В записках протоиерея Василия Садовского и Н. А. Мотовилова говорится, что через месяц после переезда Елены Васильевны в Дивеево ее потребовал к себе батюшка отец Серафим и сказал: «Теперь, радость моя, пора уже тебе и с женихом обручиться!» Елена Васильевна, испуганная, зарыдала и воскликнула: «Не хочу я замуж, батюшка!» Но отец Серафим успокоил ее, говоря: «Ты все еще не понимаешь меня, матушка! Ты только скажи начальнице-то, Ксении Михайловне, что о. Серафим приказал с Женихом тебе обручиться, в черненькую одежку одеться… Ведь вот как замуж-то выйти, матушка! Ведь вот какой Жених-то, радость моя!» Много и усладительно беседовал с ней отец Серафим, говоря: «Матушка! Виден мне весь путь твой боголюбивый! Тут тебе и назначено жить, лучше этого места нигде нет для спасения; тут матушка Агафья Семеновна в мощах почивает; ты ходи к ней каждый вечер, она тут каждый день ходила, и ты подражай ей также, потому что тебе этим же путем надо идти, а если не будешь идти им, то и не можешь спастись. Ежели быть львом, радость моя, то трудно и мудрено, я на себя возьму; но будь голубем, и все между собою будьте как голубки. Вот и поживи-ка ты тут три-то года голубем; я тебе помогу, вот тебе на то и мое наставление: за послушание читай всегда Акафист, Псалтирь, псалмы и правила с утренею отправляй. Сиди да пряди, а пусть другая сестра тебе все приготовляет, треплет лен, мыкает мочки, а ты только пряди и будешь учиться ткать; пусть сестра сидит возле тебя да указывает. Всегда будь в молчании, ни с кем не говори, отвечая только на самые наинужнейшие вопросы, и то „аки с трудом“, а станут много спрашивать, отвечай: я не знаю! Если случайно услышишь, что кто неполезное между собою говорит, скорее уходи, „дабы не внити во искушение“. Никогда не будь в праздности; оберегай себя, чтобы не пришла какая мысль; всегда будь в занятии. Чтобы не впадать в сон, употребляй мало пищи. В среду и пяток вкушай только раз. От пробуждения до обеда читай: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешную! А от обеда до сна: Пресвятая Богородица, спаси нас! Вечером выйди на двор и молись 100 раз Иисусу, 100 раз Владычице и никому не сказывай, а так молись, чтобы никто того не видал, даже бы и не подумал, и будешь ты аки Ангел! И пока Жених твой в отсутствии, ты не унывай, а крепись лишь и больше улыбайся; так молитвою, вечно-неразлучною молитвою и приготовляй все. Он и придет ночью тихонько и принесет тебе кольцо, перстенек, как Екатерине-то великомученице матушке. Так вот три года и приготовляйся, радость моя, чтобы в три года все у тебя готово бы было. О, какая неизреченная радость-то тогда будет, матушка! Это я о пострижении тебе говорю, матушка; через три года постригайся, приуготовив себя, ранее не нужно; а как пострижешься-то, то будет у тебя в груди благодать воздыматься все более и более, а каково будет тогда! Когда Архангел Гавриил, представ пред Божией Матерью, благовестил Ей, то Она немного смутилась и тут же сказала: „Се раба Господня! Буди Мне по глаголу твоему!“ Тогда вот и ты скажи также: „Буди мне по глаголу Твоему!“ Вот о каком браке и Женихе я тебе толкую, матушка; ты слушай меня и никому до времени того не говори, но верь, что все мною реченное тебе сбудется, радость моя!»[29]
Елена Васильевна с радостью возвратилась в Дивеево, и, облачившись в монашескую одежду, стала нести прежние свои подвиги, пребывая в непрестанной молитве, в постоянном созерцании и совершенном молчании. Батюшка Серафим благословил Михаила Васильевича Мантурова построить для сестры небольшую новую келью, в которой она и поселилась со своей крепостной девушкой Устиньей, чрезвычайно любившей ее. Устинья скончалась, и после ее ухода Елена Васильевна пригласила к себе жить Ксению и Агафью, которые были послушницами.
Отец же Серафим после исцеления М. В. Мантурова продолжил принимать посетителей. А также принимал участие в устроении Дивеевской общины – прежде всего, духовно окормляя насельниц, но не только. Он узнавал о планах на будущее этой общины, отправляя к начальнице Ксении Михайловне послушниц, о которых молился каждый день. Со своей стороны, сестры при необходимости обращались за духовными советами и благословением к батюшке Серафиму. Это было в начале 1820-х гг., а около 1825 года стала ходить и сама добродетельная начальница Дивеевской общины, Ксения Михайловна, которую батюшка называл: «огненный столб от земли до неба» и «терпуг духовный». Конечно, старица Ксения глубоко уважала и высоко почитала отца Серафима, но так и не согласилась изменить устав, который казался тяжелым, как Преподобному, так и всем спасавшимся в общине сестрам.
Старица Прасковья Ивановна, впоследствии монахиня Серафима, показала, что отец Серафим незадолго до своей кончины говорил ей: «У вас, матушка, первоначальница-то мать Александра больших и высоких лиц была! Я и поднесь ее стопы лобызаю! Вот она обитель заводила, а я возобновлю! Она почивать в мощах у вас будет, матушка!»
Между тем, число дивеевских сестер уже настолько умножилось за это время, что требовалось увеличить и их владения; но это было невозможно. Батюшка Серафим, призвав к себе Ксению Михайловну, стал уговаривать ее заменить тяжелый Саровский устав более легким, но она и слышать не хотела. «Послушайся меня, радость моя!» – говорил отец Серафим – но непоколебимая старица, наконец, ответила ему: «Нет, батюшка, пусть будет по-старому, нас уже устроил отец строитель Пахомий!» Тогда отец Серафим отпустил начальницу Казанской общины, видя, что заповеданное ему великой старицею матерью Александрою более не лежит на его совести. Или же, рассудил он, не пришел тому еще час воли Божией. Временно святой перестал вникать в дела общинки, и только иногда, если ему было специально открыто свыше, посылал избранных Божьей Матерью сестер на жительство в Дивеево, говоря: «Гряди, чадо, в общинку, здесь, поблизости, матушки-то полковницы Агафии Семеновны Мельгуновой, к великой рабе Божией и столпу, матушке Ксении Михайловне – она всему тебя научит!»[30]
Глава 5
Мельничная община
Как пишет «Летопись», батюшка Серафим желал научить сестер истинной, внутренней простоте жизни и легчайшему приобретению благодати Духа Святого именно тем способом, какому и сам научился из многолетней собственной духовной опытности. Именно поэтому он стремился смягчить строгость устава Казанской общины. Но, поскольку Ксения Михайловна не согласилась, батюшка Серафим оставил свои попытки убедить ее. Вместо этого, по повелению Пресвятой Богородицы, он стал предпринимать усилия для создания другой сестринской общины, которой, наряду с Казанской, предопределено было стать основанием Серафимо-Дивеевского монастыря.
В записках Н. А. Мотовилова об основании Мельничной обители отца Серафима говорится так: «…Сам батюшка Серафим лично мне, а также и многим, постоянно говаривал. Пробираясь, по обычаю, сквозь чащи леса по берегу реки Саровки к своей дальней пустынке, увидал он ниже того места, где был некогда Богословский колодезь, и почти близ берега реки Саровки, Божию Матерь, явившуюся ему тут (где ныне колодезь его, и где тогда была лишь трясина), а дальше и позади Ее на пригорке двух Апостолов: Петра Верховного и Апостола Евангелиста Иоанна Богослова. И Божия Матерь, ударив жезлом землю так, что искипел из земли источник фонтаном светлой воды, сказала ему: “Зачем ты хочешь оставить заповедь рабы Моей Агафии – монахини Александры? Ксению с сестрами ее оставь, а заповедь сей рабы Моей не только не оставляй, но и потщись вполне исполнить ее, ибо по воле Моей она дала тебе оную. А Я укажу тебе другое место, тоже в селе Дивееве, и на нем устрой эту обетованную Мною обитель Мою. А в память обетования, ей данного Мною, возьми с места кончины ее из общины Ксении восемь сестер”. И сказала ему по именам, которых именно взять, а место указала на востоке, на задах села Дивеева, против алтаря церкви Казанского явления Своего, устроенного монахинею Александрою. И указала, как обнести это место канавою и валом; и с сих восьми сестер повелела ему начать обитель сию, Ее четвертого вселенского жребия на земле, для которой приказала сначала из Саровского леса ему срубить двухпоставную ветряную мельницу и келии первые, а потом, по времени, соорудить в честь Рождества Ее и Сына Ее Единородного двухпрестольную церковь для сей обители, приложив оную к паперти церкви Казанского явления Своего Дивеевской монахине Александре. И Сама дала ему для сей обители устав новый и нигде до того времени ни в какой обители еще не существовавший. И за непременное правило поставила заповедь, чтобы в сию обитель не дерзала быть принимаема ни одна вдовица, а принимал бы и он, и потом бы всегда принимались бы лишь одни девицы, на прием которых Сама Она изъявит свое благоволение; и обещалась Сама быть всегдашнею Игумениею сей обители Своей, изливая на нее все милости Свои и всех благодатей Божиих, благословения со всех Своих трех прежних жребиев: Иверии, Афона и Киева. Место же, где стояли Пречистые стопы Ног Ее и где от ударения жезлом Ее искипел источник и принял целебность на память будущих родов выкопаньем тут колодца, обещала дать водам оного большее благословение Свое, чем некогда имели воды Вифезды Иерусалимской».[31]
Впоследствии на месте явления Божьей Матери отцу Серафиму был устроен колодец, отличающийся чудотворной силою, а ниже, вблизи его, существует прежний Богословский колодезь. Старец пожелал возобновить Богословский родник, что и было сделано летом одна тысяча восемьсот двадцать шестого года.
Далее Н. А. Мотовилов пишет, что «батюшка о. Серафим основал обитель не по простой своей человеческой мысли и по примеру, где-либо до него существовавшему, но решительно лишь по одному особенно нарочито насчет этой обители его, бывшему ему личному явлению Самой Божией Матери; и не только устав сей обители и молебное правило, и житейское законоположение для оной опять-таки не сам придумал, а все по единственной воле Ее, из уст в уста возвещенной ему, установил; но даже и ни одной девицы в оную по своему личному желанию, избранию или усмотрению не принял, а хотя и принял иных, но когда Матерь Божья не одобряла его выбора, возбраняла ему в том, то он уже не держал их более тут, а отсылал в другую общину к Ксении Михайловне, чем самым и мне объяснены и явственны различие между ними и их несметную раздельность и полную друг от друга независимость и всецелую каждой из этих общин фундаментальную самостоятельность».[32]
Во исполнение этого необычного повеления Божьей Матери преподобный Серафим однажды потребовал к себе Мантурова. Взяв колышек, он перекрестился, поцеловал его, то же самое велел сделать Михаилу Васильевичу, потом поклонился тому в ноги и сказал: «Ступай ты, батюшка, в Дивеево; как придешь, стань там напротив самого среднего алтарного окна Казанской церкви, отсчитай столько-то шагов… и как отсчитаешь их, батюшка, тут будет межка; вот от нее ты еще, батюшка, отсчитай столько-то шагов… и придет пахотная земля; потом отсчитай еще столько-то шагов… и придет луговина; тут как придешь, по глазомеру рассчитай, батюшка, где придется самая срединка, да в срединке-то самой этот колышек и вбей, чтобы хоть немного, а видно бы его было; вот, батюшка, что прошу тебя, сделай это!» Поехал Михаил Васильевич в Дивеево и, очутившись на указанном батюшкой заглазно месте, пришел просто в ужас от удивления. Это было только поле, и все его шаги сошлись с батюшкиными размерами. Мантуров исполнил все в точности и вбил колышек в назначенном месте. Когда Михаил Васильевич вернулся с докладом к батюшке, то отец Серафим опять молча поклонился ему в ноги и был необыкновенно радостен и весел. Целый год отец Серафим ничего не вспоминал о колышке и отмеренном поле в Дивееве, так что Михаил Васильевич, ровно ничего не зная и не понимая в притче великого старца, порешил, что отец Серафим забыл уже это. Но вдруг батюшка, потребовав Михаила Васильевича к себе, дал ему на этот раз уже четыре небольших колышка, перекрестившись, поцеловав их, и заставил Мантурова сделать то же, поклонился ему в ноги и сказал: «Теперь, батюшка, сходи опять туда же в Дивеево, на то место, где, помнишь, ты в прошлый год вбил колышек, и там, по равному же размеру, по четырем углам, около большого-то колышка, и вбей эти четыре; а чтобы как-либо не затерялись они, батюшка, ты возьми камешков, да и положи на них по кучке, чтобы после не спутаться, а заметно бы место их было!» Исполнив в точности, Мантуров вернулся с докладом к батюшке. Отец Серафим опять молча, но весело и радостно встретил его и поклонился ему в ноги. Терялся Михаил Васильевич в догадках, что это все значило и что должно совершиться, а спросить не осмеливался. Наконец в 1826 году на этом самом месте возникла мельница – питательница дивеевских сирот.[33]
Закладка мельницы на месте, указанном преподобному Серафиму Царицей Небесной, состоялась 9 декабря (старого стиля) 1826 года, в праздник зачатия праведной Анной Пресвятой Богородицы. Поэтому и новая община стала называться Мельничной. Подготовкой всех материалов, необходимых для стройки, занимался отец Серафим. Спустя время он благословил сестер на вывоз леса в городе Саров для строительства мельницы. Чудесным образом, по Божьему промыслу, устроилось дело о пожертвовании земли, на которой обустроена была Мельничная община. Земля, предназначенная для возведения мельницы, принадлежала одному местному помещику, Баташеву, приказчик которого отказывался пойти навстречу отцу Серафиму и сестрам. Но случилось так, что родственница Баташева приехала в Саров к отцу Серафиму и с любовью обещала уступить этот участок, оформив его как свою долю в семейном имуществе. Причем первоначально она пожертвовала одну десятину земли, а впоследствии подарила целых три. Эта земля была отмежевана зимой 1829 года. Весной этот участок земли по поручению отца Серафима обрыли канавкой.
О радости батюшки отца Серафима, когда он получил в подарок три десятины земли, свидетельствует нам любимая батюшкой сестра Ксения Васильевна, будущая монахиня Капитолина. Когда она пришла к отцу Серафиму, он, весь сияющий, воскликнул: «Видишь ли, матушка, как Сама Царица Небесная схлопотала нам землицы, вот мы тут мельницу-то и поставим!»[34]
Пока не были построены кельи, до глубокой осени, сестры жили прямо в мельнице, занимаясь рукоделием. В отличие от Казанской общины, где девушки-сироты спасались вперемешку со вдовами, в Мельничную изначально принимались только девицы. Лишь в конце октября была возведена первая келья, в которой сначала помещались все вместе. Через некоторое время отец Серафим благословил их строить другие кельи для вновь приходящих сестер. Следующим летом, 7 июля 1827 года, заработала и мельница.
Батюшка Серафим, по приказанию Божьей Матери, перевел в Мельничную из общины матери Александры семерых сестер. Восьмой он считал Елену Васильевну Мантурову, которую хотел сделать начальницей, но она, во всем остальном беспрекословно слушавшаяся святого, отказалась наотрез, и до самой смерти жила при Казанской церкви, вскоре, впрочем, скончавшись смертью праведницы. Имена семи сестер: первая – Прасковья Степановна Шаблыгина, девушка из крестьян деревни Вертьяново (впоследствии монахиня Пелагия); вторая – Евдокия Ефремовна, девица из крестьян села Аламасова (впоследствии монахиня Евпраксия), высокой жизни, удостоившаяся быть в 1831 году в день Благовещения при посещении отца Серафима Царицей Небесной со святыми; третья – Ксения Ильинична Потехина, крестьянская девица деревни Вилейки (впоследствии последняя начальница Мельничной общинки и благочинная Дивеевского монастыря монахиня Клавдия); четвертая – Ксения Павловна; пятая – Прасковья Ивановна (впоследствии монахиня Серафима); шестая – Дарья Зиновьевна и седьмая – Анна Алексеевна. Все эти девушки ранее были самим старцем определены в общину Агафьи Семеновны Мельгуновой. Для духовного руководства отец Серафим поручил их всех Дивеевскому священнику отцу Василию Садовскому, которого назначил быть и духовником для них, говоря, что на это есть воля и Божия, и Пресвятой Богородицы, и его собственное благословение.
По свидетельству Серафима (Чичагина), жизнь в Мельничной общине походила на апостольские времена единством духа и горячей любви ко Христу, Царице Небесной и батюшке Серафиму, а также взаимной любовью между сестрами, хотя жили бедно и питались скудно. Около года мельничные сестры ходили на трапезу в прежнюю обитель, но эти «странствования» были и утомительны, и приносили с собой дополнительные скорби. Поэтому отец Серафим благословил печь хлеб и варить квас у себя, отдельно от дивеевских. Одна из сестер, Мария Ивановна, назначена была для приготовления трапезы. Преподобный сам попробовал стол своих «мельничных сирот», который изредка приносили ему, по его желанию. Сестры часто посещали отца Серафима для совета и благословения. А вновь поступающих он заставлял приходить чаще других, чтобы преподать им духовное назидание. Отец Серафим нередко исцелял сестер от недугов.