2. Торпедные катера выходят из Анапы с расчетом произвести торпедный удар по плавсредствам противника на внешнем рейде и в порту Феодосии в 06.00 6.10.43 г. После атаки торпедные катера следуют в Геленджик или в Анапу.
3. В это время авиация:
а. С началом артстрельбы кораблей самолеты ДБ-3 подавляют стреляющие батареи противника на мысе Киик-Атлама, Коктебель, Феодосия.
б. В 07.00 самолеты Пе-2 наносят бомбоудар по плавсредствам противника в порту Феодосия и производят аэрофотосъемку результатов удара и стрельбы.
в. С рассветом 6.10.43 г. прикрывают корабли, торпедные катера и корректировщиков.
Вопрос: Какие были внесены изменения в план операции после его утверждения, чем они были вызваны и как они были внесены?
Ответ: 1. Примерно через полтора-два часа после подписания боевого распоряжения командующий флотом отменил участие торпедных катеров в операции. Это вызвалось тем обстоятельством, что в Феодосии были обнаружены торпедные катера противника. Так как по условиям боя трудно было избежать встречи наших кораблей с нашими торпедными катерами, во время которой неизбежно были бы обстреляны сами катера. Поэтому участие торпедных катеров в операции было отменено.
2. Во время инструктажа командиров кораблей на эсминце «Беспощадный» командующий флотом по просьбе командира лидера «Харьков» капитана 3-го ранга Шевченко разрешил ему попутно с поиском обстрелять порт Ялты.
Вопрос: Детализируйте, как были учтены в разработке операции известные штабу ЧФ данные о противнике?
Ответ: 1. Для обеспечения от возможных атак авиации противника предусматривался, возможно быстрый, отрыв кораблей от берега. Переход кораблей в светлое время доложен был прикрываться барражем истребительной авиации – четыре самолета киттихок должны были непрерывно находиться в барраже над кораблями.
2. Для обеспечения кораблей от огня береговых батарей противника предусматривался удар авиации по стреляющим батареям.
3. Против торпедных катеров корабли должны были применить маневр и артиллерийский огонь. Специального обеспечения против торпедных катеров противника не предусматривалось. При планировании всех операций надводных кораблей мы всегда главное внимание уделяли вопросам обеспечения от авиации противника, которая является нашим главным противником на театре.
Вопрос: Насколько реальны были намеченные планом средства противодействия авиации противника?
Ответ: До этой операции все операции надводных кораблей такого штата прикрывались меньшим количеством самолетов (2–3 бомбардировщика). При расчете этой операции учитывался отчет предыдущей операции, и имелось в виду, что выделенного количества истребителей барража будет достаточно для того, чтобы сбить бомбардировщиков с курса. Кроме этого всегда имелось в виду, что корабли против авиации применят маневр и вовремя откроют артогонь… На аэродромах в Геленджике находился резерв истребительной авиации для усиления прикрытия кораблей, в случае необходимости….
Вопрос: Из каких источников Вам было известно о возможностях нашей авиации?
Ответ: О возможностях нашей авиации я знал из ежедневного учета боевого состава авиации, который велся в оперативном отделе штаба Черноморского флота.
Вопрос: Кто был непосредственным руководителем этой операции?
Ответ: Непосредственным руководителем этой операции был начальник штаба эскадры ЧФ капитан 1-го ранга Романов, командный пункт которого находился в Геленджике. Командовал кораблями командир 1-го дивизиона миноносцев капитан 2-го ранга Негода. Брейд-вымпел на эсминце «Беспощадный».
Вопрос: Что Вам известно об организации управления этой операцией?
Ответ: Нахождение командного пункта командующего операцией в Геленджике обуславливалось тем обстоятельством, что там находились: авиация, участвовавшая в операции, и торпедные катера, которые должны были развертываться в операцию из Геленджика. Связь торпедных катеров с командованием операцией удобна была через Геленджик. Фактически управление операцией осуществлял штаб флота, а роль капитана 1-го ранга Романова свелась к управлению обеспечением авиацией.
Вопрос: Какие были сделаны замечания в процессе составления плана этой операции со стороны присутствующего при этом капитана 1-го ранга Романова?
Ответ: Со стороны присутствующего при составлении плана капитана 1-го ранга Романова замечаний по плану не было, за исключением мелких несущественных, которых я не помню».
Из протокола допроса 17 октября 1943 года капитана 2-го ранга Ковеля Юрия Петровича, 1912 г.р., русского, уроженца г. Рыбинска, из служащих, флагманского штурмана Черноморского флота, окончившего военно-морскую академию, члена ВКП(б) с 1932 г., в ВМФ с 1930 г., награжденного медалью «За оборону Ленинграда». Допрос проводил заместитель начальника 2-го отдела управления контрразведки НКВМФ СМЕРШ подполковник Шатуновский.
«Вопрос: Какое участие Вы принимали в проводимой операции кораблей с 5 по 6 октября 43 года?
Ответ: В операции кораблей я, как флагманский штурман, принимал участие в составлении схемы решений командования по выполнении операции…
Вопрос: Цель и задача проводимой операции?
Ответ: Отряду кораблей эскадры ЧФ была поставлена задача:
1. Лидеру «Харьков» обстрелять Ялту на рассвете 6 октября, и, двигаясь далее вдоль берега Крыма по направлению к Феодосии, произвести поиск плавсредств противника…
2. Двум миноносцам на рассвете 6 октября обстрелять внешний рейд и гавань Феодосии для уничтожения плавсредств противника.
3. Военно-воздушным силам ЧФ корректировать стрельбу миноносцев, подавить батареи в районе Феодосия – Коктебель, прикрывать корабли при отходе, начиная с рассвета…»
Увы, неудача 30 сентября, к сожалению, так ничему и не научила ни командующего флотом, ни его штаб. Если в ранее неудачных набеговых операциях эсминцы подходили к неприятельскому берегу где-то в середине ночи (что позволяло им нанести удар и до рассвета уйти от Крыма на достаточно большое расстояние), то на сей раз адмирал Владимирский непонятно почему остановился на куда худшем варианте. Новый план предполагал внезапное появление кораблей у Крыма не в середине ночи, как бывало ранее, а только на рассвете, после скрытного ночного перехода. Поэтому отход в базу от полуострова надо было выполнять уже в светлое время суток. Из этого следует, что на этапе планирования операции была уже совершена очевидная ошибка, ибо совершенно очевидно, что с рассветом отходящие эсминцы будут неминуемо обнаружены вражеской авиацией и подвергнутся атакам самолетов. И такой план был принят, несмотря на то, что все прекрасно знали: истребителей дальнего действия на ЧФ очень мало, их совершенно недостаточно, чтобы прикрыть на первом (самом опасном) участке отходящие корабли. Поразительно, но эти очевидные обстоятельства тогда никого не смутили!
Из протокола допроса 21 декабря 1943 года командира эсминца «Беспощадный» В.А. Пархоменко. Допрос проводил главный прокурор ВМФ генерал-лейтенант юстиции Гаврилов:
«Командуя миноносцем, я неоднократно принимал участие в операциях надводных кораблей Черноморского флота, причем эти операции проводились, как правило, в ночное время, и сколько-нибудь значительных успехов не давали. Я был сторонником проведения набеговой операции днем. Будучи сторонником дневных операций, я понимал, что наиболее серьезным противником надводных кораблей является авиация и потому противодействие ей со стороны нашей авиации всегда могло гарантировать успех операции. До начала проведения операции 6 октября мы получили данные разведки о том, что в Крыму мало авиации противника. Эти разведданные несколько успокоили, однако я понимал, что недооценивать авиацию противника нельзя».
Непонятно почему, но вице-адмирал Владимирский и его штаб упорно считали, что авиация противника не представляет собой угрозы кораблям в море. Возможно, в принятии такого странного решения сыграло свою роль и то, что, по данным разведки, бомбардировщиков на аэродромах противника в Крыму в тот момент якобы было мало. Кроме этого считалось, что на сосредоточение вражеской авиации с более северных аэродромов потребуется время, за которое наши корабли успеют выйти из зоны ее возможного воздействия. О дислокации самого опасного противника – пикировщиков – никаких сведений командование ЧФ, надо полагать, не имело вообще. В противном случае, полное игнорирование пикировщиков, как наиболее серьезной угрозы, понять просто невозможно.
Во втором томе военно-исторического очерка «Военно-морской флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», посвященного боевым действиям Черноморского флота, пишется, что 4 октября 1943 года план выхода был доложен командующему Северо-Кавказским фронтом генерал-полковнику И.Е. Петрову и им одобрен. Этот факт нам следует запомнить особо, так как впоследствии вокруг него развернутся нешуточные интриги!
* * *
За сутки до начала операции «Харьков» эскадренные миноносцы «Беспощадный» и «Способный», в целях приближения к району предстоящих действий, были перебазированы из Поти в Туапсе. При этом перебазирование было проведено быстро и, по возможности, скрытно.
Из допроса свидетеля, дивизионного механика 1-го дивизиона эсминцев Вицкого Георгия Альфредовича, 1911 г.р., уроженца Днепропетровской обл., русского, беспартийного, в ВМФ с 1933 г., награжденного орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя». Допрос 22 декабря 1943 года проводил начальник отдела контрразведки СМЕРШ эскадры Черноморского флота капитан 2-го ранга В. Савельев: «Я находился на «Харькове», как дивизионный механик. Перед операцией все корабли стояли в Батуми. Для командира дивизиона выход в море был внезапным. Никаких подготовительных мероприятий не проводилось. Корабли были в обычной готовности и по приказу вышли в море.
Вопрос: От кого был получен приказ?
Ответ: Я знаю только, что приказ передали командиру дивизиона через командира бригады крейсеров».
Из протокола допроса 3 ноября 1943 года, в качестве свидетеля, помощника командира эсминца «Способный» капитан-лейтенанта Фролова Ильи Гавриловича, 1910 г.р., члена ВКП(б) с 1932 г. Допрос проводил начальник следственной части отдела контрразведки управления СМЕРШ по ЧФ подполковник Григорьев.
Вопрос: Что Вам известно об обстановке, в которой проходила операция?
Ответ: Корабли, намеченные в операцию, лидер «Харьков», эсминцы «Способный» и «Беспощадный» прибыли в порт Туапсе утром 4 октября, примерно в 7.00 или 7.30. Ошвартовались, лидер «Харьков» у 7-го причала, эсминец «Беспощадный» у 4-го причала и «Способный» у 2-го причала. Офицерский состав знал, что намечается какая-то операция, но какая, когда ее начало, известно не было, за исключением, может быть, командира соединения капитана 2-го ранга Негоды.
Вопрос: Когда корабли, указанные Вам, прибыли в порт Туапсе, они были обнаружены авиаразведкой противника?
Ответ: Над портом на значительной высоте (3–4 тысячи метров) раза два или три пролетал самолет противника и очевидно обнаружил корабли. По самолету береговые батареи открывали огонь, база покрывалась дымовой завесой, но неэффективно».
5 октября командующий Черноморским флотом вице-адмирал Л.A. Владимирский подписал боевое распоряжение, согласно которому 1-й дивизион эсминцев, во взаимодействии с торпедными катерами и авиацией флота, в ночь на 6 октября должен произвести набег на морские сообщения противника у южного побережья Крыма и обстрелять порты Феодосия и Ялта. Цель операции – уничтожение плавучих средств и десантных кораблей противника, покидающих Керчь. Общее руководство действиями кораблей, как уже отмечалось выше, поручили начальнику штаба эскадры капитану 1-го ранга М.Ф. Романову, находившемуся на командном пункте в Геленджике. По прибытии в Туапсе командир 1-го дивизиона миноносцев Черноморского флота капитан 2-го ранга Н.Г. Негода получил боевое распоряжение. До выхода в море оставалось всего 4 часа.
Из материалов следствия: «Совершенно Секретно. Операция «ВЕЖА». Командиру 1 ДММ ЧФ капитану 2-го ранга Негоде, ВРИД Командующего РО (разведотдела. – В.Ш.) ВВС ЧФ полковнику Петрову, копия: командующему эскадрой ЧФ вице-адмиралу т. Басистому.
«Боевое распоряжение
Штаб ЧФ
«октября 1943 г.
м. Магры
Обстановка: Противодействие выводу плавсредств противника из Керченского пролива в Феодосию, Ялту, Севастополь.
Задача: На рассвете 5.10.43 г. у южного берега Крыма произвести поиск и уничтожение плавсредств противника.
Состав сил и организация командования: эсминцы «Способный» и «Беспощадный», ИА (истребительная авиация. – В.Ш.) по назначению командующего ВВС. Командует операцией командир 1ДММ капитан 2-го ранга Негода.
Выполнение операции: Выход кораблей из Туапсе в 20.00 04.10.1943 г. Переход и поиск, согласно схемы. В светлое время корабли прикрыть ИА. Возвращаться в Туапсе.
Указания по связи: Корабли имеют вахты в варианте № 111 для связи с ФКП ЧФ и внутри дивизиона, кроме того вахту приема циркулярных радиограмм. По сигналу с ФКП о вылете ВР (воздушной разведки. – В.Ш.) – открыть вахту в варианте № 125. Связь с авиацией прикрытия, согласно циркулярных указаний начальника связи ЧФ № 09, связь внутри дивизиона по Т-7. Опознавание действующее.
Командующий ЧФ вице-адмирал Владимирский, член Военного Совета контр-адмирал Кулаков, начальник штаба контр-адмирал Елисеев».
Получив боевое распоряжение, капитан 2-го ранга Негода вызвал к себе командиров участвующих в операции кораблей и поставил им задачу готовности к выходу к 20 часам 00 минутам 5 октября 1943 года.
Любопытно, что при этом штаб и политотдел эскадры ЧФ о предстоящей операции извещены не были. Возможно, это было сделано преднамеренно, с целью сохранения военной тайны. Возможно, налицо просто очередное головотяпство, когда одна рука не ведает, что творит вторая. На последнее, по крайней мере, достаточно прозрачно намекается в политическом донесении, о котором мы будем говорить позднее.
Из протокола допроса 22 декабря 1943 года в качестве свидетеля бывшего командира БЧ-1 эсминца «Способный» (в допрашиваемое время командира БЧ-1 эсминца «Бодрый») старшего лейтенанта Костржевского Леона Леоновича, 1914 г.р., уроженца г. Севастополь, поляка, из крестьян, в ВМФ с 1936 г., закончил ВВМУ им. Фрунзе, член ВКП(б) с 1940 г. Награжден медалями: «За отвагу», «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя». Допрашивал начальник отдела контрразведки эскадры капитан 2-го ранга Савельев:
«Вопрос: Что Вам было известно об операции предварительно перед выходом в море?
Ответ: В операции все три корабля вышли из Батуми 3 октября примерно в 20 часов, пришли в Туапсе часов в шесть 4 октября, где простояли весь день 4 октября и 5 октября. Часов в 17 5 октября я был вызван на эсминец «Беспощадный», где встретил штурманов других кораблей Телятникова и Глазунова. Дивизионный штурман тов. Бармоткин предложил нам снять кальку всей операции (переход: Туапсе – точки обстрелов – Туапсе).
Вопрос: Лично у Вас какие-либо вопросы по кальке к дивизионному штурману были?
Ответ: Никаких вопросов по кальке к штурману дивизиона у меня не было. Для меня все было ясно.
Вопрос: А у других штурманов?
Ответ: Вопросов так же не было. В порядке уточнений были высказывания – почему близко от берега проходит курс в районе Коктебеля, а также близко от берега была выбрана точка соединения всех кораблей – в районе Алушты в 4-х милях от берега, в непосредственной видимости с берега. Но эти замечания не носили какого-либо характера обсуждения плана операции.