Я приложил к домофону эльку.
– Здравствуйте, Алексей Максимович, – компьютерный голос привратника почему-то не хотят оттенять ни женским, ни нормальным мужским тембром, – ваша квартира сорок один, третий этаж, лифт уже спускается.
Это, видимо, чтобы я не забыл или не сбился с дороги и не забрел к соседям.
Я поднимался пешком, не обращая внимания, что лифт, не понимая, почему я его игнорировал, идет следом и приветливо открывает двери на каждом этаже, обдавая меня при этом канализационным ароматом. Курить и мочиться в лифте нельзя, а вот пердеть – это сколько угодно. Вот наши законопослушные граждане и отводят душу, будто больше газовать негде.
На самом деле, никто нарочно ни за кем не следил. Это все иллюзия, специально нагнетаемый страх. Вся собираемая на граждан информация попросту отправлялась в архив, из которого уже по запросу суда полиция могла в любой момент получить любые данные на любого человека. Самовольно нет. Так нам объясняли. Так по закону. За нами следят, да. Но о нас никто ничего не должен знать, пока это знание не понадобится для обвинения или оправдания.
Взлом этой системы – преступление, которое карается, как убийство человека с отягчающими от десяти до пятнадцати. Все мошенники знают, если вскроется их схема, влепят за использование данных о человеке, еще и за хищение биометрии из базы госуслуг. И не важно сам мошенник ломал базу или купил ее у жадного до денег сисадмина госуслуг.
Кстати, таких сисадминов, если ловят приговаривают к исключительной мере вместе с родственниками – то есть его на кичу, а родню, которая не предостерегла от преступления – в бомжи, то есть у семьи конфискуют все имущество, кроме личных вещей.
Дверь квартиры открылась, почуяв мое приближение. Точнее моего смартфона. Или моей эльки. И то и другое можно потерять. Поэтому домофон несколько секунд изучает мое лицо, слушает голос.
Многие взрослые люди стали имплантировать чип в ладонь. Так намного проще. Но многие не стали. Закон не обязывает. Только детям до совершеннолетия теперь нужно ходить с чипом. Потом, уже получив эльку, имеешь право удалить чип.
Ходит анекдот, что один шутник имплантировал себе чип в лоб, и в метро перед турникетом молится, «Господи, помоги мне пройти бесплатно»! Крестится, кладет поклон и лбом в считывающий пятак на турникете – бух, тот открывает проход.
Но молодежь не любит чипы. Чипируют младенцев сразу при рождении. Потом каждые пять лет детей. Взрослые удалить чип не могут только те, кто стоит на учете в полиции после освобождения по УДО. Но чипированных пока еще очень мало, систему ввели три года назад.
Молодежь – против тотального контроля. Молодежь жаждет свободы. Уборщики Московского горкомхоза регулярно смывают со стен домов и звуковых экранов граффити «NO CHIPPING!».
Родители уже спят. Пора и мне. Потратив минут пятнадцать на снимание и обработку от геля и пота внутренней, покрытой золотыми электродами, поверхности киберсьюта, я включил его на подзарядку, принял душ и лег. Завтра на дежурство, вставать в шесть.
Засыпая подумал ни к селу ни к городу: ерунда все это чипирование, эльки, тотальная цифровизация уже давно обеспечила контроль за каждым, а эти вещички, эльки и чипы – отвлекающий маневр, который руководство страны легко может принести в жертву недовольному обществу. Если оно вдруг станет этим недовольно.
2
– Встать! Суд идет! Слушается дело врача Свиридова…
Пять часов присяжные разбирались в чем же виновен мой друг. То, что он хорошо знает латынь и проявил чуткость, объяснив, что означает та злосчастная фраза, обошлось семье Свиридовых в административный штраф, замененный отбыванием в заключении сроком на пять суток и Это можно пережить. Денег у них и так не густо. Квартира по ипотеке. Мы обрадовались.
Но вот дальше началось шоу «нанесение ущерба ГБУ ДЗМ «Клиника паллиативной медицины», которая, по утверждению обвинителя, именно из-за Свиридова и его языка потеряла доход в шесть миллионов восемьсот пятьдесят тысяч рублей – долю собственности умершего. Если бы родственники не узнали диагноз и не поняли, что жить больному оставались считанные недели, они бы не стали отказываться от перевода в хоспис. Так что, виноват во всем врач Свиридов!
Хазин бился как лев. Он пытался внушить присяжным, что врач не может отвечать за поступки, совершаемые родственниками. Однако в последний момент адвокат истца ввел свой «козырь», эпизод «недоносительства» Свиридовым и его отказ «сотрудничать» со следствием, непризнание своей вины и сообщения о правонарушениях коллег.
Намек был ясен, Юрка никого не стал закладывать из знакомых.
Мы растерялись. История показалась нам настолько глупой и притянутой, что даже адвокат попросил объявить перерыв на десять минут. Как он потом объяснил, был уверен, что сторона обвинения не решится «лепить горбатого». Недоносительство не может проходить как преступление, тем более, что вообще к делу не относится.
Да. Мы живем не в эпоху «Культа личности» тридцатых годов прошлого века, сейчас за это не наказывают. За донос, да, поощряют денежно, но если прошел мимо нарушения закона и не доложил, не наказывают. Только если не оказал пострадавшему помощь. Но всем предлагают стучать на всех как можно больше.
Даже выпустили для смартфонов приложение: «Бдительный гражданин», можно зафиксировать правонарушение и отправить в МЧС, ГИБДД или полицию, если факт подтвердится, получить денежное вознаграждение. Пустячок, но приятно. Деткам на мороженое хватит.
Премия копеечная, но если поставить цель, то следя за людьми на улице, вполне можно за день набрать на питание и проезд в метро. Есть любители, которые свободное время этому посвящают. Ловят на камеру курильщиков, разговаривающих по телефону на ходу в машине или пешеходов, или самокатчиков на тротуаре.
– Я хочу этот случай, – заключил свою речь прокурор, – предъявить не как преступление так называемого врача Свиридова, а как его гражданскую характеристику, чтобы у присяжных не возникло чувства ложной жалости. От бдительных граждан, живущих по адресу… через приложение «Бдительный гражданин», органами прокуратуры было получено сообщение, что водитель бригады так называемого врача Свиридова нарушает «закон о курении», причем делает это дважды. Во-первых, он курил на рабочем месте – в кабине автомобиля скорой помощи, который был припаркован рядом с детской площадкой, а во вторых ему не было пятидесяти пяти лет, то есть возраста, которому разрешено покупать табачные изделия и открыто курить.
Граждане присяжные, Свиридов знал, что его водитель курит и мало того, что он не отговорил его от этого преступного действия, он его еще и покрывал, не доложив по инстанции, что тот нарушает «закон о курении от 22.02.2032 года».
Все это я рассказываю, чтобы вы имели представление об асоциальной личности, так называемом враче Свиридове, которому, по моему мнению, не место в рядах российских медиков. Посему, прокуратура настаивает для обвиняемого Юрия Александровича Свиридова на двух годах лишения свободы в колонии общего режима и лишения диплома врача пожизненно.
О как! Сперва мы вбухаем миллионы бюджетных денег в обучение врача, а мы с Юркой бюджетники, а теперь вот так по блажи прокурора взять и лишить диплома!? Как это все легко у обвинителя. Или у его куратора. Впрочем, чиновникам государственных средств не жалко, если они текут не в их карманы.
Хазин пытался, как мог, обелить Юру. И частично ему это удалось. К сожалению, никто из наших пациентов не захотел свидетельствовать в пользу врача.
Присяжные вынесли вердикт: «Виновен».
Светлана не удержалась и опять заплакала. Юра в клетке был бледен. Его последнее слово, где он признал частично свою вину и просил его не лишать диплома, как ему посоветовал адвокат, на присяжных влияния не возымело.
Судья оказался умнее и добрее, что ли, как были добрыми инквизиторы и вивисекторы, которые постановляли сжечь, но сперва придушить, чтоб приговоренному гореть и не мучиться, или отрубить голову, но начать с макушки.
Секретарь суда произнес сакраментальную фразу «Встать! Суд идет»!
Мы встали. Судья вернулась из комнаты заседаний и зачитала решение:
– Свиридов Юрий Александрович обвиняемый по статьям… УК России, а также статье… за разглашение медицинской тайны и нарушение закона о медицинской этике, руководствуясь статьями… – признан виновным и приговаривается к двум годам лишения свободы условно и лишению права заниматься медицинской практикой сроком на пять лет. Подсудимый освобождается из под стражи в зале суда. Приговор может быть обжалован в установленные законом сроки. Вопрос трудоустройства через ФСИН по желанию подсудимого остается открытым.
Признать иск ГБУ «Клиника паллиативной медицины» к гражданину Свиридову. В погашение иска предложено отторжение из собственности Свиридовых жилой площади, стоимость которой на данный момент с учетом оставшейся задолженности по ипотеке составляет семь миллионов пятьсот семьдесят тысяч рублей. Отношение суда банку и истцу будет отправлено после соблюдения формальностей с учетом сроков апелляции.
Адвокат крикнул Юре:
– Мы подадим апелляцию! Прямо сегодня! Не уходите! Я подготовлю документы. До Верховного суда…
Я прорывался к скамье подсудимых. Светлана ухватилась за мою куртку и двигалась следом.
Юрка на слова адвоката криво усмехался.
Я ждал, пока он выйдет из клетки. Охрана исчезла. В зале было холодно, видимо нарочно не топили, чтобы судья и присяжные не затягивали заседание. Я локтями распихивал скучающих «любителей крови» и журналюг, которые комментировали решение перед небольшими камерами, закрепленными прямо на выносной штанге, прикрепленной к шлему с логотипом своих каналов.
Вранье, типа «Нет доказательств, что ему заплатили, но, мы-то с вами знаем, как это обычно бывает…» – лилось из поганых ртов этих искателей сенсаций. Один набрался наглости и крикнул в сторону Свиридова:
– Признайтесь, сколько вам заплатили эти люди за разглашение врачебной тайны? Они предлагали вам поделиться наследством? Это вы им предложили или они вам? Теперь уже можно не скрывать. Суд не станет менять свой приговор. Расскажите!
Журналисты развернули камеры на Юру, ожидая скандала, брани или драки. Им очень хотелось жареных событий! А что может быть лучше драки в суде? Бывший врач, взяточник и психопат накинулся на профессионального хама-журналиста!
Больше всего их волновали не люди, не врач, которому только что по закону сломали жизнь, не пациенты, которых загоняют в приюты для доживания, организовав целый бизнес, выкачивания последних деньги из пенсионеров и инвалидов. Их волновал рейтинг! В первую очередь личный рейтинг журналиста-скандалиста. Это шанс в карьерном росте. С недавних времен появился термин «надудеть сенсацию» по фамилии их кумира Дудя, который мог из пальца высосать любую новость, повернув под неожиданным углом любые, даже самые банальные события. Лишь бы поскандальнее, не думая ни о морали ни о личной жизни людей. Их кредо – беспардонность!
Наконец, Юра пробрался ко мне, потому что нам со Светой двигаться навстречу потоку людей, выходящих из зала, было уже невозможно…
Он не повелся на провокацию и подлюги-журналюги сразу потеряли к нему интерес. Еще один неудачник. Это скучно, если неудачник не скандалит и не дает повода к скандалу. Сдавшийся неудачник – никому не интересен. Сенсация не получилась, придется выжимать капли из отснятого во время процесса материала. Хорошо, хоть, что у нас не запрещают съемки в здании суда, а только в зале во время слушанья.
Светлана повисла на Юриной шее, заливая воротник слезами.
– Жить мы где теперь будем?
Юра молчал, видно было, он подавлен и в шоке от приговора. Но, собран, и непременно что-нибудь придумает. А пока он только целовал жену и гладил ее, успокаивая.
Свидетели – родственники умершего от рака человека, отводили глаза, постепенно исчезали из зала суда. Совесть еще не покинула окончательно их сердца? Возможно, что они сами не ожидали того, как развернется их подлость по отношению к врачу. Все, что сумели добиться – спасти квартиру.
Несколько журналистов продолжали съемки репортажей для своих телеканалов. У осужденного больше никто не спешил брать интервью.
Журналист канала «Град» пытался расспрашивать инициаторов скандального дела, родственников умершего больного раком, довольны ли они результатами, удалось ли им получить долю умершего в качестве наследства? Родня хмуро отмалчивалась и пыталась поскорее улизнуть.
За время, что моего друга содержали в следственном изоляторе, он немного похудел и отрастил рыжую щетину на впалых щеках.
– Юрка, поздравляю. – Обняв его, сказал я. – Все-таки не на поселении. А работу найдешь. Хотя, может быть стоило воспользоваться правом на трудоустройство? Судимость не лучшая характеристика для работника, но предписание ФСИН – гарантия, что возьмут хоть и не квалифицированную, но на работу могут и жильем обеспечить в общаге.
– Спасибо, Леха, спасибо, ты – настоящий друг, – Юрка снова усмехнулся, – не представляешь себе, как я рад тебя видеть. И трех дней за решеткой, вот так хватило, – он провел кончиками пальцев по горлу. – А какая разница? На поселении или в Москве? Специальность-то врача для меня закрыта. Теперь только если рабочим на стройку или на мусорном заводе сортировщиком. Это хорошо, если возьмут. Сам знаешь, квоту на мигрантов заменили квотой на москвичей. Да, жить теперь будет негде. В хостел временно переедем, поживем в общаге пару недель.
Да, с жильем туго. Никто не приютит. Любому филантропу придется налог платить за предоставление жилплощади. Даже если с постояльца не брать ни копейки. Налоговая через месяц пришлет счет по среднесдельной цене. Благотворительность за свой счет для благотворителя, но государство терять денег не хочет. Как узнает? Легко, эльки отслеживаются даже дверными проемами в подъездах.
– Так куда? – снова спросил я, – уже решил что-то?
– Вот найду лесок поглуше и устроюсь лесником, – процитировал он из сказки « Про Федота-стрельца» Леонида Филатова.
3
На следующий день мы с Юрой поехали прогуляться по парку. Укатили на окраину, в Лианозово. Ходили по дорожкам, укрывшись зонтами, и весь наш диалог велся исключительно письменно в блокноте карандашом. Юрка сообразил, что все ручки даже одноразовые заряжены чипами, и можно запросто перекачать на любой планшет все, что ей недавно писалось. Делалось это для удобства пользователей, конечно. Но силовым органам тоже было очень удобно. От всевидящих дронов мы укрылись зонтами, а чтобы любопытные техники не подслушали нас, то писали.
Юрка был в обычной одежде, водоотталкивающем костюме, но без киберсьюта, а я накрылся длинным плащом, чтобы не раздражать ни друга своей роскошью, ни прохожих.
Юрка знал, что его, осужденного, непременно ведут техническими средствами. На всякий случай, из профилактики, как обиженного властью. Чтобы предвосхитить, если вдруг замыслит что-нибудь противоправное. Каждый вечер его дневные деяния просматривал специалист, отмечал, где был, с кем и о чем беседовал. Просто так, чтобы не пропустить возможность пресечь готовящееся преступление. Юра сейчас в архетипе «андердог », а такие люди, по мнению психологов, способны на все, особенно на бессмысленную месть.