– Так, дети, давайте прогуляемся по парку, но только с одним условием!
– Каким? – в один голос спросили дети.
– Вы не будете дурачиться. А тебе, Билл, вообще нельзя тревожиться! – Она метнула взгляд на старшего. – Врач сказал, что это опасно! Если согласны, то вечером все вместе будем есть мороженое.
Праздники миновали. Билл чувствовал себя хорошо, на головную боль не жаловался, приступов не испытывал. Доктор Джерри Малькольм при подробном осмотре никаких отклонений не заметил, но советовал еще месяц пить прописанные им таблетки.
Жизнь текла. Чарли привыкал к Джону, а Билл все так же холодно смотрел не него. Мила приняла предложение выйти замуж и просила устроить церемонию в мае. Для них с Джоном этот месяц был знаковым. Именно год назад восемнадцатого мая они и познакомились. Джон переехал с женой в Райли из другого города и стал жить неподалеку от их дома. Познакомились они случайно. Когда Мила поздно вечером возвращалась домой, на нее напали малолетние грабители. Это случилось возле дома Джона. Он выскочил, разогнал хулиганов и проводил Милу домой. Так рассказывала детям мама.
На свадьбу собрались только близкие люди, среди которых бабушка Роза, Чарли, Билл, коллеги Милы Петра и Сельма и соседи мистер Моррисон с супругой Мег. Билл все утро просидел в своей комнате. Он не желал видеть Джона в своем доме. Мальчик считал, что это разрушит их крепкую семью. К тому же, мама сильно изменилась с момента встречи с ним.
«Почему именно этот идиот? – думал Билл, стаптывая ворсистый красный коврик в своей комнате. – Неужели она не видит, как он ко всем нам относится? Я вообще не понимаю, какой план у проклятого Джона, но он у него явно есть! – продолжал ходить взад-вперед. – Ладно, черт с ним. Нужно хоть маму уважить и спуститься. Но только на полчаса. Все… с богом…» – выдохнул и вышел из комнаты.
Церемония проходила на лужайке перед домом. Там Джон с Милой соорудили небольшую арку, поставили несколько стульев для гостей, а для благословения пригласили местного священника. Тяжелые темные тучи сгущались над городом. Они будто желали сорвать все планы, но оттягивали момент до последнего, накапливая мощь и устрашая своим мрачным видом. Нужно было спешить с речью, чтобы не попасть под дождь. На импровизированный алтарь взошли Мила и Джон. Священник начал говорить. Когда дело дошло до традиционной клятвы, небо разразилось громким рыком. Спустя секунду по головам, как по немым клавишам рояля, промчались первые капли, а после тысячами прозрачных стрел была усыпана и вся лужайка.
«Это знак! – улыбался в душе Билл. – Гром тому подтверждение!»
Все забежали в дом. Шум от разговоров на разные темы не утихал. Бабушка Роза, как всегда, возмущена отсутствием ее любимых закусок с мидиями, а Петра и Сельма противно хихикали, ходя из кухни в комнату и обратно. Миссис Моррисон в эти секунды что-то рассказывала Розе, а Филип поднялся к Чарли, чтобы полюбоваться его рисунками. Мила пыталась собрать немногочисленных гостей в большой комнате, но только это удавалось, внезапно кто-либо пропадал. Так продолжалось порядка сорока минут, пока Джон не начал на всех кричать и силой заталкивать в комнату. Чарли это напугало, а Билл и вовсе побледнел. Он еле сдерживал пыл внутри себя, но вмиг защурился и попытался успокоиться. Вот-вот начнется повторный приступ, но обстановка умиротворилась, все утихли, и священник продолжил церемонию. Билл выдохнул скопившийся внутри гнев и туго посмотрел на мать, которая казалась ему потерянной.
«Она же не хочет этого! – думал он. – Зачем Джон ее заставляет? Как же она глупа… и слепа. Почему?»
Наконец возлюбленные обменялись кольцами, бабушка Роза поцеловала Милу, и все сели за праздничный стол. Чарли, как обычно, расположился рядом со старшим братом. Взрослые разговаривали на свои темы, а дети уплетали закуски. В какую-то секунду Чарли толкнул в бок Билла и шепотом спросил:
– Это что, тепель, получается, дядя Джон наш отец?
– Нет, Чарли! – тихо ответил Билл. – У нас нет отца и никогда не было. Джон нам все равно никто!
– Но кто-то же помог маме забелеменеть. Лазве не так?
– Понимаешь, Чарли, отец это тот, кто тебя растит и воспитывает. Нас растит мама, а Джон обычный проходимец, который нравится ей. Нам не стоит относиться к нему лучше оттого, что он женился на ней. Пусть сначала нас уважать начнет. Я уверен, что у него это не выйдет.
– Ясно, – опустив подбородок, пробурчал Чарли.
Торжество шагало в такт со временем. Моррисоны ушли через час после окончания церемонии, Петра и Сельма с бутылкой вина ушли в клуб, а бабушка Роза помогла Миле вымыть посуду и уехала на ближайшем автобусе домой, в город Нилз.
В сером горьком тумане пребывал Джон. Он покачивался в кресле-качалке. Перед ним мелькали черно-белые картинки из телевизора. Он сопел, держа в левой руке толстую сигару, а в правой – бутылку пива. Воспоминания ударялись в его голове друг о друга, отчего он изредка подергивал верхней губой.
– Дорогой, я же просила тебя не курить в доме! Дым кругом! – возмущалась уставшая Мила, махая перед собой рукой.
– Оу, прости милая, – отвлекшись от раздумий, ответил Джон. – Сейчас выйду на крыльцо.
Дети переглянулись. На лице Чарли появилась наивная улыбка, а Билл с удивлением изучал лицо Джона, ожидая резкого ответа. Тот встал с кресла, подошел к ним и предложил выйти на улицу. Билл отступил назад и заерзал потной ладонью по штанам, а Чарли, как ни в чем не бывало, согласился. Билл не мог оставить младшего брата одного со страшным Джоном, поэтому пошел за ними.
Вместе они вышли на крыльцо. Гранатовая вуаль заката погружалась в мрачные тона. Облака уплывали вдаль и казались маленькими пушинками, которые можно было положить на ладонь и насладиться щекочущей мягкостью; а после легким дуновением выпустить на свободу. Где-то вдали над домами проглядывались тоненькие, устремленные к небу струйки дыма. Запах костра доносился с поглаживающим волосы ветерком. Джон смотрел вдаль, его взгляд будто тосковал по этому, застрявшему в сердце аромату. Он положил руку на плечо Чарли, который стоял рядом и тоже вглядывался в танцующий на ветру дымок.
– Парни, я действительно люблю вашу маму, – говорил Джон. – Если честно, то поначалу вы мне совсем не нравились, но сейчас я вас зауважал. Вы молодцы, что всегда вместе. Это главное в жизни! Мой брат однажды забрал у меня все: хорошую работу, жену, отнял жизнь. Мне пришлось переехать в ваш город, чтобы не видеться с этим говнюком. Только сейчас я понял, что все это не зря. Думаю, мы с вами поладим и будем относиться друг к другу лучше. Идет?
Чарли посмотрел на Билла, а затем взметнул взгляд на ожидающего ответ Джона. Мальчик хотел сказать «Да!», но боялся, что брату это не понравится. Билл повернулся к Джону спиной и закрыл глаза, словно внюхивался в весенний воздух. Он пыхтел и злился, но знал, что иного выбора нет.
– Хорошо! – сказал Билл.
Чарли улыбнулся, увидев, как сжимаются мелкие трещинки у уголков глаз Джона. Мужчина вытянул руки вперед, а Чарли, словно ожидая этого, подошел к нему. Через секунду его макушка рассекла цветущий воздух, и он залился звонким смехом. Джон посадил Чарли к себе на плечо и сказал:
– Так, если ни у кого нет планов на завтра, то отправимся в парк аттракционов. А через неделю поедем отдыхать. У нас с мамой медовый месяц, и он будет неполным без вас. Только ей ни слова. Пусть это будет наш с вами секрет.
Билл хмыкнул и зашел домой вслед за Джоном и радостным Чарли у него на плече. Мама уже спала на диване, а дети поднялись в свою комнату. Они расправили кровати и легли в них. Чарли уснул мгновенно, а Билл отвернулся к стене. Он стиснул веки, ворочался, голова кишела мыслями о ненависти к Джону.
3
Билл поступил в колледж. Чарли ходил в художественную школу. У него прекрасно получалось рисовать. За два года он вырос из любителя в профессионала. Так говорил Билли. Джон владел небольшой мастерской по ремонту обуви. На годовщину свадьбы он подарил Миле «кадиллак» темно-зеленого цвета.
В семье было не все так гладко. Билл часто срывался на родных. В доме нередко случались скандалы, перетекающие в битье посуды. Однажды Билл накинулся на Джона за то, что тот при нем поцеловал Милу.
В колледже парень вел себя спокойно, учился хорошо, но с общением были проблемы. Лишь Джефф и Питер поддерживали его во всем. Он считал их лучшими друзьями.
В один из осенних дней Билл повстречал в стенах своего колледжа задиру Майка. Билла удивило, что тот к нему даже не прицепился. Майка уже не окружали школьные друзья. Дело в том, что одного из его дружков нашли повешенным в заброшенных складах, а другого посадили за распространение наркотиков. Так вся шайка и потеряла былое величие.
Биллу еще со школы нравилась девушка по имени Джессика, но та, как ему казалось, не хотела его замечать. Она была на год его моложе, высокая, светловолосая красавица с ослепительной улыбкой. Парень при встрече с ней всегда терял дар речи. Он боялся заговорить, а если и делал это, то нес несусветную чушь, при этом краснея и потея. Однажды они встретились в одном из магазинов.
– Привет! – смущенно произнес Билл.
– Привет! Ааа… ты из нашего колледжа? Я тебя помню, – улыбаясь сказала Джессика.
– Ага… Вот, зашел тут… Хах… Ну, ладно… Пока! – завершив разговор, поторопился уйти.
«Хм… странный какой-то», – с удивлением подумала Джессика.
В последние месяцы Билл часто страдал головной болью. Она его могла застать в любой момент. Он никогда и никому об этом не говорил. В аптеке покупал экседрин. Эти таблетки помогали справиться с мигренью. Он их прятал под обшивкой своего рюкзака. Даже Чарли об этом не знал. Парень будто отдалялся ото всех, пытаясь решить проблемы самостоятельно.
У Чарли все проще. Он ходил в школу, а после нее на занятия по рисованию. С Джоном они ладили, на что без презрения не мог смотреть Билл. Он задирал Чарли из-за этого, пытался настроить его против Джона, но мальчик не мог ничего ответить. Единственное, что Чарли всегда повторял: «Ты стал другим, Билл! Злым!»
Мила продолжала загружать себя работой. С утра до ночи она принимала роды, пытаясь зарабатывать лишние деньги. Джон ее уговаривал уволиться, но та отнекивалась. При малейшем разговоре на эту тему она немедленно переключалась на другую.
15 сентября 1969 года семья собралась вместе за ужином. Такое бывало редко. То мама приходила, когда все спали, то Билл возвращался домой за полночь. Он пропадал с друзьями в гараже. Там иногда напивался или баловался легкими наркотиками.
– Ну, наконец-то мы собрались, – возрадовался Джон. – Я уже и не помню, когда в последний раз это было. Наверное, месяца три или четыре назад.
– Еще бы столько не видел тебя! – пробурчал под нос Билл.
Джон положил руки на стол, громко выдохнул и хмуро посмотрел на парня.
– Почему ты так изменился, Билли? Ты же до этого таким не был!
– Так, мальчики, хватит ссориться. Давайте посидим мирно, покушаем, а потом все вместе поиграем в монополию, – перебила Мила.
– А ты что молчишь, Чарли? Скажи, как ты любишь дядюшку Джона, – повысил тон Билл, кинув взгляд на брата. – Он же тебя купил мороженым и игрушками. Неужели ты не видишь, что он вас всех купил?!
– Прекрати, Билл! Ты меня пугаешь! Дядя Джон меня ничем не купил. Он просто хочет, чтобы нам было хорошо, а ты опять за свое. Ты стал очень злым!
Чарли бросил на стол вилку и, потирая намокшие глаза, побежал в свою комнату. Он и подумать не мог, что заботливый братец станет таким озлобленным и придирчивым. Мама сердито посмотрела на Билла и побежала вслед за Чарли. В это время Джон вытер салфеткой губы, сложил ее вдвое и положил на стол; встал, подошел к Биллу и тихо спросил:
– Чего ты добиваешься, щенок?
– Иди к черту, урод! Я хочу, чтобы ты оставил нашу семью!
Джон отвернул лицо в сторону, вымучено вздохнул и, вцепившись косым взглядом в Билла, сказал:
– Нет! Семья – это те, кто держится вместе, а ты от нее как раз отдаляешься! Поэтому решай сам, кто в семье, а кто нет.
Билл выскочил из-за стола, ударил в грудь Джона и, накинув куртку и прихватив рюкзак, вылетел из дома. Он не понимал, куда бежит, знал только одно: не хочет видеть Джона. Головная боль снова начала сдавливать виски. Билл остановился у дерева, сел на корточки и схватился руками за волосы. В ушах стоял звон. Дрожащей рукой он открыл рюкзак и достал из-под обшивки свои таблетки. Но открыв пачку, рука дрогнула и опрокинула ее. Все таблетки рассыпались по серой земле. Яркий свет. Билл упал. Жжение в глазах. Это жжение вытягивало из него силы. Он ничего не видел. Минута. Свет рассеялся. Перед Биллом снова возникла черно-белая картина. Бенктон не мог понять, что с ним происходит. Все прежние цвета потерялись. До этого куртка красного цвета теперь казалась ему черной, а освещенная фонарным столбом зеленая трава стала светло-серой.
– Что со мной? Почему я не различаю цвета? – в панике прошипел Билл.
Он попытался нащупать на земле таблетки. Спустя минуту поймал одну и закинул ее в рот. Легкая горечь растворилась вместе со слюной. Боль продолжала наносить удары по вискам, как молотом по наковальне. Билл подобрал еще две таблетки и тут же положил их на язык. Он встал и прислонился спиной к дереву. Цвета казались все такие же мрачные.
Он сделал шаг, но земля завертелась, а тело потянуло обратно к дубу. Билл ухватился за него, оттолкнулся и постарался устоять на ногах. Встряхнув головой, он шагнул, но на этот раз земля казалась ему тверже. Билл медленно шел вперед. Дорога вырывалась из-под ног, то сужалась, то расширялась, то виляла. Фонари, как софиты, ослепляли и заставляли заслонять рукой глаза. Кусты цеплялись своими коготками за куртку и не спешили отпускать. Билл постанывал, вертелся, вскрикивал, разметая тишину. «Напился!» – звучало издали от силуэтов, с трудом различимых. Билл шмыгал подошвой по асфальту, который через пару шагов сменился узкой извилистой тропинкой. Он уперся плечом в столб с вывеской «Автомастерская у Шелдона. 300 метров».
«Кажется, уже рядом! – с трудом читая черные буквы на белом фоне, думал Бенктон. – Мост через речку пройти – и гаражи. Десятки никому не нужных гаражей, мастерских и складов подпольного спиртного».
Шум в голове разбавлялся шумом речной воды. Запах сосен впивался в нос. Даже через боль можно было почуять этот резкий, омерзительно приятный запах. Ноги, как ватные, плелись по мягкой почве. Билл будто во сне выставил руки вперед и пытался что-то нащупать в этой, казалось, кромешной темноте. Лишь лунный свет пробивался сквозь сосновые ветви и вел его по бледной тропе.
Вскоре показалась вспышка света, а через несколько секунд снова. Билл поднял больной взгляд. Перед ним находилась мастерская Шелдона. Это двухэтажное строение с большими воротами, через которые видно, как люди днем и ночью ремонтируют автомобили, ругаются, иногда играют в карты и пьют. Все время пьют. Не мудрено, ведь через десяток гаражей себя отлично чувствовал Элтонс. Его многие знали под кличкой «Бух». Весь его гараж уставлен бутылками с алкоголем. Где он берет все это, одному богу известно, но в ночное время именно «Бух» был богом для многих. К нему порой выстраивались очереди. Дело его процветало даже лучше, чем у Шелдона в автомастерской. Запах спиртного здесь сильнее запаха бензина и машинного масла. Все урны полны пустыми бутылками, а из самой мастерской нередко вываливается кто-то и начинает блевать у входа.