– Отчего имя Эхекатля вызывает у тебя ужас? – удивился Текалотль.
– Я его не боюсь! – хвастливо заявил Мекатли.
– Не обманывай меня! Я вижу ужас в твоих глазах, – сказал Текалотль.
– Эхекатль – мой хозяин, торговец собачьим мясом. Вернее, мой бывший хозяин.
– Думаю, Эхекатль собирается вскоре накормить людей не только собачьим мясом, но и человечиной, – сказал Текалотль.
Мекатли посмотрел на своего хозяина дома с удивлением и страхом.
– Не удивляйся. Я имею в виду, именно тебя, Мекатли. Твоим мясом Эхекатль накормит жителей Миштлиалтепетля. Как только он тебя поймает, он разделает тебя и продаст твоё мясо под видом собачатины, – сказал Текалотль.
Мекатли ещё больше вытаращил глаза, но потом сумел найти в себе силы пересилить ужас, который поначалу вызвали у него слова Текалотля, и проговорил:
– Моё мясо не годится для еды. Для этой цели лучше сгодится мясо смелых воинов из числа врагов ацтеков, а я, всего-навсего, простой несчастный раб. Я всю жизнь плохо питался и провонял псиной, потому что теперь разделываю собак.
– Ты не простой, а беглый раб! Кстати, своим присутствием ты усложняешь нам с Китлалполь жизнь. Ты это понимаешь? – спросил хозяин.
– Понимаю. Однако я единственный из вашей челяди, кто смело вам скажет, что вам следует, как можно быстрее, уходить из города. Не знаю из-за чего, но проклятый Эхекатль только что выкрикнул, что тласкальтекам не место в Миштлиалтепетле. При этом он упомянул твоё имя, Китлалполь, – рассказал Мекатли.
– Наверно, кто-то выдал тебя, раб, и твой хозяин проведал, что ты укрылся в нашем доме. Иначе с чего Эхекатль стал бы упоминать имя Китлалполь? – сердито произнёс Текалотль.
– Я объясню, почему Эхекатль решил выкрикивать моё имя. Мы с Олонтетлем, когда он провожал меня до дома, имели несчастье встретиться с этим торговцем собачьим мясом. Мы не стали помогать ему в поимке беглого раба, и он мне этого не простил, – рассказала Китлалполь.
– Думаю, Эхекатль не простит заступничество не только тебе, добрая женщина, но и жрецу, который вчера со мной беседовал, – в задумчивости проговорил Мекатли. – У этого негодяя Эхекатля длинный язык. К тому же, он очень злопамятный. Он не успокоится, пока не отомстит всем, кто хоть немного его задел или обидел.
– Олонтетля надо предупредить о грозящей ему опасности, – сказала Китлалполь.
Крики в толпе, собравшейся на площади, усилились.
– В какое исступление пришла толпа, узнав об объявленной войне! – сокрушённо покачав головой, заметил Текалотль.
– Видно, гонец сумел завести толпу этим известием, – решила Китлалполь.
– Похоже, толпу более раззадорил не гонец, а Эхекатль, – предположил Мекатли.
Тут раздался грохот. В комнату вбежала перепуганная Оцетлана.
– Толпа ломится в дом. Люди выкрикивают ругательства в твой адрес, хозяйка. Они сейчас выломают входную дверь! – заволновалась рабыня. – Вам надо бежать!
– Куда же мы убежим? Текалотль слишком слаб, – растерялась Китлалполь.
– Мне надо выйти к людям и поговорить с ними, – слабым голосом произнёс Текалотль.
– Ты предлагаешь выйти к разъярённой толпе? Но это безумие! Тебя растерзают! – воскликнула Китлалполь.
– Что ж, тогда мы поступим иначе. Ты знаешь, что в доме есть потайной вход в подземный тоннель, который ведёт за пределы города, – сказал Текалотль. – Оставь меня и поспеши покинуть Миштлиалтепетль.
– Я без тебя никуда не пойду, – твёрдо произнесла Китлалполь.
– Я ещё очень слаб. Не переживай, со мной ничего плохого не случится. Они не посмеют меня тронуть. Ведь я наместник правителя, – уверил жену Текалотль.
– С тобой уже едва не случилась беда. Неужели ты полагаешь, что ты так дорог Мотекусоме? Вспомни как выбранный народом Атототзин – бывший правитель Миштлиалтепетля, неожиданно умер в расцвете сил. Его отравили, и, как рассказывают, это сделали по приказу правителя ацтеков из-за того, что он не собирался признавать полные права Мотекусомы на Заоблачный город. И тебя вполне может ожидать печальная участь Атототзина.
– Но ведь Атототзин не был родственником Мотекусомы, – возразил Текалотль. – Если Чимолли и решил меня на самом деле отравить, то не думаю, что ему на это дал добро Мотекусома.
– Не будь наивным, Текалотль! – сказала Китлалполь.
– Что нам делать? – спросила перепуганная Оцетлана.
– Надо бежать. Мекатли, подними Текалотля и следуй за мной! – приказала Китлалполь.
Мекатли взял Текалотля на руки и вышел в коридор.
– Оцетлана, идём с нами! – позвала Китлалполь юную рабыню.
В коридоре они встретили старую Коаксок.
– Прощай, Коаксок! – сказала Китлалполь.
– Вы уходите? – грустно спросила старуха и заплакала.
– Почему ты плачешь? – спросила Китлалполь.
– Я чувствую, что больше вас никогда не увижу, – сказала старая рабыня.
– Закончится война, и мы возвратимся, – пообещала Китлалполь.
– Ацтеки никогда не прекратят воевать. Правителям и жрецам требуется держать в страхе свой народ. Для этого им всегда нужны будут всё новые жертвы и новые враги, – грустно проговорила старая рабыня.
– Старуха права, – заметил Мекатли. – Правителям и жрецам нужны жертвы и войны, чтобы сеять среди людей страх. Жрецам выгодно держать в повиновении свой народ и устрашать соседей.
Разбуженные криками толпы, рабы вышли в освещённый факелами коридор и выстроились вдоль стен, молча глядя на Китлалполь, Оцетлану и нового юного слугу, который нёс на руках Текалотля.
Китлалполь сняла со стены горящий факел и, пройдя через несколько комнат, зашла в кладовую, в которой хранилась одежда. Оцетлана и Мекатли последовали за хозяйкой. Китлалполь велела Оцетлане сдвинуть в сторону одежду, висевшую на вбитых в стену крючках, а сама приоткрыла едва заметную встроенную в стену дверь и стала спускаться в подземелье по глиняным ступеням. Оцетлана последовала за хозяйкой и, обернувшись, поторопила юношу:
– Иди быстрее, Мекатли!
– Ты тоже теперь будешь мне приказывать? – недовольно проворчал Мекатли. – Что же такое получается? То мной командовал торговец мясом, а теперь меня погоняет молодая рабыня!
– Делай, что тебе велели, Мекатли! Иначе тебе тоже будет плохо, – предупредила Китлалполь.
– Нас наверняка догонят. Ведь я несу на руках хозяина, а поэтому не могу идти быстро, – заволновался Мекатли.
– Поторопись, Мекатли и поменьше разговаривай! – приказала Китлалполь.
Неся на руках Текалотля, Мекатли вступил в тоннель, стены и свод которого были выложены камнями.
Тем временем, Коаксок зашла в кладовую, прикрыла за беглецами дверь и завесила потайную дверь одеждой.
– Как тут темно! До меня почти не доходит свет от твоего факела, Китлалполь. А ещё здесь холодно и сыро. Я сейчас поскользнусь и упаду вместе с хозяином, – причитал Мекатли.
– Не жалуйся и не серди меня! – обернувшись, потребовала Китлалполь.
– Но ведь я говорю правду. В этом тоннеле холодно, промозгло и скользко. Вот же не повезло мне! – тяжело вздыхал Мекатли.
– Оставался бы ты лучше у своего хозяина – Эхекатля! – всерьёз разозлилась Китлалполь.
– Несомненно, я доставил тебе и твоему мужу большие неудобства. Но ведь сейчас я вам помогаю. Хотя мне очень тяжело нести Текалотля по такому тёмному подземному ходу, но я мужественно переношу все невзгоды. Однако, как же здесь темно, холодно и сыро! А ведь за нами может быть погоня, – сказал Мекатли и стал стучать зубами не то от холода, не то от страха.
– Терпи, раб! Теперь я догадываюсь, из-за чего на тебя злился твой хозяин. Ты бездельник и нытик, – сказала Китлалполь.
– Теперь я не раб, а, скорее, слуга. Отныне я свободный человек, – вяло попытался отстоять свою честь Мекатли.
– В душе ты всё ещё раб. Ты всё такой же трусливый раб, каким был раньше, – сказала Китлалполь.
Мекатли проглотил обиду и, решив, что сейчас не время рассуждать о своём месте в обществе, спросил:
– А нас могут настигнуть преследователи?
Китлалполь остановилась, прижалась к стене, и пропустила вперёд Оцетлану и Мекатли, который нёс на руках Текалотля.
– Хозяйка, ты устала? – спросил Мекатли.
Китлалполь не ответила ему. Она осветила факелом свод. Заметив выступающий камень, взялась за него и, расшатав, выдернула из каменной кладки, отбросила в сторону и быстро догнала Мекатли. Вскоре за спиной Китлалполь послышался грохот обвала.
– Теперь преследователи не преодолеют этот завал. Но, всё равно, надо идти быстро, чтобы они не сообразили и не стали искать нас в окрестностях Миштлиалтепетля, – сказала Китлалполь.
– Я стараюсь идти быстро, как могу, хотя изнемогаю от усталости. Сейчас у меня отвалятся руки. Или я устал, или хозяин стал очень тяжёлым, – пожаловался Мекатли.
– Поставь меня на ноги. Я смогу идти сам. Мне стало лучше, – проговорил Текалотль.
– Попробуй, хозяин. Пожалуй, так мы быстрее выберемся отсюда, – обрадовался Мекатли, помогая Текалотлю встать на ноги.
Опираясь рукой на стену, Текалотль сделал несколько шагов. Сначала он покачивался при ходьбе, но вскоре пошёл увереннее. Шедшая теперь впереди Оцетлана остановилась возле узкой расщелины, в которую проникал дневной свет.
Затем юная рабыня отошла в сторону, и в расщелину, по очереди заглянули Текалотль и Мекатли.
– Там огромный круглый колодец с отвесными стенами. На его дне лежит множество скелетов и черепов. От места, где мы с вами находимся до дна колодца – высота с одноярусный дом, а верхний край колодца едва виден отсюда, – прошептал потрясённый Мекатли.
Китлалполь подошла к расщелине и стала рассматривать большой колодец, на дне которого валялись человеческие кости и черепа, оружие, полуистлевшие одежда и сандалии, а также множество дорогих изделий – золотые колечки и нефритовые статуэтки.
– Это сенот – глубокий колодец. Чего ты так испугался, Мекатли? – спросила Китлалполь. – В него сбрасывают тела убитых девушек и детей. Наверняка все не раз видели, как это происходит.
– Конечно, я знаю, что во время засухи здесь приносятся жертвы богу Тлалоку. Но ведь жрецы убеждают людей, что девственницы и дети, сброшенные вглубь бездонного колодца, не погибают, а начинают жить в ином мире, – сказал Мекатли.
– Какой же ты наивный! – удивилась Китлалполь. – Ведь ты недавно так умно рассуждал о правителях и жрецах, которые используют кровавых Богов, чтобы держать в повиновении людей. И вдруг ты говоришь такие глупости! Если сверху не видно дна сенота, это не значит, что дна нет. Жертвы со связанными руками уходят под воду и тонут или же разбиваются о дно, когда сенот пересыхает. Всегда слышны крики, когда разбиваются люди. Странно, что ты, Мекатли, этого не знал.
– Это верно, – подтвердил Текалотль слова супруги. – Жертвы разбиваются, падая с огромной высоты на дно высохшего сенота. Ведь обычно девушек и детей сбрасывают в колодец в засушливый сезон. В сеноте вообще не бывает много воды. Вода редко достигает уровня этой расщелины. Лишь изредка вода проникает в подземный ход.
– Нам нельзя задерживаться, – напомнила Китлалполь.
Они двинулись дальше. Вскоре впереди показалось большое светлое пятно.
– Здесь выход, – сказал Текалотль, пробираясь сквозь заросли лиан и ветви кустарников. Судя по его тяжёлому дыханию, наместник был ещё не здоров.
Китлалполь вышла на поверхность последней. Она бросила на землю угасающий факел и осмотрелась. Они оказались в густом лесу. Выход из подземелья был надёжно сокрыт от посторонних глаз густым кустарником и лианами. Ветви стоявших вокруг деревьев склонились под тяжестью облепивших их золотисто-оранжевых бабочек.
– Что ж, будем надеяться, что нас здесь не найдут, – сказала Китлалполь.
– Куда мы попали? – поинтересовался Мекатли.
– Мы находимся на склоне горы, относительно недалеко от Заоблачного города. Неподалёку отсюда проходит дорога на Теночтитлан, – поведал Текалотль. – Нам надо идти в столицу и там просить защиты у Мотекусомы, который всегда благоволил ко мне. Я думаю, иного пути у нас нет.
– Может, попытаемся добраться до Тласкалы? – предложила Китлалполь.
– Неужели ты думаешь, что Тласкала устоит под натиском ацтеков? К сожалению, теперь твоя родная земля – это не самое надёжное убежище. Да и пробраться туда сейчас будет сложно. Наверняка отряды ацтеков бдительно стерегут границу с Тласкалой, – предположил Текалотль.
– Думаю, что все дороги, в том числе и дорогу между Заоблачным городом и Теночтитланом, тоже стерегут воины, – заметила Китлалполь.
– Что ж, тогда в столицу нам придётся идти лесом, – сказал Текалотль. – Я поведу вас.
Беглецы из Заоблачного города направились в Теночтитлан. Они шли под кронами деревьев, ветви которых низко склонились под тяжестью впавших в спячку бабочек, пробирались через заросли колючих кустарников и перелезали через поваленные стволы. Однажды беглецы приблизились к дороге. Они услышали неподалёку шаги и голоса людей. Укрывшись за густыми ветвями кустарника, они стали наблюдать за дорогой. Вскоре из-за поворота показался большой отряд воинов-орлов, вооружённых макуавитлями – деревянными мечами со вставными обсидиановыми клинками, имеющими остро заточенные лезвия. Беглецы проводили взглядами направлявшихся в сторону Теночтитлана воинов.
– Мы едва не попали в руки воинов-орлов. Нам следует удалиться от дороги, – сказал Текалотль.
– Почему мы так страшимся воинов? – недоумевал Мекатли. – Ведь нам следует опасаться простых людей, которые бушевали перед твоим домом, наместник. По крайней мере, вполне можно идти по дороге, пока она свободна. А при появлении путников, мы можем снова скрыться в лесу и переждать, пока они пройдут. По дороге шагать легче и быстрее. А то я несколько раз едва не сломал ногу, споткнувшись о корни и о стволы гниющих деревьев.
– Сейчас нам следует опасаться всех. Мы не знаем, как расценили наше бегство жрецы Заоблачного города. Возможно, Чимолли уже снарядил за нами погоню. И наверняка, отряд преследователей состоит из воинов, а не из рыночных торговцев и ремесленников, – предположил Текалотль.
– Не думаю, наместник, что твоё решение следовать в столицу, разумное, – сказал Мекатли.
– Хуже всего, если старший жрец Миштлиалтепетля раньше тебя, Текалотль, предстанет перед верховным жрецом и правителем ацтеков, – сказала Китлалполь. – Впрочем, будем надеяться, что Чимолли медленно понесут в паланкине рабы.
– Я почти уверен, что Мотекусома скоро узнает от Чимолли о нашем побеге из Заоблачного города и том, что я пытался ограничить в Миштлиалтепетле человеческие жертвоприношения. Для этого старшему жрецу не надо самому следовать в Теночтитлан. Скорее всего, к правителю ацтеков он направит гонца. Это плохо для нас. Правда, не стоит забывать, что старший жрец Миштлиалтепетля ещё не верховный жрец ацтеков. Решение по всем вопросам принимает Мотекусома, а он обычно решает судьбы знатных людей, лично выслушав человека. Я должен сам переговорить с правителем, – решил Текалотль.
Незаметно сгустились сумерки, а вскоре лес погрузился во тьму. Беглецам из Заоблачного города пришлось заночевать в чаще на голой земле. Мекатли и Оцетлана спали плохо, часто просыпаясь и прислушиваясь к звукам ночного леса – пронзительным крикам ночных птиц и рычанию ягуаров. Китлалполь тоже спала чутко. Под утро она проснулась, услышав поблизости грозное рычание ягуара. Однако зверь так и не рискнул напасть на людей. Всю ночь крепко спал лишь неважно себя чувствовавший Текалотль.
Утром беглецы пошли дальше. Труднопроходимая чаща, в которой ветви деревьев были усеяны оранжевыми бабочками, закончилась. Теперь путники продвигались по редколесью. Однажды они заметили сидевшую на ветке красногрудую птицу с синевато-зелёным, отливающим золотом, оперением и длинным раздвоенным хвостом, который снизу был белым, а сверху – бирюзовым. Это была самая красивая птица местных лесов – кетцаль. Долго любоваться самцом-кетцалем не довелось. Заметив людей, роскошная птица сорвалась с ветки и скрылась среди зелёных ветвей деревьев.