Кара еле увернулась. Щепки брызнули во все стороны.
Отрубленная конечность распростёрлась вдоль корабля. Запахло солёным – вроде как морем, но каким-то более старым и с тухлецой. Кара и Тафф осторожно подошли поближе, вместе с оставшимися членами команды. Кара увидела, как капитан Клемент сердито зыркнул в её сторону, как будто это она была во всём виновата.
Тафф натянул рогатку.
Конечность зашевелилась.
Не как что-то живое – нет, это было пульсирующее содрогание предмета, внутри которого находится множество живых существ. Как паутинный мешочек, набитый проклюнувшимися паучьими яйцами. Или как труп, кишащий червями.
И из раковин попёрли твари.
Один пожилой матрос, подошедший слишком близко, внезапно увидел перед собой похожее на краба чудище ростом с ребёнка. У чудища было восемь когтистых лап, на четырёх оно передвигалось, выпуская или втягивая когти по необходимости, а две оно вскинуло, готовясь атаковать. Оно набросилось на матроса и оттяпало ему руку с такой лёгкостью, как будто нитку перерезало.
– Шунинги! – воскликнул капитан Клемент.
Кара никогда не видела шунингов вблизи, но она знала, кто это такие: время от времени один из этих глубоководных жителей, очевидно, потерянный и заблудившийся, выбирался на берега Де-Норана. Как только его замечали, тотчас поднималась тревога, и к этому месту сбегались десятки вооружённых до зубов серых плащей. И в конце концов, при помощи сетей и копий, этого единственного шунинга уничтожали, хотя он частенько забирал с собой и нескольких людей.
Теперь же Кара видела по меньшей мере десяток этих созданий, которые, пощёлкивая, выбирались из складок отрубленного щупальца.
Тафф пальнул в приближающегося шунинга из рогатки, и одна из лап твари неестественно выгнулась. Шунинг убежал в противоположную сторону.
– Надо забраться повыше, – сказал Тафф. – Щас я их перестреляю…
– Нет! – воскликнула Кара, хватая его за руку.
– Но я же могу помочь! Кто-то же из нас должен что-то сделать!
Недосказанное легло между ними тяжким грузом: «Потому что ты-то ничем помочь не можешь».
– Кара…
– Только осторожненько! – сказала она и отпустила его руку.
«Чем выше, тем безопаснее. Вряд ли эти твари могут карабкаться по трапам».
Тафф проворно исчез в толкотне суетящихся фигур, которые пытались сражаться со злобными тварями. Кара увидела, как женщина с коротко стриженными волосами вонзила копьё в незащищённый сустав шунинга и пригвоздила тварь к палубе. Но прежде, чем она успела высвободить оружие, на неё кинулся второй шунинг, за ним третий – и женщина исчезла из виду.
Кто-то схватил Кару за плечи и развернул к себе. Девочка увидела в нескольких дюймах от себя разъярённое лицо капитана Клемента.
– Помогай, ведьма! – вскричал он, тряся её. По щеке у него текла кровь, затекая ему в рот. – Люди гибнут! Сделай хоть что-нибудь!
Она почувствовала, как рядом с ногой что-то шевелится, и заорала. Шунинг растопырил когти, готовясь сомкнуть их чуть пониже её колена. Капитан Клемент пинком отшвырнул тварь, и та отлетела на другой конец палубы. Он вскинул меч, готовясь броситься за ней, но на миг оглянулся на Кару.
– Толку с тебя!.. – процедил он.
«Он прав. Толку с меня никакого. Я ничем не могу им помочь».
И несмотря на то, что кругом бушевала битва, царили шум и крики, люди отчаянно сражались за жизнь, Кару внезапно охватила усталость.
Девочка упала на колени.
«Я просто отдохну. Чуть-чуть. Всё равно я не могу ничего сделать».
И тут её окликнули.
– Кара!
Голос был девчоночий. И к тому же знакомый.
– Сафи?!
Поначалу она решила, будто ей мерещится. Но, повернувшись влево, Кара увидела, что рядом и в самом деле стоит Сафи: знакомая тёмная кожа, пристальный взгляд зелёных глаз, волосы растрёпанные и нечёсаные.
– Как ты сюда попала?! – спросила Кара.
– Потом, – ответила Сафи. Она заставила себя слегка улыбнуться и указала на Коралиса. – Думаю, для начала надо разобраться с тем огромным чудовищем.
Девчушка своими длинными, тонкими пальчиками выхватила гримуар из сумки Кары и шагнула вперёд, заранее раскрыв книгу. Один из шунингов ринулся ей навстречу, но Сафи произнесла несколько слов, и тварь, взлетев на воздух, плюхнулась за борт, как будто подхваченная небольшим персональным торнадо. Сафи заговорила снова – второй шунинг взвился вверх и разлетелся вдребезги, ударившись о мачту. Осколки чёрного панциря градом забарабанили по палубе.
Кара следовала по пятам за Сафи, которая шагала вперёд, уничтожая тварей одну за другой. «Наверное, она всё это время пряталась на корабле. Никакого другого объяснения быть не может. Но если она знала, что я украла её гримуар, отчего же она до сих пор не пыталась его вернуть?»
Ночное небо озарилось вспышкой ослепительного пламени.
Мир сделался чрезвычайно отчётливым: Коралис заваливался назад, размахивая в воздухе своими отростками, пытаясь восстановить равновесие. Второй взрыв, ещё ослепительней первого, поразил его в верхнюю часть тулова, и Коралис рухнул в море. Корабль подкинуло на могучей волне. Кара была уверена, что уж на этот-то раз он точно перевернётся, но услышала, как Сафи выкрикивает вереницу непонятных слов. Корабль внезапно выровнялся, точно гигантская рука опустилась с неба и остановила его.
Оставшиеся матросы и пассажиры «Искателя» разразились торжествующими возгласами.
В центре ликующей толпы стояла Сафи, держа в руках закрытый гримуар. Её хлопали по спине, обнимали за хрупкие плечики. Тафф бросился к ней, размахивая рогаткой, и обнял крепко-крепко. С объяснениями можно было и подождать: сейчас он был просто рад видеть свою потерянную подругу.
Кара отошла на другой конец корабля, туда, где во все стороны простиралось море, под облаками, похожими на клочья ваты. Над горизонтом только-только показалось солнце, расцветившее тьму рассветными красками. Зрелище было великолепное – просто волшебное! – но оно не помогло развеять мрачные мысли Кары.
«Если бы не Сафи, все, кто есть на этом корабле, сейчас были бы мертвы. И всё из-за меня! Это меня хочет погубить Риготт. Из-за меня она напала на нас. А я не смогла ничего сделать, чтобы её остановить!
Как же мне одолеть Риготт? Как спасти папу?
Без магии я ничто.
Ничто».
4
На пиру, устроенном в честь Сафи, малышка рассказала капитану Клементу, что тайком пробралась на борт «Искателя», чтобы помочь Каре и Таффу преследовать Риготт. «Я знала, что им пригожусь, – сказала Сафи, – но я понимала, что папа меня никогда не отпустит. Так что это был единственный способ». Прочие взрослые, что были за столом, всё ещё находились под впечатлением того, как Сафи разделалась с Коралисом, и приняли эту историю за чистую монету. Кара их понимала. Всё это действительно звучало довольно убедительно и, как и любая стоящая ложь, содержало в себе зерно истины. Однако когда дети вечером вернулись к себе в каюту, Кара отправила Таффа за водой и лишними одеялами, а сама села напротив девочки.
– Ты готова рассказать мне всю правду? – спросила Кара.
Сафи успела заплести волосы в две косички, оттереть с себя грязь и обзавестись зелёным платьем – рукава ей были длинноваты, а так ничего.
– Правда в том, что ты украла мой гримуар.
– Это верно.
Кара ждала гнева. Обвинений. Не так давно женщина по имени Констанс Лэмб забрала гримуар у самой Кары. Она по опыту знала, что Сафи должна была воспринять это как предательство, и не ожидала ничего, кроме неприкрытой ненависти.
Вместо этого девочка бросилась ей на шею.
– Ой, спасибо! – говорила она, целуя Кару в щёки. – Спасибо-спасибо-спасибо!
– С ума сошла?
– Нет, конечно! – воскликнула Сафи, взяв её за руки. – Тебе ничего другого не оставалось! Это был единственный способ. Если бы ты сперва попыталась со мной об этом поговорить…
– Ты не стала бы слушать.
Сафи кивнула.
– Гримуар управлял мной, – сказала она, и добавила вполголоса: – Он заставил меня сделать кое-что, за что мне стыдно.
– Ну, расскажи.
Сафи потупилась и сделалась очень похожа на ту неуклюжую, застенчивую девчушку, с которой Кара впервые познакомилась в Кале-Мальте. «Хорошо всё-таки, что я Таффа отослала», – подумала Кара. В отличие от неё, братишка не был способен понять, каково это – очутиться во власти гримуара, и поэтому Сафи, скорее всего, не решилась бы открыть всю правду. Ей бы не захотелось, чтобы её лучший друг стал думать о ней плохо.
Однако даже при Каре Сафи сперва повернулась спиной, а потом уже заговорила.
– Извини, – объяснила она, – я лучше не буду на тебя смотреть, мне так проще.
– Ничего, не торопись. Потом станет легче.
– Честно-честно?
– Честно-честно.
Сафи перевела дух и начала:
– После битвы с Риготт я думала, что мой гримуар потерялся насовсем. Но через несколько дней я проснулась ночью и обнаружила, что стою в Чащобе с книгой в руках. Я испугалась, но и обрадовалась тоже, потому что мне ужасно не хватало всех этих заклинаний. Ты просто представить не можешь, каково это: обладать таким могуществом, а потом вдруг не мочь даже…
Сафи запнулась и оглянулась на Кару через плечо.
– Извини, – сказала она.
– Давай дальше.
– В ту ночь я сотворила множество заклинаний. Самых простых, безобидных, просто чтобы… наверное, просто потому, что мне это было очень нужно. Я дала себе слово, что утром всё расскажу тебе, но потом наступило утро, и я поняла, что если ты всё узнаешь, ты отберёшь у меня гримуар, а мне этого не хотелось. Мне хотелось отправиться в Мир с тобой и с Таффом. Я хотела помогать бороться с Риготт, а для этого нужно было тренироваться. По крайней мере, так я себе говорила. На самом-то деле мне просто хотелось творить всё новые и новые заклинания. Больше меня ничто не интересовало. Теперь я это понимаю. Я спрятала гримуар в лесу и возвращалась туда каждую ночь. Заклинания становились всё более и более странными. Это не всегда было то, что мне хотелось сделать. Я испепелила дерево. Сотворила чёрную воронку, которая затягивает под землю. По-моему, никому из лесных животных я зла не причинила, хотя… хотя…
– Хотя гримуар хотел от тебя именно этого.
Сафи кивнула.
– А потом однажды ночью папа увидел, чем я занимаюсь. Наверное, он пошёл за мной следом. На самом деле, даже удивительно, что он так долго не замечал, что я каждую ночь ухожу из дома. С тех пор, как произошла эта история с Риготт, он меня оберегал даже сильнее, чем раньше.
– Он же тебя любит, – сказала Кара.
Сафи кивнула. В глазах у неё стояли слёзы.
– Когда он увидел, что я делаю, он попытался вырвать гримуар у меня из рук, и тут… тут я сотворила заклинание. Я ни о чём не думала, просто колдовала, и всё. Папа на секунду застыл и ушёл. На следующее утро он ничего не помнил. Казалось бы, я должна была быть так довольна! Но каждый раз, как папа мне улыбался или целовал в щёчку, мне становилось не по себе. Как будто я ему вру целыми днями, с утра до вечера, даже когда мы и не разговариваем.
Сафи стёрла слёзы со щёк.
– Но это ещё не самое худшее! Какая-то часть меня при этом смеялась над ним. Над моим папой, от которого я никогда не видела ничего, кроме любви и доброты. Но я смотрела на него и видела только старого дурака, которого я никогда больше не буду слушаться.
– Это гримуар внушал тебе такие мысли.
– Да я знаю, – сказала Сафи, глядя куда-то вдаль. – Я иногда слышала его. Голос, шепчущий мне на ухо. Вот тут-то я и поняла, что надо это бросать, что если я и дальше стану пользоваться гримуаром, он меня изменит навсегда. И вот я пробралась на борт «Искателя» в ночь накануне отплытия. Я понимала, что без гримуара от меня большого проку не будет, но зато я окажусь вдали от его влияния. Я смогу снова стать хорошей девочкой.
У Кары засосало под ложечкой от холодного ужаса.
– Ты пробралась на корабль, потому что хотела очутиться подальше от гримуара, – сказала Кара. – А я притащила его на борт. Я всё погубила!
– Неправда! Теперь я знаю, что…
– Но почему же ты пряталась так долго? Ты могла бы сразу подойти ко мне…
– Я так и собиралась. А потом увидела, что гримуар у тебя, и испугалась. Я подумала, что ты его украла, хотя это, конечно, глупо, потому что ты… ну, знаешь… Не можешь его использовать.
– Но гримуар убедил тебя, что это так.
– Он хотел, чтобы я причинила тебе зло. Я слышала его постоянно. Этот шепоток на ухо. Я просто не доверяла себе, сама не знала, что я могу сделать. Поэтому я спряталась в грузовом трюме и стала ждать, когда станет лучше, когда я снова сделаюсь собой. Но тут на нас напал Коралис, и я поняла, что пора воспользоваться гримуаром, чтобы помочь. У меня просто не оставалось выбора.
– Прости меня, – сказала Кара. – Я же не знала. Если бы только я оставила гримуар в Де-Норане…
– Нас всех уже не было бы в живых! Как ты думаешь, за что я тебя благодарила?
– Ну, я думала, потому, что ты знала, что я пыталась тебе помочь…
Сафи улыбнулась.
– Да, конечно, и за это тоже. Но в первую очередь потому, что теперь я знаю: пытаться сбежать от гримуара вообще было глупо. Не использовать его могущество было бы чистым эгоизмом. Риготт собирает ведьм на свою сторону. Я видела.
Помимо владения гримуаром, у Сафи был ещё один особый дар: временами она провидела будущее. Она предсказала приход Кары в Калу-Мальту. И провидела те разрушения, которые принесёт Миру Риготт.
– Что ты видела? – спросила Кара.
– Высокое знамя, а на знамени – паук с двойными жвалами. Риготт шествует во главе длинной процессии ведьм, и у каждой в руках – гримуар из Калы-Мальты. Она собрала ещё не всех, но когда она их соберёт, никто перед ней не устоит. Остановить Риготт нужно прямо сейчас, и в одиночку тебе этого не сделать. Тебе нужна я.
– То есть ты так и будешь творить заклинания? Неужели ты до сих пор ничему не научилась? Неужели не понимаешь, как это опасно?
– Ну конечно! Вот почему я так рада, что ты будешь учить меня управляться с гримуаром!
Сафи засмеялась и захлопала в ладоши.
– Ты, наверное, шутишь, – сказала Кара.
– Ну, а кто же ещё? – спросила Сафи. – Пока ты не научилась владеть своим могуществом вексари, ты полностью контролировала свой гримуар.
– Ничего подобного. Я так и не смогла справиться с тем первым гримуаром, который у меня был – тем, что принадлежал тёте Эбби. И только когда мне попал в руки гримуар моей матери, я отчасти смогла…
– Вот именно! Лишняя причина тебе взяться учить меня. Ведь твоя мать могла годами контролировать свой гримуар.
Кара покачала головой.
– Я – не моя мать. Я теперь даже не ведьма.
Прежде, чем Сафи успела возразить, в дверь тихонько постучались.
– Ну что, вы уже закончили обсуждать свои девчачьи дела? – спросил Тафф, и Кара невольно улыбнулась, открыв дверь и обнаружив, что он стоит с пустыми руками. Её умненький братишка сразу сообразил, что дело не в воде и не в одеялах.
– Пошли на палубу! – потребовал он, волоча их за руки. – Люди поют и пляшут! Земля ещё далеко, но это точно земля! И она везде! Мир, Кара! Там Мир!
К тому времени, как они, наконец, причалили, уже взошло солнце, заливая светом гигантскую сушу, которая простиралась через весь горизонт, как поставленное на якорь небо. «Чащоба – просто рощица по сравнению с этим!» – думала Кара, вдруг почувствовавшая себя крохотной и незначительной. Она свела Тенепляску по сходням и замешкалась, прежде чем ступить на берег.
«Просто не верится, что я и правда здесь».
Все дети в Де-Норане гадали, какой он, этот Мир, и Кара не была исключением. Но попасть сюда на самом деле было смутной, несбыточной мечтой. Но вот она здесь! Она несмело сделала первый шаг по пляжу, опасаясь, что нога провалится в песок, будто в облако. Но песок был как песок, и деревья как деревья. На самом деле, населённый чайками пляж был почти такой же, как и в Де-Норане. И только оглядевшись повнимательней, Кара начала замечать разницу: голые зимние деревья с ветвями, сложенными вовнутрь, точно спицы зонтика, хрустящие под ногами ракушки странной формы, непривычный запах в воздухе – чуть слаще, чем аромат сосновых иголок.