– Да, что же я за человек такой, что не ношу с собой никаких документов! – Вспылил Коул и захлопнул бардачок, набитый деталями для оружия и автомобиля.
Но память Дугласа сразу дала ему ответ на этот простой вопрос – в пустоши не нужны документы, и такие вещи лучше было хранить в тайнике. Всё равно они могли понадобиться только в Мегиддо, а здесь их легко потерять также, как и свою жизнь.
Дуглас принялся собирать все необходимые вещи в походный рюкзак, а сам только и думал над загадкой собственного существования. Он прыгал по лабиринтам своей памяти, пока наконец не обнаружил “нить”. Воспоминания образовывали коридор, идущий в одном направлении: на каждом фрагменте можно было найти ярлычок с относительным временем, который располагал его среди других таких же воспоминаний. Это было простое озарение, которое сразу перевернуло и систематизировало бардак в голове: вначале следовала память о будничной и спокойной жизни в Мегиддо, потом экономический кризис, отмирание государства и ещё большее возвышение корпораций, создание больших частных армий, экологический коллапс, катастрофа на КэмикалКор, распространение Черни, возведение гигантских стен вокруг главных мегаполисов, смерть провинций, брошенные земли и люди, поглощённые анархией, появление Культа, Великая пустошь, Стикс и тайное святилище Сыновей Тьмы.
– Почему в памяти воспоминания о Культе, Стиксе и святилище идут последними? Наверное, потому что это направление моего путешествия? – Сказал Дуглас небу и продолжил думать.
Дуглас дошёл до воспоминаний о конкретных людях и обнаружил, что только три человека имеют самый свежий ярлычок времени: служитель Культа Черни Вергилий, учёный Уильям Хирш и некая женщина по имени Саманта Крес. Причём много деталей касалось именно безумного, странного и бесполезного культиста. Дуглас вообще не мог представить, зачем ему мог понадобиться этот Вергилий, и он стал думать о других. Всё сходилось – он помнил, что эти люди проживали в окрестностях Стикса, и значит он подобрал их во время своего путешествия.
Хирш жил как изгой в пещере, он бежал от некой опасности, заблудился, попал в эти края и не смог выбраться обратно – повсюду были культисты, белые кристаллы и изгои-каннибалы. Дуглас не мог вспомнить ни целей Хирша, ни его работодателей, ни даже область, в которой работал учёный. Зато он прекрасно знал, что это был крепкий старик с густой седой бородой, с упрямым нравом и со склонностью к благородству.
Воспоминания о Саманте не блистали оригинальностью – она совершила преступление против Культа Черни, её поймали, она раскаялась и попросила прощения. Поэтому вместо показательной казни её отправили на святое паломничество по Стиксу. Там её поймали местные психи и держали в заложниках. Из всего этого Дуглас сделал вывод, что скорей всего Вергилий был его проводником, Хирша он подобрал по дороге, а Саманту освободил между делом, когда набрёл на лагерь местных психопатов. Оставалась одна загадка – почему они разбежались?
– Значит есть только одно объяснение. Они знают того, чего не знаю я, – начал рассуждать вслух, – а я не знаю только одного – самого себя. И эта информация так их напугала, что они разбежались. Я что, какой-то монстр?! Я не чувствую в себе ничего плохого! – В его голове сразу возникла картина того, как они очнулись, стали будить друг друга и делиться воспоминаниями, потом они вспомнили про себя и цели Дугласа – им это не понравилось, и они дружно бросили его здесь одного. – Ну, спасибо, что хотя бы не убили во сне!
Дуглас возмущался над превратностями судьбы ещё некоторое время, пока не увидел дым на склоне за оврагом, откуда недавно приехала его машина. Он достал бинокль и присмотрелся к источнику – вдалеке тлели руины небольшой деревни, большую часть местных жителей перестреляли, и их трупы хаотично валялись на земле. Но некоторых, которые видимо сдались, поставили к стенке и расстреляли позже. Дуглас продолжил изучать ландшафт и обнаружил ещё два таких же разорённых поселения, закамуфлированных в скалах.
Дуглас почесал затылок, вывод напрашивался сам собой: он их всех поубивал, потому что они встали на его пути. Вероятно они просто хотели ограбить его, и началась стрельба. Дуглас отчётливо представил картину и неизбежность трагедии: если показываешь слабость – тебя топчут, если оставляешь кого-то в живых – тебе мстят, если истратил на кого-то патроны – то отними у него всё ценное, чтобы покрыть свои потери. Это был жестокий и простой механизм выживания в пустоши – в один присест сильный слабого съест, но в его сердце остался осадок: неужели нельзя было жить по-другому?