Вера закрыла тетрадь, сходила ещё раз в детскую, а потом пошла в зал, который ночью превращался в спальню. В окно светила полная луна, яркая и таинственная, и Вера подумала, что снова не уснёт. Она долго ворочалась, считала до ста и в обратном направлении, но сон не шёл. Она снова пошла в детскую, поправила одеяло и поцеловала девочку в лобик, поправив тёмные кудряшки.
– Господи, если ты есть, почему допускаешь, что матери бросают своих детей? Что ждёт такого ребёнка в нашей стране? Пожизненный интернат для слабоумных? И зачем ты, Господи, привёл эту девочку к нам?
Вера знала, что ответа она не получит. Легла под бок мужу и начала дышать с ним в унисон. Когда прозвенел будильник, Верочка вскочила и напрягла память. Нет, она не помнила, в котором часу уснула, да и чувствовала себя уставшей и разбитой. Вдруг у неё сердце забилось часто-часто, а к горлу подступил спазм. Ей стало страшно! Выскочив из-под одеяла, она помчалась в детскую.
– Слава Богу, не упала!
Тут Наденька открыла свои глазки-бусинки, посмотрела на Веру мутным взглядом, а потом радостно закричала:
– Мама, мамочка!
Вера взяла девочку на руки и поцеловала в щёчку.
– Давай, я тебя поцелую! – Наденька обхватила Веру за шею и начала по очереди дотрагиваться до щёк влажными губами.
– Ой, щекотно!
Вера поставила ребёнка на диван. Девочка была очень худенькая, из-под ночнушки выглядывали палочки-ножки. Вера обратила внимание, что ногти очень длинные.
– Я сейчас принесу ножнички, и мы подстрижём ноготочки. Чьи это такие острые ноготочки?
– Мои, мои! – Надюшка начала прыгать по дивану и хохотала так заразительно, что её смех услышал и Миша. Он тоже пришёл в детскую, где они втроём устроили кучу-малу. Давно они так не смеялись!
– Всё, пора бы и завтракать, – Михаил сел на диван. – Надюш, давай маму отпустим на кухню, а тебя я отнесу в ванную.
– Миш, сейчас я постригу ей ногти, а потом уж в ванную!
– А ты не боишься? – Михаил посмотрел на Надю и скорчил рожицу.
– Нет, не боюсь!
За завтраком девчушку удалось уговорить съесть только три ложки каши, зато конфеты со стола пришлось убрать после того, как на скатерти появилось пять фантиков.
– Наденька, мне не жалко, но если съешь много конфет, заболит животик. Придётся тогда везти тебя в Детский дом к доктору.
– Я не хочу в Детский дом! Я буду жить у вас!
– Наденька, сегодня вечером мы всё равно поедем туда, у вас праздник, а ты участвуешь в постановке. Кем ты там будешь?
– Не знаю!
– А воспитательница сказала, что ты будешь ангелочком. У тебя же есть крылышки?
– Да, белые!
– Вот и хорошо. А мы скоро соберёмся и поедем вместе с тобой и дедушкой на площадь, покатаем тебя на пони, на карусели, будем водить хоровод вокруг ёлки.
– Я не хочу на пони! Я не знаю пони! Мне будет страшно!
– Ну что ты, милая моя! Пони – это маленькая лошадка. Она не страшная! Мы сначала подойдём к ней, ты с ней познакомишься, а только потом, если захочешь, покатаешься. Договорились?
– Да, – Надя успокоилась.
– Ты поможешь мне помыть посуду? – Вера решила отвлечь ребёнка от тревожащего её разговора.
– Да! Где мой фартук?
Пока Вера с девочкой убирали на кухне, Михаил сходил в гараж и пригнал к подъезду машину. Дождя на улице не было, но и новогоднего снега тоже. Во дворе дома на раскидистых мокрых клёнах висели гирлянды, тоже мокрые и какие-то неуместные по такой слякоти.
– Да, погодка нынче не зимняя! Какие хороводы вокруг ёлки? – подумал Михаил. – Но раз обещали ребёнку, то поедем.
На центральной площади города возвышалась ёлка, увешанная одинаковыми большими снежинками. В брезентовых палатках, разместившихся по периметру площади, продавали блинчики, булочки, леденцы на палочках, воздушную вату и даже мороженое. Вкусно пахло шашлыками. В одиннадцать часов народу уже было много, родители с детками или бабушки с дедушками. На Веру с Михаилом все обращали внимание и даже оборачивались, когда Надя громко их называла «мама» и «дедушка».
Надюша с удовольствием покаталась на пони, попросила леденец, а от хоровода отказалась, боясь оторвать руку от Веры. Стишок Деду Морозу тоже рассказывать не стала.
– Ладно, поехали домой, – Вера посмотрела на мужа. – К трём часам обещали приехать Зина с Зоей, им не терпится посмотреть на девочку. Их пацаны-то уже скоро школу закончат.
– Это хорошо, что они придут, я хотя бы своими делами позанимаюсь.
– А кто нам глинтвейн готовить будет?
– Ладно, сготовлю, а потом уйду в гараж.
– Какой ты у меня покладистый! Подруги тебя всё время хвалят, смотри, не зазнайся!
– Уже поздно зазнаваться! Всё, девчонки, по коням! – и Миша открыл перед ними дверь в новой серебристой «Ладе».
– Ой, какая хорошенькая! – с порога, ещё не раздевшись, заявила Зинаида, увидев маленькую девочку с распущенными до пояса волосами и в нарядном розовом платье, которое ей успела купить Вера, пока Михаил катал Надю на пони.
– Надолго она у вас? – шёпотом спросила Зоя, вешая шубку из голубой норки.
– Потом всё объясню, – так же тихо ответила Вера, а затем громко добавила:
– Раздевайтесь, дорогие гости, проходите, знакомьтесь – это Надюша! Наденька, подойди к моим подругам, поздоровайся!
Надя сначала опустила глаза, но Вера подтолкнула её к гостям, и ребёнок тихо поздоровался.
– А мы тебе подарок привезли, на, держи! – Зина протянула девочке коробку.
– Ура, подарок! – Надя взяла коробку и тут же убежала в детскую комнату.
– А спасибо сказать? – крикнула вслед Вера, но девчушка, увлечённая подарком, её даже не услышала.
– Пойдёмте в зал, мы там решили сегодня накрыть, – Вера после прогулки успела переодеться в нарядное платье светло-голубого цвета с вышивкой по плечам. Она сама разрабатывала этот фасон, но в производство он не пошёл. Слишком трудоёмкий и затратный. Народ в двухтысячные годы в России покупал только дешёвую одежду из Китая.
– Вера Степановна, а тебе идёт это платье! Повернись-ка! Да, по фигуре сидит отлично, юбка фалдами и вышивка очень нежная. Жалко, что мы не смогли такие выпускать! – Зинаида Владимировна была не просто подругой, она возглавляла фабрику «Луч», на которой уже седьмой год работала Вера начальником экспериментального цеха по пошиву женских платьев. А вот Зина и Зоя сблизились на родительских собраниях в школе, где учились их сыновья, а потом Зина познакомила с ней и Веру. Вот уже пять лет подруги часто встречались вместе, перезванивались, к праздникам дарили друг другу подарки, ходили иногда на концерты, делились новостями. Когда Вера сообщила Зине, что она взяла из Детского дома девочку на несколько дней, та не поверила своим ушам:
– Вера, зачем? Ты в своём уме? А Миша как отреагировал?
– Зин, только не нужно нотаций, позвони Зое и приходите завтра к нам. Хорошо?
– Ну ты, подруга, заинтриговала! Конечно, придём! – Зина тут же перезвонила Зое и сообщила ей интересную новость. И вот они, удивлённые поступком друзей, пришли.
Зина, высокая, стройная брюнетка с тонкими чертами лица, выглядевшая очень молодо в свои сорок с небольшим, давно возглавляла фабрику и имела замашки командира. Она привыкла решать всё сама и очень быстро. Если нужно задать вопрос, то он тоже звучал конкретно.
– Так, давай по порядку. Вы хотите удочерить девочку на старости лет? – Зина в упор посмотрела на Верочку.
– Нет, мы взяли её в гости на праздники. В Детском доме акция «Ребёнок на новогодние каникулы», вот мы и решили в ней поучаствовать.
– Вера! А почему ты нам не предложила? Может, мы бы с Зоей тоже приняли участие?
– Девочки, я сама не знала, получится ли что-нибудь. Это такая морока! Вы себе не представляете! Мне справку о семейном положении делали пять дней! Уже почти каникулы прошли! И потом… Вы никогда мне не жаловались, что вам дома скучно с сыновьями. Это мы с Мишей без детей…
– А когда её нужно возвращать в Детдом? – Зоя, полноватая шатенка с большими выразительными глазами, внимательно смотрела на Михаила, пытаясь разгадать, что на самом деле думает обо всей этой истории муж Веры.
– Сегодня к семи нужно будет её отвезти на праздник. А там – как получится, – ответила Вера с печалью. – Я не знаю, как поведёт себя ребёнок при расставании, она уже заявила нам, что останется у нас жить. Мне кажется, одного обратного возвращения в Детский дом будет более чем достаточно для психики ребёнка.
– Знаете что, девчата, я вам сейчас сготовлю глинтвейн, пейте, разговаривайте, а я в гараж. Мне машину для моих дам нужно подготовить.
– Миша, мы так ждали твой божественный напиток! Конечно, мы тебя потом отпустим, – смеясь сказала Зина.
– Смотрите, Надюшка там заигралась. Что вы ей подарили? – Вера посмотрела на подруг.
– Куклу с одёжками. Наверное, переодевает.
– Пусть играет пока, она два дня от меня не отходила. Всё хорошо, но я сама себе не принадлежу! Как-то утомительно такое ограничение моей свободы! Хотелось на каникулах порисовать, но эта малышка заняла собой всё пространство дома и наше время! Но, девочки, честно, радости она доставила тоже много! Она так заразительно смеётся! Она такая ласковая! А как она Мишу за бороду трепала, пытаясь её оторвать! Умора! – у Верочки голос звенел от переполнявших её эмоций.
– Да, ты выглядишь помолодевшей, – добавила Зоя. – Говорят же, если в семье рождается последыш, то родители возвращаются в те годы, когда у них появился первенец. И Миша повеселел, а то с его работой мы не видим его улыбающимся! Всё заботы и заботы, уже почти весь седой.
– А вот и я, слышу, обо мне речь зашла!
– Да, ты заметно повеселел! Может, возьмёте ребёнка насовсем? Подумаешь, годы! Разве пятьдесят – это много? – Зина явно подтрунивала, хотя понимала, что Михаил такие шуточки не любит.
– Зина, мы с Верой разберёмся! Давайте, разолью божественный напиток, да побегу. Время летит быстро!
Через некоторое время подруги остались одни.
– Пойду посмотрю, что там Надя делает, а то подозрительно тихо, – Вера встала из-за стола.
– Ты такая беспокойная мамочка всегда была? Или потому что чувствуешь ответственность? – Зина тоже встала. – Я пойду с тобой, хочу пообщаться.
– Ладно, идите, я пока посуду унесу на кухню, – Зоя собрала со стола чашки и тарелки.
Вера приоткрыла дверь в детскую и увидела, что Надя раздела куклу и начала рисовать фломастером на её животе.
– Наденька, а зачем ты рисуешь на куколке? Я же тебе альбомы купила! – Вера подошла и села на корточки.
– А я видела по телевизору, у тёти был рисунок!
– Татуировка?
– Что?
– Надюша, как тебе объяснить, что не у всех тёть есть татуировка. А ты знаешь, что это больно, когда её наносят? Наверное, куколке тоже больно?
– Я не хотела больно! – девочка тут же заплакала.
– Конечно, не хотела! – вмешалась Зина.– Давай мне куклу, я её пойду отмою, и ей не будет больно.
– Ладно, – Надя успокоилась и отдала куклу.
Зинаида пришла на кухню и, вздохнув, обратилась к Зое:
– Нет, я бы не смогла взять чужого ребёнка и потакать ему во всём. Не понимаю я Верочкиного порыва! Им с Мишей нечем было заняться на праздники?
– Зина, наверное, мы сможем её понять, когда наши сыновья женятся и уйдут от нас. Вера очень тоскует по Женечке! Ты же видишь, сколько в ней нерастраченной нежности? А Миша почти всё время на работе. И мне кажется, что той любви, которая у них была когда-то, уже нет и в помине. Привыкли друг к другу, притёрлись, живут по привычке. Иногда она вечером просто места себе не находит!
– А вот и мы! – в кухню вошла Вера с ребёнком на руках. – И о чём вы тут говорили? Секрет?
– Да так, ни о чём. Держи, малышка, свою куклу и больше не делай ей татушку. Поняла? – Зина потрепала ребёнка за щёчку. – Мы уже пойдём по домам, вам скоро собираться в дорогу. А ты только не раскисай, подруга! Всё, что ни делается, всё к лучшему!
– Да, мы с Наденькой тоже так думаем!
Проводив подруг, Вера позвонила мужу.
– Миша, я сейчас соберу вещи, потом переодену малышку и через полчасика можешь подъезжать.
– Хорошо, как скажешь.
Когда Михаил открыл дверь своим ключом, он увидел плачущую Надю и еле сдерживающую слёзы свою жену.
– Что тут у вас произошло?
– Она не хочет ехать в Детский дом. Я ей говорю, что у них там праздник, гости, ёлка и подарки, а она ревёт и ревёт… Я с этим сделать ничего не могу! У меня уже не хватает никакого терпения, я не выдерживаю детского плача!
Миша поднял девочку, вытер ей пальцами слёзы и ласково сказал:
– Мы просто покатаемся на машине! Ты же любишь кататься? Давай-ка пальто наденем, а то на улице холодно. Так, теперь шапочку. Умница! Вер, ты собирай всё остальное, а мы спускаемся.
К Детскому дому машина Николаевых близко подъехать не смогла – все парковочные места уже были заняты, а самые первые были перевязаны лентой, видимо, для высоких гостей. В канун Рождества сам митрополит приезжал поздравлять детей, а с ним мэр и другие чиновники.
– Наверное, мы опоздали? – тревога и чувство невосполнимой потери не покидали Веру с тех самых пор, как они сели в машину. Надюшка продолжала тихонько плакать и постоянно спрашивала:
– Мамочка, а мы приедем ещё к вам в гости?
– Конечно, приедем, – отвечала Вера, чувствуя себя предательницей и лгуньей. Она по своей натуре была честна, не любила в людях лжи и обмана, она считала, что лучше сказать правду, чем обмануть, а потом всё время выкручиваться. Но как она может сказать правду этому маленькому человечку? Правду, что она мама всего-то на два дня…
В детском доме всё было готово для приёма гостей. Весело потрескивали дрова в камине, от него недалеко ребята постарше сделали вертеп, там стояла люлька с младенцем и игрушечные барашки. Стулья расставили ближе к импровизированной сцене. Всё убранство зала Вера окинула одним взглядом, ища глазами воспитательницу Наденьки. Миша решил в мероприятии не участвовать, поцеловал Надюшку и попрощался. Она не хотела его отпускать, а потом вырвалась, забилась в дальний угол и начала снова горько плакать…
Воспитательница Нина Петровна, женщина почти пенсионного возраста, сама заметила Веру, подошла к ней и начала успокаивать:
– Сейчас мы пойдём с Надей в соседний корпус переодеваться, вы не волнуйтесь, проходите в зал, а с Надей я сейчас поговорю. Всё будет хорошо! Не переживайте! А то я вижу, что на вас лица нет… Девочка отходчивая, настроение у неё меняется быстро!
И правда, увидев воспитательницу, Надя успокоилась, помахала Вере ручкой и скрылась за дверью. Тут же началось какое-то оживление, но это директор попросила всех усаживаться и немного подождать – гости вот-вот приедут. Концерт начался на полчаса позже запланированного, по ходу пришлось сокращать номера. Конечно, детки расстроились, но у высоких гостей время было регламентировано, их ждали в следующем Детском доме.
Когда вывели на сцену ангелочков, Наденька тут же увидела Веру, и указывая на неё пальчиком, громко заявила:
– А это моя мама сидит!
Вера покраснела и приложила палец к губам, воспитательница одёрнула малышку и прошептала:
– Надя, помолчи!
Но девочка не хотела молчать, она повернулась к другим ангелочкам и им снова повторила:
– Это моя мама! Не ваша!
Среди делегации присутствовали люди, которые знали Веру Степановну, они почти все разом обернулись и посмотрели удивлённо.
– Потом объясню, – сказала Вера соседу в первом ряду.
Праздник закончился, детям раздали подарки. Надя тут же подбежала к Вере и снова задала вопрос:
– Мамочка, а мы поедем домой?
– Мы сейчас пойдём в другой корпус переодеваться, потом ты покажешь подарки деткам, а я должна поговорить с воспитательницей. Хорошо?
Надя, раскрасневшаяся и счастливая, одетая в белое воздушное платье и с белыми крылышками из перьев, действительно была похожа на ангелочка. Только темноволосого.
– Господи, как же я её оставлю тут? – подумала Вера, взяла ребёнка на руки, укрыла её своей дублёнкой и вышла на улицу. Почему-то между двумя коттеджами, где жили дети, не горел ни один фонарь. Вера на что-то наступила и подвернула ногу.