Он разве что велел уголовнику снова, второй раз за этот вечер, сменить имидж:
– Из подсобного сотрудника переодеться в пожарного.
Сам в это время его переодевания продолжил реализовывать свой хитрый план.
Заказчик достал из кармана плотный пакет из серебристой металлической фольги, прошел в соседний кабинет, где открыл свой «подарочек учёным мужам» и высыпал его содержимое – жёлтого цвета порошок прямо в урну для бумаг.
– Химикат вступит во взаимодействие с кислородом ровно через пять минут и тогда всё вокруг вспыхнет как бенгальский огонь! – с довольным видом заключил поджигатель. – И следов после себя никаких не оставит!
Именно так было некогда в Москве, когда грандиозный пожар почти разрушил гостинцу «Россия» в непосредственной близости с Кремлём и пострадали тысячи постояльцев, в том числе – иностранных туристов.
И тогда единственное, что сумели установить за долгое изучение фактов, следственные органы:
– Накануне возгорания кто-то рассыпал на ряде этажей, прямо по ковровым дорожкам такую вот жёлтую химическую массу.
Прошло немало лет.
Но вот новый заказ на изготовление огнеопасного вещества поступил в криминальную лабораторию, где и был там исполнен в точном соответствии с формулой, известной не первый год спецслужбам.
Посчитав, что основная свою задач в осуществлении замысла им успешно решена, полковник снова вернулся в соседний кабинет к ожидавшему его там, сообщнику.
– Сиди тихо и жди, когда сработает автоматическая система пожаротушения! – отдал приказание полковник. – С потолка польются струи пламя гасящего раствора.
Он одобряющее похлопал «пожарного» по плечу»:
– Тебе останется только в этой обстановке беспросветного «дождя» спуститься с нашим с тобой грузом вниз, смешаться с «коллегами» в такой же защитной форме и подойти к моему микроавтобусу!
– Где я Вас найду?
– Будет ждать у входа в библиотеку, на стоянке служебного транспорта.
…Так и получилось.
Когда мини-вэн тронулся вперёд, опередив посты, чуть ли не за их спиной выставленные полицейскими, полковник поблагодарил исполнителя в своей своеобразной насмешливой манере:
– Всё получилось как по часам, теперь осталось дело за достойным расчетом каждому.
И всё же в городе платить за работу он не стал.
Сначала выехал на шоссе, ведущее в область, а там, когда за окнами транспортного средства начали мелькать, припорошенные снегом, ели, вдруг свернул на едва накатанную просёлочную дорогу.
Вот тут, словно шестым чувством Сантей и почувствовал наступление неминуемой беды.
Еще садясь в микроавтобус, он не стал снимать с себя фальшивый аппарат защиты дыхания, с упакованной в него роскошной книгой.
И теперь, полагая, что такого «гонорара» ему будет достаточно, приготовился к бегству.
Он не ошибся.
Вместо пакета с деньгами, обещанными за оказанное содействие, полковник повернулся к нему с пистолетом, вынутым из служебной кобуры.
Только мишени уже на его прежнем пассажирском месте не застал.
Грязно выругавшись, заказчик увидел фигуру человека в брезентовой робе, петляющую по снегу на пути в лесную чащу.
До того, как беглец скрылся в кромешной темноте, он успел получить пулю в спину.
Но стрелок, на том и ограничился, полагая, что недалеко убежит в этом отдалении от города раненый им «кролик».
Сам же запустил двигатель, развернул микроавтобус и повернул обратно к Москве.
…Полковник не промахнулся.
Только от его пули Сантея защитила собственная случайная защита из толстых серебряных досок книжного переплёта с замысловатым орнаментом из самоцветов.
– Потом я долго петлял по лесу, – завершил свою эпопею Александр Бредихин. – Чтобы было легче нести груз, выдрал все страницы из толстых листов почто что картона, использованного при письме в этой странной книге.
…В остальном от него ничего добиться не удалось.
Не сумел он вспомнить особых примет «полковника».
Не говоря уже о составлении фоторобота.
Да и то место в лесной чаще, где по словам уголовника, он выбросил часть добычи, отыскать так и не удалось.
Потому пришлось закрывать уголовное дело, предъявив ему обвинение лишь в незаконном проникновении в помещении и краже ценностей.
…После состоявшегося суда, на котором Александра Бредихина приговорили к трём годам лишения свободы в колонии строгого режима, генерал Константин Безбородов еще раз поинтересовался его судьбой и даже вмешался в её дальнейшее течение.
По его настоянию, отправили Сантея – Бредихина отбывать срок в учреждение ФСИН, расположенное в самой глубинке Сибири:
– Подальше от его московских приятелей и заказчика, которые не упустили бы случая избавиться от нежелательного свидетеля.
…И как в воду смотрел Константин Васильевич, спасая матёрого уголовника от такой «дружеской» расправы.
Не ошибся он в том, что ему тоже в будущем могут пригодиться новые показания Сантея.
Глава вторая
…Медведь бодро шел на заклание.
Он уже успел за это лето изрядно набрать жирка на поспевших таежных малинниках.
О чем красноречиво говорила, хотя бы:
– Шкура исполина.
Она буквально лоснилась своей бурой шерстью, переливающейся на мощном загривке чуть ли не шоколадными оттенками.
Они особенно заметны сейчас – в лучах утреннего солнца, которое уже успело и само выглянуть из-за ближайших вершин, и миллионами блесток отразилось в каплях ранней утренней росы.
…Эта серебристая влага, щедро выпавшая в окружающей тайге после только что прошедшей, довольно прохладной ночи, обильно покрывала сейчас все вокруг: траву, листья кустарников, иголки кедров и пихтачей.
Мокрыми были, даже, выпиравшие из утоптанной земли, словно взоры любопытных подземных обитателей, круглые, обкатанные в доисторические времена, морским течением, гальки, что так и усыпали собой тропу, как видно, прекрасно годившуюся не только для передвижения пешеходов, но и всадников.
…Вот по нему-то – единственному пути в дремучих зарослях дикой природы и спешил озабоченный топтыгин, флегматично переваливаясь со стороны в сторону своей тушей, упитанной за лето на зависть любому другому таёжному зверю.
И только острые белоснежные клыки, да зубы, что грозно скалились в, раскрытой от вожделения, пасти, да мощные кривые когти на мохнатых лапах, оставлявшие отчётливые царапины даже на гладких камнях, напоминали окружающим:
– О совсем не миролюбивом нраве дикого зверя.
Правда, сейчас, медведь вовсе не походившего на себя прежнего – безоговорочного хозяина тайги.
Явно потеряв былую осторожность, хозяин тайги из русских фольклорных сказок, неумолимо спешил вперед.
При этом косолапый так торопился, что уже не принюхивался чутко к окружающим его запахам и не озирался по сторонам. Как обычно делал в поисках добычи или примет возможной для себя опасности.
Сейчас он, словно повинуясь ещё более могущественному, чем он сам, существу, просто уверенно и ходко двигался по самому верному пути к манящей цели, совсем не случайно, а для скорости передвижения, выбрав для этого тропу, протоптанную охотниками и туристами.
…Вот и очередная группа их, ставшая лагерем у последних кедров перед долгим травянистым подъемом к перевальной седловине, была готова продолжить движение.
Но, что-то неведомое им – необъяснимое и тревожное охватило людей этим ранним часом.
К слову сказать, до того момента туристы и сами по себе предавались лени, навалившейся после обильного завтрака. Не по делу медлили, собирая рюкзаки и вещи бивуака.
А тут же вообще оторопели полным своим составом.
Замерла пешая «рюкзачная гвардия» все во главе со своим верховым проводником, с двумя его грузовыми лошадьми и даже звонкоголосой, чрезмерно резвой обычно, лайкой по кличке Керзон.
Теперь же собака, боязливо поджав хвост, терлась рядом с кирзовыми сапогами хозяина, когда мимо них, важно прошествовал громадный хищный зверь, гремя отбрасываемой когтистыми ногами по сторонам с тропы, укатанной галькой.
И так был уверен в себе в эту минуту медведь, что не удосужился даже на то, чтобы страшно рыкнуть или просто щёлкнуть своими внушительными зубами на любое неожиданное препятствие, предупреждая его о своём неожиданном появлении.
…Всё происходило так, как будто и должно было быть – медведь выполнял некую тайную и ответственную миссию, осуществлению которой помешать не мог никто, оказавшийся на его пути.
…Впрочем, исчез он столь же стремительно, как и появился.
Доказательством тому, что не померещился, он оставил после себя, на росистом грунте между камнями, глубокие отпечатки своих лап.
И теперь они, как бы, выполняли особенную роль:
– Реального свидетельства тому, что вовсе не привиделся испуганным очевидцам.
И немудрено, что из памяти ребят всё не выходил беспечный путешественник:
– Довольно упитанный таёжный мишка на его последнем пути к горному озеру.
Дольше других, задумчиво смотрел на следы косолапого хищника, одетый совсем не так как другие из братства спутников в штормовках, самый важный в компании зрителей:
– Проводник.
Несмотря на теплую погоду, сменившую утром ночной заморозок, на нем оставался, как был прежде, гремящий при каждом движении грубым брезентом, плащ-палатка.
Видимо, своей надёжностью всегда и в любую погоду эта хламида доставляла ему особое удовольствие.
Остальные спутники уже удивлённо переглядывались между собой, словно ища подтверждения увиденному зрелищу, тогда как их проводник всё ещё продолжал глядеть только туда, где за поворотом тропы, нырнувшей в очередной увал:
– Исчез виновник общего переполоха.
Ожил старик лишь спустя минуту-другую, когда истома запоздалого страха охватила обеих его лошадей.
И ту, на которой, перед тюком с грузом сидел сам хозяин, и другую савраску – навьюченную еще большим количеством рюкзаков.
Сейчас совсем не радостно – как бы извиняясь за допущенную промашку, тявкнула собака старика-алтайца.
Потом, лайка бодрее попробовала свой звонкий отчаянный голос настоящего помощника охотника-промысловика.
Залилась на все урочище своим звонким лаем, достаточно злым, если судить по наступившей тут же хрипоте, хотя и не напоминавшем о горячем стремлении собаки тут же пуститься догонять, проследовавшую мимо, завидную дичь.
– Будет тебе, Керзон проклятый, – незлобиво, все понимающе, осадил его хозяин.
До того мгновения не сводивший глаз с медведя, пока тот не скрылся в таежной зелени, старик в брезентовом плаще уже начал реагировать на тех, кто был рядом:
– Беда миновала!
Потрепав успокаивающе и осёдланную лошадь по её, все еще напряженной, шее, затем он произнес слова уже не для собственной гужевой и охранной «свиты», а для спутников в походном туристическом обмундировании, слегка перефразировав уже им сказанное:
– Миновала беда!
После чего переменил все свои планы, намеченные на утро.
Старик спрыгнул, как молодой на землю с лошади и принялся снимать с седла поклажу.
Сбросил сначала один мешок со своей послушной лошадки, а потом снял и все, что прежде успел навьючить на вторую «тягловую силу».
После чего у ног коновода оказались все, доверенные ему, рюкзаки с самым тяжелым содержимым туристического скарба клиентов – консервными банками, палатками и прочим.
– До завтрашнего утра с места не трогаемся! – категорично заявил конюх, завершив разгрузку.
Потом, видимо, догадался, что необходимо бы и достаточно популярно объяснить причину своих самовольных действий.
Что и сделал, но при этом обращаясь сразу ко всем, а не только, к озадаченному не меньше других, руководителю похода:
– Пойдем дальше попозже медведя.
Он усмехнулся.
– Если, конечно, сами не желаем, – услышали туристы. – Вот как он, попасть таёжному духу в лапы и на зубок!
Уверенность в том, что никто не станет ему перечить, явно читалась на лице человека, прежде еще не успевшего дать повод, подозревать его ни в малодушии, ни уж точно – в слепом суеверии и поклонении перед темными силами природы.
…Хотя само знакомство туристов со своим будущим проводником было явно не шапочным:
– Оно состоялось еще за несколько дней раньше и имело вовсе не случайный характер.
…До этого, с самого момента своего выхода по маршруту от поселка Чибит до цели высоко в горах, самодеятельные путешественники беспрекословно следовали за своим «Дерсу Узала», как успели шутливо, но при этом и вполне уважительно, назвать своего местного провожатого, начитанные сельские школьники.
…Впервые попав в самое сердце Горного Алтая, они были искренни рады непосредственному участию в их краеведческом и спортивном мероприятии столь бывалого человека.
И еще этим утром все безоговорочно и достаточно всерьез считали:
– Нет по всей округе более авторитетного следопыта, чем этот старик из числа уроженцев здешних мест.
И вот теперь выяснилось обратное.
Опешили ребята, что прежде думали столь лестно про того, кто только что – на полном серьезе:
– Проявил дремучесть, присущую кому угодно, только не современнику конца просвещенного двадцатого века.
И за беззвучными выводами, пока лишь заметными в виде искорок в глазах крылось открытие:
– Вот и выходит, что совершенно зря и явно не по делу рекомендовали нам его поселковые жители в качестве наилучшего в этих местах, знатока природы.
А там уже и голоса подали с нелицеприятными оценками поступка старика-охотника.
Загалдели самые продвинутые из дюжины подростков, которые, уже несколько дней ведомые по тайге проводником-коноводом, оказались здесь, на «медвежьей» тропе во главе с самоуверенным, подтянутым с нескрываемым армейским шиком, педагогом.
…Действительно, что и говорить, иным было первое мнение, когда ребята высадились из рейсового автобуса, доставившего их на берег быстрой реки Чуи.
Да и они не вызвали особого уважения у местных жителей.
Ведь здесь, откуда начинаются самые интересные маршруты к Южным и Северным белкам Горного Алтая:
– Знавали и куда более серьезных путешественников, чем этих участников пешеходного путешествия всего-то там всего лишь первой категории сложности.
…Старший среди приезжих – Борис Ефимович Коротун тогда и отыскал себе сопровождающего.
Не по собственному, впрочем, почину, а во всем следуя инструкции, полученной им на работе, где среди прочего педагогического коллектива средней школы:
– Вовсе не считался бывалым специалистам по краеведению.
Но так оно и было.
Ведь, вовсе не по своей воле бывший ракетчик – старший лейтенант запаса оказался замешанным в истории, связанной, как выяснилось, со всевозможной чертовщиной:
– Включая сумасшедших медведей и, подобных им аборигенов, знатоков окружающей тайги.
Так уж судьба распорядилась, заставив смириться с предстоящими испытаниями.
– И вообще, – по мнению Бориса Ефимовича. – С самого начала затея данного похода по настоящим горам долго весела на волоске.
Она не сразу вызвала одобрение у руководства районного «Управления образования», куда обратились с «главной» школы райцентра участники туристической секции, успевшей к тому времени облазать на «своих двоих» всю степную округу.
На стороне энтузиастов предстоящего пешеходного путешествия по Горному Алтаю, было, впрочем, немаловажное обстоятельство.
Ведь будущие перспективы после осуществления такого спортивного похода сулились неплохими.
В том числе в виде участия в краевом конкурсе.