В памяти Вовочки мгновенно возникло то, о чем говорил разведчик. В какой-то научно-популярной программе, посвященной зрению, ведущий рассказал простой способ, как отличить галлюцинацию от реального предмета. Надо просто скосить глаза. Тогда изображения настоящих вещей раздвоятся потому, что каждый глаз будет видеть их на новом месте, отдельно от другого. В мозг поступит сразу два изображения. А галлюцинация, которая, находится только в уме, в смысле в мозге, раздваиваться не будет. Потому, что глаза её не видят, она же только кажется.
Вспомнив это, мальчик немедленно скосил глаза к переносице. Мир раздвоился, Пикасик тоже…
Разведчик, увидев Вовочкино выражение лица, опять неистово засмеялся и опять, свалившись на снег, стал кататься по нему, оставляя множество отпечатков своего знаменитого хвоста-молнии.
– Одноглазые видят одни галлюцинации, да? – спросил он, сквозь смех. – И еще, разве мозг не может придумать раздваивающуюся галлюцинацию?
Вовочка надолго задумался, потом грустно спросил:
– И что же делать?
– Нужно всегда вести себя самым лучшим образом, в реальности, в нереальности. Так, на всякий случай. А вдруг это все-таки реальность? Вот и веди себя самым лучшим образом – спасай Землю! Итак, на чём мы остановились?
Мальчику понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить это. Но, наконец, он вернулся к своим вопросам:
– Значит, я из-за фишек смог свой рисунок так зарядить, чтобы ты появился?
– Нет, из-за фишек ты сделал меня покеробом, ты же думал только о них, – ответил разведчик, – и нужное настроение у тебя из-за фишек.
– А что если… может, я смогу зарядить фальшивую фишку?
– Опять одно и тоже! Сможешь, но ты зарядишь её по-своему. Как тебе сказать? Ты не знаешь правильного адреса. Вот нет у тебя в голове никаких координат, которые ведут в другие миры. Нет! И это к лучшему, а то, может быть, тоже болел бы. Заглянуть к настоящим покеробам, мы через фишку, заряженную тобой, не сумеем. Мы их просто не найдем – это труднее, чем найти иголку в стоге сена. Нас окружает целая бесконечность вселенных.
– Но все мои одноклассники сумели заглянуть к покеробам, все они что-то видели в фишках – движение, улыбки…
– Я же уже тебе говорил, одно из двух: или они уже болели, и фишки тут не при чём, или настоящие фишки кем-то заранее заряжены и настроены на чужой мир. Тогда эти фишки видно из инфра-пространства, из его определённого места. Такие фишки сразу ведут в это определённое место.
– Но почему со мной ничего не случилось, когда я в них смотрел?
– Не знаю, – задумался Пикасик. – Но ты, наверное, хочешь услышать, что ты какой-нибудь особенный, да?.. – инопланетянин помедлил, лукаво следя за реакцией мальчика, и продолжил. – Слушай: да, ты особенный, просто уникальный, потому что, наверное, ты… хуже всех… Доволен?
Вовочка обиженно засопел.
– Где же взять настоящие фишки? – начал размышлять мальчик после недолгого приступа обиды, на которую Пикасик, казалось, не обратил никакого внимания – он спокойно потрескивал, вися в воздухе и, как ни в чем не бывало, поглядывал по сторонам.
Вы тоже замечали, что обижаться долго не получается, когда на это не обращают внимания? Мы же обижаемся для других, а не для себя. Если они об этом не знают, можно, конечно, обижаться ещё сильнее, но когда даже это не помогает, зачем зря стараться? Вот и нашему герою, который понял, что его сопение, нахмуренное лицо и надутые щёки и даже раздраженное шарканье ноги совершенно не действуют на инопланетянина, пришлось заняться более актуальными делами…
– Где же взять настоящие фишки? – как будто передразнил Пикасик.
– Настоящие фишки есть у Саньки Петрова! – после совсем короткого раздумья воскликнул Вовочка.
– Наконец-то! А то я уже думал, что пора и тебе мозги прочищать!
Санька Петров жил рядом с рынком, поэтому наши друзья добрались туда быстро и без приключений. Дверь открыла, обдав запахами борща, чеснока и почему-то немного успокоительной жидкости, бабушка Саньки – Зинаида Петровна.
– Вовочка! – всплеснула она руками, когда тот поздоровался. – Ты чего? – и, не дожидаясь ответа, запричитала. – А у нашего-то эпидемия! Совсем плохой! Такой странный! Тебе к нему, наверное, нельзя.
– Можно. Меня из школы специально прислали, проведать и задание оставить, – соврал Вовочка.
– Ох, какое ему сейчас задание? – горько вздохнула Зинаида Петровна, протирая набежавшую слезу краем фартука. – Сидит, молчит, смотрит страшно, а главное… ничего не ест!
– Всё будет хорошо, – попытался успокоить бабушку мальчик. – У меня тоже так начиналось, и ничего, прошло… Можно к нему пройти?
– Ой, не знаю, – засомневалась Зинаида Петровна. – А не заболеешь?
– Нет, я уже выздоровел.
– Я сама к нему лишний раз боюсь ходить. Ой, стара я стала. Ну, ладно, а ты проходи, раз пришел. Пообедаешь заодно?
– Соглашайся, – посоветовал Пикасик из-под потолка. – Кто знает, что будет дальше. И бабуле легче станет.
Наши герои вошли в квартиру, где их окутало ароматом теперь ещё и свежей выпечки. Зинаида Петровна сразу же отправилась на кухню и загремела посудой, а мальчик с разведчиком встали перед Санькиной комнатой. Почему-то заходить туда Вовочке не то чтобы не хотелось, было… страшно. Странно, никогда такого не было. Что там может быть опасного? Санька очнется и потребует обратно свои фишки? Вряд ли. Но всё внутри тела непроизвольно сжалось, сердце барабанило в груди, требуя от хозяина бегства из сомнительного места. Мальчик взглянул на спутника, тот криво улыбнулся и развел лапками. Пришлось войти.
У Саньки было необычно чисто и опрятно, такого Вовочка здесь ни разу не видел, Санька не особенно любил наводить порядок. Раньше к нему невозможно было зайти, не споткнувшись об какую-нибудь машинку, кучу фломастеров или раскрытую книгу. Сейчас вещи и книги были аккуратно расставлены ровными рядами по полкам, а не разбросаны, как обычно, где попало, явно постаралась бабушка. Но не это было здесь самым необычным. Самым необычным был хозяин комнаты. Он практически не отличался от окружавших его неживых предметов!
Санька неподвижно сидел на кровати, уставившись вдаль застывшими, пустыми глазами. Выглядел он очень бледным, осунувшимся, каким-то восковым, и его можно было принять за большую пластмассовую игрушку, почти такую же, как те, что были рядом на полках.
Он никак не отреагировал на появление наших героев, ни одна ресничка не дрогнула, казалось, он даже не дышал. Его неподвижность пугала. И ещё. Санька был холодный… Да, ХОЛОДНЫЙ! До него даже дотрагиваться не надо было, чтобы это почувствовать. От Саньки явственно тянуло холодом так же, как от тех вовочкиных одноклассников, которые остались в школьном медпункте, или от открытой в зимнюю ночь форточки!
– Дело плохо, – констатировал Пикасик, облетев вокруг Санькиной головы.
– Что с ним? Он ещё может выздороветь? – испугался мальчик за друга.
– Он и не болеет…
???
– Его здесь просто нет, – пояснил разведчик.
– Как!? А это кто? – не понял Вовочка.
– Это его тело, но тело это только небольшая часть всего существа.
Вовочка опять ничего не понял, но на всякий случай спросил:
– А где всё остальное?
– Не знаю.
– И это остальное, это что?
– Энергия. Её в этом теле почти нет. Можно сказать, что и самого Саньки здесь нет.
– Его можно вернуть? – ещё больше заволновался Вовочка.
– Если он там жив, можно. А вот нам, думаю, нельзя здесь долго находиться. Не зря ты так боишься. Его тело теперь впитывает всю энергию из окружающего пространства. Оно будет вытягивать её и из нас. Поэтому ты и чувствуешь этот холод и страх… Ищи быстрее фишки, и уходим.
Мальчика не надо было торопить, он сам хотел как можно скорее покинуть Санькину комнату, ставшую таким же жутковатым, холодным местом, как медпункт. Вовочка наугад открыл ящик стола и сразу же наткнулся на фишки. Их было так много, что они еле помещались внутри и даже просыпались на пол. В следующем ящике было то же самое, и ещё в одном, и ещё! Никто и не подозревал, что у Саньки так много этих бесценных сейчас кружочков! Фишек были, наверное, тысячи, и все были настоящими!
– Ого! – воскликнул Пикасик. – Они заряжены! Ещё как заряжены!
– И куда они ведут?
– Не знаю.
– Как это не знаешь?! А зачем мы тогда их искали?!
– Чтобы посмотреть, куда они идут.
– Ну и?
– Ну и ещё не посмотрели… Когда посмотрим, всё сразу станет ясно. Пока ясно только то, что они заряжены. Бери фишки, и уходим.
– Сколько их надо?
– Сколько не жалко… Вон те две красненькие обязательно возьми, они так и фонят!
– Чего они делают? – не понял Вовочка.
– Не важно! Поторопись!
Мальчик поспешно схватил указанные разведчиком кружочки, потом зачерпнул полную горсть фишек из ближайшего ящика, сунул её в карман и с облегчением выскочил из холодной комнаты вслед за инопланетянином.
– Ой, бледный какой! – увидев его, запричитала Зинаида Петровна. – Ох, не надо было к нему ходить. Никто ведь не знает, что это такое.
– Это излучение такое космическое, – скрывая дрожь в руках, нарочито бодро повторил Вовочка то, что услышал в школе. – Скоро оно пройдет и всё закончится.
– Я всегда знала, что энтот ваш космос до добра не доведёт и компьютеры энти ваши, и перестройка… Ох, ладно, иди, кушай, а то такой бледный!
Мальчик вопросительно посмотрел на Пикасика.
– Иди, иди, – подбодрил его тот. – Здоровье – прежде всего.
– И руки помой с мылом, – как бы в дополнение к словам посланца иных миров сказала Зинаида Петровна…
Через минуту наш герой оказался перед огромной дымящейся тарелкой ароматного красного борща.
– Ой! Я столько не съем!
– Съешь, ты сметанки добавь и майонеза…
Деваться было некуда. Да и живот, почувствовав предстоящее удовольствие, громко заявил о своих правах. Мальчик сдался. И не зря! Борщ оказался действительно великолепным, словами этого не описать. Странно, что Санька при таком питании оставался худым…
– А потом ещё пирожки! – пообещала бабушка.
– Не… – скорее подумал, чем сказал Вовочка, ведь рот у него был занят более важным делом.
Во время сытного обеда Зинаида Петровна продолжала причитать:
– Ведь вчера ещё такой бойкий был! Санька-то. Всё с фишками чего-то возился, нет бы уроки поучить. Но ел хорошо… Ты ешь, ешь. Да бог с ними, с тройками, бог с ними, с фишками, лишь бы ел… Ой, не те дети пошли, мы покрепче были. А к вам всё так и липнет, теперь ещё излучение энто. Отродясь у нас излучений не было! А нервные какие! Мой-то на днях как учудил! Такую истерику устроил, до слёз! А из-за чего? Фишки я его постирала…
– Фишки? – чуть не подавился Вовочка.
– Да, фишки. Ты ешь, ешь…
– И чего Санька?
– Санька то? Дак болеет, не ест ничего…
– Нет, я про вчерашнее.
– А что вчерашнее?
– Ну, с фишками он чего-то учудил.
– А! Так постирала я их случайно. Что им будет?
– Ну а Санька?
– А он такое учудил! Настоящую истерику устроил. Кричал, глаза вытаращил! Чисто Саакашвили! А из-за чего? Не из-за чего!
– В смысле?
– Так чего им будет? Целехонькие. Сам же везде их насовал, по всем карманам. Энти в штанах были, ну, я их и замочила в порошке, и в машинке прокрутила… Зять и то меньше за доллары свои переживал! Я их… доллары как-то тоже постирала. Не было им ничего, ни долларам, ни фишкам, высохли, и как новенькие!
Вовочка насторожился.
– А сколько их было? – спросил он.
– Долларов то? – не поняла Зинаида Петровна.
– Нет, фишек.
– Ой, дались вам эти фишки. Десяток всего. Ты ешь, ешь.
– А сейчас они где? – не унимался Вовочка.
– Доллары то?
– Фишки!
– А кто его знает. Санька покричал, покричал, потом забился к себе и давай на них таращиться. Битый час таращился. Потом опять скандалить. Не такие, мол, стали. Не видно на них чего-то. Только не правда это, всё на них видно. Только чище стали. А он надулся, чуть не плачет, и в тот же день фишки в школу уволок…
Из-под потолка захохотал Пикасик.
– Понятно теперь, почему ты такой уникальный! – весело воскликнул он. – С этих фишек вся энергия просто смылась! Обыкновенной водой с мылом!
Глава шестая. Серые
После обеда Вовочка попрощался с бабушкой, и они с разведчиком снова оказались на заснеженной улице.
Мальчик сразу же вытащил из кармана заветные кружочки.
– Ну что же, на этих чувствуется очень сильный заряд, – сказал инопланетянин, разглядывая Санькины фишки, – они вполне могут работать. Давай, заглянем к настоящим покеробам.
– Что мне делать?
– Ты же знаешь!
– Просто смотреть?
– Нет, это слишком долго. Смотри не просто, а так, как смотрел в инфравизор.
Вовочка выбрал одну фишку (кстати, Пикасика), и стал напряженно вглядываться в изображение.
– Расслабься, – посоветовал разведчик, пристраиваясь у него на плече, – ты же не штангу поднимаешь…
Спустя всего долю секунды после этой дельной рекомендации внутри пластмассового кружочка как будто что-то сдвинулось, фишка стала неправдоподобно глубокой. Вовочка почувствовал лёгкое головокружение, и у него зазвенело в ушах, а покероб…
Пикасик на картинке криво улыбнулся и махнул лапкой! Наконец то! Карманный робот улыбнулся и нашему герою, только после всего пережитого это уже не радовало. Тем временем изображение в глубине фишки стало делаться всё четче и объёмнее, внутри рисунка начало разворачиваться и будто бы приближаться огромное чужое пространство.
Хотя Вовочка уже видел нечто подобное совсем недавно, он не на шутку перепугался, вздрогнул и выронил фишку.
– Молодец! – воскликнул инопланетянин, затрещавший как никогда сильно.
– Извини, я случайно! – сказал мальчик, решивший, что этим восклицанием разведчик саркастически выражает своё недовольство его неловкостью. Вовочка наклонился к зарывшемуся в снег кружочку.
– Стой! – завопил Пикасик во всё горло и с удивительной силой отбросил спутника метра на четыре от того места, где они стояли.