– Прекрасная кандидатура, – одобрил Тон Мракович. – Злобная, мстительная девочка.
– Хорошо. Хорошо. Великолепная родословная. Мать – ведьма, отец – леший, дед – неизвестен… – продолжила Летучая. – Бабушка – Кикимора Болотная. Все подтверждено документами.
– Я в курсе. Так в чем дело?
– Есть еще один нюанс.
– Ой, не люблю я твои нюансы.
– Баба-Яга тоже претендует на черные бантики.
– Тоже мне «нюанс», – отмахнулся Тон Мракович, – Баба Яга давно эмигрировала из тайги к зимнчкам, следовательно, не имеет права на бантики.
– Она выдвинула кандидатуру – свою внучку Ядигиду.
От такой новости Мракович пошел бродить по залу. Вернулся, сел на трон, стиснул кулаки.
Летучая ждала. Говорить без разрешения она не смела. Это все-таки Тон Мракович, а не какой-нибудь там Чертополох.
Время шло, Великий молчал.
И Летучая решилась:
– Кхе – кхе…
Тон Мракович встрепенулся.
– Ядигида, говоришь?
– У нее тоже прекрасные данные.
– Да, да, – согласился Тон Мракович. – Эта оторва похлеще Кикириллы будет. Я слышал, у неe в роду даже Кощей Бессмертный имеется.
– Яга пока документы не предоставила, но намекнула.
– Опасная новость. Очень опасная, – задумчиво бубнил Великий. – Послушай, а нельзя эту кандидатуру как-нибудь обойти, задвинуть?
– Да вы что! – искренне удивилась мышь. – У Яги огромная сила, вы не хуже меня знаете. Отомстит по полной программе. Да и потом, всe должно быть справедливо, вы сами так говорили. Победить должен самый-самый…
– Самый-самый, да… Жаль… – Тон Мракович глянул на Летучую искоса, покачал головой. – Что-то я растерялся от твоей новости. Думал, все будет проще. Ладно, объявим тендер, выясним, что Кикирилла лучшая, и вручим ей семьдесят семь черных бантиков. Воспитание великолепное, зимняков ненавидит, детей обижает, стариков пугает. Все как надо.
– Может, Великий, оно и лучше, если на чeрные бантики претендует и Ядигида? Может, вреднее ее вряд ли сыщешь.
– Ты думаешь?
Тон Мракович от всех этих новостей устал. Думать не хотелось. В последние годы тяжело стало удерживать порядок в тайге. Слишком много посягательств со стороны зимняков. Пришлось обратиться за помощью к волшебным силам. По просьбе Тона Мраковича паук сплел семьдесят семь черных бантов, которые позволяют безнаказанно творить черные дела.
– Заседание завтра утром, – напомнила Летучая Великому и вставила в уши наушники. Ей страсть как хотелось дослушать новый альбом группы «Цветные мыши».
– Баба Яга точно приехала?
Тон Мракович еще на что-то надеялся.
– Попрошу Крапиву проверить, – сказала Летучая, покачиваясь в ритм музыки.
Глава 4
Мечта Брим-Бома
Моросящий дождь принес облегчение Кикирилле. Она слизнула с губ капли дождя и завистливым взглядом проводила дикую утку, которая с криком пролетела мимо и пропала в тумане. Мысль о предстоящем экзамене не давала покоя. И чем больше она об этом думала, тем больше боялась.
Раздался негромкий звук – это треснула в густой траве ветка, на которую наступила бабушка. Она шла следом и напутствовала:
– Не опозорь семью. Ты должна стать злой, вредной, крикливой, как я.
Кикирилла остановилась. Бабушка обошла ее, с восторгом глядя на внучку, словно уже примеряла к ее голове семьдесят семь бантиков. Вот так они и стояли, и смотрели друг на друга.
«Жесть! – подумала Кикирилла. – Скоро у меня начнется совсем другая жизнь. Стану мучить зимняков налево и направо. Незлодеев тоже буду мучить! Вот какая я стану! Все будут разбегаться от меня с громким топотом!». Кикирилла отчетливо услышала топот, который становился все громче и громче. И тут она поняла – это бьется ее сердце. Кикирилла даже испугалась, что бабушка услышит.
– Мне кажется, или я это слышу? – Кикимора Болотная прислушалась. – Вроде как стреляют?
– Это я, – призналась Кикирилла.
Бабушка удивилась.
– Стреляешь?
– Боюсь! Сердце колотится.
Бабушка уставилась на внучку.
– Сердце?! У Кикимор нет сердца!
– У меня есть…
– Замолчи! Сейчас же замолчи!
Кикирилла покраснела и смутилась. Краснеть надо отвыкать, а привыкать зеленеть. Кикиморам Болотным положено зеленеть.
– Между прочим, купила новую шапку горгоны, – Кикимора Болотная в поисках сумки похлопала себя по бокам. Сумка на длинном ремне из осоки висела за спиной. Перетянула ее на живот и вынула шапку, примерила. Змеи зашевелились, раскрыли пасти.
– Ничего себе! – растерялась Кикирилла.
Хотя лицо Кикиморы Болотной окружал венок змей, сама старушка выглядела счастливой. Шапка стала сползать набок – очень медленно, но неуклонно. Змеи пытались ее уравновесить.
В школе Кикириллу учили, как обращаться со змеями горгоны. Главное, не бояться, не питать их своим страхом. Но этого, конечно, мало. Учительница Жаба-Ужаба сначала угостила учеников специальным антизмеиным снадобьем. Эта прививка ну очень невкусная. К красной глине добавлялась зола, перетертая змеиная чешуя и помет белки, которую укусила гадюка. Потом все это перемешивалось, взбалтывалось, три недели настаивалось на дне болота и долго томилось в печи.
Кикирилла, конечно, понимала, что опасности нет, но шапка сползала все ниже, а змеи извивались все яростнее. Бабушка пригнула голову и громко крикнула:
– Ам!
Кикирилла от неожиданности подскочила на месте, чем вызвала у бабушки приступ смеха.
Кикирилла разозлилась:
– Прикалываешся? Леший тебя побери!
– Ладно, будем считать, шутка не удалась, – примирительно кивнула Кикимора Болотная. – Хотела, чтобы ты немного расслабилась, а то ходишь, будто замороженная. Слушай, давай превращусь в тебя и пойду на экзамен? Уж я-то точно не завалю.
– Сама справлюсь, – отказалась Кикирилла.
– Уверена? – и бабушка вдруг надела шапку на голову внучки.
Раздвоенный змеиный язык завибрировал, потянулся к Кикирилле. Она вспомнила, чему учила ее Жаба-Ужаба, и щелкнула самую крупную змею по лбу. Змея вздрогнула, зашипела от обиды. Другие змеи как будто выстрелили вверх, из их пастей посыпались острые жгучие искры.
«Это что-то новенькое», – удивилась Кикирилла.
Бам-с! Бам-с! Бам-с! – Одной, второй, третьей.
От щелчков змеи все уменьшались и уменьшались, словно от них отрезали по кусочку.
Одна змея все-таки стрельнула ядом и попала на зеленый шарф. Кикирилла потянулась к ней – хотела завязать в узел. Уловив настроение внучки, бабушка сняла с нее шапку и вернула в сумку.
– Вещь не порть. – Она пытливо уставилась на Кикириллу. – Совсем не страшно?
– Теперь пятно останется.
Кикирилла ошиблась, яд прожег шарф насквозь.
– Ты храбрее меня, – обрадовалась Кикимора Болотная. – Я в своe время от этой шапочки визжала от страха. Представляю, какая получится гремучая смесь, если ты ещe и черные бантики получишь. Тебе и Тон Мракович нипочeм будет.
С этой змеиной шапкой Кикирилла напрочь забыла о бантиках. Вот так бабуля – отвлекла ее от тревожных мыслей.
– Бабушка, а у меня будет нос крючком?
– Обязательно. И ещe трeхслойная бородавка на подбородке. И волосы, как истeртая мочалка. Главное, запомни – тебе нельзя делать добрые дела. Ни большие, ни маленькие. Это очень важно. Запомнила? И постарайся понравиться Мраковичу. Будь капризной, нервной, обязательно забудь поздороваться.
Кикимора Болотная подпрыгнула, сорвала с берeзы черный нарост чаги. Переломила пополам, откусила.
– Фу! С-солонющий, – она сморщилась, но гриб не выплюнула, стала медленно пережевывать.
Кикирилла осторожно взглянула на бабушку. Она надеялась, что нарост еще не созрел, а то бабушка начнет долго и утомительно вспоминать о былой жизни.
– …Сначала, дорогая моя, я жила в доме у мельника…
Началось! Сто миллионов раз она все это слышала.
– …Ох и баловница я была… жене мельника косы путала, детей щекотала, курам перья дeргала…
Сейчас заплачет! Кикирилла не ошиблась. Бабушка утерла слезу, высморкалась в подол платья из болотной осоки:
– Раньше-то нас, нечисть, уважали. На шкаф ставили тарелку с кашей. Помню, однажды жена мельника сбежала с местным пастухом, и старик женился на другой. Девушка была трудолюбивая, красивая… ты меня слушаешь?
– Очень внимательно.
– Вот что я сейчас сказала? – спросила старушка.
– Девушка была трудолюбивая, красивая. А ты сидела в правом углу от входа, у самой печки. Обычно туда сметали мусор, а чтобы не накликать беду, его не выносили из избы, а сжигали в печи. Потом новая жена мельника, чтобы вывести нечистую силу, привела медведя. Ох и поломал он наших…
Вдруг Кикимора Болотная заметила на пеньке промокшего Чертополоха. Он сидел, ссутулившись, поджав под себя ноги, ладонями обняв подбородок. Мыслитель.
– Проблемы? – спросила Кикимора Болотная.
Чертополох вздрогнул.
– Я… – Чертополох растерялся, но тут же сообразил. – Я слежу за Желми.
– Где он? – стала оглядываться Кикимора болотная.
– Ушёл в посёлок.
– А ты чего здесь? Поселок совсем в другой стороне.
– В поселке ждать страшно, а здесь не очень, – запинаясь промямлил Чертополох.
– Как же ты тогда следишь за Желми?
– Как умею.
Как же Кикимора Болотная ненавидела медведей, а особенно желтого. И хотя не знала, что случилось с Желми, но надеялась, что это что-то скверное. Чем хуже, тем лучше.
– Зачем он пошел в посeлок?
– Тон Мракович приказал. В город прибыл зверинец, а в нeм животные содержатся в жутких условиях, голодают и все такое. Желми ушeл узнавать и пропал.
Как-то разом стемнело. Нахмурилось небо, словно втихаря замыслило какую-то пакость. Кикирилла посмотрела вверх, на тучи.
– Может, он умер? – сказал Чертополох.
Кикимора Болотная расхохоталась. Её смех раскатами пошел гулять по тайге.
Зная лютую ненависть кикимор к медведям, Кикирилла спросила:
– Твои проделки?
Старушка тяжело вздохнула. Честное слово, она очень бы хотела закопать жeлтого медведя поглубже. Но сегодня не случилось. Пока не случилось…
– Шeл бы ты отсюда, – посоветовала Кикимора Болотная. – Неровен час, попадeшь в беду, – Она плотнее закуталась в накидку из серо-синего мха. – В беду хочешь?
– Не хочу.
В ту же секунду тишину расколола молния. От неожиданности Чертополох высоко подпрыгнул, пронесся над Кикириллой и пропал в зарослях шиповника. Загрохотало так, будто с неба посыпались булыжники. С макушки березы свалился бельчонок. Его на лету поймала белка-мать, унесла в дупло.
– Ты слышала?
Кикирилла прислушалась:
– Вроде на гром не похоже.
Подул рваный ветер, заскрипели ели, на черeмуху полетели ржавые иголки хвои.
– Неспокойно сегодня в лесу, – сказала Кикимора Болотная. – Возможно, зимняки промышляют. Совсем страх потеряли.
Кикирилла уловила настроение бабушки. По спине побежали мурашки.
– Бабуль, что-то тебя штормит. То мельник, то Желми, то зимняки. Может, пойдeм, а то опоздаем на совет.
– Да, да, да. Это я переживаю за тебя. Жуть. Никогда не думала, что будет так тяжело.
В другое время Кикимора Болотная обязательно бы выяснила, откуда злозвучие. Но сегодня недосуг, сегодня особый день для их семьи.
– Семьдесят семь бантиков! Они будут наши! – закричала Кикимора болотная в небо, словно оно с ней спорило. – Наши!
Небо, будто услышав, ответило протяжным раскатистым громом. Гроза затрещала с такой силой, что со склона посыпались камни. Молния ломаной спицей прошила высь, острием ударила в сухое дерево, в самую сердцевину. Пламя разыгралось сразу, поползло вверх. Сухие ветки зашевелились, задрожали, разбрасывая фейерверк искр.
Кикимора Болотная взобралась на камень, соскребла бурый мох, скатала в шар: шесть поворотов налево, три направо, семь вокруг оси. Теперь главное не промахнуться и попасть в центр очага. Если мимо, огонь вырвется и пойдет гулять по тайге. Метнула в дерево – попала! Огонь вздрогнул, угасая, зашипел. И время пошло вспять. Через секунду сухостой выпрямился, стряхнул гарь, поднял ветви. Выпуская зелень, лопались почки. Змеиной кожей по стволам поползла бронзовая кора.
Внучка с завистью вздохнула:
– Мне бы так!
– Вместе с бантиками получишь силу, – Кикимора Болотная обняла внучку, поцеловала.
– Могли бы просто так дать. Почему я должна сдавать экзамены?
– Потому что много шарлатанов развелось. Корчат из себя магов, черных вредителей. Надо, внучка, доказать членам комиссии, что ты достойна рода кикимор. Кстати, мы сильно опаздываем. Похоже, без тропинки-заризанки нам не обойтись.
Кикимора Болотная затопала, захлопала. Испуганно вспорхнули воробьи. Но больше ничего.
– Я точно знаю, что она здесь, – рассердилась Кикимора. Протиснулась меж берез – из-под лапника выскочил Сморчок. Кикимора поймала его за шляпку. – Где тропа, ну?
Сморчок покосился на клевер. Кикимора встала в центр поляны, затопала, захлопала, и тропа зеленой лентой тронулась с места. И так шустро, что Кикимора Болотная мгновенно пропала за деревьями. Кикирилла растерялась, замешкалась. Тут еще с пушистого цветка снялась оса и загудела над головой, выказывая недовольство.
– Чего отстаешь? – вернулась бабушка.
– Да вот оса.
Кикимора Болотная что-то прожужжала осе, и та пропала. Кикимора затащила внучку на тропинку, и она тронулась. Еще несколько хлопков, и вот уже тропинка помчалась мимо школы заризанов. Здесь учились все, и растения, и звери, и нечистая сила. Тропинка устремилась к водопаду, в самую пучину. Кикирилла еде удержалась от крика, но тропинка в последний момент свернула. Они проехали уже полпути, через низкорослый лес, через рябиновую рощу. Вдруг тропинка дeрнулась и резко остановилась. Кикимора Болотная упала на колени, внучка свалилась на нее.
– Чуть не покалечилась, – проворчала Кикимора, пытаясь встать.
Кикирилла поспешила ей на помощь.
– Не надо! Я сама! – бабушка сошла с тропинки. – Похоже, заклинило.
Тропинка еще несколько раз дернулась, пытаясь тронуться с места. Кикимора Болотная приподняла край. Небольшое заклинание, и лужа под тропинкой собралась в шар, поднялась над землeй. Внутри шара, выпучив глаза, застыли головастики. Шар, вибрируя, поплыл к яме и там лопнул. Яма наполнилась водой и головастиками.
Тропинка тронулась, но Кикимора не стала разгоняться, каждым хлопком в ладоши регулировала скорость. На тропу заползла божья коровка, калачиком свернулся ужик, хотел проехаться Мухомор, но заметив на тропе Кикимору болотную с внучкой, быстро спрятался валуном. Валун весь зарос мхом сибурдан, отчего казался синим.
Сверкнула молния.
– Небо расшалилось. Не к добру это, – Кикимора зябко поежилась. Стянула с плеч промокшую от дождя накидку, отжала, встряхнула. Волосы тоже промокли. Она аккуратно собрала их в пучок, скрутила жгутом.
Молнию догнал гром. Звук шел из-за Крестовой горы.
– Надо все-таки посмотреть, – решила Кикимора Болотная и подоткнув полы платья за пояс, полезла в гору. Она карабкалась по серым валунам, и скоро руки стали грязными и скользкими. Зацепившись за корень низкорослой берeзы, подтянулась и выбралась на маковку горы. Холодный ветер засвистел, укусил за щeки.
Кикимора оглянулась и увидела лысину тайги с карстовой воронкой посередине. Дальше виднелась цепь полуразрушенных гор под тяжелым покрывалом бурого леса. Внучка карабкалась следом. Наконец они добрались до ложбины между двумя большими камнями, в которой и устроились.
– Фух! Ты куда исчезла? – задыхалась внучка.
– Тихо! – Кикимора придавила клеща на ее щеке. – Вот зараза!
Кикирилла удивленно уставилась на бабушку.
– Да не ты, – она сняла с головы внучки еще пару клещей. – Три заразы.
Вновь грохнуло. Кикирилла пригнула голову, прижалась к бабушке.
– Как пить дать, стреляют, – прошептала Кикимора.
– Кто?
– Не знаю пока, – Кикимора Болотная вылезла из ложбины. – Подойду-ка поближе.
Возможно, она так бы и поступила, но справа что-то зашуршало. От неожиданности старушка присела. Прямо на них шeл Желми. Качаясь, как маятник, он тащил Тополиху и, казалось, слабел с каждой секундой. Ветви волочились по земле, цеплялись за камни, сбривали неокрепшую весеннюю траву.