– Ты ведь уже все решил в глубине души, – мягко проговорил Нергал, не оборачиваясь, – А ко мне пришел только за тем, чтобы я подтвердил твой выбор. Иного ответа ты не приемлешь, не так ли?
– Ну знаешь! – возмущенно вскочил Алехандро, – Я ожидал большего от так называемого «пророка»! Думал, ты кинешь руны или хотя бы посмотришь на линии судьбы…
Неуловимым движением Рихтер сместился от окна, в одно мгновение оказавшись перед лицом купца. Изысканный, инкрустированный драгоценными камнями кинжал прыгнул из ножен гостя в ладонь Нергала, лезвие взлетело вверх, упершись в толстую шею посетителя. Гневная речь оборвалась на полуслове, глаза Аменабара выскочили из орбит, дыхание разом оборвалось. В комнате повеяло замогильным холодом, свет померк, уступая место сгущающейся тьме.
– Мне кажется, ты кое-что напутал, – вкрадчиво прошипел пророк, потихоньку надавливая на нож, – Если тебе нужны базарные трюки, стоило пойти к гадалке, а не ко мне…
Струйка пота покатилась по лбу купца, в то время как из-под лезвия выступили несколько капель крови. Сердце колотилось, как барабан, ноги стали ватными, будто из них разом убрали все мышцы. Он давно бы уже рухнул навзничь, если бы не сталь, пробующая на прочность тонкую кожу шеи.
– Представь, что жить тебе осталось всего несколько биений сердца, – мрачно усмехнулся Нергал, усиливая давление кинжала, – Подумай теперь, о чем ты больше жалеешь? Что тебе поистине дорого? Ощущаешь? Манят ли тебя рискованные барыши? Или объятия ветреной красотки? А может, ты сейчас жалеешь совсем о другом?
Рихтер замер, продолжая буравить гостя испепеляющим взором. Купец застыл, не осмеливаясь даже вдохнуть, надутое лицо покраснело, в воздухе запахло мочой.
Резко отстранившись, Нергал спокойно отступил назад к окну. Из-за спины пророка послышался громкий вздох, сопровождаемый непонятным бульканьем. Купец тяжело сипел, кое-как отходя от неожиданного потрясения.
– С-с-с-с-с… – прошипел он, но так и не закончил слова.
То ли это было «спасибо», то ли «сука» – договорить купец в любом случае не сумел. Громко топая отяжелевшими ногами, Алехандро бросился к выходу.
– И игрушку свою захвати, – равнодушно бросил Рихтер.
Убийца дернул ладонью, воздух рассержено прошипел, кинжал, сделав несколько оборотов, вонзился в дверь избы, едва разминувшись с головой убегающего посетителя. Тот глянул на оружие, но даже не сделал попытки вытащить клинок, глубоко засевший в дереве.
Усевшись за стол, Нергал грустно улыбнулся: вот так и рождаются легенды. Сегодня купец будет полыхать от гнева, возможно даже строить планы мести. Но уже с утра ярость в душе уступит место страху и благоговению. Так или иначе, Алехандро осознает кое-что важное для себя, как бывает с каждым, посмотревшим в глаза неминуемой смерти. Он и дальше станет вспоминать Рихтера с содроганием, рассказывая приятелям о великом и ужасном «пророке», открывшем ему важную истину. Когда же купца спросят о способе, каким пророк донес мысль, Аменабар будет лишь многозначительно усмехаться: такое, мол, словами не перескажешь…
Рихтер повел ладонью, разворачивая оставленное посетителем подношение. Завернутые в обычную газету, тут лежали несколько монет, две головки Республиканского сыра, пакет острой приправы и банка с черной икрой. Все, как обычно – почему-то пришлые считают, что деревенским недостает местных продуктов… Впрочем, он-то как раз не деревенский, так что чуточку разнообразия не повредит.
Нергал протянул ладонь к банке и вдруг замер, уставившись на обрывок газеты. Проведя рукой, отстранил содержимое свертка в сторону, оставив перед собой лишь потрепанную обертку. Взгляд уцепился за черно-белую газетную фотокопию, откуда на мужчину смотрело до боли знакомое лицо. Образ, приходивший во снах, не дававший опустить руки и сгинуть. Глаза, дарящие надежду и свет.
Переключив внимание на текст, Рихтер прочел заголовок: «Клаудия Сенна – смерть шарлатанке!». Мужчина нахмурился, не понимая, как редакция допускает подобные вольности в названиях. Чем больше Нергал углублялся в чтение, тем мрачнее становилось выражение лица, тем явственней проступал на нем давно забытый оскал ассасина.
Автор статьи, некий магистр Клемонт Агилийский, начинал с того, что подробно расписывал биографию Клаудии, преподнося каждый из ее эпизодов исключительно с негативным окрасом. Богатые родители? – значит изнеженная буржуйка. Отличные оценки? – вычурная зазнайка. Прекрасная внешность? – ветреная кокетка. Великолепный магический дар?
А вот с последним Клемонт был категорически не согласен. Во второй части статьи он переходил к разбору профессиональных достижений чародейки, раз за разом низводя все заслуги заклинательницы либо до успехов ее подопечных, либо вообще до удачного стечения обстоятельств.
Наконец, в заключительной трети магистр переходил к откровенным оскорблениям и брани. Тон статьи терял хоть какой-то намек на академичность, скатываясь к банальной ругани. Автор смешивал героиню с грязью, раз за разом повторяя неприкрытые угрозы в ее адрес.
И за всей этой напускной злостью, выпущенной на потеху публике, Нергал явственно ощутил вполне реальную опасность для Клаудии. Статья являлась очевидным предостережением, намеком на скорую и жестокую расправу в случае, если женщина откажется от сотрудничества. Большинство прочтет и не заметит ни единого скрытого сигнала, но Рихтер привычно чуял давнюю знакомую – смерть – затаившуюся где-то между строк.
Нергал не мог вспомнить, как оказался у открытого окошка. С удивлением ощутил, как бешено колотится сердце, помутневший взгляд блуждал по звездному небу. Почти полная луна заглядывала в дом, яркая звездочка сорвалась с небесного купола и неторопливо скатилась к горизонту.
«Неужели сейчас? – подумал Рихтер, – Неужели пришло время вернуться?»
Глава №2
День потихоньку клонился к вечеру, летнее солнце опускалось к далеким холмам, свежий ветер приносил приятную прохладу. В предместьях Бастиона царила тишина и спокойствие, нарушаемые разве что пролетевшей стаей птиц или прошмыгнувшим диким зверьком. Утренние патрули большей частью вернулись, не обнаружив ничего необычного. А остальные либо ушли в дальние рейды, либо перейдут Великую Стену через другие ворота. Даже часовые разнежились на постах, не забывая, впрочем, зорко оглядывать горизонт.
Сержант Северин Манн отдыхал в караулке, беспечно потягивая холодную воду из вместительной кружки. Вообще-то он являлся вполне ответственным и исполнительным офицером, чтил устав, любил порядок и определенность во всем. Просто погода… располагала к небольшой расслабленности.
Высокий, спортивный, сообразительный и деятельный, Манн находился на хорошем счету у начальства, да и подчиненные его уважали. Выслужился сержант сам, не используя взятки и связи. Службу в Бастионе почитал за честь, нес ее с гордостью, тем более, что платили здесь не в пример больше, чем в тех же северных частях.
И тем не менее, лето нестерпимым жаром выжигало из гарнизона любое желание следовать формальным правилам и привычному распорядку. Любое построение тяготило, дежурства превращались в скучную, никому не нужную повинность. Люди невольно расхолаживались, даже такие, казалось бы, обязательные и чопорные, как Северин.
Отворилась дверь, сержант лениво скосил глаза. В караулку вошел рядовой, небрежно изобразив военное приветствие. Кое-как соблюдая формальности, доложил о приближающемся к воротам путнике. Манн выслушал донесение, думая совсем о другом. Лето, жара, скатывающийся по спине пот… Сейчас бы окунуться в озеро!
– Один? – уточнил Северин.
Солдат подтвердил, и сержант успокоено кивнул. Мало ли кто едет в Бастион? Навестить родственников или по другим делам… Но рядовой не уходил, и Манн вдруг понял, что в докладе есть нечто настораживающее… Что-то, ускользнувшее от сонного разума в первый момент. Стоп!
– Путник со стороны Диких Земель?
Вот теперь Северин заинтересовался, сонливость разом сдуло. Резким движением мужчина поднялся на ноги, рука опустилась на пулевик, взор загорелся охотничьим азартом.
Да, со стороны Республики движение в Бастион и из него являлось регулярным и практически свободным. Никто даже толком не вел учет прибывших, лишь бы не нарушали дисциплину да установленные порядки. А вот из Диких Земель – дело другое! Оттуда приходили редко, обычно это или караваны торговцев, или разведывательные отряды. Путешествовать в одиночку отваживались либо невероятные смельчаки, либо слабоумные. Что, впрочем, зачастую являлось одним и тем же.
– Пойдем посмотрим на этого бродягу! – азартно заявил Манн, срываясь с места.
Быстро пройдя по длинному коридору, сержант оказался на тесной закрытой смотровой площадке, откуда взгляд мог легко охватить все прилежащие пространства. В очередной раз захватило дух от величия природы, раскинувшихся пейзажей и громады Великой Стены, перегородившей западный перешеек. Всмотревшись, Северин различил среди зелени трав черную приближающуюся точку, мало-помалу складывающуюся в высокую человеческую фигуру.
Путник шел широким походным шагом, явно привычный и к долгим переходам, и к летнему зною. Бросалась в глаза легкость движений, непринужденная грация, с какой пешеход помахивал руками. За спиной болталась полупустая котомка, на поясе висела фляга. Что-то еще в приближающемся путешественнике вызывало у сержанта смутные подозрения, какая-то несуразность, нелепость…
Оружие! У путника совершенно не было оружия, во всяком случае на виду. Северин громко хмыкнул, удивленно покачивая головой. Если отправиться в путь по Диким Землям в одиночку решится только слабоумный, то сделать это невооруженным отважился бы лишь явный отморозок!
– Так-так… – протянул Манн себе под нос, а потом бросил приказ часовому, – Отправьте взвод к западной каверне! Я сам спущусь… Любопытно глянуть, что это за фрукт…
Когда Нергал подошел к приоткрытой в монолитной стене дверце, его уже поджидали. Несколько бойцов спокойно стояли, расположившись полукругом, в руках демонстративно лежали взведенные пулевики. В центре отряда, опустив руки, застыл невооруженный офицер, очевидно, главный среди присутствующих. Цепкий взгляд не отпускал Рихтера все время, пока он приближался к Бастиону.
– Северин Манн, – представился сержант, опуская звания и приветствия, – Кто вы?
Рихтер назвался, вояка согласно кивнул. Без документов имя все равно ничего не значило, с тем же успехом Нергал мог опознаться каким-нибудь Смитом или Мюллером.
– Вы гражданин Республики? – уточнил Манн.
– Был когда-то…
– У вас есть документы, подтверждающие личность?
Нергал покачал головой.
– Откуда вы идете, мистер?
– Из Диких Земель, – тень улыбки скользнула по губам Рихтера, – Деревенька Бруска, двести миль к западу отсюда.
– Вы проделали путь один?
– Да.
– Без оружия?
Путник пожал плечами.
– Я не хочу ни с кем драться, – спокойно пояснил он.
Северин нахмурился. Что-то его тревожило, что-то мрачное, неуловимо тяжелое… Особенно, если преодолеть непонятный страх и заставить себя посмотреть в глаза пришельцу. Тогда мурашки начинали бегать по спине целыми табунами.
– Ты воин? – резко спросил сержант.
– Мне случалось убивать, – расплывчато ответил Нергал, не вдаваясь в уточнения где, кого и в каких количествах.
– Покажи правую руку! – приказал Северин.
Рихтер послушно выполнил указание, вытянув ладонь вперед. Офицер внимательно осмотрел смуглую кожу предплечья, но там не оказалось ни характерной татуировки, ни следов ее выведения.
– Разве закон запрещает простым путникам проходить через Стену? – тихо поинтересовался Нергал, дождавшись, когда пограничник отвлечется от созерцания конечности.
– Простым – нет! – внезапно озлился Манн, – А тебя я вполне могу развернуть восвояси! Уж больно ты подозрителен.
Сержант и сам бы не мог признаться себе, за что накинулся на проходимца. Как будто интуиция подсказывала: с ним могут быть проблемы. Очень много проблем.
– Я не хочу ничего плохого, – сдержанно и проникновенно сказал Рихтер, – Я не опасен… и не буду никого обижать. Можешь мне поверить.
Северин не хотел верить, но в словах пришельца слышалась определенная убедительность. Усталость, пресыщение, возможно даже покорность. Умиротворение и согласие с судьбой. Немного подумав, Манн все же сдался.
– Хорошо, проходи… Но только после досмотра!
Нергала провели внутрь, через несколько мрачных помещений, предназначенных для отражения внезапной атаки. Все также, под охраной целого взвода, Северин вел пришельца сквозь укрепления, пока небольшой отряд не оказался в громадном дворе Бастиона, в возведенном внутреннем городе.
Сержант уверенно потопал по узким улочкам, Нергал не отставал ни на шаг. Бдительная стража следовала чуть позади, все еще держа оружие наготове. Рихтер бывал в этом городе лишь единожды, но память услужливо подсказала, заметив знакомые места. Когда Манн остановился, постучав в дверь неброской усадебки, убийца уже знал, куда его привели. На свидание с магом.
Повелительный голос призвал их войти, сержант распахнул дверь. Они с Рихтером прошли внутрь, оставив основной отряд на улице. Впрочем, в дополнительной защите нужды не было, ибо в комнате присутствовала настоящая сила.
Магистр Хелиос за прошедшие годы возмужал, хоть и остался таким же худым. Лицо чародея посуровело, заострилось, рыжая шевелюра стала еще растрепаннее, веснушки – ярче, глаза почти ощутимо горели огнем. И во всей долговязой фигуре чувствовалась огромная мощь; скрытая, до времени не выставляемая на показ сила. Маг явно набрался опыта и умений, а уж природного дара ему было не занимать.
– Магистр… – Северин склонился в почтительном поклоне, – Тут вот… Из Диких Земель… – он кивнул на Рихтера, – Не могли бы вы…
Не дожидаясь конца фразы, Хелиос повел ладонью. Нергал ощутил, как его окружила мощная пелена энергии, просвечивая насквозь и чуть ли не выворачивая наизнанку. Магия нахлынула волной, накрыв с головой, а потом также быстро исчезла, плавно откатившись. Магистр глянул бегло, мельком, во взоре не оказалось даже банальной заинтересованности, не говоря уже о чем-то большем.
– Ничего подозрительного, – вынес вердикт маг, – Пусть идет куда хочет.
– Прошу прощения за зряшное беспокойство, – повторно склонился Северин, выталкивая Нергала за дверь.
Хелиос Моралес небрежно отмахнулся – пустое, мол, служба есть служба. Чародей вновь склонился над бумагами, от которых его оторвали нежданные посетители. Но вдруг что-то кольнуло мага, чувство скрытой тревоги и опасности. И каким-то образом оно казалось связано именно с гостями.
«А ведь я где-то уже видел этого бродягу, – засомневался Хелиос, – Вспомнить бы только где… И при каких обстоятельствах…»
Он задумался было, но тут же отогнал эту идею прочь. Мало ли проходимцев ошивается вокруг Бастиона! Если на каждого тратить бесценное время, то его не останется ни на что другое. А такого магистр допустить не мог. Чародей разом отмахнулся от надоедливого воспоминания, целиком погрузившись в работу. Через минуту он совершенно позабыл и мимолетной встрече.
Сержант провел Рихтера в собственный кабинет, расположенный в сторожевой башне. Манн уселся за стол, привычным движением бросив перед собой чистый бланк с Республиканской печатью. Нергал остался стоять у двери с непроницаемым выражением лица. Он принимал происходящее поистине стоически, не выказывая никакого недовольства или нетерпения.