Через час мы проезжали Горный Ливан, за которым стоял Бейрут. В этих горах была отличная оборонительная линия, и нам пришлось несколько раз стоять на блокпостах, пока нас проверяли. Так мы провели еще пару часов, пока не проехали последний блокпост и уже поворачивали через последнюю гору, чтобы оказаться в Бейруте.
– Наконец нудное позади, – пробубнила Кия.
– Это да, – подтвердил я. – Я уже думал, что нас арестуют и будут выяснять обстоятельства поездки.
– Нет. Я знала, что он предупредил всех. Это все было просто формальностью.
– Ты так думаешь?
– Я знаю своего отца.
Дальше была тишина, пока мы не въехали по 30-й трассе через Жамхоур в Бейрут.
– Наконец мы в городе! – воскликнула Кия. – Я так устала ехать.
– Давно так не ездила?
– С тобой скучно было. Все думал о плодах. Мог бы поговорить о своих военных операциях.
– Ты и так знаешь, мы вместе их проводили.
– Ничего, придумал бы что-нибудь.
– Все тебе надо.
– Тогда молчи до конца поездки.
Дальше я лишь смотрел на Бейрут. Народа было немного. Хотя было много гражданских, что удивило меня: я думал, что их всех вывезли с города. Похоже, тут военных было минимум. Возможно, только тут теплилась жизнь, в отличие от остального Ливана, где места напоминали военный полигон. По крайней мере, тут было достаточно пробок.
– Я не думал, что тут еще есть люди, – задумчиво произнес я.
– Да, из всего Ливана всех вывезли сюда, – ответила Кия.
– Неужели нашлось место, куда их поселить?
– В такое время люди добрые у нас. Подселили к себе.
– Тут даже нет военных.
– Есть, они одеты как гражданские, чтобы они не были целями. Так лучше.
– А, понял.
Проехав по Бейруту, мы остановились на Хабиб-Бача-эл-Саад, где находился отель. Рядом было еврейское кладбище Бейрута. Некогда четырехзвездочный отель превратился в дом отдыха для миротворцев. Нам дали номер на втором этаже, который выходит окнами на улицу. Номер чистый, словно для туристов. Хотя туристов тут не было пару лет.
– Хороший номер, – сказал я, когда увидел чистую комнату.
– Возможно, только мы приехали за делом сюда, – спокойно ответила Кия.
– Сегодня можно еще отдохнуть.
– Я, пожалуй, останусь здесь и хорошо высплюсь. А ты как хочешь, – сказала резко она и легла на кровать.
– Тут можно и раздеться и залезть под одеяло – номер все же, а не палатка.
– Не будь извращенцем, – ответила Кия и уткнулась в подушку в грязной одежде.
– Ты испачкаешь кровать так.
– Тогда выйди из комнаты, если так заботишься о чистоте.
Мне пришлось пойти в ванную комнату и подождать, пока Кия переоденется и залезет в кровать. А я пока умылся и принял душ.
– Наконец хорошая и теплая вода, – расслабляясь, сказал я про себя.
Действительно, год не принимать нормальный душ – это еще то дело. Наконец я чистый.
После я вошел в комнату в халате, а Кия уже лежала под одеялом и спала. Я не стал медлить, залез в кровать и тоже попытался заснуть. Кто знает, когда нам удастся еще поспать в такой чистоте.
Так закончился еще один день.
День 3
Наступило утро. Так хорошо я спал только во Франции. Так удобно и мягко. Кия, похоже, была в ванной. Тем не менее мы спали на отдельных кроватях, и ночью все было с ней хорошо.
Через полчаса она вышла в халате. Я был удивлен, ведь она, по сути, недотрога и такие вещи точно бы на моих глазах не надевала.
– Что уставился? – жестко спросила она.
– Ты решила надеть халат, несмотря на то что я тут?
– Ну да. Но учти, будешь смотреть на меня взглядом мужика – убью.
После она села на кровать и начала расчесывать волосы.
– Почему не перед зеркалом? – спросил я.
– Не люблю на себя смотреть, но волосы есть волосы, надо следить за ними.
Такой ответ меня удивил. Она никогда не следила за волосами, да и за внешностью. Похоже, столица ее переменила на некоторое время. Но на себя она никогда не смотрела. Иногда кажется, что она себя не любит в женском обличии. Это естественно. Она солдат, а женщина в арабской стране считается хозяйкой дома, а не солдатом или сильным человеком. Хотя это, может быть, примитивное мнение. Тем более Ливан – это прогрессирующая страна, по крайней мере была до войны.
– Ладно, моя очередь идти мыться.
– Надеюсь, ты быстро примешь душ и не будешь снова мечтать о грушах?
– Таким я не собирался заниматься.
После этих слов я быстро зашел в душевую.
Возможно, ее настроение такое из-за этого задания. Ведь аль-Саид ничего не сказал, что в этом письме. Может быть, она хотела бы лучше дежурить на своем посту, чем ехать сюда во время такой войны и отдыхать целый день в столице. Кстати, надо обсудить, куда мы пойдем. Так как еще есть время до отплытия корабля. Ведь в Бейруте я был лишь раз, когда приехал сюда в составе миротворческой миссии. И хотел бы увидеть город. Надеюсь, Кия не против.
После такого шикарного душа я решил полежать в ванне. Тут есть душ и ванна отдельно. Но не прошло и десяти минут, как в дверь постучалась Кия.
– Что ты там расслабился? – прокричала она.
– Хоть немного времени дай расслабиться, – ответил я.
– Наверняка сидишь с каким-нибудь журналом.
– Нет, щас выйду. Можешь тут все обыскать.
Мне пришлось выйти из-за вредности Кии. Я надел халат, который тут висел, и тоже вышел. После она вошла в душевую и действительно все обыскала. Что ж, с ее характером я не впервые встречаюсь и терпеливо ждал, пока она сделает выводы.
– Ладно, ты не извращенец, – заключила она и закрылась в душе – видно, чтобы надеть свою повседневную одежду.
А мне пришлось так обсыхать на своей кровати. Хотя тут тепло.
Через час мы были одеты, и все же Кия согласилась пройтись по Бейруту. На первом этаже отеля совсем узкий проход до ресепшена, поместится один человек. Да и сам холл небольшой: четыре метра в ширину и семь с половиной в длину. Когда выходишь из коридора, справа будет ресепшен, впереди – три больших окна, почти на всю высоту этажа. Перед ними и слева маленькие бордовые диванчики, слева на стене весит картина в авангардном стиле, а из окон виден небольшой дворик со стоянкой. Слева от здания отеля находится заброшенный трехэтажный дом – похоже, был разрушен во время бомбардировок уже давно. Впереди маленький двухэтажный домик с грязной вывеской, словно ржавчина обтекает надпись. Дом, похоже, тоже заброшен. Справа, где вход в отель, идет та самая улица, по которой мы приехали сюда, а за дорогой стоят новые многоэтажки – построены в две тысячи шестнадцатом году. Как сказала Кия, там живет множество беженцев со всего Ливана. Но сейчас на улице никого.
– Что-то народу нет, – отметил я.
– Да, я заметила, – также ответила Кия.
В Бейруте стоят самые разные постройки. Есть совсем старые дома из глины, а есть небоскребы. Конечно, так во многих столицах, но здесь все вперемешку: где есть место, построят небоскреб, а во дворе может оказаться самый старый дом города. Есть дома разрушенные и заброшенные, еще со времен бомбардировок. Даже беженцы не живут там.
– Куда пойдем? – спросила Кия.
– Давай сразу в центр, он тут рядом, – ответил я.
– Ну, давай.
Мы пошли на север, в центр города. Сразу за отелем улица Хабиб-Бача-эл-Саад вливается в улицу Дамаскус. А после идет еврейское кладбище. Мы прошли целый квартал, но никого не встретили. Потом дошли до одного из центральных хабов города – улицы Индепенденс, где вместо машин было огромное количество народа.
– Интересно, почему тут весь город? – в недоумении спросил я.
– Хм, похоже на после молитвенное шествие, – заключила Кия.
– Может, это каждый день так, а мы не знаем?
– Давай выясним.
Кия подошла к человеку, который стоял на краю улицы, и что-то спросила на арабском. После она подошла ко мне.
– Оказывается, это из-за последнего корабля отсюда. Многие хотят, чтобы забрали их детей в безопасное место. Поэтому устроили шествие, чтобы правительство Ливана договорилось с ООН об отправке детей в Америку.
– Вот оно что. Что ж, это логично, почему все тут.
– Пойдем с ними, хочу посмотреть, что ответит наше правительство, – предложила Кия.
– Ну, давай пойдем, – согласился я, и мы влились в толпу.
Я мало понимаю арабский язык. В основном мы с Кией говорим на французском. Тем более Ливан – бывшая колония Франции и тут французский достаточно хорошо знают.
Шли мы недолго, пока не повернули на север и не пошли по Салим-Салам, или, если говорить по-другому, по пятьдесят первой трассе.
Бейрут – это город контрастов, где все вместе стоят и старые дома, достигающие пары или восьми этажей, а рядом современный небоскреб. И так почти на каждой улице. Возможно, эти небоскребы строят на месте заброшенных домов, которых тут не так много, но в глаза бросается. Во Франции такого нет. Но понимаешь, что если выйдешь в сторону от больших улиц, то тебе придется идти по улочкам, которые еще неизвестно куда приведут.
Мы дошли до развязки на автостраду. На самой автостраде, в которую вливается наше шоссе, стоит трибуна. На ней появляются сразу несколько человек и через мегафон начинают искренно и громко вещать. К сожалению, я ничего не понимаю, и пришлось спрашивать Кию:
– Интересно, о чем они говорят?
– Они требуют послать еще корабли, чтобы забрали всех детей, – ответила Кия.
Толпа была взбудоражена. Все были на одной волне и полностью соглашались с ораторами.
– Еще они сказали, что после того, как их требования будут удовлетворены, они возьмут в руки оружие и пойдут защищать страну, – продолжила переводить Кия.
– А сейчас они нужны своим семьям?
– Да, они не могут уйти и оставить голодными своих жен и детей. Поэтому все в Бейруте.
– Правительство им не заплатит?
– Нет, заплатит, но никто не хочет оставлять свои семьи, сейчас опасно.
– Вот так у вас, оказывается.
– Я уважаю их выбор. Я бы не оставила тебя одного, а то, как обезьяна, случайно застрелил бы себя. – Она улыбнулась.
– Теперь ты за мной приглядываешь? – со смешком задал я вопрос.
– Я всегда за тобой смотрела, а то приехал, а стрелять не умел.
– Ладно, убедила. – Я решил не спорить с ней.
Мы стояли пару минут, пока вдруг где-то впереди не прокричали воинственный клич на арабском. Дальше прогремел взрыв. Нас с Кией отбросило назад, как и остальных, кто оказался рядом. Стоял только шум в ушах. Я на мгновение перестал что-либо воспринимать. Через минуту встала Кия и подала мне руку. Находясь все еще в шоке, я бессознательно принял ее помощь. Она побежала, я за ней, не понимая, что происходит. Только через несколько минут, когда мы оказались в одном из переулков Бейрута, слух постепенно стал возвращаться.
Мы сели на асфальт. Кия стала меня осматривать и что-то кричать. Я пытался ее понять, но в ушах все еще звучал тот взрыв. Еще минута, и я стал как бы издалека слышать ее голос, который кричал:
– Очнись уже! Ты что как новичок?
Она не меняется и в таких ситуациях. Я был рад, что услышал ее и что она в порядке. Дальше была только темнота, которая поглощала меня все сильней. Даже если это была смерть, я был рад услышать Кию, пусть и в последний раз.
День 4
Открыв глаза, я не понимал, где я. Не помню, что случилось. Голова жутко болела. Я осмотрел комнату, она выглядела знакомой, но казалось, что кто-то еще был рядом со мной. Последнее, что я помню, – грубый девчачий голос. Надеюсь, я не натворил дел? Не могу вспомнить. Хотелось встать, но сил не было. Хотелось пить, но я не видел вокруг воды. Я попытался вспомнить все. Но лишь помнил город, в котором стоят вместе старые дома и новые небоскребы. Удивительный город, но приятный. Помню людей, их много. Кричали что-то на своем языке, но я их не понимал. Что они хотели? Зачем я был с ними? Боль – вот что я помнил. И сейчас она со мной. Может быть, я всегда жил с болью? Но нет, я чувствую тепло в груди, словно это тепло было давно со мной. Но кто был рядом?
– А, наконец-то проснулся! – закричала девушка, похожая на девочку.
– А, Кия! – Я вспомнил ее.
– Ты зачем кричишь? – возмущенно сказала она.
– Я вспомнил тебя!
– Неужели ты все забыл? Контузия? – вопросительно повернула голову она.
– Может быть, – пытаясь вспомнить, отвечал я. – Помню толпу и крики.
– Да, мы шли с ними.
– Но зачем?
– Как это? Посмотреть, что они хотели.
– Я не понимаю, что они кричали.
– Они требовали посадить своих детей на последний корабль.
– Корабль… – Я задумался.
– Да, задание.
– Точно! – Я вспомнил все.
– Вспомнил? Память как у маленького ребенка.
– Сколько я пролежал так?
– День. Я тебя дотащила до отеля, где мы пробыли всю ночь.
– А, вот почему тут все знакомое.
– Да, отель ты вспомнил, а задание нет?
– Ну, я пытался вспомнить, где я и зачем я тут.
– Ты безнадежен, – вздохнув, сказала Кия.
– Корабль отплывает сегодня?
– Завтра. Сегодня траур по погибшим.
Боль в голове немного отступила, я вспомнил, что произошло.
– Теракт… – тихо сказал я.
– Да, восемьдесят погибших. Повезло, что мы не попали в зону поражения.
– Но тут не было терактов раньше.
– Не было. Вчера был. Похоже, они хотят показать серьезность своих намерений.
– Похоже, они угрожают нам.
– Да, раньше были только разведчики, а вчера теракт. Они хотят напугать народ.
– Нам надо выполнить задание и быстро вернуться обратно.
– Мы не знаем, как там обстановка после вчерашнего. Новостей с передовой нет.
– Что будем делать сегодня?
– Ты будешь лежать, это я точно знаю.
– А ты?
– Буду тебя бить, чтобы жизнь малиной не казалась.
– Эй. – Это точно не входило в мои планы отдыха.
– Зато не будет скучно.
– Тебе?
– Нам.
Характер Кии – это просто нечто. Как я ее выдерживаю, я не знаю. Хотя было забавно играть с ней, когда мы дежурили на посту. Но в данном случае у меня нет никаких сил или желания это делать. Тем не менее она права, мне придется сегодня отдохнуть после такого. Надеюсь, Кия не найдет еще какие-то приключения на свою шкуру.
– Будь осторожна на улице. Сейчас еще та обстановка, – сказал я ей.
– Хорошо, раз ты так беспокоишься за меня, то дай я тебе дам оплеуху – и мы в расчете.
– За что?
– Я тебя дотащила сюда.
– Но это задача боевого партнера – дотащить товарища до госпиталя.
– Еще какие задачи у меня есть? Лечь к тебе в постель?
– Ну…
– Один отдохнешь, а я пошла прогуляться.
– Ладно, убедила.
После она молча ушла, а я остался тут один.
Удивительная тишина была в номере. С улицы не было ни единого шума. Казалось, что ты тут один. А Кия – лишь плод твоего воображения. Когда тебе одиноко, она приходит, теребит тебя, злится. А когда хочется тишины, она уходит, словно испаряется. Иногда хотелось бы так. Конечно, она моя коллега и боевой партнер. Мы вместе можем отлично взаимодействовать в бою. Мы прекрасно знаем наперед наши мысли и все движения в пекле боя. Хотя по военным меркам мы не так долго находимся в паре, но профессиональные навыки дают о себе знать, и мы легко адаптировались.
Вдруг за окном проехала тяжелая техника, судя по звуку.
– Похоже, хоть один танк находится в этом мире вместе со мной, – пробормотал я.
После этого я вспомнил времена, когда находился во Франции. Конечно, и тогда не было так спокойно. Были мигранты и нестабильная ситуация. Преступность росла. Я жил севернее Марселя, в небольшой коммуне. Времена детства. Как хотелось бы вернуться в беззаботность. Тебе было все равно, что там по новостям; ты не следил за внешним миром. А сейчас ты миротворец, находящийся в Ливане, когда вокруг экстремисты, а ты тут до победы сидишь, ведь путь обратно во Францию закрыт. Я подписал «вечный» контракт. Это значит, я нахожусь в Ливане до полной победы над экстремистами в этом регионе. Звучит глупо, такого я не предвижу в ближайшее время. Ведь нет подкрепления. Никто сюда не плывет. И не приплывет.
Зашла Кия, но, похоже, она лишь оставила тут кошелек. Она взяла его и ушла, не посмотрев на меня.
Перед тем как я отплыл в сторону Ливана, мою коммуну взяли штурмом «спящие» экстремисты. После этого у меня не было выбора. Мою родню убили мгновенно. Эту новость я услышал, когда был на службе во Французской армии. После я просто попросился быть миротворцем, и меня отправили сюда. Когда я приплыл, тут был факел надежды. Люди вставали в строй и выкрикивали лозунги борьбы. А что сейчас? Люди хотят увезти отсюда своих детей, чтоб стать последним щитом Ливана. Я знаю, что корабль отплывет в Америку. А больше некуда. Европа пылает. Там сейчас небезопасно.