Из своего укрытия она слышала, глупое хихиканье чванливых блондинок, а потом какое-то странное чавканье. Она выглянула из укромного места, и ее бросило в жар. Лучше бы она не высовывалась! Одна из девиц беспозвоночной гусеницей обвилась вокруг Тора и впилась в него губами, жеманно обхватив руками шею. Мира брезгливо сморщилась и хотела уже спрятаться обратно, но Тор ее заметил.
– А, вот ты где! – пробасил он, равнодушно отрывая от себя прилипший белобрысый репейник. – Да, подожди ты! – сказал он нервно, навязчивой подружке. – Я же здесь, вообще-то, по делу! Мира! Я за тобой! – И он улыбнулся ей, открывая свою щербинку.
Мирино сознание поплыло в нирвану, но скрипучий голос вернул ее в реальность:
– О, наш котик ищет серую мышку?! – громко рассмеялась та блондинка, что только что целовала Тора, снова пытаясь обвиться вокруг его тела.
– Эта «серая мышка» забила гол в Чемпионате! – укоризненно заметил Тор, решительно отдирая от себя назойливую девушку. – Мира, ты почему не пошла с нами? Николай просил привести тебя к команде. Мы бы не праздновали победу сегодня, если бы не ты! – И он с улыбкой протянул ей руку, а длинноногая блондинка в почти обморочном состоянии осела на скамью.
– Скажешь тоже! – смущенно пробормотала Мира. Ее щеки от прикосновения Тора предательски вспыхнули. И чтобы никто не заметил смущения, она резко вскочила на скайборд и описала небольшой полукруг, за одним обогнув стайку белобрысых манекенов.
Тор ухмыльнулся, заметив досаду на лицах подружек.
– Не расстраивайтесь. Скоро и вас пригласят. Сегодня погуляем!
А затем, вскочил на скайборд и догнал Миру.
– Ты сегодня молодец! Спасла игру! Очень круто!
– Да ладно, просто повезло! А вот ты! Никто не ожидал, что ты поймаешь мяч Яна Каменева!
– Ты заметила?
– Такое трудно не заметить! – опешила Мира, совершенно забыв о своем смущении.
– Извини, – буркнул Тор и улыбнулся, удивленно взглянув на нее. – Я и не подозревал, что девчонки разбираются в скайболе. Но ты, похоже, не такая как…
– Ой, да че там разбираться? Играть нужно! Как ты! – отмахнулась Мира. – Меня раньше Селвин тоже на ворота ставил. Чтобы я под ногами не мешалась. – Мира хихикнула.
– Ты была вратарем?
– Да я тот еще вратарь. Если мяч попадал ко мне в руки, то, прощайте ворота! Но я никогда не думала, что вратарь это так круто! Сколько ты сегодня отбил голов? Восемь? Наши полузащитники лучше бы перевешались от такой игры!
Тор хохотнул.
– Вот это ты в точку!
– Ты только им не говори, хорошо? А то меня в другой раз не позовут играть, – Мира тоже рассмеялась.
Правда, смех ушел, как только дверь перед ней распахнулась, и раздались свист и аплодисменты.
– Ты куда пропала? – встречая ее, спросил капитан, нахмурив лоб. – Не забывай, ты теперь тоже равноправный член команды! Ты это уже заслужила! Все-таки гол в Чемпионате, это вам не хухры-мухры!
– Да ладно вы… это же получилось случайно! Всем же ясно, – заливаясь краской от чрезмерного внимания, с трудом выдавила из себя Мира, – они просто не восприняли меня всерьез…
– Ну, знаешь ли! – возмутился Николай, но вдруг улыбнулся и весело сказал: – Всякая случайность это следствие закономерности! Поверь мне, через пару лет ты обязательно будешь первым нападающим команды!
Потом ребята без перерыва подходили к Мире, жали руки и дружески хлопали по спине или плечам. А она, широко улыбаясь, касалась больших, а порой мозолистых ладоней, даже не в состоянии различить, кому они принадлежат.
– Молодец, малыш! Отличная работа!
Мира вздрогнула. Рядом стоял Тор. Она растерянно заглянула в темные, почти черные глаза и вновь оцепенела. Что-то особое, непонятное было в его взгляде, что-то, от чего у нее перехватило дыхание. Она будто бы разучилась говорить и даже просто дышать! Сердце заскакало, как ненормальное и, конечно же, она опять раскрасилась, словно свекла! Смущенная собственным смущением, Мира забормотала что-то нечленораздельное, желая только одного: немедленно провалиться сквозь землю. Что с ней, вообще, происходит? Почему она не может ничего произнести? Ведь она знает, тысячи слов, которые постоянно крутятся на языке… но в нужный момент все они бесследно растворились, оставив вместо себя лишь бесполезные, глупые междометия…
Глава 6. Письмо из прошлого
После обсуждения игры, прямо в разгаре вечеринки по поводу победы Селвин и Бо засобирались домой. Мира протискивалась вслед за ними. Уходить не хотелось. Она так надеялась снова поговорить с Тором. Нормально. Без междометий! Она весь вечер проигрывала в голове этот разговор, придумывая тысячу остроумных вариантов ответов, но момент так и не подвернулся. На пороге она обернулась, в надежде в последний раз украдкой взглянуть на него, но оказалось, Тор тоже смотрел ей вслед. Они улыбнулись друг другу, и он выставил вверх большой палец.
Мира молчала всю дорогу. Она напрочь позабыла о забитом голе и чемпионате, и о Селвине с Бо. Всеми ее мыслями завладел Тор. Ее сердце то сжималось, то хотело выпрыгнуть из груди. Она вспоминала их сегодняшние мимолетные встречи, где она, мягко сказать, не всегда оказывалась на высоте, но, не смотря ни на что, она была счастлива!
Мира очнулась уже дома от пронизывающих взглядов друзей. С трудом заставляя себя выйти из мира грез, она сморщила лоб и огляделась. Оказывается, они сидели в неприкосновенном месте, в святая святых, в лаборатории брата. Новый неожиданный поворот. Обычно, Селвин никого сюда не приглашал. Даже друзей. Но, видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, и, судя потому, что он сам привел их в подвал, объяснить это в двух словах, скорее всего, он не мог.
Мира сидела на старом обшарпанном диване. Папа перенес его сюда много лет назад, когда они купили новую мебель в дом. И именно с этого дивана подвал начал превращаться в его рабочее место. Он принес сюда письменный стол, шкафы, и превратил его в кабинет. Затем здесь начали появляться какие-то приборы. Они вытесняли собой обычную мебель, так, что, в конце концов, получилось большое пространство для лаборатории и маленький уютный закуток для отдыха. Разделял эти зоны рабочий стол, который папа поставил поперек прямоугольного подвала.
Правда сейчас, когда лаборатория полностью перешла к Селвину, письменный стол превратился в, своего рода, границу между хаосом реальной жизни и четкой научной структурой. В буквальном смысле. Ненужный хлам, который Селвин откладывал «на потом» или ленился выбросить, скапливался в закутке, заполняя собой все свободное пространство. Повсюду валялись обрывки проводов, части каких-то деталей, клубки скомканной бумаги, разбросанная одежда, пустые бутылки из под воды и лимонада и пачки от лежавших в них когда-то сладостей… Селвин не очень-то любил прибираться. Иногда маме удавалось заставить его вычистить мусор, но случалось это не так уж часто. Постепенно захламлялся и стол. Теперь помимо пирамиды из выстроенных один над другим разнокалиберных экранов, он был завален бумагой, книгами, грязными чашками, опять же, какими-то деталями, печеньем, батарейками, разноцветными обертками, среди которых при желании можно было найти даже старые слипшиеся конфеты… Но дальше, резко контрастируя с заваленной зоной отдыха, царил порядок и четкая структура. Селвин педантично поддерживал установленный еще отцом порядок в лаборатории и не допускал даже мысли, что кто-нибудь осмелится ступить на «ту половину».
Зато над диваном, возвышаясь над завалами мусора, висели несколько разноцветных скайбордов, а в углу стояла стойка с двумя гитарами. Гитары принадлежали папе. Он любил играть, когда ему нужно было сосредоточиться. Но теперь они лишь создавали атмосферу его присутствия. А вот скайборды были гордостью Селвина. Каждый из них он сделал самостоятельно в разном возрасте. Причем он не только их раскрашивал, но и сам собрал для них двигатели.
Селвин сидел на диване рядом с Мирой, предварительно скинув с него на пол весь хлам, а Бо развалился в бесформенном кресле напротив.
– Ну… теперь рассказывай, – с трудом цепляясь за реальность, сказала Мира и попыталась убрать с лица глупую улыбку. – Что случилось, почему ты опоздал?
Селвин усмехнулся.
– Ну наконец-то, ожила! – насмешливо воскликнул он. – Бо уже распереживался, не заболела ли ты?! Ты, как будто, вернулась из другого измерения! Что с тобой? Злишься что ли?
Мира нервно пожала плечами.
– Все зависит от объяснения, – сказала она, всеми силами заставляя себя не думать о Торе и пытаясь выглядеть заинтересованной. Но на самом деле сердиться она не собиралась. Наоборот, если бы не опоздание брата, ничего подобного с ней бы не случилось!
Мальчишки смотрели на нее с подозрением, не понимая, что вдруг заставило Миру отключиться из реальности.
– Ну, если тебе это, действительно, интересно, – недоверчиво сказал Селвин, – у меня есть о чем рассказать. Вот, взгляните!
Он перегнулся через диван и взял со стола пакет. Мира, увидев надпись, удивленно посмотрела на брата, ее губы внезапно задрожали, а на глазах появились слезы. Бо, ничего не понимая, взял конверт, повертел его в руках и осторожно спросил:
– Что-то специальное?
– Это письмо от папы, – еле слышно прошептала побледневшая Мира.
– От вашего отца? – удивленно переспросил Бо. – Но…
Он не договорил. Он прекрасно понимал, что для друзей эта смерть все еще была не пережитой драмой.
– Да. Я нашел конверт у себя на столе, – ответил Селвин. – Точнее, он лежал там, когда я забежал за скайбордом. Но, клянусь, раньше я его не видел! Его трудно не заметить. Думаю, мама принесла … – он вздохнул. – Когда отец писал его… он уже знал, что… не… что… его… уже не будет с нами…
Мира всхлипнула и взяла пакет. Она, подобно брату, осторожно провела рукой по надписи, желая затронуть тень отца.
– Не знаю, – еле слышно прошептала она, – смогла бы я, вообще, играть после такого…
Селвин обнял сестру за плечи.
– Не думаю, отец послал это, чтобы мы грустили, – попытался он как-то подбодрить ее. – Вообще-то, он поздравил меня с днем рождения и попросил поцеловать тебя за него, – он чмокнул ее в макушку и, откинув со лба непослушные волосы, продолжил. – Но не только это. Не хотите взглянуть на письмо?
Селвин достал листок, исписанный рукой отца.
– Ну… если ты не возражаешь… – странным низким тоном ответил Бо, все еще чувствуя неловкость ситуации.
– Я-то не возражаю… – ответил Селвин, вновь пробегая глазами строчки. – Я не… возражаю… – эхом повторил он и запнулся.
– В чем дело?
– Я не подумал… Это, вообще-то, какая-то тайна.
Мира и Бо резко уставились на друга, вмиг забыв о переживаниях и смущении.
– Не моя! – быстро добавил Селвин, прожженный укоризненными взглядами.
– А что, мы не умеем хранить чужие тайны? – шмыгая носом, обиженно спросила Мира.
– Вот именно! – согласился Бо. – Если это, разумеется, не какая-нибудь семейная тайна с трупами в шкафу.
Селвин хрюкнул.
– Кто его знает, может там и не один скелет окажется!
– Но ведь ты рассказал об этом Нику! – воскликнула Мира.
– Ничего я ему не говорил, – Селвин опустил глаза. – Он просто меня выручил. Без объяснений. Сам!
– Я всегда знала, что Ник классный! Но почему ты не можешь рассказать это нам? – Мира не собиралась отступать. Она выразительно посмотрела на Бо, подстегивая его красноречивым взглядом.
– Конечно, Селвин, какие могут быть от нас тайны? В конце концов, мы друзья или где?
Селвин пожал плечами и громко выдохнул.
– Вообще-то, это такое старье! Сами прочитайте, – с этими словами он протянул Мире письмо. – Даже как-то глупо говорить о тайнах. Но все равно, я хочу, чтобы вы поклялись никому ни о чем не рассказывать!
Друзья небрежно кивнули и жадно впились глазами в лист бумаги.
– Кто такой Дэвид Корнэй? – деловито спросил Бо, пробежав листок глазами.
– Это наш предок. Тот, который из первых переселенцев.
– А-а, – протянул он. – Ну, тогда этой тайне уже четыреста лет. Пора бы ей и выйти наружу!
– Думаешь? – с надеждой спросил Селвин, который тоже не видел в этом ничего такого, что могло бы показаться важным сейчас, и лишь слова отца заставляли его чувствовать неприятную неловкость. – А ты что скажешь, Мира?
– Не знаю, – пожала та плечами. – Но ведь папа не написал, что тебе нельзя нам об этом рассказывать.
– Точно! – кивнул Бо, обрадованный, что разговор про тайны вытеснил грустные нотки из Мириного голоса.
– Да, вы правы. В письме нет ничего такого. Может, действительно, прочитать этот дневник всем вместе? – с надеждой спросил Селвин. – А потом решим, как нам быть «со скелетами».
– Я согласна! – деловито отозвалась Мира.
– О чем разговор! – воскликнул Бо. – Это наша не первая тайна, в конце концов!
– Хорошо, тогда почитаем.
Мира и Бо откинулись на спинки, а Селвин открыл дневник Дэвида Корнэя.
Часть 2. Противоборство
Глава 1. Дневник
« 31 декабря 2429 года.
Сегодня родился мой сын Артур, и я, все-таки, решил начать дневник. С того самого дня, как я узнал о сыне, меня не покидает мысль, что ждет его впереди? Есть ли у него будущее? Не толкаем ли мы человечество, сами того не осознавая, к его концу? Концу, как мыслящей расы! Что станет с Артуром и его сыновьями, если им никогда больше не потребуется использовать свой ум для выживания? Или это просто стресс от окончания работы? А может, я старею и начинаю отрицать прогресс? Время покажет. А записи мне помогут не забывать об этом. Все же, я очень надеюсь, что я не прав.
1 февраля, 2430 год…»
Селвин удивленно поднял глаза на ребят.
– И это тайна?
– На мой взгляд, какой-то бред, – сказал Бо. – Может чуть дальше станет понятнее? Пока только ясно, что у этого Корнэя родился сын, которого звали так же, как и вашего отца. Думаешь, это совпадение? – Бо вопросительно посмотрел на друга.
– Понятия не имею, – пожал плечами тот. – Идем дальше.
«Уже прошел месяц с тех пор, как я сделал первую запись. Мой малыш растет на глазах. Сегодня он впервые улыбнулся, а мне опять стало страшно из-за осознания, к чему идет человечество. Я знаю, это звучит помпезно, да и друзья смеются надо мной. Советуют наслаждаться тем, что меня окружает, а не рыться в поисках смысла жизни. Но меня не покидает мысль… Я боюсь, что то, над чем я сейчас работаю, приведет человечество к катастрофе. Я стараюсь оттянуть окончание работы, но все равно, в конце концов, должен буду поставить последнюю точку. И тогда… что будет тогда известно одному лишь создателю. Я только не понимаю, почему никто, кроме меня, не видит в этом никакой опасности?
15 февраля, 2430 года.
Я, наконец, нашел людей, которые разделяют мою точку зрения. Они тоже опасаются, что создание полноценного искусственного интеллекта может стать концом человеческой расы. Такой разум возьмет инициативу на себя и станет сам себя совершенствовать со все возрастающей скоростью. Мы не сможем тягаться со скоростью машин. Возможности людей ограничены слишком медленной эволюцией. Искусственный Интеллект превзойдет человека,1 и люди останутся не у дел. Наш мозг будет не востребован, что приведет, к его инволюции2, которая со временем, превратит людей в животных. Правда, некоторые из моих новых сторонников слишком радикальны. Они предлагают полностью удалить искусственный интеллект и запретить любые его разработки. Но это не изменит дела, а лишь оттянет время. Любые запреты действуют, в точности, наоборот! Тысячи хакеров кинутся в бой, не покладая рук, пока не восстановят его обратно. А что, если найдется какой-нибудь народный гений, и создаст вместо гармоничного и направленного на благо людей интеллекта, какого-нибудь извращенного уродца? Тогда наш конец настанет гораздо быстрее!
Не знаю почему, но я скрыл от них, что именно я занимаюсь разработкой последних модулей искусственного интеллекта. Мне кажется, я совершаю преступление перед человечеством, но мне не хочется, чтобы кто-то еще тыкал в меня пальцем. Думаю, я сам должен найти выход. Ведь как только я объявлю о завершении проекта, отпадет последняя необходимость в мыслящих людях. Последние профессионалы доживут свой век!