Наверное, это потому, что прямо сейчас я ловлю момент – запоминаю этот миг знакомства. Узнаю, что, если захочу загадать желание, нужно бросать в центральный фонтан монетку. Подойдет любая – фунт, цент, рубль. Главное – на ней должна быть пятерка.
Или что каждое утро и вечер туристам предлагают встретить рассвет или проводить закат на склоне северного холма. А каждые два часа – отправляется автобус на запад, где находится старинная усадьба.
Или что зданию напротив более трехсот лет, и с ним связана история тайной любви. Такой, о которой слагают легенды. Против которой оказывается весь мир, и во имя которой непременно кто-то умирает. И девушка, покрытая золотой краской и в золотом же платье, что стоит на другой стороне площади – изображает ту самую возлюбленную. Живая статуя периодически посылает воздушные поцелуи вполне современному играющему на гитаре парню, чем приводит в восторг проходящих мимо.
Интересно, почему все истории любви такие? Полные трагизма, преодоления, подвигов и препятствий. Я понимаю, что просто историю о том, как два молодых человека полюбили друг друга, их родители благословили брак, и все жили счастливо, растили детей и не плели интриг навряд ли кто-то будет слушать. Но неужели такой великий подвиг – умереть ради любви? Да, теперь тот возлюбленный – герой романтической истории, а возлюбленная – символ чистоты и верности, до конца жизни так и не нашедшей иного достойного кавалера. Но разве она была счастлива, оставшись пожилой леди, без семьи и детей, зато верной истории своей молодости? Разве обречь на одиночество свою возлюбленную – это высшее проявление чувств, которое стоит воспевать спустя столько лет?
Не знаю. Это красивая история. Но кто захочет быть ее героиней? Качаю головой, нахмурившись от собственных мыслей. На соседнюю скамейку присаживаются две девушки, на вид студентки. Они громко смеются и широко улыбаются, пока выбирают лучший ракурс для селфи.
Селфи. Эти пару дней меня настолько не покидает чувство, что это путешествие не только в другую страну, но и в другое время, что я удивляюсь, глядя на фотографирующихся туристов. Хотя что-то мне подсказывает, что именно эти девушки – местные. Слишком свободно они себя чувствуют среди достопримечательностей, и по ракурсу фото видно, что главное – сделать совместное фото, а не запечатлеть себя на каком-то особенном фоне. А еще они налегке. Все же, даже сумочка той дамы из группы, в которой она ищет монетку, чтобы загадать желание, по размеру напоминает клатч, но набита так, что кажется, вот-вот разойдется.
Этот город рад туристам, но живет не только ими. Вспоминаю, как случайно забрела в деловой центр пару часов назад. Забавно видеть, что офисы находятся на таких же уютных улочках в таких же старинных домах, что и жилые квартиры. Не могу отделаться от ощущения, что здесь не должно чего-то еще, кроме гостиниц, ресторанов и музеев. Ну и офисов экскурсионных бюро. Изумления от того факта, что это нормальный город, с салонами красоты, магазинами одежды, супермаркетами, юридическими канторами и фирмами грузоперевозок. Правда, я живу в самом туристическом квартале, где всего этого практически нет, зато есть куча кафе и достопримечательностей. Хотя, по мне, весь этот город – огромная достопримечательность.
Возможно, поэтому Оливия и не дает мне сидеть дома. Не столько, чтобы я могла с кем-то познакомиться – не представляю, как это сделать на прогулке. Но, чем раньше состоится наше знакомство, тем раньше я смогу по-настоящему жить в городе, пользоваться его благами и чувствовать себя уверенно на его улицах, а не восторженно крутила головой. Однако, хочу подольше растянуть этот момент знакомства, просмаковать все оттенки узнавания. Чтобы у меня осталось хоть одно воспоминание о том, как я знакомлюсь с новым местом. Раз уж все прошлые оказались бракованными.
Только думаю об этом, как охватывает злость. Вскакиваю и иду прочь. Куда глаза глядят. Хоть вон к тому высокому зданию со шпилем. Оно не особенно отличается от других, но находится на моей стороне дороги и достаточно далеко, чтобы успеть успокоиться, пока дойду до него. Не хочу портить этот миг. Думать о том, сколько уже было таких знакомств, узнаваний и ярких переживаний в моей жизни. Сколько было впечатлений, острота которых потеряна, затерта, будто яркая и красочная реальность моей жизни, полная вкусов, запахов, ощущений и эмоций, оказалась записана на черно-белую пленку немого кино.
Дальше все происходит быстро и глупо. Распахивается дверь магазина, не успеваю остановиться. Он налетает на меня, и сталкиваемся. Походит на начало романтической комедии, только гораздо больнее и неуклюже, а не очаровательно.
– Извините, – стараюсь как можно быстрее вернуть равновесии и уйти. Перед глазами часы и закатанные рукава его рубашки. Мужчина поддерживает, помогая встать:
– Вы в порядке?
– Да, все хорошо, – отпускает меня, и еще раз извиняется. Делает пару шагов в сторону площади, с которой я пришла, и резко останавливается.
– Спешите? Я хотел пообедать, но здесь слишком много туристов. Подскажете хорошее местечко, для местных? Обещаю никому не рассказывать о нем, если не хотите видеть других туристов, – улыбается он. Теряюсь от такого вопроса. Какое место назвать? И почему он вообще спросил меня?
– Секунду, – точно, как я сразу не додумалась! – Знаю одно местечко, оно хоть и туристическое, но местные там тоже едят. Минут пятнадцать отсюда. Подойдет?
– Вполне, – подходит он, а я быстро диктую ему адрес того самого кафе на соседнем с моим домом перекрестке. Он забивает его в смартфон. Пара секунд, и маршрут построен. Убедившись, что это именно то кафе, рядом с моим домом, собираюсь идти дальше.
– Постойте, – протягивает мне визитку. – Никогда не знаешь, когда пригодятся контакты незнакомцев.
Люк Клеман, маркетолог. А впечатления подобного не производит, скорее похож на юриста или банкира в отпуске. Но может, мужчины его возраста во Франции так и выглядят. Интересно, сколько ему? На вид лет сорок, но я никогда не могла адекватно определить возраст людей.
– Спасибо. Я Адель, – мужчина улыбается, но не разговор не продолжает. Только прощается. Разворачиваюсь и уже спокойно бреду все к тому же зданию со шпилем. А на краешке сознания появляется ответ, почему он все-таки решил спросить именно меня. Принял за местную.
На душе стало сразу легко, и смех не удается сдержать. Он решил, что я местная! Что француженка. Ну может и нет, но что я – часть этого города, так точно. Мне становится весело, словно девчонке, чья шалость удалась. Подхожу к стене ближайшего дома и чуть дотрагиваюсь до теплого, будто ожившего под солнцем, камня в стене: «Салют, мой новый дом. Вот мы и познакомились».
Я знаю, что предстоит долгий период адаптации в новом месте. Что мы будем узнавать друг друга и искать место для меня в его размеренной жизни, в тонком переплетении прошлого и будущего. Но что еще важнее —верю, что, спустя годы, буду помнить то, что сейчас чувствую. Благодарность за то, что он принял меня. Что дал с помощью этого Люка знак: теперь я – его часть. И острота этого узнавания останется со мной. Подарок от города в честь знакомства.
Делаю глубокий вдох, продолжаю шагать по тротуару, наслаждаясь уже знакомым запахом меда и нагретого солнцем камня. Здесь я найду свое счастье. И это будет мой ответный подарок. Обещаю.
Глава 4
Рывком сажусь на кровати. Несколько невыносимо долгих секунд пытаюсь понять, где я, и что здесь происходит. Сердце часто колотится. Темно. Через пару секунд вспоминаю, почему я не в своей московской квартире. Точно. Переезд.
Беру телефон. Четыре часа утра. Сажусь на кровати, пытаясь глубоко дышать. Все в порядке, просто плохой сон. Через пару минут дыхание приходит в норму, но спать не хочется. Иду на кухню, не включая свет – в утренних сумерках и так видно очертание предметов, а больше мне и не нужно.
Сыплю прямо в чашку травяной чай. Производитель уверяет, что это особый успокаивающий сбор, который подарит вам спокойствие и крепкий сон. Все равно торопиться завтра некуда, можно обойтись им, без успокоительного. Точнее, сегодня. Нужно будет узнать, какие лекарства здесь отпускаются без рецепта. Просто на всякий случай.
Медленно пью ароматную воду – язык не поворачивается называть это чаем. Наверное, нужно написать днем Анне, договориться о сеансе. Но не хочу. Я благодарна ей за поддержку и работу, которую мы делали этот год, но хочу оставить все прошлое в прошлом. Тем более, глупо возвращаться к снам, когда мы говорили о них в самом начале. Это просто реакция на яркие впечатления. Для психики переезд – стресс, даже если я ему безумно рада.
Но не могу в это верить. Есть что-то странное в этом автомобиле, который мне снится. Я знаю, что он разобьется. В такой дождь и на такой скорости. Но что-то в нем не то. Мне кажется, я знаю его лучше, чем любой другой – марка, обивка, панель, ручки, рычание мотора – абсолютно все. Я была у него за рулем. На пассажирском сидении. На заднем сидении. Видела со стороны. Наверное, так и должно быть. Это тот автомобиль, в котором мы были во время аварии. Поэтому он так врезался в память. Это объяснение устраивает Анну, но не меня.
Меня смущает, что он появился, такой знакомый, неизменный ото сна ко сну, только недавно. Разве эти сны не должны были быть со мной еще пять лет назад? Да, может быть, психика только сейчас стала ассимилировать те переживания. Но каждый раз он оставляет это чувство – не страх от приближающейся аварии, а смесь недоумения, душевной боли и чего-то еще, слишком сильно напоминающего вину и стыд. И я не готова говорить с Анной об этом.
Также, как не готова говорить о мужчине, которого вижу в этих снах. Просто силуэт, я не могу определить ни его возраст, ни внешность, но почему-то чувствую, что он не похож ни на кого из тех, кого знаю. Анна наверняка скажет, что это просто фигура, отражающая теневую сторону моей личности или какие-то вытесненные процессы. Спросит, что я ощущаю от его присутствия. Но я правда ничего не чувствую! Только мне почему-то не дает покоя и он. Не как напоминание о прошлом, а как головоломка.
Нужно вернуться в кровать. Утром придет Оливия. Можно, конечно, прикинуться нездоровой или что-то в этом духе, если она вновь начнет выпроваживать меня из квартиры. Но после того, как вчера меня приняли за местную, кажется, я начала втягиваться в эту маленькую авантюру. Всегда любила француженок. Загадочные, красивые, уверенные в себе. Они для меня – символ свободы и того самого счастья, которое мы строим своими руками. По крайней мере, всегда ими казались. После переезда все больше склоняюсь к мысли, что и здесь, и в любом другом месте мира люди – это просто люди. Среди них есть те, кто соответствует этому стереотипу, есть те, кто полностью ему противоположны. А есть те, кто просто живет. И ты сразу не поймешь, соответствуют они твоим предположениям, или нет.
На середине рассуждения эти мысли обрываются, я просто поворачиваюсь на другую сторону и, наконец, засыпаю.
– Я говорила, что нужно еще немного попрактиковаться, и освоишься, – Оливия вертит в руках визитку Марка, пока я рассказываю об этом забавной ситуации.
– У него же нет моих контактов. Наверное, нужно написать или позвонить, чтобы у него они тоже были, – замечаю я, протягивая ей чашку с кофе.
– Зачем? Он приятный и ты хочешь с ним пообедать, или похож на того, кому может понадобиться перевод на русский? – Если я что-то и поняла об Оливии, так это то, что ответ «это было бы вежливо» не относится в ее мире к правильным и разумным причинам. Собственно, также, как и ответы «мне было его жаль», «мне было неприятно отказывать» и подобные им. Она во всем ищет личный мотив. Зато причина «я так захотела» для нее – весьма разумная и не подлежащая обсуждению. Захотела – можешь делать.
– Я хочу чувствовать, что обрастаю связями и знакомствами. Даже если он мне никогда не напишет, и я ему тоже, будет казаться, что эта связь есть, – попыталась объяснить свои чувства.
– Но ее не будет. Пока у тебя есть визитка, а у него – ничего, ты можешь в любой момент сделать звонок. Потому что она вроде контакта «до востребования». Но если ты переведешь это в связь, но не станешь поддерживать, эта связь истлеет. Однажды ты захочешь поужинать или тебе понадобится его помощь – а попросить ее уже будет неловко, потому что вы слишком долго не общались.
Оливия протягивает мне визитку, я просто кладу ее на стол. Какое-то время мы молча пьем кофе, глядя на этот клочок картона. Наконец, она прерывает молчание:
– Просто подожди пару дней. Судьба без тебя разберется, как лучше. Не торопи ее.
– Спасибо, – какое-то время я сижу молча, а затем решаюсь задать вопрос, который не дает мне покоя:
– Я вас не обременяю своими беседами? Наверняка, у вас есть и другие дела.
– Есть, – она смотрит мне в глаза и улыбается. – Если ты забыла, я сама предложила завтракать вместе. Если тебе наскучила моя компания – скажи прямо.
– Нет, конечно. Просто мне неловко, что я могу злоупотреблять вашим гостеприимством.
– Мне кажется, мы с тобой – взрослые люди. Если я не захочу это продолжать, то скажу тебе. То же можешь сделать и ты. И, как ты заметила, я ничего не предлагаю из вежливости. Так что я действительно надеялась, что ты согласишься на наши встречи.
– Хорошо, – и, подумав, добавляю. – Извините, если вас обидел этот вопрос.
Она наклоняет голову и какое-то время рассматривает меня, словно поверх воображаемых очков. Затем улыбается и кивает:
– Все в порядке, не извиняйся. Просто у меня самой только сын, а ты напомнила одну девушку, с которой мы были знакомы несколько лет назад. Так что мне самой это в удовольствие.
Она встает, отставляя чашку. Я иду провожать Оливию.
– Вы с ней больше не общаетесь? – Оливия вновь поглаживает котенка, отвернувшись от меня. Затем смотрит в зеркало, улыбается отражению и отвечает:
– В какой-то момент наши пути разошлись. И продолжать общение было не разумно. Но я точно знаю, что у нее все в порядке. Думаю, ты меня понимаешь.
И подмигивает. Скорее не мне, а своему отражению. Иногда мне кажется, что Мэри Поппинс писали с ее близкой родственницы. Создает впечатление женщины, которая знает абсолютно все и обо всех.
Глава 5
– Ты просто обязана прийти на ее вечер, – объясняет мне Марк, вытирая с соседнего стола. – Сибилл особенная. Сама пишет тексты песен. Когда поет, кажется, будто это про тебя. Как будто она узнала твои самые темные секреты и теперь рассказывает их со сцены.
– Звучит жутковато, – протягиваю ему бокал, он отходит к стойке и возвращается с полным. Пробую – вино легкое, кисловатое, с легким яблочным ароматом. Наверное, нужно записаться на курсы сомелье – всю жизнь мечтала разбираться в винах.
– Это только звучит. На самом деле, трогательно. И заставляет задуматься, – Марк хмыкает, здоровается с вошедшей пожилой парой и уходит принимать у них заказ. Сижу перед тарелкой с сыром, пью вино и жду его возвращения. Все-таки, Оливия права – нужно почаще общаться с людьми. Обязательно приду завтра на вечер.
– Приходи пораньше, спрячу тебя вон в тот угол, – парень кивает на небольшой столик с двумя креслами, окруженный кадками с пальмами.
– Зачем меня прятать?
– Ну как? Посидишь, посмотришь на других, не привлекая к себе внимания. Прости, но на кандидатку в местные звезды ты точно не тянешь, – с одной стороны, так оно и есть. С другой – услышать подобное обидно.