Жутко близко

Проект реализован в рамках Пятой Уральской индустриальной биеннале современного искусства (2019) при поддержке ЕМИИ и проекта «Будущее время» БФ «Система». Права на все публикуемые тексты принадлежат авторам.

Авторы: Веселкина Дарья, Кунилова Алена, Колезев Дмитрий, Литкевич Кристина, Мошкин Максим, Подольский Алексей, Полуяхтова Ирина

Дизайнер обложки Виктория Катай

Фирменный стиль Ирина Коротич

Куратор Дмитрий Безуглов

Координатор Валентина Анфуриева

Преподаватели Ольга Брейнингер, Дмитрий Веснин, Александр Вилейкис, Мария Галина, Ольга Любарская, Михаил Мальцев, Антон Уткин

Предисловие Дмитрий Веснин

ISBN 978-5-0051-2488-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От куратора

Космонавт, возможно, в недоумении. С фасада кинотеатра «Колизей» он смотрит сквозь залитый чернильной тьмой шлем на прохожих екатеринбуржцев. Осень, 2019 год. Эта работа – одна из серии линогравюр Ли Цинюаня1. Она названа цитатой из работы «Третья волна» футуролога и социолога Элвина Тоффлера: «С уверенностью можно сказать лишь одно: будущее нас всех удивит». Эта фраза, равно как и вся серия работ, вдохновила нашу команду начать\запустить Семинар фантастического письма.

С этой идеей я, бегая от коллеги к коллеге, жил с 2017 года. Я желал выбраться на территорию так называемого «theory-fiction,» заняться текстами, где знания и интуиции социальных наук сплавлены с внимательностью (хорошей) фантастики. Не цепляясь, я проплывал мимо современных фантастов, но в образовательные инициативы Бенджамина Браттона и его тексты впивался, обнаруживая спрятанный Марксом «вампиризм капитализма»2. Наш комиссар, Алиса Прудникова, резонно задавалась вопросом, как и зачем нужен theory-fiction на уральской почве, и я несколько лет не мог найти ответ.

За это время идея изменилась, во многом благодаря знакомству со множеством куда более открытых и внимательных людей, с текстами Бориса Дубина, Марины Галиной, Урсулы ле Гуин, Артема Зубова, Александра Павлова, Джона Урри, Кодво Эшуна, писавших о социальных функциях фантастики.

От «theory-fiction» я решил отступить к фантастическому тексту как инструменту пересборки «оптики». В этом помог социолог Люк Болтански. В «Тайне и заговорах» он пишет об очевидном: «сходство нарративной логики детективного романа и научной логики стало предметом внимания первых работ, посвященных этому жанру»3. Фантастическая новелла, замечает Болтански, ставит на «сверхъестественное», подрывающее достоверность общественной реальности, в которой обычно развертывается детективное повествование.

Дарко Сувин же решил рассматривать в фантастическом не «сверхъестественное», но «новое» (согласно Сувину, novum4). Это «новое» может существовать внутри текста и внутри сконструированной реальности, обладать тем же онтологическим статусом, что и знакомые нам общественные перипетии, – просто оно не существует в данной нам внетекстуальной реальности.

Артем Зубов говорил: «Современных писателей часто упрекают в невозможности предложить образы будущего. <…> Проблема кроется в узнавании однотипного: то есть, новое как таковое оказывается в слепом пятне восприятия, потому что оно находится за пределами узнаваемого и знакомого. <…> Новое подается именно в тех вещах, которые подаются в тексте как само собой разумеющееся, как базовый фон, не отрефлексированный писателем»5. Так идея семинара сплавила в себе новум с внимательным описанием социальных ситуаций. Под видом писательского мы подали семинар исследовательский. Участники, пришедшие из самых разных областей, выдвигали свои гипотезы и проверяли их на устойчивость внутри сконструированного текста (а вместе с тем – внутри модели той или иной реальности).

На семинар пришли детские педагоги, архитекторы, дизайнеры, программисты, разработчики игр и журналисты, – и лишь немногие из 32 участников имели опыт письма и уж тем более публикаций.

Условие было одно – быть готовым выполнить тестовое задание. Нами двигала простая мысль: если человек готов отдать время такой авантюрной затее, значит, мы вместе сможем сконструировать устойчивый сюжет, и, главное, вместе попробовать размышлять иначе. Говоря иначе, я имею ввиду отступление от решений повседневных задач.

Такая установка, подозреваю, далека от установок строгих писательских семинаров или курсов по «творческому письму». Историю может рассказать каждый, но важны и контекст, и реальность, в которой рассказывается история, поскольку этот контекст есть порождение сознания, возможно, впервые взявшегося за упорядочивание знаний о мире – таким определенным образом.

Возможность создать контекст дали прекрасные преподаватели семинара: Александр Вилейкис посвятил свое выступление тому, как проектируется опыт погружения в текст; Михаил Мальцев устроил экскурс в weird fiction и рассказал о связях Шелли, Байрона, Лавкрафта и Мьевиля; Ольга Любарская показала, как осуществляется «реверсивная пересборка» миров Уильяма Гибсона на украинском, Дима Веснин пригласил всех к коллективной работе, Антон Уткин показал, из каких кирпичиков собирается история, а Ольга Брейнингер вернула литераторам право на веберианскую харизматическую власть.

Эрнст Юнгер так говорил от лица своего героя, лейтенанта Штурма, увлеченного написанием рассказа: «В конце концов, действие всегда коренится в постановке вопроса. В данном случае я поставил себе задачу проследить, как отдельный, не совсем заурядный человек наталкивается в своем стремлении к движению на жесткие рамки, заданные окружением. <…> Для меня важно одно: как его существование вообще принимает форму»6.

Принятие формы вообще и было для меня главным в семинаре. За пределами сборника остались нескольких групповых рассказов, о которых в своем предисловии пишет Дмитрий Веснин; блистательные заявки, так и не доросшие до размеров рассказа; совместные уважительные разборы текстов, – в общем, то, что и задает пульсирующий живой ток семинара, а этому не не идут пересказы в письме. Мы шли за Уильямом Гибсоном, который писал: «Когда я начал писать научную фантастику, я принял как данность, что я на самом деле пишу о настоящем»7.

Дмитрий Безугловработник Уральской индустриальной биеннале современного искусства, куратор Семинара фантастического письма

Благодарности:

Огромное спасибо команде Ridero, всем участникам, слушателям, координаторам, координатору площадки кинотеатра «Колизей» Наташе Юсуповой, кураторской команде Пятой биеннале, медиаторам и смотрителям Пятой биеннале, помогавшим с подготовкой пространств для работы (особенно Вячеславу Дягилеву), а также личная благодарность куратору Валентине Ануфриевой и Илье Мамиофу, куратору проекта «Будущее время» БФ Система, за безграничную поддержку.

Предисловие

Игры всегда были фантастическими. Как только люди научились управлять изображением на осциллографе, они начали мечтать о космосе. В 1961—62 годах в лабораториях Массачусетского технологического института играли в «Spacewar!», в 1969-м изобрели «Space Travel», а за ними последовали «Galaxy Game», «Computer Space» и знаменитая «Space Invaders», в которой нужно защищать Землю, отстреливая армии ускоряющихся пришельцев. Сегодняшние игры и фантастика задаются уже не вопросами покорения космоса и борьбы с инопланетными захватчиками, а перешли к более земным делам – искусственному интеллекту и его влиянию на жизни людей. Может ли робот написать стихотворение, картину или оперу? Может ли он быть равноценным участником социальных связей и, даже если сможет, будет ли восприниматься как равный?

Все эти вопросы глубоко укорены в представлении о том, что именно человек и его общество – это планка, до которой стоит подтянуться всем остальным. Именно от этого предубеждения мы пытались отказаться на семинаре в Екатеринбурге. Если перестать измерять роботов по своему образу и подобию, что остаётся? Невероятные инструменты и умные помощники, которые намного выносливее людей, считают быстрее и анализируют социальные связи и предпочтения намного лучше, чем это делаем мы. Чтобы перестать видеть в технологиях будущего однозначную угрозу и попытку свергнуть людей с какого-то вымышленного трона, мы на один день представили, что технологии – это инструменты, которые расширяют возможности человека и помогают дотянуться до того, до чего раньше дотянуться было невозможно. Хотите просчитывать передавать эмоции удалённо? Всегда предугадывать подарки, которые порадуют вашего партнёра? Примерять на себя модные тренды быстрее, чем это делают все остальные?

Такой подход к научной фантастике помогает нам обращать внимание не только на саму технологию, но и на то, как она изменяет бытовые процессы. При этом, самой сложной задачей было сфокусироваться не на вымышленной технологии, а на всём, что её окружает. Для этого мы вместе с участниками семинара проводили мысленное упражнение, которое я называю «Перемотка». На один день мы отправились в прошлое: 80-е, средние века и Древнюю Грецию, чтобы прочувствовать, какими были фантастические технологии тех времён. Потому что если с нашим будущим понятно ещё не всё, то их будущее мы уже видели и отлично понимаем, что в нём происходит. В результате, участники семинара предложили своё видение «социальной фантастики». Их невероятные технологии и суровые правила не целятся в космос – они помогают понять, чего мы боимся здесь и сейчас, о чём мечтаем и чего нам не хватает настолько, что стоит начать работать над этим как можно скорее. Кроме всех замечательных работ, одним из самых удивительных результатов семинара для меня стало то, что сразу несколько групп, не договариваясь между собой, придумали устройства, которые передают информацию запахами. А ведь и правда, это беспроводная технология, которая отлично передаёт информацию на короткие расстояния. Потому что хочется, чтобы тебя понимали не только инопланетяне, но и самые близкие люди тоже. Может быть, это даже важнее. Спасибо Пятой Уральской индустриальной биеннале и лично Дмитрию Безуглову, за то, что собирают вокруг себя увлечённое и интересующееся сообщество, и всем участникам семинара за открытость, честность перед собой и все захватывающие новые открытия, которые станут основой большой, мощной и разнообразной сцены уральской фантастики. Хотите узнать, как будет чувствоваться будущее на самом бытовом уровне? Начните с этого сборника.

Дима Веснингеймдизайнер, преподаватель семинара по фантастическому письму

Больница города Рублевск

Время чтения: ~ 25 минут

Об авторе: Дмитрий Колезев – журналист и блогер, бывший шеф-редактор Znak.com, издатель проекта It’s My City, автор «Анонимного канала Дмитрия Колезева» в Telegram. Живет и работает в Екатеринбурге.

– Анастасия Львовна, вы прочтите и распишитесь, – сует мне бумажку, засранец. Откуда они только берут таких: волосок к волоску, кожа как у младенца, из кармана пиджака торчит платочек. Платочек, вы представьте. Это здесь, в Рублевске, где и пиджак-то мужчины покупают раз в жизни – на свадьбу. И потом их в том же пиджаке хоронят.

Никогда мне этот хлыщ не нравился. С первого дня, как у нас появился. Прислали его из областного правительства, этакий сладкий подарочек. Благоухает лавандой. Разве что бантик на голову не повязали. Петр Кучеров, легко запомнить: и сам кучеревянький, и фамилия такая. Сказали: это будет теперь ваш мэр. Быстро стало известно, что он зять олигарха Севастьянова, у которого магазины и стройки по всей области. Знаем мы таких родственничков: посидят годик в кабинете, пощелкают по клавиатуре наманикюренными пальчиками, получат строчку в резюме и поскачут дальше по карьерной лестнице. А про город Рублевск забудут как про страшный сон.

Да и не город уже – поселок, по сути. С тех пор, как Петля прошла по югу области, старая железная дорога почти умерла. И город за какие-нибудь десять лет уменьшился раза в три. Как и десятки таких же городов по всей России. Я взяла из холеных рук мэра лист бумаги. Сам пришел, не поленился. И бумагу притащил – не электронную, самую обычную. Я-то продолжаю все записи на бумаге вести, хоть коллеги надо мной и потешаются. А молодые бумагой пользуются в исключительных случаях. Видно, сегодня как раз такой и выдался. Пробежалась глазами по тексту. Замелькали слова: «адаптация», «аджустация», «усовершенствование», «оптимизация» и прочая бюрократическая муть. Продираться через нее – как через липкую сладковатую тухлятину. Но продралась. – То есть как – закрываете?

Глазки у него забегали, нежные ручки втянулись в манжеты с запонками, как две маленькие черепашки. – Не закрываем, Анастасия Львовна, неверный термин. Усовершенствуем систему. Рублевская больница присоединяется к больнице Верхнеисетска. Это для блага пациентов. Там и материальная база, и персонал грамотный, и новые корпуса построят… – Это же шестьдесят километров! – Во-первых, не шестьдесят, а пятьдесят шесть. Во-вторых, горожане получат субсидию на топливо, так что дополнительных расходов не понесут. В-третьих… – Вы это вон им скажите, – кивнула я головой на дверь своего кабинета. За ней находился больничный коридор, где в очереди, как обычно, сидело человек пять-семь рублевских стариков. – Им теперь за полсотни километров к врачам ездить? А если что-то срочное?.. А роды? – Если срочное, «лягухой» прилетят и заберут… Пятнадцать минут отсюда до Верхнеисетска на «лягухе». Да и какие роды, Анастасия Львовна?.. Когда у вас тут последний раз роды были?

Честно говоря, тут он был прав. Почти вся молодежь из Рублевска давно уехала. Остались одни старики. Вроде меня. Пожалуй, мэр наш был чуть ли не самым молодым человеком во всем городе. Но соглашаться не хотелось. Так что я ответила: – «Лягухи» ваши через раз заводятся. И падают иногда. Если что срочное – как обычно, на «буханке» везти придется. А это час в лучшем случае. – Анастасия Львовна, – вздохнул мэр, на секунду встретился со мной взглядом, но тут же испуганно отвел глаза в сторону. – Вы же понимаете, что решение не мое. Как там решили, так и будет. Там же не дураки сидят. Им Koodreen все посчитал. Ну, правда – так лучше. – Koodreen ваш… – Эффективность доказана, Анастасия Львовна. В территориях, где работает Koodreen, уровень счастья населения вырастает в среднем на 11,3%. Удовлетворенность медицинской помощью – на 9,3%. Общая продолжительность жизни…

Я не дала ему договорить, подошла к двери, распахнула ее и вышла в коридор. – Слышали новости, дорогие? – произнесла я громко. Голос у меня молодой, звонкий. – Мэр наш решил больницу закрыть. Говорит, от этого всем вам только лучше будет. Будете ездить в Верхнеисетск на приемы и анализы. Каково?

По коридору пронесся обеспокоенный шепот, быстро переросший во встревоженный гул. Рублевские старики оторвали глаза от свои планшетов и смартфонов и повернулись ко мне. Они выглядели уставшими и испуганными. Я знала их всех. Электрика Черемухина с язвой кишечника. Бывшую учительницу географии Галину Павловну, которой на седьмом десятке лет скрутило половину тела так, что на дорогу от дома до больницы у нее уходил целый час. Одноногого диабетика Шестакова. Ногу два года назад я ему ампутировала лично. С тех пор как началась новая волна оптимизации больниц, я совмещала ставку главного врача со ставками хирурга и терапевта. – Зачем эти провокации, Анастасия Львовна, – прошипел мэр мне в спину, но выходить из кабинета побоялся. – Вы же только усугубляете. Решение не отменить. Оно не мое. Я вам только его озвучил. Не будоражьте общественность… Я же по-человечески к вам пришел. «Засунь в свою лощеную задницу свою человечность», – подумала я, а вслух сказала: – Покиньте мой кабинет. Вы мешаете вести прием.

Жутко близко - Веселкина Дарья