Госпожа Кимберли сидела на краю не струганной деревянной скамьи, а перед ней были рассыпаны почти черные картофельные клубни, перемазанные жирной землей. Ее руки тоже были вымазаны по самые локти. Она устало улыбнулась, увидев Бена. Его она любила.
– Здравствуй, Бен. Привел моего разгильдяя домой? Вы голодные? Руперт, тащи сюда сковороду!
Бен хотел из вежливости отказаться, но пустота в животе требовала большого количества горячей и жирной пищи.
– Как поживает госпожа Китс? Я все время забываю передать ростки сливы для ее сада, у меня как раз есть совсем свежие. Напомни мне сегодня, мальчик мой. Руперт!! Я просила сковороду!!!
После обеда, за которым в очередной раз выяснилось, что Руперт шалопай и лентяй (что было отчасти правдой, т.к. все огромное хозяйство держалось исключительно стараниями самой госпожи Кимберли), Бен и Ру забрались на чердак наблюдать за звездой и обдумывать план грандиозной и, возможно, опасной вылазки. Где-то внизу слышался стук – это мама чинила обувь Руперта. Незадолго до этого госпожа Кимберли настоятельно попросила Бена остаться у них и отправила одного из их сыновей с этой новостью и саженцами к ним домой. По правилам хорошего тона, брат Руперта теперь должен был остаться на ночь у них, и Бен всерьез беспокоился за целостность своей коллекции речных камней.
– Откроем заседание нашего клуба, – сказал Ру шепотом, зажигая старую масляную лампу. Это голос интонацией немного напоминал голос его матери на заседаниях общества садоводов, впрочем, других представлений о тайных обществах у Ру не было.
– Клуба?
– Именно. Мы наткнулись на загадку, которую просто обязаны разгадать, а старшие нам в этом не помощники. Ты это и сам понял.
– Подожди, – Бен поднял руки, собираясь сказать длинную речь о том, что не следует впутываться в неприятности, но под сердитым взглядом Ру произнес только, – может не стоит?
– О чем ты вообще?! Мы наткнулись на нечто действительно интересное. С тобой или без тебя, но я разгадаю, что скрывает Грач и остальные.
– А что, если это что-то опасное, Ру? Может они защитить нас хотят, потому и скрывают правду.
Ру сердито сопел.
– С тобой или без тебя, Бен.
Бен вздохнул. Средств против такого взгляда у него пока не было.
– Ну, хорошо. Что ты предлагаешь?
– Первое, – просиял Ру, – мы организуем клуб исследователей загадок и назовем его, ну, скажем, КИМ.
– Ким, значит?
Ру смущенно пожал плечами.
– Ну, Комитет исследователей мистики. Мистика – это такое слово, которое мама произносит, когда что-нибудь теряет и долго ищет.
– А я-то подумал, что это сокращение от Кимберли, – съязвил Бен.
– Да нет, что ты. Второе. Мы должны побольше узнать о том месте, где стоит заброшенный дом. Праздник у Линквудов совсем скоро и нельзя терять время, если хотим узнать его тайну. Хорошо бы еще раз взглянуть на карты Грача, а еще лучше – перерисовать их.
– Ну, это вряд ли, – ответил Бен, – Арчер теперь глаз не сводит со своего портфеля.
– Конечно. Но я подумал о рыжей Лизе Колин. Тебе стоит просто попросить ее стянуть нам одну карту, когда учитель Арчер придет домой. Это, конечно, не так просто, но тебе она не откажет, – с полной серьезностью в голосе сказал Ру.
Бен многозначительно промолчал и Ру сменил тактику.
– Хорошо, тогда подождем другого удобного случая. Может лет через пять.
– Ру, у меня прекрасная память! Мне не нужно еще раз смотреть на эти карты, дай мне бумагу, и я нарисую тебе копию той карты. Другое дело, что там нет ничего! Я помню, как был однажды в этих местах за фермой Ганн, там небольшая роща, земли Неприсоединившихся с высоким забором и все, никакого заброшенного дома.
– Ну, это мы еще увидим, – решительно сказал Ру, – вот только… вылазка наша обещает быть очень и очень опасной.
– Ты о чем? – нахмурился Бен.
– Сегодня я слышал, как господин Ганн разговаривает с твоим отцом, – сказал Ру страшным шепотом, – господин Ганн говорил, что не выполнит в срок поставки хлопка, так как в течение недели будет занят укреплением северной границы. Это очень странно, ведь вся их северная граница – это побережье озера, а за ней только ваши земли и вы одни из немногих семейств, которые сохраняют нормальные отношения с их семьей. Можешь узнать у отца, зачем они это делают.
Бен пожал плечами.
– Так он мне и ответил, Ру.
– Все равно спроси. Многие поговаривают, что он готовится к обороне.
Бен усмехнулся про себя. Насколько он помнил, за всю историю Конфедерации была только одна война, в которой был даже применен пистолет, но тогда речь шла о масштабном переделе земель, и, насколько знал Бен, их семья в ней не участвовала. Той войне предшествовал почти год перепалок в Совете и голод.
– Да, конечно! Разве что дядя Глен закидает их гнилыми яблоками.
– Тогда им потребуется забор повыше, – засмеялся Ру.
Бен поджал губы и огляделся, словно кто-то мог их подслушивать.
– Если папа узнает, что я согласился на это приключение, вместо того чтобы заниматься делом…
– Оторвет тебе голову, – предположил Ру.
– Нет. Он просто построит трехметровый забор вокруг меня.
Ру замолчал. Из окна подул холодный ветер и затрепал занавеской.
– Ничего он не узнает. Это я тебе обещаю. Так как насчет нашего тайного общества по раскрытию тайн и загадок?
Бен улыбнулся.
– Ну, это заманчиво.
– КИМ?
– Пусть будет КИМ.
– Ну, вот и отлично. Тогда начинай рассказывать последние новости, может выудим что-нибудь интересное для нас.
Бен поделился новостью о нападениях диких зверей, но Ру лишь пожал плечами. Ни о чем подобном он не слышал, да и едва ли это могло его интересовать.
– Звери не по нашей части, да и мало ли тут бродит хищников.
Бен выудил из-под матраса большую потрепанную книжку, и с заговорщическим видом разложил ее на полу. Бен сразу заподозрил, что точно такую же книжку он видел в школьной библиотеке, но промолчал.
– Смотри, вот список диких зверей севера с картинками. Псы.
Из книги на них смотрел хорошо прорисованный пес с наклоненной к земле головой. С его оскаленной пасти капала слюна, видимо для наглядности. Бродячие стаи были настоящей проблемой для северных ферм, но, к счастью, тех все еще отпугивал огонь.
– А вот посмотри – кабан.
Клыкастая морда щурилась маленькими хищными глазками. С позапрошлом году во время похода за древесиной подобный зверь напал на дядю Глена и сильно повредил ногу, дяде Глену, конечно. Сам же зверь уже через час занял свое место над костром и по всем северным землям разлился чудесной запах жареной дичи.
А на следующей картинке был медведь. В то, что они все еще существуют, Бен не верил, но картинка выглядела очень устрашающе.
– Ру, нет никаких медведей в доме Клаусов.
– А откуда тебе знать? – возразил Ру.
– Боишься?
– Нет, – Ру насупился, – я слышал, что старшие говорили о новой дикой стае, но медведя никогда нельзя исключать. Ты его видел?
Ру ткнул пальцем в картинку.
– А что скажешь, если мы выследим, откуда приходит стая и доложим старшим?
– Хорошо, но сначала заброшенная ферма.
Бен кивнул.
– Но ты ведь понимаешь, что мы говорим о ночном походе на окраину Ферм. Ночном, Ру! Даже городовые редко выходят на окраину по одиночке. А стая собак? Я уже молчу про…, – Бен многозначительно кивнул в сторону далекого леса.
В открытое все еще окно влетал прохладный ветер и приносил запах свежего сена. Вокруг были бескрайние поля, по которым тут и там ползали светлячки факелов поздних работников. Ферма Кимберли была почти в центре всех поместий и повсюду видны были квадраты грядок, полоски вспаханных и засеянных полей, круги фруктовых садов. Родную ферму Бен отсюда конечно видеть не мог. Зато было хорошо видно высокое трехэтажное здание Совета, над шпилем которого зависла звезда. На верхнем его этаже горел маяк как символ спокойствия. Он означал, что единственный городовой заступил на службу, чтобы беречь сон горожан от диких зверей из дальнего леса.
Однажды отец (тогда была его очередь дежурить) отвел Бена на вершину маяка, показал большую масляную лампу с зеркалами и восхитительный вид с десятиметровой высоты. Бен старался охватить взглядом как можно больше и запомнить. Был канун Дня основания и все двенадцать ферм были освещены факелами. Факелы стояли и вдоль улицы. Это был праздник огня и людей, украшающих дома к празднику. Светилась и неприсоединившаяся ферма далеко на юге и более далекие мануфактуры, отсюда казавшиеся цепочкой тусклых огоньков на горизонте. А вокруг этого огромного пятна света стоял непроглядный мрак, колышущийся холодным ветром и ветвями далеких деревьев.
«А что там, папа?» – спросил тогда Бен, показав пальцем на север. Над далеким лесом мерцал маленький далекий огонек, слишком яркий для факела и неподвижный. Отец не обернулся, он осторожно опустил руку сына и сжал его плечо.
«Смотри, какая красота, Бен, смотри, сынок, когда страшно, всегда смотри на фермы». И Бен смотрел, зная, чувствуя спиной, что за ним мерцает далекий фонарик и смотрит в его затылок из темного леса, словно хищный одноглазый зверь.
– Не передумал, Ру? – спросил Бен, все еще вглядываясь в темноту.
– Спрашиваешь! Конечно, нет. Я уверен, что в том доме полно старинных цветных глясов и других интересных штук. Уж тогда я выступлю на следующем пятничном стрите! А может, мы даже наткнемся на привидение и будем всем рассказывать потом подробности, не просто так конечно, за пару тройку глясов…
Бен улыбнулся и, завернувшись в одеяло, устроился в дальнем углу, подальше от окна.
* * *
Руперт обожал дни семьи, особенно чужие, когда не обязательно было предварительно работать в течение целой недели, готовясь к празднику. По случаю приглашения Ру одел даже новый льняной костюм и ситцевую бабочку. Ботинки так же пришлось начистить воском. Он всегда был на полголовы ниже Бена, но сегодня как-то ощутимо подрос и держал подбородок чуть выше обычного. Приглашение на кусочке картона он положил в карман костюма. Сегодня он представлял семью Кимберли, на главном празднике одной из самых влиятельных семей Конфедерации. Разумеется, приглашения были высланы всем семьям и всем членам семей, владеющих землей, включая грудных детей, но по обычаю, имеющему свои корни в печальном опыте оставления хозяйства без присмотра, каждую семью представляли лишь один – два человека. Исключением была лишь семья Китс, и так малочисленная, да и за пчелами большой присмотр был не нужен – дяди Глена было достаточно.
Накануне Ру вел себя хорошо, допоздна работал в поле и не задавал за столом глупых вопросов, пока мать не насторожилась и не приложила руку к его лбу. Оказалось, что доказывать, что вполне здоров гораздо сложнее, чем симулировать болезнь, в чем Ру в свое время преуспел. Но, так или иначе, а разрешение посетить праздник с семьей Китс он получил. Тихая и мирная семья Китс пользовалась хорошей репутацией и уважением, а, значит, Ру был под хорошим присмотром.
Ру гордо вышагивал между господином и госпожой Китс, шагая в ногу с Беном и даже немного впереди. Идти пришлось долго, но господин Китс не стал арендовать коней, сославшись на хорошую погоду. Ферма Линквудов лежала на юге с восточной стороны от дороги, и они шагали по пустой улице почти до самого здания школы, а потом из-за поворота появилась чета Корвин, вдалеке слышались громкие голоса других приглашенных. Особняк Линквудов был виден издалека. Улицу у ворот освещали три огромных факела, а четвертый держал сам господин Линквуд. Стены украшали газовые фонари и фосфорицирующие рисунки в виде лилий.
Навстречу гостям вышли все пять детей Линквудов, и даже младшая Кристи в белом платье с розовыми бусинами, роскошном и дорогом как целый дом. Старший Патрик держал в руках лилии и вручал по одному цветку каждому входящему в огромный, сверкающий сотней свечей, дом. Господин Линквуд жал руку главам семей. И Ру немало удивился, когда крепкие пальцы сжали его внезапно вспотевшую ладонь.
– Добро пожаловать, господин Кимберли. Прошу, проходите в дом.
Они вошли в огромный зал. Тут были зеркала, не меньше десяти зеркал, в которых отражались сотни, если не тысячи, свечей. Ру потерялся во всем этом великолепии и жался к тяжелым бархатным шторам. Гости собирались здесь, входя в широкие двери, оглядывались по сторонам, скользили взглядами по зеркалам и хрустальным люстрам. Они перешептывались, восхищаясь обстановкой и друг другом.
А за другой дверью их ожидал зал с низким потолком, украшенный выделанными шкурами и резными дубовыми панелями. Тут были и головы охотничьих трофеев, и даже ковер с толстым ворсом. А еще тут стояли накрытые столы, дожидающиеся гостей.
Ру все смотрел и смотрел на входящих в зал людей. Все были красиво одеты, особенно дамы, платья которых почти касались пола. Вскоре прибыла и семья Ганн. Стук копыт был слышен издалека и вскоре красивые черные кони (к слову, у семьи Ганн были собственные кони) остановились у ворот. Высокие Ганн в черных костюмах спустились с коней. В их руках были тонкие трости и белые перчатки. Отец Ричард Ганн и двое его сыновей Эдвард и Ллойд. Они синхронно в знак почтения поклонились хозяевам дома, слегка кивнув головой. Господин Ганн еле заметно махнул пальцами руки, и его сыновья покорно отошли к другим детям семей, но не присоединились к ним.
Господин Ганн улыбался всем, слегка сжимая тонкие губы, на его лысеющей голове отражались огоньки свечей. На мгновение он столкнулся взглядом с Беном, слегка прищурился, но улыбка пропала с его лица. Он выждал несколько секунд, затем коротко кивнул.
– Добрый вечер, господин Китс. Господин Кимберли, – и скрылся в обеденном зале, куда немедленно заспешили и его сыновья.
Ру толкнул в бок Бена.
– Что это с ним?
Бен пожал плечами.
Вскоре хозяева дома позвали всех к столу. Праздник начинался. Детей, а точнее тех, кому еще не исполнилось шестнадцать, посадили за соседним огромным столом, отчасти из-за разницы в поданных блюдах. Ру опустился на широкую скамью, устеленную мягким покрывалом между Беном и юной Бетти Корвин, средней дочерью семьи Корвин. Бетти была очень обаятельной, хотя и немного полноватой девочкой. Ру душила важность и красота праздника, хотя еще, частично, он подозревал ситцевую бабочку. Бен улыбнулся ему, а он подмигнул Бетти и еще какой – то девочке из далекой фермы в голубом платье.
Подали салат с очень вкусным оранжевым сыром и грушевый сок. Ру набросился на него, но вскоре пожалел – жареная птица и дымящееся мясо со специями заполнили стол на тарелках с вареным картофелем и обжаренной морковью. В центр стола водрузилась большая рыба, украшенная зеленью и свежими овощами. Ру набирал себе в тарелку все самое вкусное (как ему казалось), не забывая про тарелку Бетти. Он еще смотрел, не лишний ли на его тарелке третий кусок кукурузного хлеба, когда господин Линквуд объявил второе горячее и сюрприз. И Ру сдался. Он слегка отодвинулся от стола и тайком пытался ослабить ремень.
Бен был поблизости и пил сок. Его тарелка была еще на треть полной.
– Поешь за меня, – сказал Ру.
Бетти, услышав, тихонько засмеялась.
Бен тоже вяло отодвинулся от стола. Так он не ужинал уже давно, но мысль о десерте, которым, собственно, и был сюрприз, не давала покоя.
Господин Линквуд поднялся из-за стола с полным фужером вина и поблагодарил всех собравшихся. Вслед за ним поднялся полный мужчина в зеленом костюме – господин Корвин, глава семьи Корвин. Его глаза блестели под очками.
– Ваша семья достигла немалых успехов в этом году, как, впрочем, и все семьи нашего союза, но мы желаем вам стремиться к большему. Пора подумать и о качестве, если количество, как говорится, вот оно на столах.