–– Даже так?! То есть тело ещё не найдено?
–– Нет, но есть косвенное подтверждение его смерти. Если мы сможем выяснить его имя, и как он попал в Россию, возможно удастся выйти на главных фигурантов. Ну так что, Максимыч, сможешь помочь?
–– Постараюсь… Давай номерок, Вася, – ответил Максим и достал из кармана книжку и ручку. Записав, продиктованный Ходаковым, номер, он сказал: – Я тебе перезвоню, когда будет результат. Удачи вам.
Отключив связь, Марьин нахмурился и ещё раз прочел номер телефона. Код показался ему знакомым, во всяком случае начальная комбинация цифр, и он понял, что владельца следует искать в Германии. Просьба Ходакова оказалась не трудной и могла быть исполнена парой звонков, но он приехал к друзьям вовсе не затем, чтобы нагружать их чужими проблемами. К тому же, Алекс ревностно оберегал Джеки от всяческих неприятных разговоров, тем более касающихся их прежних занятий и деятельности. Поразмыслив немного, Марьин решил, что не стоит при них объяснять Келеру суть проблемы и набрал его номер. Коротко и по– деловому переговорив со старым приятелем и партнёром, Максим вошёл в отель. Алекс и Джеки уже спустились из своего "люкса" в просторный холл и ждали его, сидя на диване.
–– Привет, привет, дорогие мои! – весело поздоровался с ними Максим. – Заждались? Прошу прощение за маленькую задержку. Пробки проклятые – бич Москвы.
–– Не извиняйся, мы никуда не торопимся, – ответил Алекс, пожимая руку друга. – А пробки везде одинаковы… Ну, куда ты нас решил затащить, Сусанин?
–– Приедем – увидите. Райское местечко! – с загадочной и многообещающей улыбкой ответил Максим, подхватывая с пола небольшую, но увесистую, спортивную сумку. – Это что, припасы? Я же сказал, что всё приготовил.
–– Ничего, ещё и этого будет мало.
–– Да я же за рулем.
–– Женя поведет машину. Домой вернём в целости и сохранности.
–– Конечно, Максим, не беспокойся. Тебе с Алексом можно и расслабиться, а то всё дела да дела… – поддержала мужа Джеки. – Ничего не случится в твоём агентстве без шефа.
–– Ну, если так, не возражаю…
Небольшой двухмоторный "Фокер" мягко коснулся бетонной полосы и, пробежав по ней, плавно погасил скорость. Свернув на рулежную дорожку, ведущую в сектор чартерных рейсов, самолет, наконец, замер. Гул турбин смолк, и в салоне раздался чей–то вздох облегчения.
–– Где же реаномобиль? – нервно спросил респектабельный мужчина лет пятидесяти, с нескрываемым волнением всматриваясь в иллюминатор и пытаясь отыскать взглядом встречающих спецрейс. – Ох уж эта русская расхлябанность и непунктуальность…
–– Успокойтесь, господин Танненберг, всё будет в порядке, – попыталась ободрить его молодая красивая женщина в белом халате, сидящая у изголовья девушки, пораженной смертельным недугом. Она заботливо и внимательно следила за состоянием своей подопечной на всём пути от клиники в Берлине до аэропорта и потом все три часа перелёта, заставившего всех изрядно понервничать.
Девушка отреагировала на слова врача слабой улыбкой. Она лежала на кровати–каталке, обвешанная датчиками, от которых тянулась паутина разноцветных проводов к сложному медицинскому прибору, на мониторе которого бесстрастно бежали волнистые и ломаные линии, отображающие малейшие изменения в функционировании организма. Болезнь забрала все её силы, и она находилась на волоске от смерти, но в глазах светилась последняя надежда обречённой, цепляющейся за спасительную соломинку.
–– Да где же они, чёрт побери! – тихо выругался отец девушки.
–– Они уже едут, – сообщил высокий сухощавый мужчина в очках, указав рукой в иллюминатор противоположного борта. – Командир, готовьте трап, – сказал он, вышедшему из кабины, пилоту и, обернувшись к врачу, вежливо попросил. – А вы, доктор Клёнова, подготовьте сопроводительные документы. Сейчас мы подпишем акт, и вы свободны.
–– Документы у меня, – ответила Клёнова, – но я должна убедиться, что Катрин благополучно доедет до вашей клиники, господин Раскин. Я несу ответственность за пациентку…
–– Ваша миссия закончена, доктор. Согласно контракта вы несёте за неё ответственность только до аэропорта назначения, – сухо напомнил ей Раскин. – Все дальнейшие заботы о Катрин берёт на себя клиника, которую я представляю. Таковы условия контракта, и я не вижу причин для спора.
К самолёту подкатил белый фургон с надписью "Реанимация". Бригада врачей быстро перенесла пациентку из самолёта в машину, но, прежде чем подписать документы, доктор Клёнова лично проверила правильность подключения и работы оборудования. Всё соответствовало требованиям по перевозке таких больных, и она с неохотой и сомнением поставила свои подписи на бумагах. Раскин тоже расписался, вернув ей два экземпляра, и уселся в фургон. Последним садился отец девушки. Он задержался у двери и смущённо сказал доктору:
–– Извините, Элен, мы вам очень признательны за всё. Но контракт есть контракт, и мы вынуждены соблюдать все его пункты. В том числе и конфиденциальность. Вы же понимаете, что для Катрин это последний и единственный шанс… В Берлине она могла бы не дождаться подходящего донора…
–– Да, я понимаю, – ответила доктор. – Что ж, желаю Катрин и вам удачи. Надеюсь, всё будет хорошо.
Господин Танненберг молча кивнул и сел в машину. Реаномобиль резво тронулся с места и помчался в сторону здания аэропорта, чтобы пройти пограничные и таможенные формальности, а Елена Клёнова ещё долго стояла в растерянности и глубокой задумчивости и смотрела ему вслед, терзаемая сомнениями и смутными тревожными подозрениями…
Вылазка за город на пикник удалась на славу. Максим привёз друзей в тихое и невероятно живописное место с небольшим чистым озером на краю бора, лежащего в подкове невысоких холмов, откуда открывалась захватывающая перспектива на цветущие луга и поля, теряющиеся в сизой дымке у самого горизонта. Джеки была в восторге от этих красот и наслаждалась общением с природой, пока мужчины занимались сугубо мужским делом – разведением костра и приготовлением шашлыков. Потом они долго сидели за накрытой "скатертью–самобранкой", и им было что вспомнить и чем поделиться друг с другом.
В Москву они вернулись вечером, когда на улицах уже зажглись фонари. Доставив подвыпившего друга домой, Алекс и Джеки хотели вызвать для себя такси, но Максим уговорил их задержаться, чтобы вместе выпить кофе и обсудить совместные планы поездки в Тольятти. Все трое давно не были в родном городе и решили ехать вместе, но у Марьина ещё оставались кое–какие незавершенные дела в детективном агентстве, владельцем и руководителем которого он являлся. На правах хозяина Максим пошёл на кухню, чтобы сварить кофе, оставив друзей в гостиной у телевизора. Вскоре послышался звон падающей посуды, и Джеки вызвалась помочь ему. Алексу не хотелось сидеть одному перед "ящиком", но неожиданно в кармане раздалась трель телефона. Это звонил Келер из Мюнхена.
–– Добрый вечер, Алекс.
–– Привет, Фред.
–– Как отдыхаете? У вас всё в порядке?
–– Да, всё просто замечательно. Джеки в восторге. Воздух родины и впрямь целебен. Я давно не видел её такой… счастливой и жизнерадостной. Кстати, сегодня мы были за городом вместе с Максом и только что вернулись с пикника. Ей очень понравилось на природе, и она даже вспомнила как выглядят окрестности того городка на Волге, где родилась.
–– Вот как? Очень рад за Джеки. Я уверен, что память восстановится… – с искренним удивлением и оптимизмом ответил Келер и с лёгкой тревогой сообщил: – Алекс, звонила твоя дочь…
–– Алёнка?! Что–то случилось? – забеспокоился Кленов.
–– Точно не знаю, но она была взволнована. Хотела посоветоваться с тобой о чём–то важном. Я сказал, что ты в Москве и дал номер твоего мобильника и телефоны нашего генерального представительства. Кстати, она тоже в Москве, но не надолго. Какие–то срочные служебные дела…
–– Срочные дела в Москве?.. У врача?.. И она ничего тебе не объяснила?
–– Нет. Сказала только, что завтра возвращается в Берлин, но ей обязательно надо с тобой переговорить.
–– Ладно, буду ждать. Спасибо, что предупредил, Фред.
–– Не за что… Да, вот ещё что… Макс, наверное, рядом?
–– Да. Мы у него дома. Макс и Джеки варят кофе.
–– Передай Максу трубку. У меня для него есть информация.
–– Да?.. Секретничаете?
–– Какие от тебя секреты?.. Макс попросил меня разузнать об одном человеке. Наверное, ведёт какое–то расследование в своём агентстве.
–– Ладно, сейчас передам, – ответил Клёнов и направился на кухню, но едва не столкнулся с женой, несущей в руках поднос с дымящимися чашками. – Максим, тебя Фред просит… – сказал он, передавая трубку другу и помогая Джеки расставить чашки на столе.
–– Фред? – удивился Максим. – Ах, чёрт, я и забыл!.. Алло, Фред, я слушаю, – сказал он в трубку. – Так… Минутку, сейчас запишу… Да… Как? Отто Брандт? Понятно… Проживает в Нюрнберге?.. Так… Записал… Спасибо, Фред.
Алекс слышал разговор друга и насторожился, когда тот произнес имя этого человека. В памяти Клёнова сразу же всплыло неприятное лицо наглеца, пытавшегося непристойно приставать в самолёте к Жене. Он сдержался от расспросов Максима, и они сели за стол выпить кофе. Потом Джеки отнесла посуду на кухню, а Алекс предложил другу выйти на лоджию покурить.
–– Ты откуда знаешь этого типа? – спросил Клёнов, прикрыв дверь и доставая сигареты.
–– Какого типа? – не понял Марьин.
–– Брандта.
–– А–а–а ты об этом… Я его не знаю, Алекс.
–– Но ты же интересовался о нём у Манфреда.
–– Я что–то не пойму… Ты что, пересекался где–то с ним?
–– Да. Мы летели одним рейсом.
–– Вот даже как?! Бывают же совпадения…
–– Давай, Макс, выкладывай, почему ты занимаешься этим типом?
–– Я им не занимаюсь. Помнишь Василия Ходакова?
–– Это парень из УБОПа, с которым ты работал раньше?
–– Да. Теперь он стал майором и заменил меня в отделе. Иногда, по мере необходимости, мы друг другу кое в чем помогаем. А сегодня утром он позвонил мне и попросил выяснить, кому принадлежит телефон… – Марьин коротко рассказал ему то, что стало известно самому со слов Ходакова. – Вот, собственно, и всё. Теперь ты колись, чем он тебя зацепил?
–– Этот ублюдок приставал к Жене. Представляешь, прямо в самолёте, почти у меня на глазах! Ну, я его немного проучил, так слегка, и забыл. И вдруг ты называешь его имя, – ответил Клёнов.
–– Понятно… Наверное, у него и впрямь сдвиг по фазе. Секс–турист, твою мать! – негромко, но презрительно, воскликнул Марьин и глубоко затянулся дымом.
–– Я тоже так подумал тогда, но не придал особого значения. А теперь выходит, что зря.
–– Ты же не мог предвидеть, чем всё это обернется.
–– Не мог… – задумчиво согласился с ним Клёнов. – Вот что, Макс, если дело настолько серьёзное, как утверждает твой приятель, то дам ему ещё одну наколку. Вернее, даже три. С Брандтом летели ещё трое, и они явно были знакомы. Уверен, что вся компания направлялась в Россию поразвлечься.
–– О, это очень интересно! Василию такой след – просто подарок!
–– Только, Макс, одна просьба…
–– Какая?
–– Мне бы не хотелось ввязываться в это дело. Я дал себе слово не покидать Женю ни на час и ни при каких обстоятельствах, пока она полностью не поправится. Слишком часто по моей вине она подвергалась смертельному риску, и я её едва не потерял. Больше я этого не допущу… Всеми делами "Немезиды" руководит теперь Манфред, так что, если надумаешь неформально поучаствовать в разборке по этому делу, согласуй всё с ним. А мы – в бессрочном отпуске, – объяснил Клёнов.
–– Я тебя понимаю… Конечно, никаких ссылок на источник информации Ходаков не получит, иначе придётся давать показания… Если честно, я и не думал заниматься этим делом всерьёз. Да и толком не знаю, стоит ли.
–– Макс, зато я тебя знаю очень хорошо. Ты не сможешь остаться в стороне.
–– С чего ты взял?
–– У меня предчувствие. Наверное, я и сам бы занялся этими озабоченными мерзавцами, если бы не обстоятельства. Ну а ты волен поступать, как сочтёшь нужным.
–– Ладно, видно будет, – нахмурившись, ответил Марьин и спросил друга. – Так кто эти трое, что летели с Брандтом?
–– Имен не знаю, но места, где они сидели, помню. Могу описать внешность.
–– Валяй. Это всё равно, что фото получить, – сказал Максим. – У тебя же память просто феноменальная…
ГЛАВА 11
КРУТЫЕ ЗАБАВЫ
Москва, 1996г.
В свои тридцать пять Николай мог быть вполне довольным судьбой. Карьера круто шла в гору, и он, уже полковник, занимал генеральскую должность, о чём не могли мечтать многие бывшие сослуживцы, начинавшие вместе с ним с лейтенантских погон после окончания юрфака. Но ему повезло, что называется, "попасть в струю". Фортуна однажды дала ему шанс, и Николай сыграл ва–банк, поставив на кон и карьеру, и даже жизнь. Оказав деликатную услугу, он сделал верный ход и попал под покровительство весьма влиятельного человека в министерстве. Николай умел выбирать "друзей" и делал это сугубо из прагматичного расчета, хорошо усвоив главный принцип успеха, который он сформулировал примерно так: "Будь под брюхом у акулы, как рыба–прилипала, будешь сыт и крут".
Этот принцип позволил ему, человеку неглупому, жесткому и циничному, достичь многого в жизни. У него была немалая власть, куча денег и обширные связи среди сильных мира сего. Работал он много и напряжённо, но его рвение отнюдь не было связано с исполнением служебного долга. Хотя в органах полковник был на хорошем счету, основные его интересы не имели ничего общего с борьбой с преступностью. Высокая должность, на которой он оказался по воле покровителей, находилась в сфере влияния одной из сильных олигархических группировок или клана, как писали в газетах, и полковник прежде всего стоял на страже интересов этих людей.
Полковник ни в чём не отказывал себе в жизни. Имея квартиру на Фрунзенской набережной, он построил шикарный коттедж в престижном загородном районе и купил пару дорогих авто. Казалось, живи и радуйся. Но одна проблема омрачала его существование. Эта проблема касалась интимных отношений со слабым полом. Когда–то давно Лузгин обнаружил, что не может получить удовлетворения от нормального сексуального контакта с женщиной. Даже самая темпераментная подружка не могла заставить "забить фонтан", и это бесило его и приводило в ярость, отчего Николай так и не смог жениться. Ни одна девушка после учинённых им побоев больше не желала продолжать встречаться со "свихнувшимся импотентом". Врачи не находили никаких физических патологий и относили его проблему к области психики. Он пытался лечиться, но занудство психоаналитиков и сексопатологов выводили его из себя. Не помогали и изощрённые ласки "жриц любви". Жалкое подобие удовлетворения он испытал, избив до полусмерти одну из проституток и жестоко изнасиловав окровавленную и визжащую от боли и ужаса девицу в извращенной форме. После этого случая у Николая возникли серьёзные неприятности, и скандал едва удалось замять, откупившись от братков довольно крупной суммой, но зато он понял, как может решить свою проблему.
В один из тёплых майских вечеров полковник засиделся до поздна в своём кабинете. Рабочий день выдался на редкость напряженным и нервным, и хотелось разрядиться от накопившегося заряда нервозного раздражения и злобы. Закончив разбирать документы и убрав их в сейф, Николай достал из шкафчика бутылку виски и, щедро плеснув в бокал, залпом выпил. Спиртное растеклось теплом внутри, но напряжение не сняло. Ещё один бокал подействовал тоже с задержкой и как–то странно, пробудив неясное желание, похожее на зуд, отчего раздражение лишь нарастало. Грязно выругавшись, полковник отправился домой, ещё не зная, чем занять себя, чтобы избавиться от скверного настроения. Новенький "Ниссан" ждал его у крыльца, но он изрядно выпил и чувствовал, что лучше не садиться самому за руль. На такой случай у полковника всегда была под рукой дежурная машина с проверенными "янычарами". Тёмно–синий фургон подкатил к крыльцу через минуту, и полковник залез в него, мрачно поприветствовав свою "зондер–команду", которую он лично подбирал для выполнения особых поручений.