Зато по улицам и дорогам всего мира, в Америке, в Азии, в Европе бегали автомобили с маркой «Хорлэй».
Специальные шпионы следили на заводе за «благонадежностью» рабочих. И когда один из них во время начала революции в России осмелился выразить симпатию русским рабочим, на другой день он был уволен без объяснения и внесен в «черные списки».
Это означало, что нигде в Америке он не смог бы найти работу. Двух его товарищей ждала та же участь.
Через два часа после смерти Хорлэя на этом заводе, как и на других предприятиях «Хорлэй и К
о
Инженеры хлопотливо сновали из одного корпуса в другой. Один из инженеров, еще молодой, высокий, с синими глазами Северной Америки, уроженец Аляски, вышел во двор и, задумавшись, остановился. Его стройная сильная фигура в рабочем сером костюме выделялась из толпы. К нему подошел один из рабочих, ранее служивший солдатом в одном из оккупационных отрядов на севере России и сказал негромко:
– Алло, Хэллтон, «цепная собака» кончила свою карьеру…
Молодой инженер оглянулся и сказал шепотом:
– Тише, Кэлли, шпионы везде…
Инженер Хэллтон, сын рабочего с Аляски и служащей на фабрике в Чикаго, был близок рабочим массам, они чувствовали в нем своего. Поэтому компания «Хорлэй» относилась к инженеру со скрытой враждебностью и явным недоверием, но вынуждена была держать его на службе, как талантливого инженера, изобретателя усовершенствованного карбюратора для автомобильных моторов.
– Тише, – повторил инженер, окидывая пространство вокруг синими, как никелевая сталь, глазами.
Администрация завода № 14 не однажды прозрачно намекала инженеру Хэллтону, что если бы он согласится быть покладистей, если бы он согласился вступить в «Союз индустриальных рабочих», союз, который носил название рабочего союза, но на самом деле был филиальным отделением капиталистов, через который они и действовали на рабочих, стараясь предохранить их от «вредного» влияния коммунизма, если бы инженер Хэллтон согласился вступить в этот союз и дурманить рабочим головы, то его карьера загорелась бы ослепительным светом.
Инженер Хэллтон молча выслушивал предложения, глядя синими, стальными глазами и так же молча отрицательно качал головой. Он хорошо знал цену «Союзу индустриальных рабочих Америки». Поэтому по пятам инженера Хэллтона на всякий случай следовал всегда молодой человек в пальто горохового цвета, состоящий на службе у компании «Хорлэй».
Кэлли пожал плечами, его коренастая фигура, рыжеватая шевелюра и карие глаза выражали явное удовольствие по поводу бесславной гибели «цепной собаки».
Он еще раз пожал широкими плечами и отошел, сказав на прощание:
– До завтра, Хэллтон.
Инженер кивнул головой и, закурив трубку, продолжал размышлять о чем-то известном ему одному. Молодой человек в гороховом пальто, стоявший поблизости, тщетно мучился соображениями разного рода и напрасно старался отгадать, о чем думает его подопечный. Лицо инженера было непроницаемо, синие, стальные глаза глядели холодно, из трубки вился легкий синеватый дымок.
Соглядатай тихо выругался и пошел к воротам завода.
Хэллтон постоял еще немного, докурил трубку, аккуратно выбил из нее пепел, положил в карман и медленными, неторопливыми шагами вышел на улицу. Здесь он постоял еще с минуту в нерешительности, а затем, сев на мотоцикл, помчался на второй скорости по широкой, утрамбованной дороге в город.
Молодой человек в гороховом пальто быстро вывел из ворот второй мотоцикл, сел, дернул рукоятку и с треском и бензиновой гарью поехал в том же направлении.
За поворотом дороги он увидел издали мотоцикл Хэллтона, придержал свой и поехал медленно, не выпуская из вида инженера.
Глава 4. Мистер Грэффи недоумевает
Маленький негритенок в синей каскетке, «лифтбой» отеля «Сплендид» был очень удивлен, когда мистер Грэффи явился в отель и коротко приказал указать, где контора отеля. Тон мистера Грэффи был суров. Негритенок приподнял каскетку и сказал:
– Третий этаж, сэр, направо.
Мистер Грэффи подумал, потом спросил:
– Управляющий здесь?
– Здесь, сэр…
– Хорошо, – сказал Грэффи и вошел в кабинку лифта.
Негритенок повернул рукоятку, и лифт пошел вверх. Мистер Грэффи сказал негритенку тем же суровым голосом:
– Если кто-то спросит обо мне, скажешь, что никого не подымал на лифте.
– Слушаю, сэр.
Лифт остановился, и мистер Грэффи выскочил в коридор. Быстрым шагом он пошел в контору и сказал седому управляющему два невнятных слова негромким голосом.
– Прошу сесть, – сказал управляющий коротко.
Он посмотрел на Грэффи внимательно.
– Чем могу служить?
– Вашу книгу записи жильцов.
Книга оказалась перед мистером Грэффи. На цифре 218-с палец мистера Грэффи остановился, он прочел:
– Архитектор Джон Маунинг из Флориды.
Отрывистым голосом Грэффи спросил:
– Когда приехал?
– Три дня назад.
– Поездом или пароходом?
– Скорым, с юга.
– Один?
– Да.
– Хорошо. Его номер закрыт?
– Вероятно.
– Проводите меня в номер. Лишних глаз не нужно.
– Слушаю.
Управляющий и Грэффи прошли к лифту и поднялись на шестнадцатый этаж небоскреба «Сплендид». Перед дверью № 218-с они остановились на минуту. Грэффи вытащил из кармана блестящий маленький предмет, нагнулся над дверью и через секунду она легко открылась. Грэффи и управляющий вошли в номер, притворив за собой дверь.
Номер состоял из двух комнат: из спальни и кабинета-приемной. Мимоходом заглянул в спальню и, буркнув себе что-то под нос, Грэффи подошел к письменному столу, маленький предмет опять блеснул в его руках, и средний ящик стола легко и беззвучно открылся.
Управляющий внимательно следил за руками Грэффи, рывшимися в ящике письменного стола.
Несколько записных книжек Грэффи просмотрел очень бегло: его опытному взгляду они ничего не сказали. Но на маленьком блокноте он остановил свое внимание. Буквы и цифры, которыми пестрел блокнот, привлекли к себе внимание Грэффи. Он внимательно ознакомился с его содержанием, затем быстрым жестом сунул его себе в карман.
Затем, аккуратно закрыв ящик письменного стола, он поднялся, заглянул в спальню, осмотрел ночной столик, выдвинул ящик платяного шкафа, осмотрел карманы висевшего на стуле дорожного пальто из прорезиненной материи темно-коричневого цвета. После этого он сказал управляющему:
– Достаточно. Можно идти. Ни один человек не должен знать…
Он погрозил пальцем. Управляющий кивнул.
Грэффи добавил:
– О поведении и остальном сообщайте… Вы знаете…
В первый раз управляющий назвал его «сэром».
– Я знаю, сэр, – сказал он коротко.
Оба они двинулись к двери. В этот момент она распахнулась, и коренастый, широкоплечий архитектор Маунинг из Флориды вошел в номер без всякого предупреждения.
Мгновение пораженного, остолбенелого молчания. Остолбенели все трое. В следующее мгновение архитектор Маунинг сделал быстрое движение, повернулся к двери, замок щелкнул: архитектор закрыл изнутри дверь. Опомнившийся Грэффи сунул руку в карман, но следующим коротким и точным движением архитектор сбил его с ног и неизвестно откуда взявшейся веревкой связал руки и ноги. Затем, заткнув рот платком бессильному Грэффи, он бросился к управляющему, в одно мгновение проделал с ним ту же операцию.
Обыскав карманы Грэффи, он нашел свою записную книжку, кротко сказал:
– А…
И сунул ее в карман.
Потом легко, как перышко, поднял связанного Грэффи и положил его на диван. Управляющего он перенес в спальню и опустил на кровать.
Через минуту дверь щелкнула снова: архитектор Маунинг медленно вышел из номера, замкнул аккуратно дверь за собой, положил ключ в карман и постоял с минуту в коридоре, прислушиваясь к чему-то.
Потом быстрыми шагами пошел к лифту.
В лифте он сказал негритенку:
– Если кто-нибудь спросит обо мне – скажи, что никого не было.
Мальчик вытаращил глаза. Он сегодня второй раз слышал эту фразу. Архитектор сказал внушительно:
– Ты слышишь?
– Да, сэр.
Рука архитектора полезла в карман, вынула доллар и сунула его в руку негритенка. Лифт остановился, и архитектор вышел.
Негритенок посмотрел на доллар и сказал самому себе:
– А почему тот не дал за это доллар?
Это было выше его понимания. Эти белые люди очень странные существа. Но негритенок все-таки остался доволен:
– Сэм, – сказал он сам себе, – завтра ты сможешь пойти в кино и, кроме того, купить себе трубку, чтобы потихоньку курить ее, как большие белые люди.
И он рассмеялся, сверкнув белоснежными зубами.
Глава 5. Еще один разговор по телефону
Мисс с Северной Центральной телефонной станции сказала «да» и соединила два провода Нью-Йоркской телефонной сети: номера 98–765 и 22–31–18.
– Алло, дворец Хорлэя?
– Алло, слушаю.
– Кто говорит?
– Секретарь Хорлэя.
– Следователь и полиция здесь?
– Да.
– Младший Хорлэй с ними?
– Да.
– Осмотр комнаты производится?
– Сейчас начнут.
– Хорошо. Сообщите результаты.
– Слушаю.
– Алло, подождите. На заводах прекратили работу?
– Да.
– Чье распоряжение?
– Хорлэя Младшего.
– А завод № 14?
– Тоже.
– Отдайте распоряжение возобновить работу.
– Но мистер Хорлэй…
– Ничего не значит. В интересах Н. Е. З. немедленно распорядитесь.
– Слушаю, сэр.
Трубки упали на вилки. Затем секретарь мистер Вуд, пожав плечами, вызвал администрацию заводов Хорлэй.
– Возобновить, – сказал он коротко в трубку.
– Есть, – послышалось в ответ.
Мистер Вуд положил трубку и пошел к кабинету Хорлэя.
Через пять минут гудки многочисленных предприятий «Хорлэй и К
о
На заводе № 14 «Автомобили Хорлэй» работа пошла таким же обычным темпом.
Только инспектор труда пометил в своей книжке:
– Не явились на работу инженер Хэллтон и рабочий из механического цеха Кэлли. Вычесть недельный заработок.
Через десять минут это было занесено в конторские книги, а еще через десять к инспектору ворвался молодой человек в гороховом пальто, закопчённый от гонки на мотоцикле и хрипло спросил:
– Хэллтон на работе?
– Нет.
Молодой человек сделал жест отчаяния. Затем спросил:
– Еще кто не явился на работу?
Инспектор, заглянув в записную книжку:
– Из механического цеха.
– Фамилия?
– Кэлли.
В руках у молодого человека тоже оказалась записная книжка, он быстро вписал: «Кэлли».
Затем спросил отрывисто:
– Давно служит?
– Кто?
– Кэлли.
– Год и два месяца.
– Где работал раньше?
– Был солдатом-мотоциклистом связи в Архангельске в оккупационном отряде.
Молодой человек свистнул, как паровоз, и вылетел из конторы. Инспектор посмотрел ему вслед и усмехнулся:
– Много работы задал сегодня «Свирепый Самюэль» шпикам. Тяжелая профессия, мисс.
Она кивнула.
Инспектор подошел ближе.
– Ваша мать еще больна, мисс? – спросил он, упираясь взглядом в девушку.
Она еще раз кивнула. Грусть на ее лице сгустилась.
– Деньги нужны на лечение?
Мисс молчала.
Инспектор нагнулся к ней:
– Деньги достать можно… – сказал он, тихо, странным голосом.
И он обнял девушку за талию.
Отвращение и ужас отразились на бледном лице белокурой мисс… Она отшатнулась и вырвалась резким движением.
– Вы уволены, – сказал коротко инспектор и вышел из комнаты.
В следующей комнате инспектор коротко сказал:
– Мисс Ада Вилькинс, конторщица, уволена. Произвести расчет.
Мисс Ада, бледная, как мел, сидела над конторской книгой и тихо плакала.
Глава 6. Сыскная собака Блэк на работе
Когда Хорлэй Младший подошел, у двери кабинета, где лежало тело убитого, собрались: следователь по особо важны делам С. Ш. С. А., три сыскных агента с собаками-ищейками, которые, натягивая кожаные шнурки, нюхали воздух влажными носами, чуя работу, два младших следователя и пять полисменов. У одного из полисменов оказалось странное лицо. Он немедленно был разоблачен одним из следователей и оказался тем же королем репортеров Гарри Стоуном, облачившимся в костюм полисмена.
Его удалили силой, добровольно он не хотел уходить. Это не помешало ему немедленно сообщить в редакцию последние известия о следствии.
Дверь была открыта, и в комнату вошли все, кроме двух полисменов, оставшихся на страже у входа.
Тело Хорлэя Старшего лежало на том же месте. Та же струйка крови застыла у уголка рта.
Следователь, высокий, рыжий, веснушчатый американец, обратился к Хорлэю:
– Кто был за вчерашний день у мистера Хорлэя?
– Это можно узнать у секретаря, мистера Вуда.
– Хорошо. Где он?
Мистер Вуд подошел в этот момент, несколько запыхавшись от быстрой ходьбы.
– Кто был у мистера Хорлэя?
Он задумался на минуту. Затем сказал, припоминая:
– Гресби, с компаньоном, знаете, банкиры из Лондонского Сити.
Карандаш следователя записал.
– Затем… кажется, заходил мистер Граутон, старший инспектор предприятий «Хорлэй и К
о
Карандаш следователя вновь отметил.
Мистер Вуд назвал еще несколько фамилий ровным безразличным голосом. И затем добавил:
– Кажется, больше никого не было.
– Так, – сказал следователь. Он взглянул внимательно на Вуда. – А кто из домашних, я хочу сказать, из близких мистеру Хорлэю лиц, был последним в его комнате? Я хочу сказать – до убийства, кто последним видел мистера Хорлэя живым?
Секретарь сказал неуверенно:
– Кажется… кажется… нет я не помню…
– Так, – сказал следователь ровным голосом, отмечая что-то в книжке.
Он снова спросил:
– Кто первым узнал сегодня об убийстве?
Мистер Хорлэй Младший и секретарь ответили одновременно:
– Лакей Джон.
– Он здесь?
– Его можно позвать?
Джон был вызван. Этот рослый нью-джерсиец сразу не понравился следователю своим мрачным видом и неразговорчивостью.
Он спросил:
– Вы были утром в комнате мистера Хорлэя?
– Да.
– Убитый лежал в том же положении?
– Да.
– Больше ничего особенного вы не заметили?
– Нет. Но…
Лакей Джон запнулся…
– Но… что… – уточнил следователь. Его веснушчатое лицо порозовело.
– Мне показалось… Нет, пустяки…
– Говорите, – приказал следователь.
Джон быстро сказал:
– Мне показалось, что тело мистер Хорлэя лежало несколько в ином положении, чем лежит теперь.
– Вот как… – протянул следователь.
Он оглянулся на убитого.
– А в каком же положении он лежал утром?
– Мне кажется, что он лежал несколько на бок, ноги были согнуты в коленях, а одна рука закинута за спинку дивана.
– Так, – мрачно пробурчал следователь. Затем спросил: – Больше ничего не имеете сказать?
– Нет.
– Вы арестованы, – неожиданно сказал следователь.
Джон побледнел, его немедленно окружили полисмены, надели наручники и вывели.
В этот момент помощник привратника заявил, что у него есть показания. Он объяснил, что ночью слышал довольно ясно стук чего-то тяжелого, но не придал этому никакого значения. Затем на рассвете ему показалось, что кто-то скользнул мимо стекла двери привратника. Но так как входная дверь закрыта очень тяжелыми запорами и снабжена автоматическими сигналами – он и этому не придал особого значения.
– Вы арестованы, – сказал следователь тем же тоном.
Привратника увели.
– Собаку, – сказал коротко следователь.
В комнату пропустили знаменитого Блэка, биографии и портреты которого усиленно рекламировала вся желтая пресса. Коричневый с белыми крапинами Блэк обнюхал убитого, зарычал на окно и письменный стол, подбежал к несгораемому шкафу и обнюхал его очень тщательно. Присутствующие внимательно следили за ним. Внезапно Блэк бросился в угол, за шкаф и зарычал. Подошедший сыщик нагнулся и вытащил из-за шкафа небольшой аппарат.
– Фонограф, – одновременно сказали следователь, сыщики и мистер Вуд.
– Да, фонограф, – медленно повторил следователь.
Он осмотрел аппарат.
– Этот фонограф находился все время в комнате. Вы знали о нем?
Секретарь отрицательно покачал головой.