– Ее изнасиловал господин Дерша.
– Что?!
Он забыл и про усталость, и про ногу, и про саднящую боль в спине, забыл обо всем, схватил двумя руками мужчину за рубашку и дернул на себя, рычанием требуя объяснений.
– Она сама к нему пришла, а обруч спрятала лентой, – спешно сообщил Икар, не сводя глаз с синевы в прорезях маски.
Антракс стиснул до боли зубы, руки его задрожали от напряжения, ткань затрещала. Тяжело дыша, принц чуть опустил голову, а после расслабил хватку, усмиряя свой гнев.
– Где она?
– Ее забрала Лен-Фень, – сдавленным от ужаса голосом ответил Икар.
В этот момент жалобно заскулил Раф, прибежавший к принцу.
Антракс уже забыл про пса от таких новостей и в первое мгновение, когда его увидел, испытал нестерпимое желание проломить животному череп, просто чтобы его больше не видеть.
– Простите, Ваше Высочество, мы все…
– Молчи, – прошипел Антракс.
Он выставил руку чуть в сторону, ладонью вниз, и расторопный мальчик тут же подал ему трость.
Икар даже отступил на шаг, хотя за все время службы у принца тот никогда не поднимал ни на кого руку.
– Убери всех подальше от моих покоев, – приказал принц. – Убью любого, кого увижу.
Голос его звучал так, что никто не усомнился бы, что он не шутит.
Сам же принц быстро зашагал к двери, чтобы по темным коридорам поспешить в больничный корпус Фу-Диена.
Не помня себя, он просто влетел в комнату старика. Пес вбежал за ним следом.
– Собакам сюда нельзя, – холодно сказала Лен-Фень, что явно его ждала, сидя на кресле возле деда.
– В топку правила! – рявкнул Антракс.
– Ну, понятно, – спокойно сказала женщина и встала. – Сядь, а я схожу за успокоительным.
– Нет уж…
Он стиснул зубы, выдохнул и все же согласился:
– Иди, но сидеть я явно не смогу.
Женщина рассмеялась и вышла.
– Не думал, что ты так отреагируешь, – сказал старик на своем родном языке, настолько привычном принцу, что он даже не заметил, как сам заговорил на суните:
– Не обращайте внимания.
Мягкие звуки этого языка за двадцать лет стали своего рода успокоительным для его сознания, но недостаточно сильным, чтобы унять дрожь в руках. Принц расхаживал по комнате, нервно меряя ее шагами. Трость ему была не нужна и стояла у кресла, в котором он обычно сидел, беседуя с наставником. Маску он швырнул туда же.
– У тебя истерика, – сообщил Фу-Диен тоном человека, выставляющего смертельный диагноз.
– Я знаю, – глухо отозвался принц.
– Прям как в детстве.
– Знаю.
– Из-за какой-то малолетней вертихвостки.
– Зна… Не говорите о ней так!
Антракс застыл, осознав, что только что рявкнул на старика, но ничего не сказал, ибо Лен-Фень вручила ему чашу с густой зеленоватой жидкостью, хлопнула по плечу и шагнула в сторону.
– Насколько я помню, последняя истерика у него была в восьмилетнем возрасте, так? – уточнила она у деда.
– Да, именно так.
Антракс залпом выпил содержимое чаши и тут же шагнул к креслу. Голова начала болезненно кружиться, но он сел и просто посмотрел на Лен-Фень.
– Скажи, что с ней.
– Ничего особенного. Вывих правого плеча, пара незначительных повреждений слизистой. С ней все будет в порядке, а вот картину она создала прекрасную, – сообщила Лен-Фень.
– Погоди, дай я переварю хотя бы это, – жалобно попросил Антракс, ставя чашу на стол и закрывая глаза.
Усилием воли он заставлял себя дышать глубоко и ровно. Он знал, что ему нужен сейчас холодный разум, без глупых эмоций, но на него жалобно смотрел пес, сидя у его ног, и это сбивало с нужного настроя.
– Отведи меня к ней, а потом расскажешь все остальное, – попросил он.
Лен-Фень переглянулись с Фу-Диеном. Старик нахмурился.
– Знаешь, она того не стоит, – сказал он уверенно. – Запомни это и не забывай, когда будешь наводить порядок в руинах твоего положения.
Антракс машинально кивнул и встал. Лен-Фень тяжело и недовольно вздохнула, но спорить не стала.
– Только без собаки, – напомнила она.
– Это ее пес, – умоляюще проговорил принц.
– Это больница, – напомнила она строго.
– Пожалуйста.
Против жалобного взгляда Антракса она устоять не смогла: не так часто, а вернее слишком редко он о чем-то так просил.
– Ладно, но завтра ты заберешь и свою дурочку, и эту псину.
– Сегодня, ближе к вечеру.
– Хорошо.
Женщина натянуто улыбнулась и все же отвела принца, но не в здание больницы, а наверх – туда, где была ее спальня. Лилайну разместили в гостевой комнате. Приоткрыв дверь, Антракс взглянул на нее.
Она лежала на кровати и не шелохнулась даже от шума открывшейся двери. Зато Раф бросился к ней и стал лизать бледные руки.
Девушка отреагировала на него не сразу, смотрела сквозь мохнатую морду пару мгновений, потом все же погладила его по голове.
– А ты похож на моего пса Рафа, – прошептала она едва слышно.
Пес заскулил и положил голову на ее постель, усевшись рядом.
Антракс выдохнул и закрыл дверь, так и не зайдя.
– Не пойдешь говорить с ней? – удивилась женщина. – Разве не для этого ты сюда пришел?
– Я хотел ее увидеть.
– Увидел и полегчало? – спросила она недовольно.
– Не поверишь, но да, – ответил принц, прислонившись к стенке. – Мне нечего ей сказать.
Он понял, что забыл маску, но тут же отбросил эту мысль, ведь он в доме, где его лицо видели и не таким.
– Нечего?! – возмутилась Лен-Фень. – Как минимум, что она дура неблагодарная.
Антракс отрицательно покачал головой.
– Не говори о ней так, она слишком наивная, вот и все. Это ты с детства видела все грани реальности, а ее растили как цветок в саду и то – чтобы потом срезать.
Лен-Фень вздохнула и встала в позу.
– И это разве ее оправдывает?
– Нет, но она едва ли личность, скорее зерно личности и только, поэтому судить ее сейчас бессмысленно.
– Ты явно просто не понимаешь, что она натворила. Когда я пришла, там уже кого только не было, и картина была самая бесподобная. Она на кровати с ошейником, лентой поверх повязанной и порванной, со следами крови по очевидным причинам, и у всех один вопрос: а чья же это женщина?
Антракс болезненно скривился.
– И ты представь, в доме у твоего дяди знати немерено нашлось и как-то все ее быстро вспомнили…
Антракс закрыл глаза.
– Ясно, – сказал он глухо. – Тогда понятно, зачем меня зовет отец, семейным кругом мы это не решим. Что ж, хорошо.
Он хотел было пойти назад за маской и тростью, но Лен-Фень схватила его за локоть.
– Только не смей брать все на себя.
– Я нарушил закон, о чем ты? – спросил принц.
– О том, что она этого не оценила и в итоге…
– Что? Ты предлагаешь мне свалить всю вину на нее? После всего этого сделать ее еще и виноватой?
Лен-Фень не ответила, но по ее взгляду Антракс понимал, что именно этого от него и ждали, потому не стал продолжать этот разговор, а тихо ускользнул и от старой подруги, и от старика, прощаясь одним лишь кивком. Благо у него было время, чтобы побыть в одиночестве и все обдумать.
Глава 3
Когда слуги открыли перед Антраксом дверь в кабинет короля, Мэдин все еще был там. Хмурый, как и отец. Наследник сидел в одном из двух гостевых кресел, нервно сжимая кулак. Это было плохим знаком, но Антракс, уже совершенно спокойный, кивнув брату, поклонился отцу и подошел к столу.
– Мэдин, выйди, – приказал Эеншард строго.
– Почему?
– Я хочу поговорить с твоим братом наедине.
Мэдин нехотя встал.
– Делать я могу, что сочту нужным, верно? – уточнил он, прежде чем уйти.
– В своем доме, разумеется, – ответил Эеншард.
Мэдин кивнул, нервно взглянул на брата, но вышел, ничего не сказав.
Когда дверь за ним закрылась, стало тихо. Мгновение отец и сын молча смотрели друг на друга, затем король все же спросил:
– Не хочешь снять маску?
– Не хочу.
Антракс говорил тем самым безликим, равнодушным голосом, как обычно, но отец знал его слишком хорошо.
– Сними. Я хочу видеть твое лицо.
Спорить Антракс не стал, послушно расстегнул крепление на затылке и положил маску на стол.
Теперь они снова смотрели друг на друга. Эеншард все же улыбнулся, мягко, но печально и протянул сыну бумагу.
Антракс принял ее молча. Как и ожидалось, это была обвинительная петиция. Король молча наблюдал, как сын равнодушно читает текст обвинения. Оно было жестоким. Антракс – чужак, сын северянки, не признающий традиций, не поклоняющийся здешним богам, смеющийся над эштарской культурой и нарушающий древнейшие законы, не может участвовать в управлении страной. Более того знать ставила под сомнение его дееспособность в целом и как воина, и как мужчины.
Само обвинение не стало для принца неожиданностью, по сути, его он и ожидал, узнав все детали случившегося, его больше интересовали имена и подписи под этой бумагой. Их оказалось куда больше, чем он рассчитывал, даже не половина совета, а почти весь.
Положив бумагу на стол, он поднял глаза на отца, но не сказал ни слова.
Эеншард тоже не спешил говорить, явно выискивая на лице сына эмоции, но не находил их.
– Сядь, – наконец велел он.
– Я постою, – тут же ответил Антракс холодно.
– Сядь.
– Не тяни уже! – вспыхнул Антракс. – Давай, скажи мне всё, что ты думаешь.
– Сядь уже и прекрати вести себя так, словно я один из твоих врагов!
Антракс стиснул зубы, глядя в злые глаза отца, но всё же отступил на шаг и сел во второе кресло. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы закрыть глаза и окончательно опомниться.
– Прости, я просто не ожидал такого поворота, – признался Антракс.
– Столько лет работы перечеркнуто из-за одной глупости, – фыркнул Эеншард. – Но мы должны решить, что делать.
– А есть варианты? – удивился Антракс. – Мне остается признать факт нарушения закона и просить испытательный срок у совета.
Эеншард нахмурился.
– Меня этот вариант не устраивает, – сказал он прямо. – Мы с тобой оба знаем, что ты не так уж и крепок, чтобы отвечать по закону. Она сама во всем виновата.
– Если я скажу, что не надевал ей обруч – ее казнят, забыл? – напомнил Антракс тихо. – Из двух бед выбирают меньшую.
– Если тебе так важно, чтобы она была жива, ее можно вывести из страны, дать ей денег, и пусть делает что хочет.
Антракс стиснул зубы.
– Или ты забыл, сколько сил ушло на то, чтобы ты встал на ноги? Ты готов рискнуть ради нее?
Антракс отвернулся и не ответил.
– Мы оба знаем, что если…
– Я все понимаю, – перебил его принц.
У него от одного этого разговора начинала противно болеть спина, и сводило правое плечо, но другого выхода он все равно не видел.
– Видимо пришло время разговора, от которого ты бегаешь второй год, – спокойно сказал Эеншард. – Что у тебя с этой девочкой?
– Ничего, – признался принц. – Совсем ничего.
Только на отца он не смотрел, так и глядя в сторону.
– Ну это, знаешь ли, теперь всем известно, что у вас ничего не было, но ты должен понимать, что я спрашиваю о другом. И будь добр, посмотри на меня, прежде чем ответить.
Антракс закрыл глаза, попытался собраться, только ответа не находил, но все же заставил себя посмотреть на отца.
– Ты ее любишь? – прямо спросил король.
Антракс отрицательно покачал головой, скривился, закрыл лицо рукой и с трудом ответил:
– Не знаю я. Прости, но я не знаю.
Эеншард вздохнул.
– Но ты все равно намерен ее защищать?
Антракс убрал руку от лица.
– Это очень глупо, но выходит, что так.
Он посмотрел на отца.
– Уж прости меня за это. Может они и правы, я чужак в этой стране и мне лучше просто уйти в тень.
– Ты с ума сошел? – спросил Эеншард холодно. – Ты в совет пошел, не для того, чтобы мне угодить и не ради традиций, забыл, что ли?
– Я был молод, мало ли, что я думал тогда.
– Если ты не перестанешь нести откровенную чушь, я тебя ударю, – строго предупредил король.
Антракс вздохнул и развел руками.
– Ты нужен этой стране куда больше, чем я или Мэдин, – продолжал Эеншард строго. – Может быть, мы и сильнейшие на побережье и чуть ли не самые богатые на континенте, но ты прекрасно понимаешь, что нам далеко до цивилизованного общества, а ты не чужак, я-то знаю, что ты в душе настоящий южанин, и не будь того пожара…
– Не надо говорить о том, что могло бы быть, – попросил принц тихо.
– Хорошо, я не буду, но не забывай, что в действительности ты сильнее половины вот этих вот идиотов, подписывающих обвинительные бумажки, прекрасно понимая, что Дерша все подстроил! И я сейчас не о способности махать кулаками.
Антракс помолчал немного, а после кивнул:
– Я услышал тебя, но ты же понимаешь: она не выживет, если я увезу ее отсюда. Как бы там ни было, а тут она в большей безопасности.
– У нас своих проблем хватает, а ты лезешь в политику Рейна.
Антракс вздохнул.
– Что, кстати, по договору с Рейном? – спросил король, словно случайно о нем вспомнил.
– Ничего, никакого договора не будет, единственное, на что мы согласились – это снизить им налог на перевозки через наш порт, и то при условии, что он будет превышать тысячу сиверн.
– Но они никогда не платили столько.
Антракс пожал плечами.
– Хотят увеличивать поставки – их право, но ее дядя не тот человек, с которым стоит иметь дело.
– Раньше я еще скептически относился к твоей уверенности, но после его проделок с наследницей… Ты мне так и не рассказал, как вычислил, что она окажется у нас на рынке рабов?
– Да все просто. Он из тех, кто любит экономить даже на самом важном, поэтому убийство принцессы он мог доверить только шайке второсортных идиотов, которые решат сохранить ей жизнь и вывести на юг, чтобы продать, но где, кроме как у нас в свободной зоне, они найдут корабль, чтобы пересечь Белое море?
– И поэтому ты хотел вытрясти всё, что на торги не выставляется?
Антракс сделал жест рукой, словно рисуя волну бесконечного течения, которое однозначно в своем движении.
– Но нашел ее Мэдин. Он удачливее меня.
Король покачал головой.
– И ты все равно хочешь жениться на ней? Даже после этого?
– Об этом я подумаю после. Сейчас куда важнее решить вопросы с обвинением и дать понять всем, что она не мое слабое место, а просто случайная женщина; и придумать хоть один вменяемый аргумент в этой истории.
– Что ж, если ты так хочешь, то будет так, но, сам понимаешь, я не смогу открыто защищать тебя в подобной ситуации.
– Я не рассчитывал даже на то, что ты не убьешь меня на месте за такую тень на королевский род. Это и так много в данной ситуации.
Глава 4
Мэдин быстрым шагом зашел в главный зал своего гарема. Его впервые сопровождала стража, но это никого не удивляло.
Зал был похож на сад в здании. Аллеи из цветов и деревьев в больших горшках собирались возле бассейна с фонтаном в виде розы, с лепестков которой падали струи воды. Женщин здесь было много, самых разных: брюнеток, блондинок, рыжих, мулаток, белокожих, смуглых, пышных, худых, высоких, миниатюрных. Не трудно было понять, что принц не определился со своими предпочтениями.
Женщины гарема словно не замечали его, только поглядывали, когда было очевидно, что принц на них не смотрит. Большинство из них никогда не были в спальне принца, многие туда никогда и не попадут, но каждая втайне мечтала об этом, считая своего господина прекрасным будущим королем.
Мэдин подошел к Рен-Ли, сидевшей у фонтана с рукоделием, как настоящая леди, только в слишком откровенном наряде. Полупрозрачная ткань не прикрывала плечи, чуть прятала пышную грудь и падала вниз множеством интригующих складок.
Понимая, что принц остановился перед ней, она отложила ткань и выразительно взглянула в его глаза. Принц мягко улыбался именно ей, и ей было достаточно этого для счастья.
– Я ждала вас, – призналась она, встала и шагнула к нему, чтобы поклониться и скользнуть в его раскрытые объятия.
Она была нежна и готова на все ради своего господина, но тот внезапно схватил ее за волосы. Улыбка исчезла с его лица, превратившись в звериный оскал.
На мгновение он замер, заглядывая в ее глаза, полные ужаса, а после резко потянул в сторону и буквально швырнул к ногам стражника.
– Эту в темницу, – приказал он холодно.
– Ваше Высочество, я…
Но ее уже держала стража, а принц шел дальше, явно не собираясь ее слушать.
Госпожа Дерб вышла к нему сама, спустилась по каменной лестнице и улыбнулась.
– Я рада, что ты вернулся. Как прошли переговоры с Рейном?
Она подошла к сыну и хотела его обнять, но Мэдин резко сделал шаг назад и одарил мать холодным взглядом.
– На колени! – приказал он жестко.
Дерб застыла.
– Сынок, ты…
– Я не твой сын, а твой повелитель, – напомнил Мэдин, обнажая саблю, которая обычно была лишь украшением на его поясе. – На колени, Дерб Шад.