Ковальски понимал, что перегоревшая лампочка – вовсе не повод для серьёзной разработки продавца из магазина воздухоочистителей. Но он понимал и то, что, например, упавший при демонстрационном полёте в Ле-Бурже самолёт может сорвать подписание многомиллионного контракта. И тогда заказ на поставку истребителей в какие-нибудь Эмираты перепадёт другой фирме.
Ковальски закурил и произнёс, мысленно обращаясь к «продавцу воздуха»: «Что же мне с тобой делать, мистер «электрик»?
– «Прежде всего узнать, есть ли у этого парня технология, на чём она основывается и насколько надёжна, – сам себе ответил разведчик, – а уж там посмотрим». В Хоупа можно было вкачать дозу калипсола[28], но это бы значило, что играть придётся в открытую, а «электрик» становится «креветкой»[29], а не партнёром.
Улисс торчал в баре на Ошен-террас, где обычно толкаются поклонники местной бейсбольной команды. «Носороги» обещали с плакатов выиграть чемпионат лиги. Улисс давил тоску стаканом. Через четверть часа ему следовало вернуться в магазин. Хозяин опять принюхается к перегару, сносимому с Улисса, как солёный бриз с бухты Лоуэр-бей.
Рядом на стойку бара легла тяжёлая ладонь. Улисс невольно уставился на неё, не зная, куда девать глаза. Ладонь была бугристой и шершавой как у каменотёса, с пухлыми, закатанными в кожу венами. Хоуп поднял голову и увидел рядом с собой человека в клетчатой кепке, в суконном пальто с поднятым воротником и с шикарными английскими усами. Таким был нарисован морской офицер, прицеливающийся в тебя указательным пальцем на знаменитом английском плакате «Your country needs you!»[30], времён первой мировой войны, с которого потом американцы срисовали своего «дядю Сэма» для призыва на вьетнамскую войну.
– Здравствуйте, мистер Хоуп, – сказал этот человек, не отрывая взгляда от витрины.
– Кто вы? Я вас не знаю.
– Зато я знаю о вас почти всё.
– Что вам нужно? – насторожился Улисс.
– Здесь не самое удобное место для разговора, не так ли? Слишком шумно.
Они вышли на набережную, и незнакомец, прячась от ветра под воротник, остановил взгляд на серой спине океана.
– У меня мало времени, – заговорил Улисс.
– Это ничего. Я могу проводить вас до магазина.
Они перешли на другую сторону улицы, где ветер скрипел деревянной вывеской над дверью салона сапог и перчаток из Техаса.
– Меня зовут Эксли Поуэлл, – продолжил незнакомец, – я представляю службу безопасности корпорации «Локхид» и имею к вам предложение. Замечу, весьма заманчивое предложение.
– Что за предложение, мистер Поуэлл? – спросил Улисс поёживаясь.
– Видите ли, некоторые свойства вашей натуры стали известны руководству корпорации – и «Локхид» мог бы предложить вам сделку.
– Но я ничего не смыслю в самолётостроении.
– Вы меня не так поняли. «Локхид» интересует ваше умение создавать аварийную ситуацию.
– А, значит, тот тип приходил от вас. Послушайте, мистер Поуэлл, я боюсь выглядеть неучтивым, но идите вы к чёрту.
– Это ваш шанс, второго такого не будет.
– Я всё сказал.
Улисс поплёлся к своему магазину, стараясь освободить голову от навязчивых мыслей.
– А сумма в миллион долларов наличными, без налоговых отчислений, вас устроила бы?
Улисс проковылял ещё несколько шагов и остановился. До него вдруг дошло, в какую историю можно впутаться. «То есть, как миллион долларов? Неужели миллион долларов?» – вскипело у него в мозгах. Это действительно был его шанс. В одно мгновение в голове Хоупа весь мир его неудач покачнулся и почти рухнул.
Усатый догнал парня и взял его под локоть.
– Я уполномочен вести с вами переговоры, – сказал Поуэлл, – такова моя миссия. Ваше имя нигде не всплывёт, никакие контракты заключаться не будут, а деньги вы можете получить наличными. Это всё.
Улисс молчал.
– Не скрою, я сам заинтересован в этой сделке, – продолжил усатый после непродолжительной паузы. – Как вы догадываетесь, в случае вашего согласия, я тоже получу свой гонорар.
– Согласен, – боясь подавиться воздухом, сказал Хоуп.
– Ну вот, моя миссия вроде бы и закончена, – задумчиво произнёс Поуэлл.
– Может заглянем к «Носорогам»? Там всё и обсудим.
– А как же ваша работа?
– Да провались она пропадом, – ожил Улисс.
Он уже собрался вернуться в бар, но Поуэлл остановил его:
– Послушайте, мистер Хоуп, я, кажется, доложил вам, что выполнил своё задание, получив ваше согласие. Но если быть откровенным, то есть от себя самого, то сам я не дал бы вам и цента. Потому что я не верю в такие штуки. Хотя это, конечно, не моё дело.
– Плевать я хотел, верите вы или нет, – огрызнулся Улисс. – Я согласен, вы ведь этого добивались?
– Не совсем так, мистер Хоуп, впрочем, давайте пройдём к моей машине, нам всё равно по пути.
Они сели в «Меркурий» цвета чёрного жемчуга, Поуэлл повернул ключ в замке зажигания, и машина, разбрызгивая колёсами мокрый снег, выехала на пустое шоссе.
– А вдруг мы ошиблись? Деньги ведь вы получите немалые. Я привык сам принимать решения и не доверять чужому мнению, особенно в таких тонких вещах.
– Что вы хотите? – спросил Улисс.
– Я ведь могу и не выполнить свою миссию, – вдруг сказал усатый, не отрывая глаз от дороги. Или разубедить руководство компании в вашей компетентности.
– А как же гонорар?
– Он будет не такой большой, но всё равно на премию я вправе рассчитывать, ведь компания сэкономит миллион долларов.
– Не понимаю тогда, чего вы от меня хотите? – Выдавил из себя Улисс. – Спектакля? Ну конечно, вы хотите спектакля. Вроде того, что было в магазине, когда приходил этот ваш дружок.
Усатый ждал подобных эмоций. Он произнёс, чеканя каждое слово:
– Подтверждения, а не спектакля. Мы не в цирке. По долгу службы я не позволяю себе никаких фантазий. Как это может быть? Как можно волевым усилием сбить самолёт?
Хоуп ничего не ответил. Он отвернулся и долго смотрел в окно на проплывающие мимо серые дома. Поуэлл подумал, что парень обиделся. И вдруг машина поперхнулась очередным глотком бензина и заглохла. Прямо на ходу. Поуэлл задёргал ключом, пытаясь справиться с проблемой. Он выглядел растерянным. А справа сияла физиономия Хоупа.
– Ещё какие-то вопросы? – спросил парень издевательски.
Поуэлл завёл машину и тут же нервно раздавил ногой педаль тормоза. Колёса «Меркурия» с визгом отбросили из-под себя асфальт.
– Как ты это сделал? Послушай-ка, парень, – заговорил Поуэлл, – пять минут назад ты согласился за миллион баксов совершить диверсию на объекте военно-воздушных сил. А только что продемонстрировал, как ты это осуществишь. Дело меняется. Ты представляешь потенциальную угрозу Соединённым Штатам.
В этот момент Эксли Поуэлл перестал существовать. На его месте возник сотрудник ЦРУ Гилберт Ковальски. Он сунул под нос ошарашенному Улиссу карточку офицера оперативного управления.
– Теперь тебе обеспечено судебное преследование после каждого упавшего вертолёта, – с дьявольской улыбкой произнёс Ковальски. – Кстати, я должен задержать тебя в связи с аварией на испытательном полигоне в Сиэтле.
– Вы шутите? – выдавил из себя Хоуп.
– Какие тут шутки, – вздохнул Ковальски, доставая наручники.[31]
Он любил наблюдать, как его подопечных при вербовке распекает мученичество. Одного даже хватил настоящий сердечный приступ. То-то было смеху! Ковальски умел быть сочувствующим, внимательным и обходительным, подобно лорду-исполнителю дипломатического протокола, но он всегда оставался удавом, сжимающим своего визави за горло.
– Ты будешь сидеть, а прокурор доказывать твою вину, – продолжил цэрэушник.
– Но я не хочу сидеть, – наивно запротестовал Улисс, – что же мне делать?
Ковальски пристально посмотрел на сломленного Хоупа, задумался и, будто что-то решая для себя, сказал:
– Тебя может вытащить только работа на правительство. Может быть, даже ты заработаешь свой миллион. Во всяком случае, по разряду оплаты GS-15 годовой доход составляет 73 тысячи. Но с этого дня, с этой минуты Улисс Хоуп полностью подчиняется мне. Во всём. Согласен?
Парень кивнул. Ковальски снова завёл машину, и они поехали дальше.
– Скажи-ка для начала, как ты это вытворяешь? – поинтересовался Ковальски. Он делал вид, что интересуется подобным вопросом всего лишь постольку-поскольку, скорее ради проформы, ради уверенности, что приобрёл в лице Хоупа новую, пусть ещё не очень крепкую, стратегическую технологию, а не пьяницу-неудачника с задатками шамана. В действительности же от готовности Хоупа выложить всё как есть зависело сейчас его будущее. Заупрямься он, и Ковальскому предстояло начинать игру сначала, а потом ломать себе голову над тем, как «списать» эту никчёмную судьбишку.
– Да, в общем-то, всё очень просто, – начал Улисс и замолчал.
– Давай-давай, выкладывай.
– Однажды, я трепался с приятелем, мы поссорились, и я от этого очень разволновался. Кровь хлынула к мозгам, я будто впал в нарколепсию. Всё вокруг поменяло цвета. Особенно изменился Гукстейбл. Ну, тот мой приятель… Я видел его взглядом рентгена. Нет, скорее – взглядом тепловизора. Гук стал разноцветным. В основном – зеленовато-сине-жёлтым. Но кое-где у него на теле виднелись и красные пятна. Потом выяснилось, что красными пятнами были окрашены его старые болячки. Вот и всё.
– Что, «всё»? – не понял Ковальски.
– То есть, я хочу сказать, это и есть мой метод. Метод Улисса Хоупа. Правда, я уже перестал наблюдать тепловые поля людей, но научился видеть что-то подобное у сложных механизмов. Та лампочка в магазине взорвалась сама, я просто напрягся… – А машина?
– У вашей машины есть три или четыре фиолетовых пятна. Это то же самое, что красные пятна в теле человека. Место возможной разбалансировки.
Ковальски с любопытством посмотрел на Хоупа:
– И как ты на них воздействуешь?
Хоуп вдруг скривил рот:
– Нет, мистер шпион, вот тут извините. Это знаю только я и ни с кем делиться моим куском пирога не собираюсь. Каждый пусть занимается своей работой. Да и потом, зачем вам знать? Знать и уметь – совершенно разные вещи.
Он замолчал и стал напряжённо разглядывать деревья в сквере, расплывающиеся в мокром пятне почти прозрачного снега.
Нельзя сказать, что объяснения Хоупа возымели какое-то действие. Ковальски продолжал сомневаться, и только когда на его глазах Улисс в «Хрустальном воздухе» «подвесил» компьютер, цэрэушник окончательно сдался, поверил в существующий феномен. Теперь в дело должны были включиться такие силы, такие механизмы развития ситуации, что Ковальски невольно сник. Буря, которую он собирался поднять, легко могла смести и его самого. Ему предстояло действовать в одиночку, в одиночку укрощать эту бурю.
Разведчик произнёс, ни к кому не обращаясь:
– Со щитом или на щите[32].
– Что? – не понял Улисс.
– Это старое выражение. Кажется, английское.
Ковальски обязал Хоупа писать отчёты. Каждый день.
– Я работаю в «бумажном» ведомстве. Через меня проходят тысячи документов: аналитические справки, ориентировки, предписания, и опять справки, справки, справки… В нашем деле без отчётности шагу не ступишь.
Хоупу понравилось этот оборот: «в нашем деле». Он подумал, что усатый теперь его союзник, и они вместе будут зарабатывать Улиссу миллион. Ковальски же перестраховывался. Он хотел обложить Хоупа горой косвенных доказательств. На всякий случай.
– Допустим, продал ты сегодня пару кондиционеров, напиши: «Под воздействием на клиентов реализованы две единицы товара», – наставничал Ковальски.
– Но я не воздействую на клиентов.
– Не важно, знай себе пиши.
Так неудачник Улисс Хоуп по кличке Базука стал федеральным специалистом по кличке Электрик.
Ковальски неожиданно привлекли к очередной операции, и он на два месяца потерял Электрика из виду. Когда же разведчик вернулся в Нью-Йорк и «сел» на старые дела, Хоуп уже не вызывал в нём особого оперативного энтузиазма. Ковальски понимал, что нужно наведаться, «распушить английские усы», но уже который раз откладывал это на понедельник. И тут в Миннесоте упал С-130. Появился повод.
К удивлению разведчика, Электрик предоставил полнейшую и подробнейшую отчётность за это время. Кое-где он позволял себе отступление от сухого факта и вдавался в технические подробности своих достижений. А достижения были на лицо. Если только не подвергать сомнению достоверность участия в «технических конфликтах», или просто авариях, самого Хоупа.
К примеру, из отчётности следовало, что он вывел из строя на сорок минут поезд сабвэя – американского метро, на станции «Лексингтон-авеню», а в порту «заблокировал» башенный кран. Ковальски вспомнил, что об этом даже писали в газете.
Пробегая глазами записи Электрика, Ковальски подумал, что это хорошо, что тот не стал фиксировать свои результаты с помощью компьютера. Во-первых, скорее всего, записи существовали в единственном экземпляре, а во-вторых, теперь у Ковальски были на руках неопровержимые улики – признания, написанные рукой самого Хоупа. Замысел покушения на «Шатл» теперь обретал совершенно иной оттенок. Но манипулирование таким субъектом как Электрик в собственных интересах подталкивало Ковальски к преступлению с очень серьёзной формулировкой.
– Кто-нибудь ещё знает о твоих экспериментах? – спросил Ковальски, предполагая, что Улисс наверняка всё разболтал той смазливой девке, что крутилась возле Хоупа в надежде, что он сопьётся, и ей отпадёт гараж. Ковальски даже знал уже, что она собирается открыть в этом ангаре косметический салон.
– Об этом знает только один человек. Его зовут Эдвард Гукстейбл. Я вам про него рассказывал. Он ещё до вашего появления хотел предложить мне такую же сделку, – соврал Улисс. Парень подумал, что будет неплохо, если этот пижон из ЦРУ посчитает, что у него есть конкурент. Пусть даже такой, как Эдди. Но последние слова Электрика вынесли Маленькому Гуку приговор.
Кстати
За долгие годы работы с дистанционным влиянием мне не приходилось встречать универсальных «технарей». Каждый «специализируется» на чём-то своём. К примеру, Антонина Ивановна Д., пользуясь частным автотранспортом и такси (на автобусы и троллейбусы это правило почему-то не распространяется) способствовала наезду на гвозди, проволоку и т. п., что приводило к проколу шин. В год такое случалось не менее трёх раз.
Владимир Б. крушил электрику. В одно из его посещений у нас на Кантемировской вышла из строя электроплита. После его проезда в моей машине мне приходилось три или четыре раза менять предохранители.
Мне иногда удаётся на расстоянии «подвешивать» компьютер и разряжать пальчиковые батарейки в плеере.
Глава 5
Хоуп ещё не ведал, что приключилось с Эдвардом. Они теперь созванивались редко.
О том, что Гукстейбла застрелили, рассказала взволнованная Бетти. Улисс был ошарашен. Он сидел на стуле, безвольно отпустив руки и уронив голову на грудь. Бетти даже показалось, что он где-то успел напиться. Но он не был пьяным, и вообще Хоуп внезапно решил больше не пить, понимая, в какую историю впутался. Теперь ему были нужны острые мысли, как шахматисту, понимающему всё, что происходит на доске, на пять ходов вперёд. Иначе этот гад из ЦРУ поступит с ним точно так же.
А Ковальски в это время прояснял ситуацию с арестом стрелка. Как следовало из полученных данных, Баллока захватило ФБР. Ковальски перепроверил эту информацию и получил подтверждение того, что вчера ФБР действительно проводило операцию в Куинсе. Правда, в некоторых газетах появились заметки, что «в ходе операции преступник был застрелен». При задержании «Тишайшего» действительно было произведено два выстрела. То, что ФБР обложило Баллока у порога «конспиративки», доказывало, что федеральные агенты знали, кто он такой. Иначе как бы они на него вышли? А это значило, что не сегодня-завтра ФБР выйдет и на него, на Ковальски, ведь «спасатель» заговорит.