Эмилий недоумённо посмотрел на Квинта и это чуть не стоило ему жизни. Вовремя подоспевший незнакомец, толкнул императора влево и стрела, которая летела, тут же вонзилась в деревянные носилки.
– О боги, опять покушение! – Запричитал император. – Кто стреляет?
Посмотрев на испуганную толпу, которые бегали из стороны в сторону, пытаясь найти укрытие от снайпера, император понял, что они к этому не причастны.
– Принцепс, прикройся, – сказал незнакомец и забрав у преторианца цилиндрический щит, закрыл им тело императора. Император присел на корточки и не высовывался.
Тут незнакомец в тёмном плаще присмотрелся вдаль и найдя снайпера, ринулся ему навстречу.
– Дурачок, возьми щит! – Крикнул император незнакомцу. – Он же убьёт тебя!
Но на удивление, лучник ни разу не попал по бегущему незнакомцу, словно он отражал от себя эти стрелы. Настигнув цель, незнакомец вытащил меч и зарубил лучника. Император убрал щит и стал разглядывать незнакомца.
– Ура! Этот человек спас императору жизнь! – Кричал кто–то из толпы.
Квинт убрал меч в ножны и нагнулся к Аристону. Только он сейчас был больше всех озабочен его здоровьем. Пока император ликовал своему спасению, он незаметно для всех, запрокинул тело Аристона на лошадь и отправился в преторианский лазарет. Преторианцы молча кивнули своему командиру, считая его поведение разумным на данный момент.
Незнакомец в качестве трофея захватил лук со стрелами и поднял их вверх.
– Кто ты такой? – Спросил счастливый император, встречая своего спасителя.
Незнакомец положил трофей на землю и снял капюшон. Император раскрыл глаза от изумления.
– Мы с тобой уже знакомы, принцепс, – ответил Аппий Кезон.
Император рассмеялся. Он подошёл к Аппию и заключил его в тёплые объятия. Аппий был чуть ниже императора, но это было почти незаметно.
– Ты спас мне жизнь, сенатор Аппий, – сказал император. – Я у тебя в долгу. Проси, что хочешь!
– Единственное, что я хочу, это служить тебе, император, – ответил Аппий Кезон.
– Мы можем это обсудить за ужином, мой милый новый друг, – проговорил игриво Эмилий и поманил его своей рукой к себе в носилки.
– Почту за честь, принцпес, – также игриво ответил сенатор.
Центурион Квинтилий привёз тело наследника престола в преторианский корпус. Заметив примипила, преторианцы расступились. Хоть он был и ниже по званию с трибуном, но его здесь уважали. Он был ближе всего к императору и, следовательно, всё зависело от него. Именно на нём лежало бремя ответственности за весь Рим в целом, ибо он защищал императорскую семью.
Заметив, что центурион везёт на лошади чьё-то тело, преторианцы вопрошали, кто это. Квинт не стал отвечать, вместо этого он слез с лошади и приказал привезти носилки. Преторианцы не стали ждать и тут же выполнили приказ. Погрузив раненное тело Аристона, двое солдат в сопровождении центуриона быстрым шагом направились в лазарет.
– Кто это? – Спрашивали все. – Этот явно не из наших солдат.
Аристон был в плаще и его пурпурную тогу было смутно видно. Центурион хорошо позаботился о том, чтобы Аристона никто здесь не узнал, для его же безопасности. Если кто-то об этом узнает, то в Риме тут же распустят сплетни о гибели наследника престола.
В лазарете ребята погрузили наследника на операционный стол и отдали его жизнь в руки специалиста. Центурион попросил выйти помощников и приказал им обо всём молчать. Те приняли приказ и покинули лазарет.
Врач осмотрел тело Аристона и попросил о помощи центуриона. Квинт понял лекаря и быстро разрезал Аристону одежду. К счастью наследник всё ещё был жив. Стрела не задела жизненно важные органы. Он был в сознании, но его лихорадило.
– Император, император, – бормотал Аристон, лёжа на животе.
Врач щипцами залез в рану и вытащил остаток стрелы из плеча Аристона. Больной почувствовал это и вскрикнул от боли. Центурион схватил его и опустил обратно на стол.
– Тише, тише, – прошептал успокаивающим тоном центурион.
Лекарь промыл рану и зацокал. Центурион вопросительно посмотрел на него.
– Стрела была отравлена, – ответил врач. – Кто-то хотел убить наследника.
Центурион изумился проницательности лекаря. Как он понял, что это наследник?
– Не бойся, центурион, я никому не скажу, – сказал врач, заметив, как Квинт нервничает.
– Яд уже успел проникнуть в кровь? – Спросил осторожно Квинт. Сейчас он больше всего боялся не того, что знает врач, а то, что наследник престола может умереть из-за него.
– Я наложил на рану компресс, который высасывает яд, – ответил врач. – На всё воля богов. Если ему суждено править этой страной – то мальчик выживет. Кстати говоря, а император знает о случившемся?
Центурион отрицательно покачал головой.
К вечеру, император Эмилий приказал накрыть на стол и пригласить танцовщиц и музыкантов. Старик Катон спросил тогда:
– Неужели вечеринка? Вы уже успели пригласить гостей?
– Да, – ответил тогда Эмилий. – Моего нового друга – Аппия Кезона!
Пока рабы готовили, император решил провести экскурсию по своему дворцу. Аппий показался ему хорошим человеком. Он был жизнерадостен, весел, добр, обладал неплохим чувством юмора. Но самое главное, это то, что они друг друга понимали с полуслова. Такое чувство, что они жили всю жизнь вместе, словно братья. Находясь рядом с Аппием, император чувствовал себя комфортно и не стеснялся в эмоциях. Он доверял ему, как самому себе. Хотелось рассказать всё, что его так давно гложет и он почему-то знал, что этот человек никогда его не предаст.
Вечером, сидя за столом и попивая за беседой вино, Аппий Кезон перестал смеяться и устремил свой взор на ношу в углу. Император заметил это и поспешил ответить:
– Это скульптура, подарок от покойного предателя Корбулона.
Аппий Кезон поднялся из-за стола и подошёл к ноше. Император немного смутился. Он подбежал к сенатору и постарался отвлечь его внимание от подарка, он не хотел, чтобы кто-то смотрел на его любимую скульптуру, которую он итак спрятал от лишних глаз. Аппий убрал ткань со скульптуры и ахнул от изумления. Император прикрыл лицо рукой и покраснел.
– Это же Аристон, – сказал сенатор и улыбнулся.
– Нет, ты ошибаешься, – буркнул император и забрал ткань из рук Аппия. – Это Дионис.
– Не, не, я точно уверен, что это тот славный молодой человек, с которым я сегодня имел честь сидеть рядом.
Аппий попытался выхватить ткань у императора, который пытался прикрыть скульптуру и рассмеялся. Император отпустил полотно и обиженно отвернулся, скрестив руки на груди. Увидев это, сенатор волей-неволей прикрыл тканью скульптуру и подошёл к императору.
– Он для тебя больше, чем друг, – предположил Аппий.
Император вздохнул и вернулся к ужину. Аппий сел рядом и ждал душевного разговора.
– Ты можешь довериться мне, Эмилий, – проговорил Аппий.
Он обратился к нему, как к своему другу. Эмилием мог называть его только один человек – Аристон. Даже собственная мать обращалась к нему, как к правителю, а не как к сыну.
Эмилий приказал всем уйти и остался наедине с новым другом. Он налил себе полный рог вина и быстро осушив его, вытер усы тыльной стороной руки.
– Я знаю тебя всего один день, но мне кажется, что знаю тебя всю мою жизнь, – начал говорить Эмилий, слегка заплетающимся языком. – Аристон и вправду для меня много значит. Но я…
– Что? – Спросил Аппий, смотря Эмилию в глаза.
– Я солгал ему. Обманул. Сделал всё в угоду себе. Я – эгоист! Это я должен был умереть тогда, а не Кисса. Эта женщина по-настоящему проявила скорбь, а я в то время гулял с утра до ночи и пил вино до потери сознания. Я – не мужчина. Я – не император. Я – никто. Я не заслуживаю его дружбы, его любви ко мне, его сострадания. Я трус, раз даже не могу признаться ему во всём. Мне страшно. Я подкупил всех, кто знает правду, сослал Остория – хотя он был прекрасным государственным секретарём. Я – чудовище!
Эмилий закрыл лицо руками и заплакал. Император думал, что Аппий сейчас уйдёт от него, ибо то, что он только что сказал – было весьма недостойно. Но вместо этого, Аппий неожиданно пододвинулся ближе и приобнял императора. Эмилий убрал с лица руки и с удивлением посмотрел на сенатора.
– Не кори себя, – проговорил тихо Аппий. – Всем нам когда-нибудь приходиться лгать. Ты солгал не в угоду себе, ты солгал, чтобы защитить своего друга. Это благородно с твоей стороны. Ты должен отпустить прошлое и жить сегодняшним днём. Если ты будешь всё время думать об этом и упрекать себя, то ты заболеешь и умрёшь. Это будет снедать тебя изнутри, в первую очередь пострадает твоя душа.
Эмилий перестал плакать и смачно высморкался в собственную тогу.
– Наверное, ты прав. Спасибо тебе, Аппий. Мне стало намного легче. – Император выпил ещё немного вина и задумался. – А где Аристон? Я совершенно забыл о нём! В последний раз я его видел, когда он зарубил того несчастного на площади.
– Это было опрометчиво с его стороны, – прокомментировал Аппий. – Разве можно так просто распоряжаться чужой жизнью? Быть может, тот человек был душевнобольным и не ведал, что говорит. А твой «сын» просто взял и показал своё превосходство и власть над ним. Он стал слишком высокомерным и горделивым. Гордыня – есть порок. Ты совершенно его избаловал, мой друг.
– Он изменился, – продолжил Эмилий. – Он стал холодным и грубым солдафоном! Всё из-за этой войны. Зачем он вообще пошёл в поход? Чтобы показать, что у него железные яйца? – Эмилий перестал жалеть наследника и его сострадание перешло в отвращение и злобу. – Я заботился о нём, велел ждать в лагере, а он обманул всех и притворился легионером. Это так неразумно. И что в итоге? Он попал в плен, заставив меня мнить его погибшим и страдать. Это он эгоист – а не я, верно я говорю?
– Абсолютно с тобой согласен, август, – ответил Аппий и отпил немного вина. – А во время покушения на вас, сегодня, я видел, как он сбежал.
– Что?! – Изумился император и чуть не упал с ложа. Он был изрядно пьян.
– Говорю только то, что видел, – сказал Аппий. – Когда лучник стрелял в вас, Аристон, если позволишь его так называть, тут же развернул свою лошадь и ускакал. Причём был он не один. Центурион также последовал за ним. Офицер ставит жизнь наследника выше, чем твою. Он радел лишь о его защите, а тебя, август, просто бросил на произвол судьбы с кучкой преторианцев. Хорошо, что я тогда проходил мимо и заметил вас. Возможно, если бы не я, ты бы сейчас был мёртв.
Эмилий наигранно всплакнул и шмыгнул.
– Квинт – мой лучший друг и променял меня на этого эллина. Все меня предают, даже Аристон.
– Быть может, весь преторианский корпус уже давно присягнул Аристону, и все только ждут вашей кончины, чтобы объявить нового императора.
– Да не-е-ет, Аристону это не нужно. Он не такой, я точно знаю!
– Любому человеку вскружит голову власть. Никто не может перед ней устоять. Поэтому, будь осторожнее, август. Никому не доверяй.
Глава 2. Молодой сенатор
Весь день примипил-центурион Квинтилий дежурил подле преторианского лазарета, молясь всем богам Олимпа. Он чувствовал свою вину перед Аристоном, ибо на нём лежит ответственность за жизнь императорской семьи. Ему нужно было быть внимательнее. То, что стреляли в Аристона отравленной стрелой ясно говорило о покушении – желание убить именно наследника престола. Кто-то следил за ними и знал, что цезарь был в эскорте императора, маскируясь под телохранителя. Это говорило лишь об одном – заговор. Но кто желал смерти Аристону? Адриан сейчас далеко от Рима – император сослал его на Корсику, в то время как Урсула жила во дворце на Капри. Главные заговорщики были разъединены и никак не могли контактировать. Тогда кто за эти стоит? Центурион хотел разобраться во всём лично.
По наступлении темноты, Квинт стоял, облокотившись на каменную стену лазарета и смотрел на звёздное небо. Сверчки тихонько щебетали в кустах, а преторианцы смеялись, рассказывая друг другу истории за ужином подле костра. Тут на улицу вышел старый врач преторианского корпуса, который лечил Аристона. Его звали – Филипп и он был родом из Греции. Можно сказать, соотечественник наследника престола. Услышав приход лекаря, Квинт повернулся к нему лицом, требуя новостей.
– Он проснулся, – ответил Филипп, улыбаясь. – Мне даже удалось с ним немного поговорить, первые его слова звучали на греческом. Как приятно снова услышать родной язык.
Квинт не стал предаваться ностальгии вместе с врачом, а тут же направился к Аристону.
В комнате было темно, свет исходил лишь от сальной свечи, которая стояла на тумбочке в углу. Запах стоял терпкий и резкий – от лекарства. Квинт медленно подошёл к Аристону и встал напротив. Он стоял сейчас, как преданный солдат перед своим командиром и словно ждал приказа.
– Где император? – Спросил слабо Аристон. Он полусидел на кровати, прикрывшись одеялом. Рядом стоял кувшин с водой. Его кудри прилипли ко лбу. Здесь и правда было жарко и душно.
– С ним всё хорошо, – ответил центурион и обернулся вокруг. – Не хотите подышать свежим воздухом, доминус?
– Было бы неплохо, – ответил Аристон.
С помощью сильных рук центуриона, юноша поднялся с кровати и обернувшись в плащ Квинта, вышел на улицу. Там уже они нашли деревянную скамейку подле холодной кирпичной стены и расположись. Аристон несколько раз набрал лёгкие свежим воздухом и прикрыл глаза, испытывая прилив сил.
– Стрела была отравлена, кто–то хотел вас убить, – начал серьёзно говорить центурион, внимательно следя за реакцией Аристона. Но Аристон никак не реагировал, словно ему было всё равно. Впрочем, так и было. Живя в Риме, он несколько раз встречался лицом к лицу со смертью.
– Император не ранен? – Спросил Аристон, пропустив слова Квинта мимо ушей. Его сейчас волновал только Эмилий.
Квинт слегка прорычал. Он был недоволен, что Аристон не ценит собственную жизнь. Нехотя он всё же ответил:
– С ним всё прекрасно. Скажите спасибо этому высокомерному сопляку Аппию Кезону. Орк его побери, и откуда он только взялся? Не думаю, что это совпадение. Задницей чувствую, что всё было подстроено.
– Прости, Аппий Кезон? Я не ослышался? – Удивился Аристон и задумался.
– Вы знаете его? – Также удивился Квинт и немного покраснел. Он и понятия не имел, кто на самом деле Аппий Кезон, поэтому так смело говорил про него.
– Да, это молодой сенатор, с которым я сегодня познакомился в курии, – ответил спокойно Аристон.
Квинт ударил себя по лбу и чуть не уронил шлем, который держал на коленях.
– Спокойно, Квинт, мне он тоже не понравился, – сказал Аристон. – Как молодой сенатор сумел обезвредить лучников?
– Лучника, – подправил центурион. – Он был один. Аппий Кезон ринулся навстречу стрелам и что ещё более странно, в него ни разу не попали, словно лучник не собирался в него стрелять, а целью было лишь напугать людей, создав шум и панику. Разумеется, смельчак убил стрелка голыми руками и оказался героем-полубогом в глазах не только народа, но и императора. Теперь все о нём только и говорят, на каждом углу слышно – Аппий Кезон, Аппий Кезон!
Аристон не стал ничего отвечать. Он почесал подбородок и задумался, глядя на чистое небо. Всё и вправду было слишком странно. Слова центуриона имели смысл. Этот солдат слишком проницателен и как Аристон уже говорил – лучший следователь в Риме. Кому и поручать такое дело, так это только Квинту.
Аристон поднялся со скамьи и чуть не упал. Он был слишком слаб, чтобы куда-то идти. Поэтому он решил подождать до утра, чтобы вернуться обратно во дворец.
***
Утром молодой Цезарь чувствовал себя намного лучше. Впрочем, не достаточно хорошо, чтобы покинуть преторианский лазарет и вернуться восвояси в Палатин. Но вопреки просьбам и уговорам центуриона Квинта, Аристон настойчиво решил отправиться к императору, не взирая на то, что его состояние нельзя было назвать благоприятным для поездки. Аристон был слишком озабочен вчерашним вечерним разговором с центурионом и его сильно беспокоило случившееся на площади. Это явно произошло не случайно и имело значение. Стрела попала именно в Аристона – значит кто-то хотел снова его убить. Неужели, Адриан в Риме? Это Аристону ещё предстояло узнать, а пока он, в сопровождении небольшого эскорта из преторианцев во главе центуриона Квинтилия, ехал на вороном коне во дворец.