– Но он мог бы прийти в магазин, мог бы найти тебя или близнецов… Мог бы удерживать Зару, чтобы добраться до меня. Мам, присматривай за ней, не разрешай ей одной ходить к друзьям.
– Не волнуйся. А если он придёт в магазин, у нас там достаточно молотков, чтобы стукнуть его по голове. – Мама помолчала. – Они собираются оставить в магазине полицейского под прикрытием. Не думаю, что мы в опасности.
– Думаешь, я буду в безопасности в горах?
Мама ничего не ответила и лишь сжала мою руку.
Она не улыбнулась. Не засмеялась одобряюще. Ничего.
На ветровом стекле появились маленькие капли дождя, и мама включила стеклоочистители.
Мы выехали из Лондона. Со всех сторон нас обгоняли машины.
– Думаешь, нас преследуют? – спросила я, глядя в боковое стекло.
– Нет, – неуверенно ответила мама.
На боку нашего фургона было написано «Магазин сантехники Саутварка». Нас будет нетрудно найти. Но кроме четырнадцатилетнего «Ниссана микра», который на прошлой неделе не прошёл техосмотр, у нас не было другой машины. Я смотрела на ехавший позади синий универсал, пока он не отстал и не исчез из виду.
Мы медленно продвигались вперёд. В зеркале мелькнули синие огни, и на дороге появилась полицейская машина, обогнала нас и съехала на обочину.
– Они с нами? – спросила я.
– Было бы неплохо, – ответила мама.
И мы снова погрузились в тревожное молчание.
Наверное, я заснула в пути, потому что когда посмотрела в окно, мы были уже на совершенно тёмной дороге. Шумно работал мотор, и нас то и дело обгоняли машины, исчезающие в ночи. Стеклоочистители по-прежнему были включены, но дождь усилился. Маленькие капли превратились в большие кляксы.
Возможно, это мокрый снег.
– Где мы?
– Где-то у моста через Северн, – ответила мама.
Фургон с грохотом катился вперёд.
– А тётя Ви, какая она? – спросила я.
– Она хорошая. Очень властная старшая сестра.
Мы миновали вереницу огней.
– Её сына зовут Олли?
– Да, Олли. Я не очень хорошо его знаю. Ему около четырнадцати, и мне лишь известно, что он отличный наездник. Ой, прости! – Фургон выехал на белую полосу. Я надеялась, что мама не слишком устала. – Интересно, когда будет станция техобслуживания?
– Кажется, мы только что её проехали.
– Я прекрасно себя чувствую. Милая, посмотри в бардачке, может быть, папа там что-нибудь оставил?
Я открыла бардачок, и оттуда хлынул каскад обёрток, пластиковых стаканчиков и накладных. Было темно, поэтому я сунула руку внутрь и попыталась нащупать что-нибудь твёрдое. Почти на самом дне оказался запечатанный пакетик.
– Лакричные конфеты, – прочитала я, поднеся пакетик к свету приборной панели. – Я люблю лакрицу.
– Ха! – воскликнула мама. – Как это на него похоже! Я терпеть не могу эти конфеты. Твой папа их тоже не любит, наверное, он купил их по ошибке.
Я принялась рыться в обёртках и вытащила четыре конфеты.
– Шоколадный батончик? – предложила я.
– Старый? – спросила мама.
Я надавила на него.
– Мягкий.
– Пожалуй, воздержусь, – сказала мама и заёрзала на сиденье.
Я проверила телефон. Никаких сообщений.
Я уставилась в боковое стекло. Позади светились одинокие фары.
– Эта машина не может преследовать нас? – спросила я.
– Нет, – ответила мама. – Ты смотришь слишком много фильмов. Спи!
Я напечатала сообщение «мне одиноко» и тут же стёрла его.
Через мгновение появилось сообщение от Зары:
Я уже скучаю по тебе. Скорее возвращайся домой, ххх.
Глава 11
Было почти восемь часов вечера, когда свет фар фургона выхватил из темноты придорожный знак. «Туристический центр. Закрыто».
– Наконец-то! – сказала мама, поворачивая руль и направляя фургон на узкую тропу, с двух сторон зажатую между стенами. По-прежнему шёл мокрый снег, но теперь хлопья стали крупнее, и с обеих сторон ветрового стекла образовалась наледь.
Мы рывками пробирались вперёд, то и дело подскакивая на рытвинах. Мотор бешено ревел, и мама крепко вцеплялась в руль.
– Чёрт! – воскликнула она, когда из снега возникла белая птица и исчезла в метели.
Я резко пробудилась ото сна и стала смотреть в окно. Лондонские пробки остались далеко позади. Тропа оборвалась, и, вместо того чтобы подниматься вверх, мы начали соскальзывать вниз. Мама надавила на тормоз, стены с обеих сторон начали сдвигаться, и мы подъехали к высоким воротам, за которыми располагался двор.
– Чёрт, – повторила мама.
Я была права насчёт грязи. Они действительно жили посреди грязевой поляны. Огромной грязевой поляны. Фары фургона осветили бугорки замёрзшей грязи, и мы остановились у маленького полукруга света, видневшегося из-под входной двери.
– Хмм, – протянула мама. – Зимой здесь ещё более одиноко.
Минуту мы сидели в фургоне, глядя, как в свете фар падает мокрый снег, оседая на клочках травы у двери. Между нами и клочками травы была грязь. Грязь, гравий и мокрый снег.
Я выскочила из фургона. Он был довольно высокий, и грязь застала меня врасплох, с чавканьем забрызгав кеды и носки.
– Идём, Майя, – позвала мама. – Ты замёрзнешь.
Я схватила пакетик лакричных конфет и сунула его в карман. Если их никто не любит, значит, я возьму их себе.
Мы стояли в ледяной каше, ожидая, когда входная дверь откроется.
– Сара! – Тётя Ви распахнула дверь, и три большие вонючие собаки выбежали следом за ней, обнюхивая нас и молотя хвостами по двери. Интересно, какая из них укусила меня в прошлый раз?
Тётя Ви отогнала их и втолкнула нас в дом.
– Ужасно холодно, – сказала она, проводя нас через прихожую с каменным полом к огромной тяжёлой двери, обвешанной облезлыми коврами. – Заходите! Олли развёл огонь. Идите, идите! – Она провела нас и собак в комнату и захлопнула дверь.
Воздух был спёртый. Пахло древесным дымом, супом и мокрыми собаками. Было тепло, но сыро.
Усевшись на край продавленного дивана и поставив рюкзак на пол, я схватила подушку, чтобы прикрыть торчащую из обивки пружину. Это была одновременно кухня, столовая и нечто вроде гостиной. У дивана стоял огромный камин с горелкой. У окна, закрытого тяжёлыми шторами, находился длинный стол со скамьёй и ноутбуком.
За ноутом сидел мальчик. Олли?
– Поздоровайся. – Тётя Ви постучала его по плечу.
– А это обязательно? – спросил он, поднимая голову.
Тётя Ви толкнула его в бок, но ничего не сказала.
Я пристально смотрела на маленький квадрат оранжевого света перед горелкой.
Мне не хотелось здесь находиться.
Наверное, мама почувствовала это, потому что сжала мою руку и тут же начала непринуждённо болтать, а тётя Ви принялась вычерпывать что-то из чёрной кастрюли, кипевшей на огромной плите, и разливать по разномастным мискам.
– В Лондоне ужасные пробки, а потом начался дождь. Так что мы преодолели что-то вроде марафона. – Мама и тётя говорили слишком громко.
– Но вы ведь нас легко нашли? – спросила тётя Ви, разглядывая что-то в половнике и выбрасывая это в раковину.
– Да, но я рада, что снегопад был не очень сильный.
– А почему её не привезла полиция? – спросила тётя Ви.
– Думаю, инспектор решил, что будет лучше, если она приедет инкогнито. Они собираются прислать сюда полицейского. Надеюсь, ты не против?
Горелка гудела и плевалась. Я обратила внимание на мамин акцент. Лондонский, небрежный. У тёти Ви был другой акцент. Валлийский?
– Хорошо, раз это необходимо… – ответила тётя Ви.
Она разлила суп по мискам и бросила половник в раковину.
– Завтра обещают сильный снег, поэтому тебе лучше выехать рано утром, если не хочешь застрять здесь.
– Конечно, – ответила мама и посмотрела на меня, а потом на Олли.
– Думаешь, они поладят? – шепнула она тёте Ви.
1
Площадь в центре Лондона.
2
Quality Street («Достойная улица») – набор конфет в жестяных банках, впервые выпущенных в 1936 году. Название получили в честь пьесы Дж. М. Барри «Достойная улица».
3
«Дукати» – итальянская компания по производству мотоциклов.
4
Тайный Санта, или Секретный Санта, – рождественская церемония анонимного обмена подарками.