–– А щенков больше нет? – наивно спросила она их.
–– Зашибись! Ещё одна рыбка попалась, – сказал кто–то из пацанов, и круг стал молча сжиматься.
Почувствовав неладное, Катя с тревогой спросила:
–– Вадик, ты зачем меня привел сюда? Щенков ведь нет?
–– Ты, вот что… раздевайся, – запинаясь от волнения, сказал тот. – Мы е… с тобой будем.
–– Дурак! Пусти меня, я домой пойду! – вспыхнув, крикнула Катя, но вдруг увидела за спиной Вадика незнакомого мужчину, преграждающего путь к двери, и осеклась от охватившего страха. – отпустите меня, пожалуйста… – жалобно и тихо попросила она и всхлипнула. – Я не хочу…
–– Чего ты не хочешь, рыбонька? – притворно ласково спросил незнакомец и, отодвинув Вадика, шагнул к ней. – Мы с тобой немножко поиграем. Тебе понравится. Вон здесь, сколько кавалеров, и все хотят твоей любви, принцесса. Не обижай ребят, отдайся и лови кайф.
Катя заплакала. Она не знала, что делать, и ей стало страшно. Вадик шёпотом спросил подошедшего ближе Валерку:
–– Что за мужик?
–– Да так, кореш… – уклончиво ответил тот. – С зоны недавно откинулся, предложил повеселиться вместе. Денег дал. Ну, что, Катька, дашь сама или расстелить тебя? – цинично спросил он девушку.
–– От–пус–ти–те ме–ня… – рыдая, умоляла она. – Я не ста–ну ни–ко–му гово–ить…
–– Ты что, целка? – спросил мужик. Катя непонимающе взглянула на него, и он повторил. – Я спрашиваю: ты кому–нибудь давала раньше?
–– Не–ет… – чуть слышно ответила она, вздрагивая от рыданий и страха
–– И чего ты, рыбонька, боишься? Все когда–то начинают, – мужик обнял девушку за плечи и настойчиво увлек её вглубь котельной, но Катя вдруг упёрлась и попыталась вырваться, метнувшись к двери и закричав, что есть сил. Но мужик оказался проворным и резко, с разворота, ударил её ногой. Крик оборвался каким–то громким кваканьем, и Катя рухнула на пол, как подкошенная, корчась от боли на грязном полу. – Сучка, не понимает своего счастья! Поучите её, пацаны.
Трое или четверо подростков с удовольствием принялись избивать девушку, пиная ногами и не давая ей подняться. Она вскрикивала и плакала, что ещё больше распаляло их.
–– Лицо не трогайте. Товарный вид попортите, – руководил экзекуцией мужик. Минут через пять, когда Катя уже не сопротивлялась, а только стонала, он резко приказал. – Хватит! Сломаете куклу, что за веселье будет? Кобылка теперь присмиреет. Дай–ка пойла, Валерик.
Валерка протянул ему откупоренную бутылку, и мужик, присев на корточки над Катей, перевернул её на спину. Взяв Катю за волосы, он приподнял ей голову и сказал, приложив горлышко к губам:
–– Пей, рыбонька, пей. Ты же больше не будешь брыкаться?
–– Не бу–ду… Не бей–те меня… – с мольбой прошептала она.
–– Хо–ро–шая девочка. Ну, выпей и расслабься.
От парализовавшего страха и абсолютной беззащитности Катя не сопротивлялась и выпила с полбутылки, давясь и кашляя. Потом мужик поднял её на ноги и стал снимать с неё сначала майку, потом юбчонку. Вадик стоял в столбняке, во все глаза следя за происходящим, и его сердце лихорадочно билось от возбуждения, когда незнакомец медленно, словно смакуя, стал стягивать с Кати трусики. Они соскользнули к её ногам, и она стояла перед мальчишками голая, даже не пытаясь прикрыть руками большие, не по возрасту созревшие, красивые груди и тёмный треугольник лобка. Мужик обхватил её сзади и стал ощупывать своими синими от татуировок волосатыми лапами груди и ягодицы девушки, довольно кривясь в похотливой ухмылке.
–– Вкусная девочка! Сиськи – просто персики! Ну–ка, милка, повернись, покажи нам свои сиси–писи.
Он подтолкнул её вперед, и Катя покорно стала поворачиваться на месте, дрожа от страха и краснея от стыда. По щекам текли слезы, и она судорожно всхлипывала. Несколько минут мальчишки пожирали её глазами, а кто–то, сгорая от нетерпения, спросил нервно:
–– Ну, чего ждем? Кто первым–то будет? Давайте вытянем на спичках?
–– Цыц, щенки! Я сам распечатаю эту п… – с ухмылкой сказал мужик, и его рука, ещё раз ощупав упругую грудь, скользнула по телу Кати вниз, ненадолго задержавшись на лобке. Потискав его, мужик сжал кулак и, демонстративно выставив указательный палец, стал вводить его внутрь влагалища. Катя дёрнулась и вскрикнула, но не посмела отстранить руку. Вадик заворожено смотрел, как по ноге Кати медленно потекла капелька крови, и в фирменных "вранглерах" ему стало тесно.
–– И впрямь – целка! – довольно и притворно удивленно крикнул мужик, вынув, наконец, свой окровавленный палец из девственного тела. – Пора запускать п… в эксплуатацию. Идём, рыбонька, тебя подружка заждалась.
–– Что за подружка? – удивленно спросил Вадик Валерку, шагая вслед за остальными пацанами, которые подхватили Катю и потащили куда–то за котлы.
–– Да мы тут затащили ещё одну сучару. На всех хватит, х… сотрёшь, – ответил тот и похотливо хохотнул.
Они вошли в какую–то подсобку, и Вадик увидел на большом грубо сколоченном из досок столе белеющее в полумраке голое тело ещё одной девочки. Её ноги свешивались с края и были широко разведены в стороны, привязанные к стойкам стола кусками веревок и проводов.
Руки девушки тоже были связаны за головой, а во рту белел кляп из трусиков. Шайка так же обманом заманила её сюда раньше, чем пришли Вадик с Васькой и Катей, и уже приготовила к употреблению, но ещё не тронула.
–– Эту оставим на десерт, – распорядился мужик по–хозяйски, указав на лежащую на столе жертву. – А с тобой, рыбонька, начнём показательный урок.
Он взял девочку за плечи и поставил её на колени, а потом, расстегнув штаны, весело сказал, обращаясь к пацанам:
–– Учитесь, щенки. Сейчас она сделает минет. Это – любовь по–французски. Ну–ка, рыбонька, открой ротик…
То, что увидел Вадик и другие "ученики", было отвратительно, и оттого ещё больше притягивало алчущие взгляды пацанов, кривящихся в презрительных гримасах. В их мозгах словно что–то закоротило, и теперь они видели в Кате не человека, а только лишь игрушку, с которой можно делать всё, что угодно, для удовлетворения самых низменных своих желаний.
Совершив оральный половой акт, бывший "зык" предложил сделать то же самое мальчишкам, которые уже мастурбировали, совершенно ошалев от происходящего. Когда настала очередь Вадика, он дрожащей рукой достал свой набрякший член и ткнул им в губы Кати. Но едва тот коснулся пухлых влажных губ девушки, покорно стоящей на коленях с закрытыми от стыда и ужаса глазами, как тут же сперма изверглась наружу, забрызгав их. Увидев это, он с отвращением содрогнулся, и внезапная ярость охватила мальчишку.
–– Соси, тварь! – закричал он и впихнул свой пенис в её приоткрытый рот. Схватив Катю за волосы, Вадик прижал её голову к себе и стал остервенело конвульсивно дёргаться, инстинктивно подражая своим дружкам. Он долго пытался достичь того первого, непередаваемого словами, ощущения торжества плоти над плотью, но удовлетворения так и не получил. Измучив себя и девушку и не добившись своего, он впал в истерику и стал бить её. Его оттащили от Кати, дали выпить портвейна, а её подняли с грязного пола и разложили на столе, крепко держа за руки и за ноги. Вся шайка облепила девушку со всех сторон, словно мухи сахар, грубо тиская груди, живот и ноги, а потом началось извращённое надругательство. Вадик злобно кривился, слыша крики и вопли насилуемой Кати, и злорадно шипел, сидя в углу на ящике и наблюдая за ее страданиями:
–– Так тебе и надо, сука… Так тебе и надо…
Дикая страшная оргия продолжалась до глубокой ночи. Юные насильники ненадолго прерывались, чтобы отдышаться и выпить вина, и снова принимались терзать девушек, насилуя их во всех мыслимых и немыслимых формах. Жертвы уже не кричали, а только глухо стонали, временами впадая в беспамятство, но их снова приводили в чувство и принимались за ещё более изощрённые издевательства. Незнакомый мужик, "кореш" Валерика, и в самом деле был специалистом по части обхождения с женским полом. За одну ночь пацаны получили столько познаний в сексе, сколько не знали никогда. Потеряв интерес к Кате, уже не реагирующую ни на какие мучения, вся шайка переключилась на более свежую жертву, перенеся её в другой угол на топчан.
Вадик всё ещё был раздосадован своей неудачей, и в нём кипела дикая ненависть к объекту своего фиаско. Воспользовавшись тем, что Катю оставили в покое, он подошёл к столу и долго разглядывал обнажённую, растерзанную девушку, лежащую на столе на боку и поджавшую колени к груди. Её крутые бёдра и соблазнительные ягодицы вновь пробудили в пацане первобытное желание обладать ею, но бесу, проснувшемуся в нем, простого совокупления было уже мало. Он отчетливо помнил, как она дёрнулась и скривилась от боли, когда палец мужика вошел в неё, помнил он и ту первую капельку крови, медленно стекающую по белой гладкой коже бедра…
Кровь! Вот что возбудило его по–настоящему! Вадик ухватился за стройные гладкие ноги и потянул Катю к краю стола, перевернув её на спину. Она не сопротивлялась, а только тихо стонала, и что–то бормотала в полубреду. Её глаза, выплакавшие все слезы, уже были сухими. Они с тоской и болью глядели на него, когда он грубо раздвинул её бёдра и с торжествующей ухмылкой стал разглядывать предмет своего дьявольского вожделения, перемазанный кровью и спермой. Руки у Вадика снова задрожали мелкой дрожью от возбуждения, когда пальцы коснулись горячей, влажной, липкой и скользкой от бесчисленных извержений кожи промежности. С перекошенным гримасой лицом, он с силой впихнул, собранные в щепоть, пальцы в тело девушки, и она, громко застонав, дёрнулась на столе.
–– Вадим, мне больно. Не надо… А–а–а!.. – с мольбой простонала Катя, но он всё сильнее и глубже погружал свою руку, желая ощутить, какая она изнутри. Боль становилась всё сильнее, и Катя завыла жалобно и тоскливо. – Не–е–ет!.. Не на–до так… Про–шу… не… на–до… У–у–а–а–а!
Но пацану её мучения доставляли удовольствие. Они возбуждали его даже больше, чем сам половой акт. Жаль, что Катя кричала не очень громко и как–то невпечатляюще, да и крови вытекло немного.
–– Сейчас, сейчас… – злобно шипел Вадик, глядя горящими глазами то на лицо девочки, то на её промежность, пытаясь определить тот болевой порог, который заставит её изойтись в крике. – Сейчас ты у меня получишь…
Войдя в раж, Вадик что есть сил впихнул руку глубже, погрузив её в горячую и влажную утробу девушки по запястье. Короткий страшный вопль Кати оглушил его, она дернулась и изогнулась на столе дугой, как выброшенная на лёд рыба, бёдра конвульсивно сжались, пытаясь остановить источник невыносимой боли, и тело обмякло… Юный садист так увлекся истязанием, что не заметил подошедшего к нему мужика.
–– Кровь любишь? – спросил он с кривой ухмылкой.
Вадик испуганно выдернул окровавленную руку и спрятал за спину. Мужик подошёл ближе, окинул оценивающим взглядом неподвижно лежащую Катю и, вынув изо рта горящую цигарку, затушил окурок на её лобке.
–– Я тоже… В этом самый кайф. Эй, пацаны! – окликнул он остальных. – Хотите поразвлечься по–настоящему? Трахнуть девочку каждый дурак сможет, а что потом?
–– Ты о чем, Синий? – спросил Валерка.
–– А ты дурак, Валерик. Пошевели мозгами… С тёлками поиграли, а за такие игры по головке не погладят. Если их оставим, заложат они нас.
–– Ты что предлагаешь?.. – испуганно прошептал Валерка. – Грохнуть что ли?..
–– Можно и отпустить, если хочешь на нарах париться. А там, дружок, уже с тобой будут в любовь играть. Петушком сделают.
–– Не–е, я на зону не хочу.
–– Тогда доиграем до конца?
Валерка хмуро кивнул. Остальные пацаны непонимающе молчали и ухмылялись, предчувствуя нечто зловещее, но невероятно интересное.
–– Ну что, пацаны, будете держать язык за зубами, тогда все будет клёво.
–– Не дураки, понимаем… – ответил кто–то.
–– Вот и чудненько. Куколок придётся кончить, иначе заложат. Но напоследок мы с ними круто позабавимся. Вам понравится… – сказал Синий и подобрал с пола пустую бутылку. – Держи, корешок, это покрепче твоего стручка. Поиграй с ней в бутылочку. Доставь себе и девочке удовольствие, –обратился он к Вадику.
Тот сразу же понял, что предложил Синий, и эта идея ему понравилась. Окатив девочку затхлой водой из ржавого бака, Катю привели в чувство. Открыв глаза, она попыталась подняться на локтях и сесть, но сил уже не было. Её колотило в ознобе, а замутненный взгляд скользил тоскливо по лицам мучителей в последней надежде на призрачное спасение. Но в глазах пацанов не было ни тени жалости. Вся стая обступила их в предвкушении зрелища, Катю схватили за руки и ноги, и она из последних сил забилась на столе, охваченная смертельным ужасом, что вызвало животный смех её мучителей. И снова жуткий долгий крик разнесся эхом по зловещим стенам котельной, оглушил насильников, заставив их содрогнуться, но все заворожено наблюдали, как корчится в муках их жертва. Девушка агонировала, истекая кровью, и Синий сказал пацанам:
–– Всё, хана куколке. Оттащите её к котлу. Там осталась соляра. Потом зажарим рыбоньку, и никаких следов.
–– А что с другой? – спросил Валерка.
–– С ней мы развлечемся по–другому. Не люблю однообразия…Ну, чего стоите пеньками? Или не хотите больше развлечений?
Пацаны нервно засмеялись и, подхватив Катю, понесли к котлу. Вадик держал её за ногу и всё больше возбуждался от вида крови. Бросив девушку на пол, словно мешок, насильники поспешили назад, но Вадик остался возле неё. Когда все ушли, он, задыхаясь от возбуждения, спустил джинсы и набросился на умирающую Катю, остервенело терзая соски и стараясь причинить ей как можно больше боли. Он видел её глаза, полные невыносимого страдания и ужаса, и её муки доставляли ему удовольствие. Такого удовольствия он не получал даже когда однажды выпотрошил перочинным ножом повешенную им кошку. Под ним хлюпала и чавкала тёплая лужица её крови, и он наслаждался этим неописуемым ощущением своей полной власти над девушкой, вернее, над её телом, ещё совсем недавно казавшимся ему недостижимой и непостижимой тайной, заставляющей его томиться и изнемогать от желания. Теперь он познал его полностью, и в нём не было ничего таинственного и загадочного. Когда по телу Кати пробежала предсмертная судорога, он кончил, получив, наконец, удовлетворение…
ГЛАВА 10
ПУСТЯКОВАЯ ПРОСЬБА
Максим Марьин парковал машину возле отеля, где остановились его друзья, когда трубка мобильного телефона пропела "Жёлтую субмарину". Взяв аппарат и закрыв дверь, Максим ответил на вызов:
–– Да, Марьин…
–– Максимыч, привет! – раздался в телефоне знакомый голос Ходакова.
–– Василий?! – удивленно воскликнул тот. – Рад тебя слышать! Как поживаешь, как на службе?
–– Спасибо, всё нормально. Работы прорва, как всегда. Ребята передают привет.
–– Им тоже – всех благ… Вася, ты звонишь по делу? Я спешу…
–– Вообще–то, да… Максимыч, мне неудобно напрягать тебя, но… обстоятельства вынуждают.
–– Выкладывай, мы же всегда друг другу помогали.
–– Понимаешь, мне срочно нужно выяснить имя владельца телефона.
–– И только–то? А что, милиция уже не в состоянии сделать это? – с удивлением и иронией спросил Марьин.
–– Это не так–то просто, Максимыч, ведь телефончик–то где–то в Европе. Сам понимаешь: пока запрос пройдёт все инстанции, пока на него ответят, уйдёт уйма времени. Бюрократии везде хватает, и у нас, и у них тоже. А нам край как надо знать, кому он принадлежит. Это может оказаться ключом ко всему делу. Очень грязному делу…
–– Ты можешь обрисовать в общих чертах ситуацию?
–– Только в самых общих, Максимыч… Этот иностранец интересует нас в связи с похищением несовершеннолетних девушек. У нас в городе завелась опасная мразь, которая устроила где–то особый бордель для богатых извращенцев, которые насилуют девочек и… Ну, ты понимаешь?
–– Да, понимаю. Ну и дела творятся в родном городе!.. И что этот иностранец? Каким боком он прилепился к дерьму?
–– Мы подозреваем, что он – клиент того борделя. И ещё… Возможно, что в настоящее время он уже мёртв.