– Кого?
– Кота.
– Да, он у меня единственный мужчина в доме, понимает, если что успокоит. Вот и тебя уже стал успокаивать.
Кот громко замурлыкал, Света вытянула руку и прикоснулась к нему. Кот замер и тут же осторожно цапнул ее за палец.
– Он меня укусил.
– Нет, он сказал: лежи и не дергайся, а то хуже будет.
– Здорово у тебя, тихо, спокойно. И зачем я родила детей, жила бы как ты.
– Не дури, ты счастливая, только он, похоже, у тебя гавнюк, – Света хихикнула.
– Похоже.
– Ревнует?
– Еще как, туда не ходи, сюда тоже, на того не смотри и не одевайся. Вчера порвал белую кофточку, помнишь ее?
– Не, а какую, с кружевами?
– Нет, ту я испортила, случайно постирала с детскими, стала розовой. Я после купила другую, у нее рукава как фонарики на завязочках, такая прелесть. В клочья.
– Козел.
– Я ему так и сказала, вот и получила.
– Дважды козел. Он у тебя какой-то больной, бешеный. То нормальный, то псих.
– Сказала, разведусь.
– И правильно, пусть знает свое место, нечего распускать руки.
– У меня болит.
– Что, где?
– Вот здесь, – и прикоснулась к бедру.
– Сейчас дам обезболивающее, если что пойдем в больницу, мало ли что. Хорошо?
– Пройдет, уже было.
– Нет, не пройдет. И забудь, что было. Это же надо быть идиотом бить женщину, мать своих детей. Все будет хорошо. Может, и правда разведись, разменяйте квартиру.
– Он не станет.
– А кто его будет спрашивать, подашь в суд на раздел имущества, у тебя ведь двое деток, а пока у мамы поживешь или у меня.
– Спасибо. Слушай, я, наверное, пойду, схожу в ванную. Можно?
– Я сейчас пущу воду, пока полежи. Видишь, Барсик заволновался, он тебя еще не долечил.
Оксана пустила воду, достала свой халат, полотенце и, забрав кота, отправила подругу в ванную.
– Не спеши, а я пока приготовлю покушать.
Сколько раз Света уже скрывалась от мужа у нее, раза три или четыре. «Когда-нибудь, он ее точно убьет. Вот идиот, и что теперь?» – думала Оксана, накрывая стол на кухне.
Через полчаса появилась Света и, отдернув в сторону ткань, показала огромный, уже почерневший синяк на бедре. Оксана промолчала, подошла и сняла халат с подруги. На спине, на ногах, на руках были старые синяки. Некоторые из них уже пожелтели, некоторые приобрели синюшный цвет, а некоторые были новые, еще красные.
– Идем.
Света, не надевая халата, пошла за Оксаной. Та поставила ее около телевизора, включила новости и, отойдя чуть подальше, взяла в руки телефон.
– Так нельзя, надо что-то делать. Поломает кости. А потом начнет бить детей. Повернись боком и подними руку. Больно? – Оксана прикоснулась к ребрам, на которых была длинная красная полоса. Света кивнула. – Теперь повернись спиной.
Оксана запечатлела буквально каждый синяк, что смогла увидеть, насчитала не один десяток, были маленькие и большие, размером с ладонь.
– Одевайся и пойдем, накормлю тебя, а потом подумаем, что делать. Так оставлять нельзя.
– Я боюсь.
– И…
– Я молилась, свечку ставила.
– Брось. Религия не работает, и никогда не работала. Верующие злятся, убивают, завидуют. А потом идут в церковь и молятся. Наверное, больше половины войн на земле из-за религии. Это кровавое лжеучение.
– А что тогда делать? – обреченно спросила Света.
– Я тебе помогу.
– Как?
– Это мое дело, и даже не спрашивай как, но я попробую, – сказала Оксана и, поправив на Свете халат, повела ее на кухню.
22. Раз, два, три, четыре, пять, сволочи, я иду искать…
«Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать», – эту считалочку Оксана помнила с детства, когда играли в прятки. Могла спрятаться на видном месте, а ее никто не видел. Однажды, когда все места в доме были уже забиты, она просто взяла в руки большое полотенце, обычно таким вытиралась после ванны, и, вытянув руки, встала в угол и закрыла себя, словно штора. Мишка тогда всех нашел, а ее так и не смог, вот было его удивление, когда она убрала полотенце.
Оксана решилась на самый отчаянный поступок в своей жизни. Она шла к Женьке поговорить о его непристойном поведении. Он открыл дверь. Почему-то Оксана не любила волосатых мужчин, словно они звери. Большое пузо выпирало вперед. «Фи, как неприлично», – подумала она и прошла в зал.
– Ты бы оделся, я ведь не твоя жена.
– Она у тебя спряталась?
– Одевайся и поговорим.
– Будешь?
– Нет, я не пью, ты же знаешь. А себе наливай для храбрости.
– Зря, нормальное, крепкое, бодрит.
– Странный ты, Жень, вроде добрый и в то же время изверг. Работаешь в полиции, должен быть примером, а сам.
– Бывает, погорячусь, но ведь прошу после прощения, а она что? Визжит, словно режу, вот и срываюсь.
– Я предложила Свете подать на развод.
– Что? – его глаза сразу вспыхнули, а пальцы сжались в кулак.
– А ты что хотел, чтобы я отговаривала и посылала ее обратно к маньяку домой? Нет, Жень. Так не годится. Узнают на твоей работе, что делать будешь? Уволят без пенсии. Подумай.
Он залпом выпил несколько рюмок вонючего коньяка. «И как они могут его глотать?», – подумала Оксана, встала, подошла к стене, где висела их общая фотография с детьми.
– Милые, и ты тоже, – помолчала и добавила, – бываешь милым. Что не живете?
– Пришла читать нравоучения?
– Нет, ты большой мальчик, вон какоепузико отрастил. Мне тебя нечему учить, но предупредить все же решилась прийти.
Его рука, словно железная лапа в снегоуборочной машине, загребла ее.
– Прекрати, я не для этого пришла, у меня есть с кем этим заниматься.
– Так займемся. Я голодный.
– Пойди поешь, – сказала Оксана и постаралась убрать его руку, но та даже не пошевелилась. – Убери, будет хуже.
– Да ну? – удивился он и шлепнул ее по заднице.
– Ай! – вскрикнула она.
– Хм… понравилось, – и он еще раз ее шлепнул.
– Убери свои руки, сволочь! Я тебе не баба. Может, ты с ними там заигрываешь, а потом приходишь к жене и бьешьее?
– А ей нравится, она тебе не говорила? И тебе понравится, вот увидишь. Сейчас проверим, ну же, давай.
– Смотри не накаркай на себя беды, я ведь предупредила тебя.
Оксана хотела поговорить и посмотреть на реакцию Жени. Да, думала, что этим все и закончится, но как-то не верила, помнила его отзывчивым и веселым. И даже то, что говорила Светлана и показывала синяки, не верилось. И вот теперь он ее шлепал по заду, словно Оксана кобыла, которую надо подгонять.
Она попробовала вырваться, как-то не решалась заканчивать свою авантюру таким образом. Испугалась и вот теперь уже брыкалась на полу, а он стягивал с нее одежду.
– Я ведь к тебе как другу пришла, а ты…
– А мы как друзья и отдохнем, понравится, еще зайдешь.
Оксана пожалела, что пришла. Там дома была храброй, но сейчас, когда он буквально ее распотрошил, она тряслась от страха и уже шептала: «Проклинаю тебя, проклинаю…». Его довольные глаза бегали по ее телу, а пальцы сжимали до боли грудь, и она, поскуливая, пыталась еще сопротивляться.
Однажды в юности она услышала такую фразу: «Не можешь помешать, тогда наслаждайся». И стоило ему раскрыть ее врата и словно бульдозер войти в них, как все изменилось. Пламя вспыхнуло, и его языки, играючи, стали подниматься вверх. Оксана смотрела на этого зверя, что назывался мужчиной. Видела его глаза, губы и толстые морщины на лбу. Он дернулся, и она заорала. Ее рот тут же заткнула его рука. Задыхаясь, Оксана продолжила его проклинать.
Он словно хотел проткнуть ее своим шилом, тело скользило по ковру. «Проклинаю тебя! Проклинаю, изверг!» – еще не потеряв над собой контроль, кричала про себя Оксана. А он дергался и дергался.
Это не могло продолжаться вечно. Она сорвалась, резко повернула голову в сторону и, глотнув свежего воздуха, издала звериный рык, а потом все…
Что было дальше, она уже не помнила. Ее словно разорвало на мелкие кусочки. Оргазм уничтожил ее тело. Оксана тряслась, извивалась, хрипела и стонала.
Очнулась от тишины. Глаза были закрыты, где-то далеко пропиликала машина, а потом услышала музыку, что доносилась из телевизора. Тело гудело, словно трансформаторная будка. «Что произошло?», – спросила она себя и, открыв глаза, посмотрела на покачивающиеся от сквозняка шторы.
– Очнулась? Ну, ты, сука, меня напугала.
Оксана повернула голову на его голос. Он сидел в кресле и наливал себе в рюмку коньяк. Грудь после его пальцев ныла. «Проклинаю тебя! – прошептала про себя Оксана. – Проклинаю, изверг! Будь проклят ты и твой зверь!».
Она пошевелилась, было тяжело, тело не слушалось. С трудом села, а после, облокотившись на стол, встала.
– О… – он пошлепал по своей коленке, приглашая ее сесть.
Оксана не прореагировала. Нашла платье, лифчик, что валялся у самого балкона. Молча оделась, и уже придя в себя, повернулась и громко, что есть мочи, крикнула:
– Проклинаю тебя, насильник! Ты зверь! Проклинаю твое семя, твой член! Проклинаю навечно! Проклинаю, и впредь твой червяк не поднимется на женщину! Никогда! Ты слышишь, урод?
Его глаза округлились. Нет, не от страха, а от смеха. Он закатился громким ржанием, словно и правда двинулся рассудком.
– Проклинаю! Ты больше никогда не познаешь женщины, никогда!
Оксана покинула этот ужасный дом. Теперь она понимала, что испытывала Светлана. И пока она шла, все твердила: «Проклинаю! Проклинаю! Проклинаю!».
– Ты где была? – придя домой, спросила ее Света.
– У твоего мужа, попробовала поговорить.
– Ты рехнулась?
– Нет, похоже, это он сдвинулся чуток.
Оксана зашла в комнату и стала раздеваться.
– А… – Света удивленно посмотрела на ее тело. – Ты без трусов ходила?
– Они остались у твоего мужа, похоже, он их коллекционирует.
– Ой, это он? – Света дрожащими руками коснулась груди Оксаны.
– Он, да, он. Я сделала, что смогла. Теперь ты решаешь, вернешься к нему или нет. Но я бы не смогла. Решай.
Через день Светлана уехала к своей маме, не рискнула возвращаться. Оксана знала, что Женя много раз приходил к Свете и просил у нее прощение, но она не смогла его простить. Не за себя, а за свою подругу. Через месяц он пришел к Оксане, но та даже дверь ему не открыла, сказала, что вызовет полицию, если тот будет стучать. И он ушел.
– Сработало.
Спокойно сказала Оксана и, прижав Барсика к груди, стала гладить его шерстку, а тот только этого и ждал, сразу громко замурлыкал.
– Раз, два, три, четыре, пять, сволочи, я иду искать… Кто там у нас дальше по списку?
Почему бы и нет
Часть 1
1. Нет, он не придет
– Ольга Михайловна?
Сегодня была суббота. Она полдня провозилась с домашними делами, после сбегала в магазин и теперь готовила голубцы по рецепту ее мамы.
– Да, – открыв дверь незнакомому человеку, ответила она.
Мужчина был какой-то странный, ему лет сорок или даже больше. Как только он увидел ее, сразу опустил взгляд вниз, словно что-то натворил.
– Слушаю вас. Что-то хотели? – Оля подумала, что это сосед сверху, те вчера весь вечер плясали, наверное, что-то праздновали, вот и пришел извиняться.
– Я с работы,… – он замялся, вытащил пачку сигарет и зачем-то открыл ее. – У нас произошло ЧП.
– А вы кто? – Оля постаралась понять, что нужно мужчине.
– Максим Васильевич, – и, немного помолчав, добавил. – Веселов.
– Могу чем-то помочь?
– Ваш муж, он в больнице…
Вадим вышел на работу. До нового года надо сдать восемь этажей строящейся гостиницы. У него, как у молодого инженера, было не так уж много обязанностей, пока не доверяли. Но Вадим старался, понимал, что от первого задания зависит его дальнейшая карьера. Выходных не было, кран работал почти круглые сутки, подвозили бетон, кирпичи, ящики с проводами и трубами. Сегодня не его смена, но Вадим должен был проверить, как идет работа по укладке кабеля.
Что-то взвизгнуло, словно порвалась струна на гитаре, этот звук был ему знаком. Еще когда подрабатывал на сервере в студенческие годы, тогда они вытаскивали завалившийся на бок трактор. Два КАМАЗа, подцепив, пытались вытянуть из клейкой глины железного монстра. Трос не выдержал и, взвизгнув, лопнул.
Вадим ничего не успел понять, за стеной что-то грохнуло, к потолку взлетели ящики с инструментами, а после, как шрапнель, полетели куски битого кирпича. Удар, страх, боль, а после наступили чернота и эта боль, что пронизывала все тело.
– Что-то серьезное? – спросила Оля у мужчины, тот тяжело кивнул головой.
– Его отвезли в больницу.
– Ну, он к вечеру придет?
Еще когда Вадим проходил практику, случайно наступил на доску, в которой кверху торчал гвоздь. После того случая он почти месяц хромал, вот и сейчас она подумала, что произошло что-то подобное.
– Нет, он не придет.
– Нет?
– Он в больнице…
– Что случилось? Опять наступил на гвоздь?
– Нет, но, наверное, вам лучше поехать со мной.
– Да, сейчас, проходите.
Оля впустила в дом мужчину, пошла на кухню, посмотрела, как пыхтят ее голубцы. Подумала сделать огонь тише, ведь через час все равно вернется, но не решилась оставлять плиту включенной и выключила ее. Пока ехали, Оля молчала, смотрела на людей, машины, подумала о муже. Наверное, опять будет расстроен, а ведь они хотели завтра сходить в кино. Лишь только когда подъехали к больнице и вошли в широкое фойе, Оля почувствовала, что что-то не ладно. В этом здании одновременно царила смерть, боль и счастье от того, что ты еще жив.
– Нам в реанимацию, – сказал Максим Валерьевич женщине, которая сидела за стойкой.
– Куда нам? – переспросила Оля и поняла, что произошло что-то ужасное.
– Его отправили туда. Идемте, надо надеть бахилы. Давайте я помогу, вот халат, а ветровку, наверное, лучше сдать…
Он что-то еще говорил, но Оля уже не слышала его, в висках барабанило, а в мыслях крутились самые страшные предположения.
– Нам куда? – заикаясь, переспросила она.
– На третий этаж, реанимация там.
– Реанимация?
– Да, идемте.
– Что с ним?
– Я не знаю, честно, не знаю. Мне позвонили, врачи еще ничего не сказали. На стройке произошла авария, он не должен был там находиться…
– Что с ним? – семеня за мужчиной, опять спросила Оля.
– Идемте.
Поднявшись на третий этаж, они попали в какой-то иной, параллельный мир. Тишина. Вот что поразило Олю. Полная тишина, ни музыки, ни шума, даже их шаги, и те тонули в коридоре. Максим Валерьевич обратился к дежурной, их направили в другой конец здания.
– Надо подождать и успокоиться, – сказал он, а сам вскочил и, вытащив из кармана пачку сигарет, опять открыл ее, но тут же спрятал обратно.
Оля помнила, как ее отец бросал курить. Так же нервничал, то достанет из ящика пачку, то спрячет. Мама хотела все их выбросить, но он не разрешил, сказал, что это не поможет, пусть лежат как напоминание. Тогда он, словно наркоман в ломке, метался по квартире, и только спорт смог его отвлечь.
Она познакомилась с Вадимом на вечеринке у Иры.
– Смотри, какой мальчик. И представляешь, он свободный, – шептала ей на ушко Ирина. – Ну же, не теряй время, а то уведут.
С Ириной Оля была знакома уже четыре года, студенческая жизнь быстро сводит людей. Кто-то сразу отсеивается, а такие, как Ирина, наоборот – остаются надолго. Оля не хотела ни с кем встречаться, как-то было не до этого, скоро диплом.
– Кажется, мы тут одни белые вороны, – сказал он и, не спрашивая ее, подсел рядом.
– Похоже на то.
И правда, все были парами. Марина с Виктором Буровым, а Мухина Света с Димой, Ира со своим Стасом.
– Может, притворимся, что знакомы? – предложил он.
Оля внимательно посмотрела на юношу. «А он, впрочем, ничего», – оценивая его внешность, голос и манеру поведения, сказала она себе.
2. Звенящий звук смерти
К ним никто не вышел. Оля стала нервничать и пошла к дежурной, но оттуда ее отправили обратно, сказав, что идет операция.
– Операция? – чуть ли не взвизгнула она и побежала к Веселову, которому, похоже, было не до веселья. – Он на операции, – заявила Оля. – Что случилось? Говорите.
– Я не знаю. У нас за двадцать лет на производстве почти не было травм. Крановщик задел за балку, она выбила крепления, сорвались шарниры, что выступали страховкой для лесов. Не знаю точно, что было, но его придавило. Сразу вызвали скорую.
– Придавило, – ее руки затряслись, в глазах потемнело и, шаря рукой, она с трудом нащупала диванчик. Сев на него, стала слушать гул, что нарастал в ушах. Казалось, что на тебя мчится поезд, еще немного и он…