Гибель «Харькова». Роковой день Черноморского флота - Владимир Шигин 5 стр.


Вопрос: Данными о состоянии погоды, прогнозами последними вы были снабжены?

Ответ: Этими данными я, как штурман, располагал полным прогнозом погоды. Он был хорошим, что впоследствии и подтвердилось.

Вопрос: За время стоянки кораблей авиация противника вас обнаружила?

Ответ: Да, разведчик противника над базой Туапсе был 4 и 5 октября».

* * *

Итак, согласно плану набеговой операции, артиллерийский обстрел портов Ялта и Феодосия было решено произвести на рассвете 6 октября. Задача подавления передовых батарей противника в случае их противодействия была поставлена авиагруппе из 4-х самолетов Ил-2 и двух самолетов Б-3. Стрельба кораблей по береговым целям должна была корректироваться двумя самолетами-корректировщиками – ДБ-3 и Пе-2, а для их прикрытия выделялись 4 истребителя. Прикрытие кораблей на отходе возлагалось на 6 истребителей дальнего действия «киттихаук» (это были все наличные самолеты данного типа), из расчета иметь по 3 самолета в смене. Подход кораблей на дальность действия своих истребителей планировался на 9–10 часов утра. С подходом кораблей на дальность действия ближних истребителей, ориентировочно к 9–10 часам, 6 октября штаб ВВС флота планировал усиленное прикрытие кораблей в составе 12 самолетов типа ЛаГГ-3 и Як-1.

Именно в это время на Черноморский флот прибыл из Москвы нарком ВМФ адмирал флота Н.Г. Кузнецов. Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «В начале октября 1943 года маршал А.М. Василевский в штабе Южного фронта ознакомил меня с доложенным в Ставку планом овладения Крымом. По замыслу Южный фронт, обходя Мелитополь, должен был захватить Сиваш, Перекоп, район Джанкоя и ворваться в Крым. Одновременно намечалось высадить воздушный десант в район Джанкоя, а в Геническе силами Азовской флотилии – морской десант. После этого разговора я отдал соответствующие распоряжения командующему Азовской флотилией».

Затем Н.Г. Кузнецов отправился в штаб Черноморского флота, чтобы заслушать командующего флотом о подготовке десантной операции в Крым и ознакомиться с ходом набеговой операции «Харькова» и двух эсминцев.

Исходя из вышеизложенного, могу предположить, что набеговая операция была организована именно 5–6 октября совсем не случайно. Судя по всему, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Владимирский решил продемонстрировать прибывающему к нему на флот наркому «фирменную» операцию черноморцев.

Итак, утром 5 октября 1943 года командир 1-го дивизиона эскадренных миноносцев эскадры Черноморского флота капитан 2-го ранга Негода получил боевое распоряжение Военного совета ЧФ на проведение набеговой операции к берегам Крыма и схемы решения.

В Центральном военно-морском архиве имеются разведсводки штаба ЧФ на 5–6 октября 1943 года. Для нас наибольший интерес представляет последняя разведсводка, полученная непосредственно перед выходом кораблей в море, ведь именно изложенные в ней разведданные и были положены во главу угла действий отряда кораблей. Это разведсводка № 556 на 22 часа 00 минут 05.10. 1943 года. Вот ее текст: «…В Ялте – 1 БДБ, 2 ТКА. Феодосия – 16 БДБ, 6 паромов «Зибель», 3 СКА, из них 9 БДБ, 4 «Зибеля» и 3 СКА на рейде. Керчь – рассредоточено 16 плавединиц. Авиация – 29 самолетов на аэродромах. ТКАТКА, СКАСКА, ТЩТЩ конвоировал конвой и отдельные суда в районах озера Табачник, мыс Сарыч, мыс Фиолент. На коммуникациях противника Керченский пролив-Ялта-мыс Сарыч. Состав сил: восточнее мыса Аю-Даг – 12 БДБ, 7 барж, 4 ТЩ, у мыса Киз-Аул – 5 ТКА, 6 миль восточнее озера Табачник – 1 БДБ, 3 ТКА».

Таким образом, по данным разведки ЧФ на коммуникациях вдоль крымского побережья между Керчью и Ялтой вечером 5 октября находилось большое количество плавсредств противника, большинство из которых до наступления ночи из района уйти не могли.

Здесь сразу отметим, что если для подготовки отряда кораблей к решению типовой задачи суток могло быть достаточно, то для отработки всех вопросов организации с авиацией их хватить не могло. Одно дело, если командиры участвующих в операции сил могут быть собраны на инструктаж вместе, а потом еще уточняют детали друг у друга. Совсем другое дело, если все участники принимают решения раздельно. Еще хуже, если эти решения заслушивают и утверждают разные военачальники, а времени на согласование этих решений уже не остается. В данном случае именно все так и получилось.

* * *

От ВВС Черноморского флота в операции должны были участвовать 1-я минно-торпедная авиационная дивизия, самолеты 11-й штурмовой авиадивизии (47-й штурмовой авиаполк и 9-й истребительный авиаполк), 25-й истребительный авиаполк (от 4-я истребительная авиадивизия). Уже в ходе самой операции к ней дополнительно были привлечены 30-й разведывательный и 119-й морской разведывательный авиаполки.

5 октября в 23 часа 00 минут на командный пункт 1-й минно-торпедной авиадивизии прибыл начальник оперативного отделения оперативного отдела штаба ВВС майор Букреев, который устно изложил решение командующего ВВС для командования авиадивизии. Ни о каком согласовании речи не шло, т. к. к этому времени корабли были уже в море! На вопрос командира дивизии о необходимости более конкретной ориентировки Букреев предложил снять копию с боевого распоряжения вице-адмирала Владимирского (№ оп-001392 от 5.10.1943 г.)

Каким же было решение командующего ВВС Черноморского флота для 1-й морской торпедной авиадивизии на операцию?

В общих чертах оно выглядело так: в 5 часов 30 минут утра 6 октября самолет Ил-4 должен был произвести доразведку немецких плавсредств на рейде Феодосии и в порту, после чего с 5 часов 30 минут до 6 часов 00 минут должен был корректировать артиллерийскую стрельбу эсминцев, которые должны были к этому времени подойти к Феодосии. Одновременно с 5 часов 30 минут до 6 часов 00 минут четыре Ил-4 должны были подавить огонь береговых артиллерийских батарей противника, расположенных на мысе Киик-Атлама, в Коктебеле, в Феодосии и Сарыголе. С 6 часов 00 минут от точки, с координатами широта 44 градуса 51 минута северной широты и 35 градусов 20 минут восточной долготы, истребители «аэрокобра» и «киттихаук» из состава 7-го истребительного авиаполка 4-й истребительной авиадивизии должны были прикрыть отход эсминцев и переход до точки с координатами 44 градуса 10 минут северной широты и 36 градусов 00 минут восточной долготы. В это время (в 7.00) девять Пе-2 из состава 40-го авиаполка, под прикрытием истребителей, должны были нанести удар по плавсредствам в Феодосии, а также сфотографировать результаты артиллерийской стрельбы кораблей.

На 6 октября авиадивизия, базировавшаяся в то время на аэродроме в Геленджике, имела в своем составе не так уж много боеготовых самолетов. Так, в 5-м гвардейском авиаполку из 18 Ил-4 в строю находились всего 8, в 11-м гвардейском истребительном авиаполку из 15 «авиакобр» в строю были всего 8, в 36-м минно-торпедном авиаполку из восьми Б-3 в были строю 5 и еще 4 А-20-Ж, в 40-м авиаполку из 24 Пе-2 в строю были лишь 14. Исходя из этого количества самолетов, командование дивизии и приняло решение на операцию.

* * *

В 19 часов 20 минут на краснознаменный эсминец «Беспощадный» прибыл командующий ЧФ вице-адмирал Владимирский, который уточнил задачу и перенес начало открытия огня по неприятелю с 5 часов 50 минут на 5 часов 30 минут, с тем чтобы корабли могли раньше начать отход от крымских берегов. Данный факт говорит о том, что в глубине души Владимирский, возможно, все же ощущал пагубность своего решения на подход кораблей к крымскому берегу на рассвете. Только этим можно объяснить чисто импровизированное изменение комфлотом в самый последний момент времени открытия огня. Увы, изменение на 20 минут было явно недостаточным для того, чтобы за это время корабли успели уйти из зоны действия неприятельской авиации. Понимал ли это до конца сам Владимирский? Если понимал, то почему не потребовал от своего штаба срочной переработки плана операции? Если не понимал, то почему перед самым отходом кораблей он все-таки попытался выкроить для отряда Негоды лишних «спасительных» 20 минут?

Закончив инструктаж, Владимирский приказал собранным командирам действовать по обстановке и обязательно выполнить поставленную перед ними задачу.

Из допроса 25 декабря 1943 года бывшего командира эсминца «Беспощадный» капитана 2-го ранга Пархоменко Виктора Алексеевича, 1906 года рождения, уроженца города Артемовска, украинца, в ВКП(б) с 1926 года, в ВМФ с 1923 года, награжденного орденом Красного Знамени, медалями «За оборону Одессы» и «За оборону Севастополя»:

«Вопрос: Командующий предоставлял право действовать командиру дивизиона Негоде по обстановке?

Ответ: Во время инструктажа командующий флотом прямо заявил, что советов на все случаи дать нельзя, и разрешил Негоде, выполняя этот план, действовать по обстановке».

Корабли заканчивали последние приготовления к походу. Что он не будет легким, это понимали все. Увы, предугадать свою судьбу не дано никому…

Глава четвертая. Корабли и командиры

Пока корабли отдают швартовы, познакомимся поближе с командованием Черноморского флота и с командирами, уходящих на операцию кораблей.

Осенью 1943 года Черноморским флотом командовал 40-летний вице-адмирал Л.А. Владимирский. Лев Анатольевич Владимирский родился в городе Гурьев в семье школьного учителя и акушерки. В 1921 году поступил на военный факультет Ташкентского университета, одновременно проходил службу в ЧОН, участвуя в боях с басмачами. В июле 1922 года был переведён в училище командного состава флота в Петрограде, которое закончил в 1925 году. С мая 1925 года по май 1926 года проходил службу штурманом на черноморских эсминцах «Лейтенант Шмидт» и «Петровский». С мая по октябрь 1926 года – вахтенный начальник лёгкого крейсера «Червона Украина». С октября 1927 года по май 1930 года проходил службу в должности артиллериста на эскадренных миноносцах «Шаумян», «Незаможник» и «Петровский». С мая по декабрь 1930 года занимал должность дивизионного артиллериста дивизиона эсминцев Черноморского флота. Затем служит помощником командира эсминца «Шаумян», командиром сторожевого корабля «Шквал», эсминца «Петровский», командиром лидера «Москва» и лидера «Харьков». В 1937–1938 годах – начальник штаба бригады крейсеров ЧФ. Участвовал в доставке оружия в республиканскую Испанию. Затем Л.А. Владимирский командовал особым отрядом судов, осуществлявших переход из Ленинграда во Владивосток. С июня 1939 года Л.А. Владимирский – командующий эскадрой ЧФ. В 1940 году стал контр-адмиралом. С началом Великой Отечественной войны корабли эскадры под командованием Владимирского наносили удары по портам Румынии, участвовали в проведении боевых действий при обороне Одессы и Севастополя. Во время проведения Керченско-Феодосийской десантной операции Владимирскому было поручено руководство кораблями отряда высадки. В 1942 году Л.А. Владимирскому было присвоено воинское звание вице-адмирал. В апреле 1943 года Л.А. Владимирский был назначен на должность командующего ЧФ. Во время проведения Новороссийско-Таманской наступательной операции в сентябре – октябре 1943 года грамотно организовывал поддержку наступающих войск десантами, огнём кораблей и ударами авиации флота.

Ветераны пишут о Владимирском как о порядочном, выдержанном и вежливом человеке, обращавшемся на «вы» со всеми и не позволявшем себе никогда повышать голос на подчиненных, что отличало его в лучшую сторону от большинства тогдашних генералов и адмиралов. Впрочем, многие считали Владимирского слишком мягким для должности командующего флотом. Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов писал о нем так: «Владимирский был прямым и честным. Всегда открыто высказывал свои взгляды, смело брал на себя ответственность… Мягкий и добрый, он в то же время был неуклонно требователен». Среди ветеранов существует мнение и о патологической «невезучести» Владимирского…

Историк ВМФ капитан 1-го ранга А.В. Платонов пишет: «… Владимирский неоднократно проявлял себя как неплохой военачальник. Но вот как флотоводец… Единственную лично им спланированную и проведенную операцию на румынских коммуникациях в конце ноября 1942 г. нельзя признать успешной… Но тогда ведь не хватило буквально чуть-чуть… Вот только чего: опыта или знаний? Но знания, в том числе, дают и возможность адаптации личного опыта к новым условиям обстановки, возможность его расширенной трактовки… В апреле 1943 года Л.А. Владимирский назначается командующим Черноморским флотом, минуя должность начальника штаба флота. Трудно сказать, в какой мере он оказался готов к должности командующего флотом. У Л.А. Владимирского был большой опыт корабельной службы, но штабной работы он не знал… В тех специфических условиях применения сил флота, по-видимому, нужен был несколько иной опыт службы, чем был у чисто корабельного офицера Л.А. Владимирского. Его пребывание в должности не отмечено какими-либо заметными успехами на морском направлении, в том числе в блокировании группировки германских войск на Таманском полуострове. Зато практика имитации бурной деятельности флота путем безрезультатных, а потому бесполезных набегов на Ялту и Феодосию была доведена до логического конца…»

Из воспоминаний капитана 1-го ранга И.А. Чверткина: «Лев Анатольевич Владимирский был хорошим моряком. Я отлично помню, что Кожанов (командующий ЧФ до 1938 г. – В.Ш.) называл командира «Шквала» Левушкой. Он выходил в море на своем утлом сторожевичке даже в такую штормовую погоду, когда и большие корабли не осмеливались выходить. Помимо того, что он был хорошим моряком и всеми признанным авторитетом, он обладал редким характером. Владимирский не кричал, уважал и чтил достоинство не только своих офицеров, но и матросов, и был необыкновенно порядочным человеком. Я отлично помню случай массовой гибели людей на миноносце во время химического учения в 1941 году. Не буду описывать всех подробностей. Было множество жертв, и после расследований и работы всех комиссий Владимирского вызвал Сталин. Там Владимирский, как и перед комиссиями, полностью взял всю вину на себя и тем спас, возможно, от расстрела всех химиков. На удивление, Сталин не посадил Владимирского, даже не снял, а его авторитет безмерно возрос. На посту командующего эскадрой он был самым лучшим флагманом, во всяком случае, на моей памяти… Может быть, на должности командующего ЧФ ему не хватало опыта, возможно, ему не хватало широты взглядов и понимания всех проблем флота».

Командующим Черноморским флотом Владимирский стал весной 1943 года, сменив на этой должности вице-адмирала Октябрьского.

Из воспоминаний капитана 1-го ранга И.А. Чверткина: «Октябрьского сняли в марте 1943 года после неудачной Новороссийской операции, которой руководил Басистый. Адмирал Октябрьский (его называли «Сталинский командующий») не был моряком в обычном смысле. Он был катерником, и все. Я даже не знаю, командовал ли он торпедным катером. Он никогда не командовал кораблем, тем более, большим. Он был крупным администратором и, возможно, хорошим организатором, и все. Октябрьскому никогда не приходилось руководить учениями флота при маневрировании и перестроении эскадры. Он нуждался поэтому в хорошем начальнике штаба – моряке, но ему и тут не везло. Принятая в советском флоте система продвижения кадров не обеспечивала нужды флота. Октябрьский правил флотом не хуже других, вынес на своих плечах тяжелейшую оборону Севастополя, едва не остался там… Он прекрасно относился к командирам, защищал их и не давал в обиду… Я не знаю, за что его сняли. Мне кажется, что причин к тому не было. Хотя меня не спрашивали об этом, но если бы спросили, то я сказал бы, что снимать Октябрьского не за что… В начале 1990 года, когда я поехал навестить Оскара Жуковского (сослуживец И.А. Чверткина по ЧФ в годы войны. – В.Ш.) и попрощаться с ним, я задал ему вопрос: почему тогда сняли Октябрьского? И Оскар рассказал мне историю, которая заключается в следующем. После провала Новороссийской операции, по единственной причине – из-за неспособного Басистого (контр-адмирал Н.Е. Басистый командовал эскадрой ЧФ. – В.Ш.), на Черноморский флот прилетел маршал Жуков с целью расследовать, почему операция потерпела поражение. Пригласил к себе Октябрьского, а тот не захотел, отговорился нездоровьем. Маршал Жуков провел формальное расследование и снял Октябрьского».

Назад Дальше