Щелкнув самописным пером, Северин принялся быстро заполнять пустые строчки аккуратным почерком. Он вписал имя путешественника, обстоятельства его появления и заключение магистра об отсутствии противопоказаний.
– Документов у тебя нет, – веско проговорил офицер, – Я выдам временную справку, чтобы на первом же посту тебя не задержал патруль. Когда прибудешь… ну, куда ты там направляешься – оформишь постоянный паспорт с пропиской. Для этого, правда, придется потрудиться, но тут уже заботы жандармов, а не пограничников.
Он поднялся, протягивая бумагу, Нергал вежливо принял справку, аккуратно сложил листок в нагрудный карман. Северин прошелся по кабинету, остановившись у небольшой деревянной шкатулки с хитроумным замком.
– Республиканские деньги имеются?
Рихтер дернул головой.
– А что-нибудь на обмен?
Открыв торбу, путник бросил на стол несколько желтых монет неправильной формы, что имеют хождение среди варваров Диких Земель. В них, в общем-то, ценится не номинал и не рисунок, а всего лишь вес, масса чистого золота.
– Понятно… – протянул сержант, открывая шкатулку.
На стол легли несколько ассигнаций по сотне марок каждая. Нергал ждал, но офицер не торопился раскошеливаться дальше.
– И не смотри, что курс грабительский, – покачал головой Манн, – Тебе выбирать не приходится, а мне это золото все равно, по сути, деть некуда. Не ликвидный товар…
Произнося эту речь, Северин довольно сильно покривил душой. Золото – оно и есть золото, всегда в цене, где бы ты ни был. Но, с другой стороны, должен же и у него иметься маленький бизнес, хоть изредка приносящий неплохие барыши…
Глаза Рихтера полыхнули пламенем, а сержант впервые задумался: не перегнул ли палку? Не слишком ли небрежно относился к совершенно незнакомому человеку, в одиночку путешествующему по Диким Землям? Не глупа ли идея нажиться на бывалом путнике? И не слишком ли рано Манн распустил охрану, оставшись с незваным гостем наедине?
Нергал быстро потушил взгляд, не дав волю гневу. Сержант внезапно ощутил, что за эту секунду успел вспотеть, как в бане; противные струйки потекли по спине и груди пограничника.
– Благодарю, офицер, – шагнув вперед, Рихтер сгреб деньги, не поленившись выхватить остаток купюр из ослабших пальцев онемевшего Северина.
Сержанту не оставалось ничего другого, кроме как сделать хорошую мину при плохой игре. Он кивнул, невольно скривившись, но так и не произнес ни слова против самовольства бродяги.
Манн проводил путника до выхода из Бастиона, хоть это было вовсе не обязательно, даже скорее наоборот – в виде исключения из правил. Он плелся за Рихтером, как кролик за удавом, и размышлял: кто кого ведет? Он ли сопровождает подозрительного путешественника или же тот следит, чтобы Манн с дуру не сотворил чего лишнего?
– Куда направляетесь? – буркнул офицер, стараясь хоть как-то взять происходящее под контроль.
– В Берлин, – Нергал неопределенно махнул рукой.
– Ну, сначала в любом случае в Лер – городишко тут неподалеку. Оттуда на перекладных можно добраться до Бремена. А уж там – прямой рейс дирижаблем.
– Я так и сделаю, – пообещал Рихтер.
– Если хотите… можно подождать до завтра. Утром в Лер поедет обоз, возьмет всех желающих. Хотя бы ноги ломать не придется.
Нергал глянул на сержанта с неприкрытой иронией, в зрачках сверкнули искринки смеха.
– Пожалуй, я лучше пройдусь.
Он уверенно зашагал по проселочной дороге, так ни разу и не оглянувшись.
– Удачи… – пробормотал Северин, но путник вряд ли его расслышал.
Офицер вернулся в собственный кабинет, задумчиво уселся за стол. День больше не казался беззаботным и светлым, непонятно откуда взялось ощущение надвигающейся беды. Манн помотал головой, стараясь выбросить глупые мысли прочь, но тревога не уходила, хоть слегка и притупилась.
Что же так взбудоражило Северина, чем незнакомец зацепил бывалого офицера? Звериная мощь и сила? Непоколебимая уверенность в себе? Раздражающая немногословность? Нет, все это Манн видел и раньше… Да и сам, в общем-то был не из болтливых слабаков. Почему же сейчас внутри все дрожит, будто после смертельной битвы? Словно прошелся по лезвию бритвы и выжил лишь чудом?
Северин переворачивал эту мысль на все лады, и внезапно нужное слово пришло. Неотвратимость! Вот что он разглядел в незнакомце. Неотвратимость падающего молота! Когда-то давно отец рассказывал об этой присказке…
Пока молот поднят высоко, его можно направить в любую сторону легчайшим усилием. Но когда тот начинает падать, уже ничто не может остановить безудержную мощь удара. Так и этот странник: в нем чувствовалась сила, сметающая преграды, уничтожающая врагов несмотря ни на что. Пока что этот «молот» в ожидании, но что будет, когда он сдвинется?
Сержант нервно сглотнул, напряжение понемногу отпускало.
«Давненько я не брал отпуск, – решил Манн, – Пора бы и отдохнуть, навестить стариков…»
Глава №3
Летний вечер обрушился на Берлин с присущей ему жарой и духотой. Спертый воздух едва позволял дышать, над городом стоял полнейший штиль. Жители ждали дождя, как спасения, но на небе не наблюдалось ни единой тучки. Солнце клонилось к закату, на улицы наползали прохладные тени, где горожане искали приюта и отдыха после дневного пекла. И все же духота не отпускала даже в тени.
Каждый район города встречал вечер по-своему. Центр понемногу оживал, наполняясь прогуливающимися туристами и влюбленными парочками. Спальные районы, напротив, затихали, плавно готовясь погрузиться в дрему. Магическая академия жила по обычному расписанию – вот уж кому-кому, а магам жара была вовсе ни по чем. Фабрики продолжали работать, не останавливая конвейер ни на секунду. Мехмобили скользили по проспектам, обгоняя неспешные омнибусы и трамваи.
Жил своей особой жизнью и порт. Суда стояли у пирсов, суетились крановщики и грузчики, людской муравейник не прекращал движения даже в сгущающейся тьме. Множество прожекторов разгоняли мрак, работники, вооружившись фонарями, готовились к ночной смене.
Если же пройтись дальше, мимо бесконечных складов и ангаров; выйти за пределы освещенной зоны, разом нырнув в загадочный сумрак; прошагать между заброшенных кирпичных зданий и совсем уж непонятных развалин… То окажешься в забытом богом месте, пристанище отребья и отбросов общества всех мастей. Трудно поверить, что совсем рядом кипит светская жизнь, в то время как здесь сгустки плоти доживают век, валяясь в грязи, дерясь и испражняясь, совокупляясь и накачивая тело самой мерзкой и дешевой наркотой. Кажется, сюда никогда не заглядывает солнце, никогда не дотягиваются загребущие руки закона.
Но даже здесь сегодня что-то изменилось. В воздухе, помимо ароматов помойки, витали страх и тревога. Все, у кого сохранились хоть какие-то остатки инстинкта самосохранения, попрятались, забились в щели и убежища. Опасность! Над грязными закоулками вонючих трущоб неслась смерть.
Слышались крики и подвывания, истошные повизгивания и дикие хрюканья. В сгущающихся тенях мелькали тела, темные силуэты скакали по узким проходам. Взглянув издалека, можно было бы принять бегущих за стаю одичалых собак, но вблизи становилось понятно, что к псам эти твари не имеют никакого отношения.
Во тьме мчалось семейство троглодитов – одних из самых мерзких и склизких городских тварей. Мелкие бородавчатые тела, торчащие во все стороны конечности, крутолобая голова без намека на шею, зато с впечатляющим набором зубов. Подернутые пленкой глаза, отличный нюх и не менее чуткий слух. Демонское отродье самой худшей масти: трупоеды и стервятники, они, однако, не брезгают и живой человечиной. Нападают всей стаей, с удовольствием подстерегая неосторожных одиноких прохожих. Особенно, если это женщина или ребенок.
Издавая какофонию душераздирающих воплей, троглодиты неслись по каменным подворотням. На этот раз стаю подгоняли не голод и охотничий азарт, а нечто гораздо более веское – страх. Страх неминуемой и мучительной смерти. Потому что позади, всего лишь в нескольких шагах, за семейством уродцев ленивыми прыжками следовал громадный волк.
Неимоверно высокий и мощный, черный, как уголь, с оскаленной пастью и горящими глазами. И конечно, любой мало-мальски знающий охотник сразу скажет, что таких волков в природе днем с огнем не сыщешь, а значит, в погоне участвовал гораздо более опасный хищник – оборотень.
Стая неслась, не сбавляя темп, подстегиваемая жутким погонщиком. По пути, из боковых отвороток прибывали новые порции троглодитов, будто невидимая рука сбивала всю мразь и отморозь в единую бегущую кучу. Испуганный вой усиливался, визги и крики сливались в единый гул. Матерый волчара семенил следом, не спеша, впрочем, догонять скопище тварей.
Ханс Краузе наблюдал за погоней, стоя на небольшом отдалении. Верхушка заброшенной водонапорной башни предоставляла замечательный обзор на гетто, позволяя держать под чутким контролем весь ход операции. Зрение, подстегнутое алхимическим зельем, легко пронзало тьму, взор выхватывал самые мелкие детали происходящего, не упуская при этом и общей картины.
Пока что все шло строго по намеченному плану: загонщики сработали, как надо; сбитая воедино стая троглодитов, подбадриваемая Вольфом, бежала точно по маршруту, рассчитанному дознавателем.
Впереди спасительной аркой маячили старые ворота, оставшиеся тут черт знает с каких времен. Дикая процессия ломанулась в проем, но в этот миг там сверкнула мощная вспышка. Грянул взрыв, эхо несколько раз повторило грохот складывающихся камней, на месте выхода осталась лишь высокая баррикада, прохода больше не существовало.
Стая заметалась, в панике ища путь к вызволению. Мощный рык, раздавшийся совсем рядом, подсказал тварям откуда нужно убегать. Ханс видел улепетывающую толпу карликов и свирепого волка, неторопливо трусившего следом. Волосы на голове дознавателя невольно шевельнулись: в такие моменты он и сам побаивался оборотня, хотя точно знал, что Вольф отлично себя контролирует.
Еще один взрыв прогремел неподалеку, отрезая троглодитов от выхода на широченный пустырь. Теперь у тварей осталась лишь одна дорога: по тесной улочке, где едва могли бы разъехаться два мехмобиля. Громогласно завывая дурным голосом, стая, состоявшая из полусотни уродцев, бросилась в тесный закуток.
Стиснутая с обеих сторон высокими домами, дорога не могла вместить стаю целиком. Толпа колыхалась, твари наступали друг другу на пятки, стараясь побыстрей выбраться в первые ряды. Передние бежали, как скаковые лошади, опустившись на четвереньки; задние поджимали, подгоняемые преследователем; ну а в середине толпы творился сущий кавардак: троглодиты мчались едва ли не по головам товарищей.
Беглецы неслись на всех парах, до спасительного перекрестка оставалось не больше пары десятков шагов, когда дорогу стае преградил одинокий силуэт. Толпа радостно и недоуменно взвыла, потому что засада представляла из себя не могучего воина или охотника: на пути троглодитов напряженно застыла маленькая девочка.
Невысокая, по-детски хрупкая и стройная, она стояла, подняв перед собой миниатюрные ладошки, в позиции, чем-то напоминающей боксерскую стойку. Растрепанные темные волосы, уложенные в подобие длинного каре, падали на лоб; алые губы сжались в тонкую дугу; в голубых глазах не проскользнуло и тени страха. Однотонное темное платье, украшенное ярким орнаментом, свободно колыхалось на тощем теле; из-под него торчали худые щиколотки, утопавшие в ботинках на шнуровке военного образца.
Анжела Сенна подняла руки чуть выше, разворачивая ладони в сторону приближающихся врагов. Она глубоко вздохнула, прогоняя прочь беспокойство. На удивление, девочка не чувствовала никакого страха, лишь предвкушение скорой схватки приятно горячило кровь. Она закусила губу, готовясь ударить.
Краузе смотрел на развернувшуюся картину с замиранием сердца, будто это его ребенок вышел один на один с дикой безумной загнанной толпой троглодитов. Дознаватель знал, что где-то в развалинах засела группа стрелков с Яном во главе, и они готовы за один залп остановить бег стаи. Если понадобится, Вольф моментально разметает прочь жалких уродцев-трупоедов. В конце концов, как запасной вариант всегда имелась аккуратно заложенная взрывчатка…
Но это должна быть победа Анжелы! Именно ради нее все и задумывалось. Чтобы хрупкая девочка-маг наконец-то осознала себя, собственную мощь и истинные возможности. А без битвы этого не достичь никак.
В глубине души Ханс опасался какой-то каверзы: девочка могла струсить в последний момент, запаниковать и побежать, или просто не справиться с напором врагов. Поэтому он и перестраховался четырежды. Но пока что все шло, как по маслу. Юная чародейка держалась выше всяких похвал, и дознаватель невольно зауважал ребенка.
Перед глазами всплыл образ ее отца. Не того, приемного, что растил и заботился о девочке, а настоящего, о котором не знал никто, кроме Ханса и Клаудии. Поистине, у них нашлось гораздо больше общего, чем можно предположить. Краузе готов был биться об заклад, что Рихтер стоял бы перед стаей точно также: вполоборота, слегка склонив голову, выжидательно выдвинув вперед руки. Лишь в его ладонях находилось бы верное оружие: шестиствольный пулевик и бритвенно острый тесак.
Чертыхнувшись, Ханс бросился вниз, перепрыгивая пролеты и стараясь не упустить ни единого мгновения развернувшейся перед ним схватки.
Анжела переступает с ноги на ногу, детские ладошки вылетают вперед, будто отталкивая невидимую преграду. На разбитой мостовой появляется ледяной ковер, стая разом замирает, останавливая бег, когтистые конечности бессильно царапают скользкую поверхность. Легкий поворот руки, тихий словесный приказ – изо льда вырастают шипы, впивающиеся в плоть троглодитов. Теперь воздух полнится криками боли и ярости, холод струится над дорогой, превращаясь в густой туман.
Девочка опускает руки вниз, а потом пальцы медленно поднимаются, движения сопровождает мерный речитатив. Вокруг сгрудившейся толпы вырастает полупрозрачная стена, пышущая морозом, демонята голосят на все лады, пытаясь выбраться из ловушки, но удается лишь немногим.
Несколько самых прытких переваливают через препятствие, упрямо устремляясь к юной чародейке. Но Анжела готова к встрече. Она прыгает в широкую стойку, небрежный взмах ладони вызывает из ниоткуда здоровенный молот, сотканный изо льда. Бум! Бум! Бум! Удары оружия рушатся на хлипкие тельца трупоедов, отправляя их прямиком в преисподнюю.
Запыхавшийся Ханс поспевает только к этому моменту. Подбежав сзади, дознаватель встает рядом с девочкой. Он осматривает поле боя, глядит на заклинательницу, голова склоняется одобрительным жестом.
– Молодец! – похвала вполне заслужена, – Владение силой, контроль, четкость заклинаний… Причем, не в стандартных вариантах. Но пришла пора заканчивать. Что предпримешь?
Анжела встряхивает головой, непослушные волосы рассыпаются по плечам, на губах блуждает разгоряченная ухмылка. Руки вскинуты вверх, из сжатых кулаков начинают расти смертоносные ледяные копья. Они все удлиняются, пока не становятся раза в два больше самой чародейки. Кажется, девочка должна сейчас же уронить неудобное оружие, но она с легкостью взмахивает копьями, рассекая воздух перед собой. Юная заклинательница делает шаг, готовясь нанести завершающий удар.