Блокадная кровь. Рассказы, стихотворения, эссе - Алексей Иванович Дунев, читать онлайн бесплатно (полностью)

Блокадная кровь

Рассказы, стихотворения, эссе

Всем блокадникам посвящается…

Авторы: Каралис Дмитрий, Дунев Алексей, Мартусевич Александр, Буровский Андрей, Аникин Михаил, Ачильдиев Сергей, Бойкова-Гальяни Марина, Лапина Людмила, Зеленкова Мария, Лядащев Валентин, Дрюков Юрий, Буркова Татьяна

Оформление обложки Марина Григорьевна Бойкова-Гальяни

ISBN 978-5-0051-1246-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОБРАТНАЯ ПЕРСПЕКТИВА. ПРЕДИСЛОВИЕ

Неумолимо бежит время, и все дальше в прошлое уходит подвиг нашего народа в эпические времена Великой Отечественной войны. Народ – это судьбы множества людей, их переплетения, особенно ярко проявляющиеся в переломные моменты бытия: революции, войны, которыми так богат оказался ушедший в вечность ХХ век.

Великая Отечественная война – страшное потрясение, пережитое нашим Отечеством. Блокада Ленинграда – неотъемлемая, к сожалению, часть Великой Отечественной войны. Эта страница нашей истории поражает беспредельным трагизмом. Наш народ выстоял и победил в страшной войне. Жители Ленинграда пережили его блокаду. О том, как это происходило, рассказывается в этом сборнике.

Подлинная правда о тех событиях обжигает и переворачивает души наших современников. Тяжелую, страшную, неудобную память о блокаде надо беречь, чтобы её знали следующие за нами поколения россиян, чтобы и наши потомки чтили подвиг народа, отстоявшего нашу Родину.

Многовековая история России – генетическая память россиян, наша поддержка и опора в современной, подчас трудной, ошеломляющей быстрыми изменениями жизни.

Память о подвигах народа соединяет историю и современность, делает россиян единой общностью людей, противостоящей всем вызовам нашего времени.

Людмила Лапина, составитель сборника «Блокадная кровь».

Дмитрий КАРАЛИС

БЛОКАДНАЯ КРОВЬ (сценарий документального фильма)1

АННОТАЦИЯ

В фильме рассказывается, как во время блокады в Ленинграде работала «фабрика крови» – Институт переливания крови, снабжавший Ленинградский фронт и город важнейшим стратегическим ресурсом.

В фильме рассказывается, как в крови ленинградцев под влиянием экстремально длительного голодания и высочайшего психического напряжения произошли феноменальные биохимические изменения, имевшие значение для последующих поколений.

В фильме выдвигается гипотеза, что вынужденный 900-дневный «пост», пережитый блокадниками, дал послевоенное поколение с особой петербургской ментальностью и пассионарностью.

Всем, прошедшим ленинградскую

блокаду, посвящается.

Тридцатые годы прошлого столетия. Советское руководство готовит страну к неминуемой войне.

Наряду с индустриализацией промышленности создается сеть станций переливания крови, разворачивается донорское движение, спешно готовятся медицинские кадры – число медицинских вузов в стране вырастает с 12 до 73. В Москве и Ленинграде создаются первые в мире Институты переливания крови.

Начинается война с Финляндией, и Ленинградский научно-исследовательский институт переливания крови (ЛИПК) оказывается в прямом смысле на передовой. В ЛИПКе работает экспедиционный отдел, который в любую погоду и на любое расстояние обеспечивает транспортировку консервированной крови. Никогда и нигде в мире подобного отдела не существовало.

В зимних лесах Финляндии проходят успешные испытания два новшества, созданные в лабораториях Института: «ленинградская ампула» на двести пятьдесят миллилитров со стерильной иглой на конце резиновой трубочки и кровезамещающий соляной раствор ЛИПК-3 для оказания экстренной помощи в боевых условиях2. Это большой успех отечественной фронтовой медицины! Подобные растворы пытаются получить трансфузиологи США и Великобритании.

Одна из научных групп ЛИПКа начинает изучать биохимические свойства крови в зависимости от психологического состояния человека, и получает удивительные результаты. Эмоции человека способны превратить кровь из лечебного средства в угнетающий психику фактор. Но ученые не спешат делиться результатами исследований с научной общественностью – за насаждение идеализма по головке не погладят.

За время стодневной Финской компании 1939—1940 годов в строй возвращены тысячи раненных и обмороженных, бойцам перелито восемь тонн донорской крови.

После войны с Финляндией кровь в СССР признается стратегическим ресурсом наряду с военной техникой, углем, нефтью и электроэнергией. К знамени ЛИПКа торжественно прикрепляют Орден Трудового Красного знамени, а опыт института подлежит обязательному изучению военными медиками всех военных округов.

К 1941 году в СССР создается мощная, глубоко эшелонированная (от западных границ до городов Сибири) система донорских центров, связанных между собой транспортным сообщением. В стране работает 7 институтов, 170 станций и 1778 кабинетов переливания крови.

Начинается война, и в Ленинграде возле здания ЛИПКа на 2-й Советской улице колышется стихийная очередь желающих сдать кровь для нужд фронта. Но большой надобности в донорах-добровольцах в Ленинграде пока нет. На донорские пункты является более тысячи проверенных штатных доноров, которых вызывают заранее приготовленными открытками.

Фронт стремительно приближается к Ленинграду. Масштабная эвакуация населения приводит к сокращению числа доноров.

Городское руководство принимает экстренные меры. За одну ночь по городу расклеиваются плакаты «За Родину!» с изображением девушки-донора и бойца Красной Армии, по радио и в газетах призывают поделиться кровью с защитниками города. И через пару дней под сводчатыми потолками ЛИПКа вновь гудит очередь. Город бомбят и обстреливают, но каждый день на сдачу крови проходит от 300 до 3000 ленинградцев.

Институт переходит на военное положение, но в его затемненных лабораториях не прекращается научная работа.

К концу августа 1941 года биохимическая лаборатория создает уникальные кровезамещающие и противошоковые жидкости. Одна из них – «Жидкость Петрова»3 – содержит всего лишь десять процентов универсальной крови первой группы, но творит чудеса при введении раненым. Другая приводит в чувства при болевом шоке, который является одной из главнейших причин смерти при тяжелых ранениях.

8-го сентября 1941 года вокруг Ленинграда смыкается железный обруч блокады – в нем оказывается полтора миллиона человек с запасами продовольствия на две недели и горючего на десять дней.

Фронтовой обруч сдерживают полмиллиона красноармейцев и краснофлотцев.

Немцы наступают на всех фронтах, в Москве паника, и Ставка дает отчетливый сигнал: город должен полагаться только на себя.

Начинаются нечеловеческие испытания голодом, холодом, бомбежками и обстрелами. Городские врачи фиксируют признаки истощения населения.

Немецкие ученые-пищевики, медики и военные дают прогнозы: сопротивление прекратится через две недели, город окончательно вымрет через месяц, от боевых потерь и ранений развалится фронт, оставшиеся в живых красноармейцы перебьют комиссаров и поднимут руки. Генерал-майор Кнут, уже назначенный комендантом Петербурга, рассылает пригласительные билеты на банкет победителей в «Асторию» и печатает пропуска для передвижения по городу.

Но город не собирается умирать и рушит все расчеты немцев. Работают заводы, фабрики, школы, институты. Работают почта и поликлиники. Работают библиотеки и театры. Слово «блокада» не произносится – город считается на осадном положении, но ленинградцы понимают, что на них с надеждой смотрит вся страна. Выстоит Ленинград – выстоит страна! Выстоит Ленинград – выстоит мир. Отступать некуда.

Приходят дни, когда расстояние измеряется шагами, хлеб – граммами, а температура в минус пять градусов считается естественной комнатной температурой. Каждый день заснеженными тропками к старинному зданию института приходят бледные ленинградцы. Большинство доноров отказываются от компенсаций, передавая деньги в фонд обороны.4

Кровь для нужд фронта пытаются сдать даже седые старики и школьники. Они умоляют медперсонал взять хотя бы семьдесят или пятьдесят миллилитров для общего дела, но врачи неумолимы.5

До конца 1941 года кровь сдают 35856 человек6.

Кровь из замерзающего города теплым ручейком поступает на фронт, питает жизненной силой тысячи своих защитников.

Вскоре ученые ЛИПКа замечают, что блокадная кровь отличается от довоенной по биохимическому составу. Она «легчает», светлеет и вместе с тем обретает новую энергетику. Как тот ландыш, что зацвел среди зимы – землю в горшочке случайно оросили донорской кровью.

Сотрудники института переходят на казарменное положение – они живут и работают в лабораториях и мастерских. Для наиболее обессиленных создается профилакторий. Ученые умирают от голода, но проводят исследования на себе – описывают алиментарную дистрофию, меняющиеся свойства крови. Пишутся статьи и диссертации. На Ученом совете звучат доклады и планы, которые необходимо выполнить в условиях трагического эксперимента.

Зафиксированные в блокадные годы результаты до сих пор изучаются. Они позволяют понять генезис системных изменений организма в экстремальных, нечеловеческих условиях с высокой концентрацией духовной собранности. Иными словами, как соотносится длительное голодание и сильнейшее нервно-психическое напряжение с волей к жизни и победе.

ЛИПК переходит на заготовку универсальной нулевой (первой) группы крови и начинает в массовом порядке выпускать «Жидкость Петрова» в «ленинградских ампулах».

На близкий фронт отправляется и традиционная консервированная кровь. Всезнающая американская пресса пишет: «Медсестры в Красной Армии всегда имеют при себе 200 граммов (примерно 6½ унций) крови „универсального“ типа в специальной ампуле, снабженной стерильной резиновой трубкой, иглой и фильтром. Таким образом, переливание крови раненому можно сделать еще до выноса с поля боя».

Основными причины гибели раненых на поле боя остаются болевой шок и кровопотери. ЛИПК в короткие сроки осваивает «Таблетки Петрова», которые растворяются в ста граммах стерильной воды с добавлением все тех же 10% крови. Раствор применяется для снятия болевого шока, острой кровопотери, аэробной инфекции, сепсисе, вторичной анемии. Попросту говоря, ампула раствора, полученная из таблетки и минимума консервированной крови, вытягивает бойца с того света. Вскоре оказывается, что таблетка может давать эффект даже при отсутствии консервированной крови! Достаточно растворить ее в воде и ввести солевую жидкость струйным или капельным методом в организм раненого. Бутылочку с водой, в которой разводят таблетку, бойцы называют «четвертинкой», по аналогии с маленькой бутылкой водки.

Совсем иначе обстоят дела в германской армии. «Кровный вопрос» в Третьем рейхе относится к категории сакральных. Еще до войны идея донорства в фашистской Германии спотыкается о теорию чистоты арийской крови. Идеология мешает практической медицине. Теоретики расового превосходства настолько мистифицируют представления о крови, что медики Рейха приостанавливают многие разработки в области гемотрансфузии7. И к началу войны с СССР в германской армии, настроенной на блицкриг, не оказывается фронтовой службы крови. И лишь после тяжелых потерь немецкие медики пытаются брать кровь для переливания у военнопленных.

Но организмы пленных красноармейцев «не хотят отдавать кровь солдатам фюрера» – как по причине ничтожного питания в лагерях, так и в связи с психологическим шоком. Сосуды сужаются, пульс уменьшается, и русская кровь не хочет бежать в немецкие пробирки и баночки. Тридцать семь концлагерей на территории тогдашней Ленинградской области (она включала в себя некоторые нынешние самостоятельные области) не могут дать донорскую кровь в требуемых объемах.

Иное дело дети! Детская кровь считается у фашистов чистой от житейских страхов, к тому же легко извлекается из доверчивого организма. При полном извлечении крови умерший ребенок называется полным донором. На полных донорах специализируются детские концлагеря в Белоруссии8 и Прибалтике9. Но и этой крови скоро перестает хватать германской армии. Для сравнения: в СССР донорство разрешалось с 18 лет, фашистские «врачи» выкачивали кровь даже у годовалых младенцев.

Но под Ленинградом только один детский концлагерь – в поселке Вырица, и заключенных в нем полторы сотни детишек используют для переливания крови высшему офицерскому составу.

К зиме обе воюющие стороны несут под Ленинградом большие потери. Мясорубкой для обеих сторон становится «Невский пятачок».

В самую лютую пору осады Ленинграда, а именно в декабре 1941 года, газета «Нью-Йорк таймс» пишет:

«По сообщениям женевского корреспондента агентства Оверсис Ньюс, в швейцарских медицинских кругах заявляют, что одна пятая часть германских солдат и офицеров, раненых на советско-германском фронте, погибает в связи с тем, что в условиях суровой зимы им не может быть сделано переливание крови. Особенно много раненых погибает в Ленинградском районе…»10

Представитель штаба сухопутных войск генерал-лейтенант Паулюс (через два года он сдаст под Сталинградом два десятка дивизий и отправится в советский плен в чине фельдмаршала) прибывает с инспекционной проверкой в район станции Мга. Неподалеку, на Невском пятачке, гибнут в изнуряющих рукопашных боях любимцы фюрера – 7-я авиадесантная дивизия Вермахта, за два дня отбившая у англичан остров Крит. Раненых в кровопролитных боях на Невском пятачке спасти не удается – в госпиталях нет донорской крови. «А откуда берут кровь русские?» – интересуется Паулюс. И получает обескураживающий ответ: из блокированного Ленинграда. «Черт побери! Кто кого заблокировал – мы русских или они нас?! Откуда в замерзшем голодном городе донорская кровь?» – «Русские разбавляют кровь жидкостью из таблеток!» – «Учитесь, клистирные трубки!» – кидает разгневанный Паулюс медикам.

Остатки авиадесантной дивизии выводят с Невского пятачка и отправляют на отдых во Францию, а многочисленная немецкая агентура в Ленинграде начинает охотиться за секретом изготовления жидкости и таблеток Петрова.

Ставится задача перехватить готовые препараты при их доставке в прифронтовые госпитали.

ЛИПК и шесть его филиалов в разных районах города целенаправленно обстреливают и бомбят. Крупные снаряды с Вороньей горы рушат близлежащие дома, случаются прямые попадания в старинное здание института, на его крышу сыплются зажигалки, гибнут доноры, идущие поутру сдавать кровь.

В ЛИПКе, как и везде, нет электричества, тепла, воды. Стерилизаторы и мойку донорской посуды переводят на дровяное отопление, центрифуги крутят вручную, воду возят с Невы и стерилизуют в дровяных автоклавах. Скоро дистиллированную воду начнут получать из снега, в котором утопает город.

Блокадная кровь. Рассказы, стихотворения, эссе - Алексей Иванович Дунев