– Ммм, – Яков с отвращением посмотрел на коллегу и отвернулся, – судя по твоему лицу, детей у тебя никогда не будет, Миша, – убежденно сказал он. – Какая ж баба на такую рожу клюнет!
Миша обиженно задышал носом.
– Это мы с пацанами в детстве…
– Да знаю я! Рассказывал ты! С пацанами в детстве вы по кустам там каким-то бегали в своей деревне. И ты об иголки акации поцарапался!
На лице Миши, покрытом мелкими шрамами, проступили капельки пота.
– Скажи еще, что тебя комары с речки за лицо покусали, и ты его об асфальт чесал! Или о битое стекло. Скорее всего, пацаны эти тебя отлупили за что-то…
Миша засопел, всхлипнул и отвернулся.
– Ладно, – примирительно сказал Яков. – Извини меня. Вторую смену ж дежурю! Устал, как задница студента, – он похлопал коллегу по согнутой спине. – Акация так акация.
Оба помолчали.
– Я вот что думаю, – задумчиво сказал Яков. – Я бы… смог как он?
– «Как ооон!» Дурак он, а не герой! Если все будут добрыми и жертвовать собой ради других, так ни одного доброго в живых не останется! А ты, что же, героем хочешь быть? – ядовито поинтересовался все еще уязвленный тощий Миша.
Яков не обиделся.
– В том то и дело, что между героем и дураком разница только в знаке: плюс, минус. Поступаешь вопреки логике и здравому смыслу, иными словами делаешь глупость, но правильную с точки зрения морали. Вот тебе и подвиг! В нашем обществе две системы оценки: здравый смысл и мораль. И некоторые пункты в них противоречат друг другу.
– «Человеку свойственно ошибаться», – изрек Миша на латинском, – «но глупо есть в ошибке упорствовать».
– В том то и дело, что нас с детства учат сожалеть о своей глупости. А чтобы подвиг совершить, нужно на глупость решиться, понимаешь?
Помолчали.
– Ты бы, Яков, наверняка, подставился… ну, под КамАз то. Ты… смелый…
– Как раз наверняка я и не знаю. Человек истинное лицо свое показывает только в стрессе, страхе там, опасности. Говорить можно что угодно: подставлюсь, не подставлюсь. Это надо попасть в ситуацию соответствующую, понимаешь? Жизненную. Как вот он. Когда тебя жизнь к стенке прижимает и выбор заставляет делать. И на все про все – один миг! И вот там и тогда только и будет ясно, как бы ты действительно поступил. И что ты за человек. Кто ты: герой «на танке» или так только, ногу задираешь, боясь «пах порвать».
Яков хмыкнул.
– Вот ему повезло. Он знает кто он.
* * *
Красавица администраторша за белой пластмассовой стойкой как раз была в процессе зевка, когда в больницу ворвался очень грузный и очень высокий мужчина лет сорока.
Коротко остриженный, почти бритый, с черными, глубоко посаженными, маленькими глазками и толстыми губами, как будто намазанными маслом. Мужчина был одет в огромных размеров черный деловой костюм. Белая рубашка выворочена из брюк наружу огромным пузом. Всем своим видом он напоминал мафиози из фильмов об американской мафии 30х годов. Ну, или папу-медведя из мультфильма «Маугли».
Его взгляд пробежался по приемной и остановился на лице администраторши. Та приободрила себя, выпрямив спину.
– Где!? – густым басом вопросил толстяк, грузно приваливаясь к заскрипевшей стойке.
– Что?
От мужчины сильно пахло перегаром и еще чем-то шоколадно-ванильно-феромонным, напоминавшим женские духи.
– К вам привезли! Он, это… эээ, сидим, значит… подписываем, то есть, обмываем б… Раз, он! И в джип! 150 тыщ баксов! – заныл мужчина. – Черный лаковый! П… эээ, вот! Где? – дыхнул он на женщину зловонием.
– Что вы ищите, мужчина? – деловито-шаблонно-натянуто поинтересовалась администраторша.
Она была уверена, что вместо пауз и неоднозначных звуков должны были прозвучать неприличные слова, и она даже знала какие, и это ее оскорбило.
– Да говорю же! Непонятно, да? – лицо мужчины растянулось в глупой улыбке. – Рыбонька, извини, дорогая! Человека я ищу. Привезли, значит, его на скорой. Должны были. Мент сказал, сюда повезли. На-ско-рой! – по слогам, для пущей убедительности, произнес он.
– Как его фамилия?
– Фамилия? – мужчина подозрительно засверлил женщину глазами.
– Ну, да, зовут его как?
– Йэй, – осклабился мафиози-Балу, показав огромные белые зубы, – вот вы меня не поняли опять! Юрий его зовут. Друг он мой. Взял джип покататься, а тут КамАз… Такой джип был! Неделю всего на нем покатался! Убью его, паск…
Мужчина с чувством дерябнул огромным кулаком по пластмассовой стойке. Девушка напряглась.
– Не-не, рыбонька, не убью. Это я так… эээ, расстроился! Друг он мне!
И, перевесившись через стойку, насколько позволял ему его огромный живот, придвинув лицо как можно ближе к отпрянувшей администраторше, мужчина поинтересовался «задушевным» басом:
– Где тут у вас скорая?
Через несколько минут он уже несся ледоколом по просторам больничной «Арктики».
Раскидывая на своем пути стулья, сдвигая с места столы, задевая плечом на поворотах профилактически-информационные стенды, он заглядывал во все палаты у себя на пути и спрашивал:
– Это номер 6?
– Нет, – отвечали ему изнутри.
Он не извинялся, бежал дальше, открывал и снова спрашивал, полностью игнорируя золотистые номера на дверях палат.
– Вот ты где! – гаркнул он, забегая в очередную комнату. – Юра! Я тебя нашел!
Голос у него был как труба. Казалось, даже пластиковые окна в палате люкс задрожали, то ли от страха, то ли от возмущения.
Врач, стоящий у кровати больного и записывающий что-то в наподобие блокнотика с железной прищепкой, поднял голову и серьезно посмотрел на вошедшего.
– Кто вы? Как вы сюда попали? Вам сюда нельзя, – спокойно заявил он и снова углубился в блокнотик.
– Я Коля… эээ, – смущенно промямлил вошедший и попробовал натянуть штаны на живот.
Наверное, при виде врача в белом халате в нем проснулись детские воспоминания о школьном медпункте.
– Как вы сюда попали? – спокойно повторил врач.
– Вы не поверите, доктор… пришел по коридору! – Коля широко развел руками и по-детски улыбнулся.
Доктор поднял на него взгляд и оба рассмеялись.
Вообще то, доктор не собирался смеяться. Наоборот, он собирался сказать что-то язвительное. Но глядя на широкое улыбающееся лицо этого толстяка, на трясущиеся от смеха два с лишним подбородка и широко расставленные в стороны руки, как будто он собирался обнять все вокруг, доктор не смог удержаться. Было что-то подкупающе доброе и по-настоящему сильное в фигуре, нет, не в фигуре, в самой сути этого здоровяка. Когда рядом есть кто-то добрый и сильный, поневоле расслабляешься.
– Это ваш друг? – спросил врач, указывая на своего пациента.
Мужчина на кровати по-прежнему смотрел в противоположную стенку, изредка медленно и выразительно мигая.
– Да! – радостно заявил Коля. – Это Юра, мой друг! Мы, понимаете, доктор, – вдохновенно продолжал папа-медведь, тщательно подбирая слова и медленно комплектуя из них предложения, – подписывали сегодня контракт… эээ. Ну, и, как полагается… эээ… после этого дела…
Доктор понимающе кивнул.
– Так вот! Вдруг Юра вскакивает, хватает ключи и вон из ресторана! Никому ничего не сказал, будь он не ладен. Мы… эээ… перепугались, конечно, да. А тут, через полчаса примерно звонят из полиции и сообщают о том, что мой джип нашли… – Коля горестно скривил губы, вновь переживая недавние ощущения от полученной новости.
Нижняя губа у Коли затряслась, и он уничтожающим взглядом посмотрел на виновника своего горя.
– Так он что, пил? – подозрительно спросил доктор.
– Нет, что вы, доктор! Юра не пьет! Клянусь вам, – уверял он с недоверием взглянувшего на него эскулапа.
– Мы уже взяли у него анализы, – сказал врач. – Так что все равно узнаем точно. Случай серьезный. Полиции нужна вся возможная информация.
– У него что-нибудь серьезное? – спросил Коля. – Ну, со здоровьем?
– Нет, со здоровьем все вроде бы в порядке. Можно сказать, он в рубашке родился. Так, царапины.
Коля соглашался, кивая головой.
– Не беспокойтесь, доктор, – сказал он. – На нем все как на собаке заживает, даже лучше.
– Ну, он все-таки не собака, поэтому полежать в больнице ему все-таки придется, даже если анализы будут в порядке.
– Угу, – согласился друг Юры, глядя на лежащего в кровати приятеля. – А что это он такой, вроде бы как… пьяный? Или под кайфом.
– Под кайфом, – подтвердил доктор. – Ему дали лошадиную дозу успокоительного и обезболивающего. Рана на спине довольно болезненная.
– Угу…
– А вообще, можно сказать, он буквально с того света живым вернулся.
– Это он может, – пробормотал Коля.
От его хмеля не осталось и следа. Так же как от его неуклюжести. Он внимательно осматривал помещение палаты-люкс.
– Что вы сказали? – переспросил доктор.
– Я говорю, умереть он не может?
– Нет, что вы! Повреждения, в принципе-то пустяковые, я же говорю. Я только вот не пойму, почему он не спит, – врач прижал свой блокнот к груди и уставился на пациента. – От такой дозы успокоительного и обезболивающего он должен спать как убитый.
И принялся рассуждать сам с собой:
– Быть может его сознание продолжает переживать произошедшие с ним сегодня события, пытаясь осознать, квалифицировать и, что называется, убрать на сохранение в память. А так как события были не из ординарных, на это нужно время. Ну, или он чего-то подсознательно ждет. Что-то должно произойти и помочь ему во всем разобраться. Я, знаете ли, факультативно проходил в университете курс психотерапии, – признался он, поворачиваясь к своему собеседнику.
Коля очень внимательно слушал его, подавшись вперед.
– Кстати, у вашего Юры есть семья? Жена, родители? Им нужно сообщить. При нем не было никаких документов. Как его фамилия?
«Операционная система» Коли зависла. Он молча глядел на врача. В этот момент в палату вбежала молодая женщина.
– Юрочка! – и кинулась в объятия пациента.
Повисшее молчание, казалось, можно было пощупать рукой. Колины маленькие черные глазки впились в женщину колючим мафиозным взглядом.
– Кто это? – спросил доктор.
Коля молчал. Больной оторвал взгляд от стены и уставился на лежащую у него на груди светловолосую особу. Напряжение росло. Эскулап медленно выдвинул вперед челюсть.
– Я его жена! – всхлипнув, сообщила женщина, умиленно глядя мужу в лицо.
– Ты… – медленно сказал тот.
Женщина впилась ему в губы страстным поцелуем.
– Ах, ну очень кстати! – с облегчением сказал доктор. – Теперь ничего никому не нужно сообщать, – и с улыбкой посмотрел на Колю.
Тот с интересом наблюдал за целующимися.
Со звонким чмокающим звуком женщина завершила поцелуй и повернулась к мужчинам. Красивое лицо ее выражало скорбь и радость одновременно. На щеках горел румянец.
– Не могли бы вы нас оставить на некоторое время, господа? – звонко и с вызовом заявила она.
На такой призыв к уединению, нельзя было ответить отказом. «Господа» почтительно «звякнули шпорами» и двинулись к выходу.
– Как его… ваша фамилия, милая дама? – спросил доктор в дверях. – Мне нужно отметить у себя в записях.
– Громова, – быстро ответила дама. – Моя фамилия Громова.
– Вот видите, – с чувством сказал врач, – я же вам говорил! Ее он и ждал!
Коля молча кивнул и оба вышли.
– Эй, – жена Юрия Громова тормошила мужа, снова впавшего в транс. – Эй!
Наконец, ей это удалось.
– Ты… – снова сказал он, медленно моргая, – … кто?
– Моя фамилия Лютикова. Я журналист. Работаю в журнале «Эзонаука», пишу статьи на популярные темы, – затараторила женщина. – Меня… т. е наших читателей, интересует тема «героев нашего времени», ну, знаете, тех, что…
– … шныряют повсюду с фотоаппаратом в поисках остренького, проникают обманом в палату, бля, целуются с незнакомцами, чтобы получить от них автограф и интервью!
На пороге стоял Коля. Губы его скривила злая улыбка. Женщина выпрямилась.
– Мне не нужен автограф, – с вызовом заявила она. – А интервью… Да, я бы хотела взять у вас интервью! – она повернулась к лежащему. – А что здесь такого? Вы как раз тот, кто нам нужен!
– То есть тебе.
Коля, сузив глаза, сделал шаг вперед. Словно охотник, который выследил свою жертву, и теперь поднимал ружье для прицела.
– Хочешь выслужиться, чтобы шеф тебя заметил? На чаек к себе на дачу пригласил и премию из своих штанов подарил!
– Что? Что вы такое говорите! Да я… да мне только…
– Не угадал? Извини! – не унимался Коля. – Значит, ты хочешь быть лучшей, не замечают тебя в офисе, б… А статейку о герое напишешь, эксклюзивную, и опа! Заметили! Как эрекцию у подростка в бассейне.
Лютикова покраснела.
– Или нет! Я понял! Тебе нужна его слава! – Коля, казалось, даже увеличился в размерах, как будто его раздувало горячим воздухом. – Он же герой! А если ты о нем напишешь, то и тебе чего-нибудь от его славы перепадет…
– Коля… – тихо сказал лежащий на кровати мужчина.
Толстяк сник. Словно проколотый иголкой надутый полиэтиленовый мешочек.
Женщине понадобилось секунд пять, чтобы прийти в себя после агрессивного нападения «злобного хищника». Затем она, как курочка, отряхнулась и поднялась с постели.
– Я действительно ищу славы, – сказала она. – Только не себе и не ему, а тому, что он сделал, вернее мотиву его поступка. У каждой эпохи есть свои герои, понимаете? На них равняются, мечтают быть похожими.
Коля вздохнул, представив себя на митинге студенческой молодежи.
– За поступками героев, как и любого человека, стоят ценностные мотивы, что-то важное, для чего человек живет, и что реализует в результате своего поступка, – голос Лютиковой был высокий, но не визгливый. – Ну, кто герои у наших детей и подростков? У мальчиков – мачо с гранатометом, олигарх с полными карманами денег и политик хапуга! У девочек – жена или любовница этой современной «троицы».
Коля хмыкнул.
– Какие у них мотивы? Власть, статус, комфорт и деньги! Такие мотивы стоят ниже жизни. Без нее они бессмысленны. Зачем нужна власть, если ты мертв? Я хочу прославить героя, за которым стоят вечные ценности: справедливость, свобода, любовь, вера! Я хочу, чтобы мальчишки и девчонки мечтали о том, что останется после них потом, а не для них здесь и сейчас. Нам легче поверить в то, что мы видим своими глазами, так пусть они увидят…
– Я дам вам интервью, – Юра посмотрел на женщину.
Та перевела дыхание.
– Хорошо. Тогда я приду завтра.
– Нет, я… найду вас сам.
– Обещаете?
– Да.
– Договорились, – согласилась журналистка. – Вот моя карточка, – она положила карточку на край прикроватной тумбочки. – Я буду ждать.
Она с упреком посмотрела на Колю и вышла из комнаты.
– Коля, – тихо позвал больной.
Толстяк подошел к кровати.
– Вытащи меня отсюда.
В следующий миг он уже крепко спал.
* * *
Ему снился сон.
Он взбирался на гору. На нем был меховой плащ и боевые доспехи. От боли в спине и левой лодыжке сводило зубы. Сверху вниз дул холодный ветер. От мороза занемели руки и щеки.
Он посмотрел вверх. Там, на вершине, была его цель.
– Нэбо…
Прошлой ночью его армия разбила лагерь внизу, в долине. Когда он вышел на рассвете из своей палатки, то сразу узнал эту гору, потому что видел ее во сне.
«У подножия гор ютятся демоны, карлики и подобные им существа, а на вершинах пребывают боги и герои», – вспомнил он слова своего учителя.
Его вызвался сопровождать один из его верных генералов. Огромный и суровый, он молча шел за своим господином, поднимаясь на вершину горы-призрака.
Когда они дошли до самого верха, ветер внезапно утих, и стало светло. Небо было чистым. Холодным огнем горели звезды. Огромная луна освещала противоположный отвесный склон горы и ее вершину.
Боль в ноге утихала, пульсирующими ослабевающими волнами. Боль в спине никогда не покидала его. Он привык жить с болью. То, что не важно и мешает важному, можно игнорировать.
Рядом, молча и неподвижно, встал его спутник, будто превратившись в каменную глыбу. Луна осветила жесткие черты его лица.
– Мы на месте, Ата, – сказал он, повернувшись к генералу.
Тот едва заметно шевельнулся.
– Да, государь.
Он снова повернулся к луне и медленно моргнул. Словно смаргивая какую-то завесу.