Эльвины чуть оживились, пользуясь моментом, когда глава Конксурата стал чуть мягче, чем обычно.
– Если мальчишка-эскурид – толковый, то заберем его с собой! А теперь – не вешать носы, уши острые торчком и напьемся до беспамятства! Мы заслужили! Виллем, давай-ка, наливай!
После смерти жены, единственной отдушины, Гротт начал пить, и тратить нажитое, вовсе не на благотворительность, хотя мог бы. Судьбы бедняков в их собственных руках! Или же пусть правители поднимут задницы с тронов и сделают то, что нужно! – так рассуждал старый конксур. Например, ему и его семье никто в трудные времена не помог. Не окажись он обладателем, Гротт бы сейчас тут не пировал, отдавая приказы и ловя раболепные взгляды свиты.
Но смотрели на него подчиненные с благоговением отнюдь не из-за страха пред ним. Эльвинам Гротт платил жалование, хотя и не должен (они – собственность Эльфината, Конксурата и его). Старик не кривил душой, говоря, что ушастики стали для него подобием семьи (ее заменой) – это действительно так. В нем много дурного, начиная от манер, заканчивая характером – но он же не настолько плохой? – по крайней мере, так он себе твердил. И иногда, довольно редко, а теперь и подавно, Гротт делал что-нибудь хорошее.
Он просто лишился цели. Достиг желаемого. А чего он, собственно, желал-то? Золота? На, получи. Обучение таких же, как и он, учеников, могло стать новым смыслом жизни, но конксуры больше не рождались, обучать некого… И старик смирился с тем, кем он стал: ворчун и пропойца… и лишь порой – кара и назидание для провинившихся обладателей.
За время службы Гротт подавил несколько мелких восстаний во Владычестве, ведь он занимался не только поиском и отловом скрывающихся эскуридов. Днем с калидией не броди, найдутся недовольные среди прочих, казалось бы, законопослушных обладателей. Многих (и очень многих – но то в прошлом) он лишил дара – а для того, кто отмечен подобной благостью, жизнь без силы становилась хуже смерти – оттого Гротта ненавидели и боялись.
“Ненавидели и боялись… ну хоть что-то… теперь и это у меня отняли…”
Изабелла померла, их дети – Герд и Гволк… давно оставили отчий дом (“Ты сам их выгнал, старый болван, неужто запамятовал?!”), ученики – у каждого собственный путь… Затем – она… (“Да, Фидес, теперь твой черед. Ты тоже оставишь меня, что к лучшему… потому что старику нечего тебе предложить, кроме неволи”.)
“И вот так я потерял всё и всех… Себя самого… Чтобы наконец встретить тебя, Варлаг, принц Гладии и… новый конксур… Ох, сколько я просил судьбу о твоем появлении! И не слишком ли поздно она откликнулась? Даже не знаю…” – Гротт осушил кубок залпом, затем еще раз.
Старик воззрился на эльвинов; один из них, Виллем (один из троицы элиминированных эскуридов, к слову), ощутил на себе пристальный взор мастера, обернулся и кивнул с улыбкой. Гротт ответил тем же и волей-неволей задумался об эскуридах:
“Ведь клятые паскудники, появляются и появляются, оттого, опять же, что Владычество не может запретить сношаться дражайшим чистокровным эльфам с нударами и гуммами… А мне потом разгребать за ними дерьмо! Интересно, скоро ли ждать очередных неприятных сюрпризов? Помимо, разумеется, тех, что уже созрели”.
Еще в памяти нехотя всплывали времена пробуждения силы в Шорьше и Хатидже – теперь он понимал, что обращался с теми чересчур жестоко… Получится ли обучить юнца ладно-складно на сей раз и даже испытать его на эскуриде?
Конксурия и эскура – не только враги, но и сестры, идущие нога в ногу, цепляющиеся друг за друга… Не потому ли в Высьдоме появился один из их обладателей тьмы?
Совпадения, конечно, крайне благоприятные, чтоб привезти сюда редринку, но конксура не покидало ощущение, что грядет нечто еще…
То, что растормошит эльфов и нарушит их незыблемые законы. Мир оставался спокойным, тихо плывущим по течению реки времен корабликом – без масштабных войн, конфликтов и столкновений – слишком долго.
И хоть Владыки полагают, что никакой опасности больше нет – ведь они подмяли всех под себя, как ни крути, но время стариков проходит… Ему ли не знать? – руки держат клинок уже не так крепко, а ноги стоят на земле не столь твердо… К тому же, учитывая положение дел, случившееся в Высьдоме уже бросает тень на их величие. Фидес, молодой конксур, новоявленный эскурид… И Катэль, который непременно захочет извлечь из днесь случившегося выгоду.
“Во что ты вляпался, дурья башка!”
Грегор Гротт надеялся, давешняя сутолока быстро сойдет на нет – тогда-то можно снова выдохнуть, вернуться домой и заняться обучением юнца – до поры, до времени… покуда в Мэриеле снова не случится чего-нибудь. Но, возможно, решать очередные проблемы придется уже не ему.
“Варлаг, Варлаг, – Старик встал из-за стола и, пошатываясь, принялся искать, куда служка прибрал отброшенные им сапоги, – не завидую я тебе”.
Глава 9. Узница
Варлаг отпрянул. Свет желтых глаз разрезал полумрак, впиваясь в саму душу.
– Кто ты? – он снова повторил прежний вопрос. Фер, который тоже увидал светящиеся глаза, почти врос в земляной пол и прилип к другу. – Точнее, что ты такое?
– Хм, я такая же, как и вы, – последовал ответ. Огоньки погасли и снова вспыхнули – узница моргнула.
– Ты обладатель? – выдохнул Фер. – Почему они заперли тебя?
– Потому что слишком ценная, – загадочно промолвила Фидес, – и опасная.
“Вот что ей внушили! Опасная! Не сама же она это придумала?”
– Вот так Эльфинат обходится с тем, кто им неугоден! – Страх принца начал отступать, на смену – пришел гнев. – Не бойся, мы не такие, как они. И не причиним тебе вреда. Меня зовут Варлаг, а это мой друг – Фер.
– Рада знакомству, мое имя вы знаете. Я в Высьдоме?
– Да…
– Понятно. Добрались наконец.
– Зачем они привезли тебя сюда?
– А что тут делают обладатели?
– Обучаются. Или…
– Конксур может лишить тебя силы… – вставил Фер.
– Исключено. Моя сила – сокровище!
– А какая она у тебя?
Фидес смолчала. Да уж, хитрит и увиливает от ответов. И как ей довериться?
– Ладно, можешь не отвечать, если не хочешь. – Фер и Варлаг переглянулись. – Сколько ты уже провела взаперти? – поинтересовался принц.
– Много… Слишком много.
– Тебя привезли с Гуар Данна? Или поймали где-то по пути?
– С Гуар Данна? – переспросила она.
– Гуар Данн это эльфийское название, – уточнил Фер. – Гарда – так говорят в народе, чтобы всем стало понятно. Ты слышала такое название?
– Да, да, оттуда.
– Путь неблизкий. Тебя хоть выпускали?
– Нет.
– Это ужасно!
– Я привыкла, ведь свобода для меня опасна, а я – для нее. И чего жаловаться? – клетка дает воду, если попросить, и у меня тут есть лежанка. Им ее даже не нужно открывать, чтобы… сделать чистой. Идеальная тюрьма…
Подумать только! Запереть обладателя в ящике, протащить через половину материка, не позволяя ни разу выйти даже под надзором стражи. Эльфинат зашел слишком далеко! Варлагу сделалось паршиво на душе, ведь то же самое может произойти с Фером.
– Фер, ты видел раньше такие клетки?
– Не доводилось… Это что-то новое.
Фидес затихла. В тишине до друзей доносилось только шумное дыхание. Похоже, она приблизила лицо к маленьким отверстиям в стенке и глубоко вдыхала воздух вне ящика.
– Ты пахнешь так же… Я сразу учуяла, сперва подумала – он вернулся… – Варлаг сначала не понял о чем речь, но после догадался. – Как Грегор Гротт, – объяснила Фидес.
– Грегор Гротт? Поглотитель? – Варлаг и Фер слышали – так Катэль назвал его при встрече.
– Что ты о нем знаешь? – Это могло бы очень помочь, ведь Варлаг собирался помешать конксуру отобрать силу у Фердорчи. – Он заточил тебя здесь? Плохо обходился с тобой?
– Нет, не так уж и плохо. Но чаще ему плевать на всех и вся.
– Вот как…
– Ему и сейчас плевать. Ведь только Грегор способен открыть эту клетку – ну, так я считала, потому что никогда раньше, кроме него, не чуяла подобных… не знала, что есть и другие, – пояснила пленница. – У тебя получится выпустить меня? Что скажешь?
– Ты чувствуешь запах обладания? – Фер заволновался. – Никогда не слыхал о таком…
– Только это я и могу, пока заперта. Ящик не дает мне использовать силу в полную меру… Но если откроете, покажу. Возможно.
Варлагу стало любопытно, чем же пахнет конксурия, а еще – что за обладание у запертой девушки. Это какой-то новый вид? Если ее сила опасна, как она заявляет, то почему бы конксуру попросту не поглотить ее? А что же Катэль? Он действительно собирается обучать того, кто способен навредить другим? Раз так – отчего же не оставить Фера в покое? А вдруг узнице известно нечто важное – способное помочь в их непростом положении?!
Следовало бы покинуть старый склад, снаружи доносилась ленная беседа эльвинов, но Варлаг бы корил себя, уйди они без ответов, вот и спросил:
– И чем же я пахну? А мой друг?
– Ты – ничем, будто кто-то украл запахи. Все вокруг пахнет… А с тобой такое дело – я знаю, что должна почувствовать твой дух, вот он, где-то рядом, но – нет, пустота… – Фидес помедлила, подбирая подходящие слова. Попроси кто Варлага описать конксурию – он бы тоже призадумался (и времени бы потребовалось гораздо больше). – А он – ночью, которую никогда не прогонит рассвет… Такой сладкий смрад… нежный аромат будущей гнили… когда фрукт свеж, но если полежит слишком долго… И он мне знаком… Да! Так пахнут они… атаранги – тени… Те, кто приносит тьму.
Друзья озадачились. Не только из-за нюха девушки… Что за странный язык? В Мэриеле все народы говорят на одном языке, пусть и с незначительными различиями, – на Всеобщем. Почему же она называет эскуридов как-то иначе? Причем, у самой Фидес нет никакого акцента, ее говор напоминает речь жителей Запада – она молвит подобно (как бы странно не прозвучало!) Феру или даже… Катэлю! Кто она такая? Эльфийка? А почему ее глаза светятся, как у дикого животного, а еще этот рык… Странно!
– Фер – хороший, даже если он пахнет, хм… Как ты там его назвала? Атаранг? И он не навредит тебе, – поспешил вставить Варлаг. – Не бойся.
– Не думаю, что вы пришли сюда, чтобы причинить мне вред… Вам ведь нельзя тут находиться, не так ли?
– Так, отчего попрошу и тебя вести себя потише.
– Да, да, разумеется, – зашептала Фидес. – Это даже занятно. И весьма сподручно. Считайте, нам повезло. Мы могли бы заключить союз, – предложила она, а мнение друзей на сей счет ее ничуть не волновало. – Вы поможете мне, ну а я… а тут что-нибудь придумаем. Вы ведь любите сюрпризы? Только одно смущает, силы в вас капля… Любопытно, хватит ли ее у молодых самцов, чтобы открыть узилище?
– Молодых… сам-самцов? – Фер даже заикаться начал.
– Я это определила не только по вашему обладанию, но и по обычному запаху, – призналась узница. – А от самцов, к тому же молодых, мне следует держаться подальше. И как же поступить? Хм?
– И поэтому-то ты заперта в темнице? – вмешался Варлаг. Девиц, безусловно, запирали в покоях и порой даже в башнях, но до такого вот способа – мог дойти лишь самый извращенный ум.
Обладательница рассмеялась: и от ее смеха по спине у парней пробежали мурашки:
– Нет, не только. Я ведь уже сказала почему.
– А кто тебе внушил, что парни могут причинить какое-то зло? Грегор Гротт? – предположил принц, но никак не мог он понять – зачем мужчин так называть? Встречаются, конечно, сущие похотливые животные, но таких единицы, чтобы сажать девушку не просто под замок, а в цельнометаллическую тюрьму (к слову, без намека на замочную скважину).
– А откуда ты родом? – Фер решил задать вопрос попроще и сменить наконец тему – на пустую болтовню и времени нет, если их поймают караульные – не выкрутишься – сразу отведут к конксуру.
– Из Ваккахии.
– Даже не знаю такой страны… Или что это, город?
– Я тоже, – сквозь зубы тихо-тихо процедил друг. Но от Фидес это не укрылось, слух у нее такой же острый.
– Тогда, может, спросите что-то еще?
– А из какого ты народа? – Варлаг тоже решил идти напролом.
– Угадай! – Фидес раззадорилась. Огоньки горящих глаз появлялись то у одного отверстия, то у другого.
– Эльфы? – наобум выдал он.
– Как банально! – воскликнула Фидес.
– Джархи? – подключился Фер.
– Уже интересней! Правда, никогда их не видала сама! А вы? Нет, куда там, молодым самцам?! – Она начала игриво дразниться, и это пришлось парням не по нраву… Будто кошка, которая играет с мышью!
– Остаются лишь нудары и… ты точно не человек.
– Как знать? Покуда не выйду – не поймешь наверняка! – Нарочно узница несколько раз рыкнула и щелкнула зубами. – И к чему же мы пришли?
– Неужели… – Фер чуть не оступился и ухватился за друга. – Ты – редринка?!
– Как же долго! – простонала Фидес. – С вами так скучно играть! Но признаю, да, ты угадал. Угадал, когда никаких других вариантов не осталось… Или же нет? Ах-ха-ха! Шучу.
Поразительно! Обладатель из редринов – здесь, в Высьдоме (если это не издевка). Эльфинат победил их сотни лет назад, и те бежали прочь, больше никогда не появляясь в Мэриеле и Миритиле. И тут Катэль (при помощи конксура) привозит одну из них в академию обладания… Варлаг слыхал об этом народе (но никогда не видал), ими пугали детей – они постоянно выступали злодеями в сказках или поминались в ругательствах.
– Невозможно, – прошептал эльвин. – Невероятно, – повторил он снова со смесью восторга и испуга.
– А кого вы ожидали застать в клетке? Вы ведь так относитесь к нам, как к диким зверям…
– Мы не такие, как они, – отрезал Варлаг, – я ведь уже говорил.
– Нам жаль, что они так обходятся с тобой, – добавил Фер.
– Пока что я слышу лишь пустые слова. Они так и звенят… Звенят, ударяясь о стены темницы! Так вы поможете мне выйти отсюда? Хотя бы на время… На чуть-чуть. Обещаю.
– Ну, попытка не пытка, а спрос не беда, – промолвил Варлаг, а Фер крайне перепугался.
– Ты серьезно? А если нас услышат? А если ты упадешь в обморок? А если… – Сотня “а если” вырвалась из его уст тихим шелестом. – А ты не слишком торопишься?
Принц понимал опасения Фера: их могли схватить стражники, а странная узница и вовсе – напасть. Но Варлаг собирался провернуть сей трюк без лишнего шума – разве не глушит конксурия звуки? – а если редринка (подумать только!) и атакует – это услышат эльвины снаружи, да и он сумеет постоять за себя и Фера.
– Если что, Фер, поможешь. – Он почти отринул сомнения. – Не помешает знать, что я могу контролировать конксурию! И практика – не лишняя. Чую, – фигурально, конечно, – что она нам понадобится в ближайшие дни… Времени в обрез, мы даже не знаем ничего о планах Катэля и главного конксура. Возможно, со дня на день они нейтрализуют тебя и разлучат нас… Мне нужно попробовать.
Друг его не перебивал. Выслушал до конца, потом кивнул (в полумраке принц видел лишь размытые движения его силуэта), сделал предупреждающий жест и прокрался к дверям, прислушался к звукам снаружи, потому что все трое увлеклись и наверняка говорили чуть громче обычного. Тут и Фидес умолкла, и Варлаг. Но за дверьми стояла тишина – эльвины что, куда-то отлучились? Проверить этого они не могли, испытывать судьбу – дергать ручки – не стали.
Фер тенью вернулся к принцу и сказал:
– Снаружи, похоже, никого. Ну давай, попробуй. Только будь осторожен!
– Посмотрим, получится ли у тебя… – подначивала узница. – Ну, чего же ты ждешь?
– Тут есть какая-то защита? – поинтересовался Варлаг. В голову ему почему-то приходили металлические шипы, которые разлетаются по периметру, если кто-то попытается открыть клетку. На всякий случай он попросил Фера отойти подальше.
– Нет, – отвечала Фидес, – ведь только конксур способен управлять моей тюрьмой…
– Будем начеку, – предупредил он. – Если что пойдет не так, а обладание ящика на нас нападет, Фер, мне потребуется твоя…
– Ох, надеюсь, обойдется… – отозвался Фер.
Принц его прекрасно понимал – вновь призывать эскуру – дело крайнее.
– Я начинаю! – Варлаг коснулся ладонью ящика и закрыл глаза.
Сначала ему ответил только холод металла, но потом пришли новые ощущения – пальцы покалывало, потом им сделалось тепло, а после он ощутил обладание, которое пронизывало всю материю. Разное обладание.