– Если маньяк сексуальный, зачем обороняться? – пошутила я.
Уши у Ильи покраснели, а сам он ничего не ответил. Я придвинулась к нему и с удивлением заметила:
– Ба-а-а! Да ты смутился?!
– Нет, не смутился! Не отвлекай меня от дороги. И вообще… пристегнись.
Я усмехнулась.
Несмотря на боль, левая бровь поползла вверх, а сама я многозначительно и протяжно хмыкнула. Илья насупился и придвинулся ближе к рулю, сделав громче звук магнитолы.
– Так почему ты приехал?
– Потому что у меня было время. Я не знал, чем заняться.
– Гвоздь и Никита – безработные. Спорю, они тоже читали сообщение. Только никто из них не приехал за мной в школу.
– Денис бы пришёл. Но у него дежурство, – ответил Илья. – А у меня было время. Да и не хорошо друзей в беде бросать.
– Ты меня считаешь другом? – переспросила я.
– Ну… другом-девушкой. А что?
– Просто я тебя не считаю другом. Тебя это не смущает? – поинтересовалась я.
– Нет! Это даже ещё лучше, – необдуманно обрадовался чему-то Илья.
– Почему? – не поняла я.
– Ну… – он замялся и ответил: – Потому что.
– Классный ответ! Я вообще ничего не поняла, – проворчала я.
– Это и к лучшему. Не понимай дальше, – радовался он, а я со скептицизмом на него покосилась. То ли издевается, то ли… чёрт, никогда не могу понять, что в башке у этого парня. Он вроде как туповат, или просто делает вид, что туповат, потому что очень умён.
Блииин! Я запуталась!
– Я скажу тебе кое-что… Только… ты не смейся! Ладно?!
– Что? – ухмыльнулась я.
Моргнула. Раз. Второй.
Надо мной почему-то нависало лицо Вероники.
Я с перепугу шарахнулась, она – тоже, и в итоге мы стукнулись лбами.
– Ау! Что ты делаешь?! – возмутилась я, держась за ушибленный лобешник.
– Я уже не знаю, будить тебя или нет. Опять орать будешь, – обиженно проворчала она, потирая ушибленное место. – Ты-таки решила сегодня не идти?!
– Почему это? – не поняла я.
– Потому что мне сегодня ко второй. А ты, походу, проспала!
– Ну Йоперный театр! – ругнулась я, мгновенно вскакивая с дивана.
– Нда, – протянула она. – Лан, могу поделиться бутерами. Правда, они веганские…
– Благодарю, товарищ!
– Чайник, так уж и быть, поставлю… Димаса попросить транспортировать твоё жалкое туловище к ступеням учебного заведения Вашей Светлости?
Сложное предложение заставило остановиться и задуматься на секунд пять.
– Не, я лучше на метро, – сообразила наконец, что от меня хотят.
Жевала веганские бутеры, быстро прихлёбывала кофеёк и поглядывала на Веронику.
Она поглощала овсянку, прихлёбывала свой грин ти, и ничего не рассказывала.
– Странно, – протянула я.
– Ты о чём?!
– Молчишь…
– Я ем вообще-то.
– Ну, обычно ты говоришь и говоришь, а сегодня как-то нет.
– Я же не могу всё время говорить, – доела овсянку Вероника и пошла мыть тарелку.
– Ты уж слишком молчалива, – протянула я с подозрением.
– Да чего пристала? Обычно ноешь, что болтаю, а тут – что молчу.
– Ничего не хочешь рассказать?!
– Ты всегда такая с похмелья?
– У меня нет похмелья, – помотала я головой. – Просто хочу спать, а так – норм.
– Хочешь спать – иди спать. Но лучше иди учиться.
– Спасибо, дорогая ворчунья, – протянула я.
Вернулась в комнату. Взяла пару тетрадок. Кинула в рюкзак особо не разбираясь, что за «предметы». Обула кроссовки. Накинула ветровку. Заглянула в зеркало.
Почти красотка!
– Пока, – крикнула я соседке.
– Прилежно учись!
– Ага, – проворчала и направилась в ближайший магаз за минералкой.
Допив минералочку и выкинув бутылку в мусорное ведро рядом со скамейкой, я пришла к выводу: мне не лучше!
Парк. Я. Бесконечная тоска…
Особенно раздражали парочки с колясками, создававшие иллюзию счастья. Мысль о том, что счастье могло быть не имитировано – угнетала.
Откуда их столько?!
Ведь по телеку твердят, что кризис. Значит, мамочек-овуляшек со своими самцами должно быть меньше.
Оппозицией выступали такие факторы, как: весна, неожиданное солнце, тепло и… суббота, мать её!
Ну, зачем меня понесло в парк в субботу?!
Лучше бы на пары дошла, ей богу.
Тут некстати вспомнилась истинная причина прогула.
На ступенях универа я увидала ненавистного мне типа. Даже мимолётная встреча сегодня показалась невыносимой. Так что я развернулась и поспешила убраться, пока этот парень не обратил на меня внимания.
Витька… Ненавижу тебя!
От мыслей о недочеловеке отвлекли жуткие звуки.
Дети!
Маленькие визжащие монстры…
Не то чтобы я не люблю детей. Просто, они шумные и беззаботные. Я им, скорее, завидую, что ли. Хочу вернуться в то время, когда была ребёнком. Но, как и все, не могу. И, как любой человек, корю себя, что не наслаждалась беззаботностью, а старалась скорее вырасти.
Зачем?
Чтобы быть сама себе хозяйкой?
Но в этом нет смысла!
Ведь ты всегда от чего-нибудь зависишь. От родителей, школы, университета, работодателя, мужа или жены, или от кофе…
Чёрт!
Подумала про мужа, настроение испортилось…
Уже в восемнадцать я решила, что никогда не выйду замуж. Если не Илья, то мне больше никто не нужен…
Восемнадцать…
Нет! Это болезненное время!
Лучше вернуться в пятнадцать…
– Я слышала в Минске красиво, – сказала я, затянувшись сигаретой.
– Ну да!
– Ты был в Минске?
– Нет, я просто сказал «ну да».
– Вот что ты за человек? Не могу тебя понять.
– А тебе очень надо меня понимать?
– Нет. Не очень.
– Ну, тогда и не заморачивайся, – ответил Илья, отбирая у меня сигарету и выбрасывая через своё окно.
– Я вообще-то и сама могу.
– Ты даже постоять за себя не можешь. Вечно в неприятности влипаешь. Вдруг промахнёшься мимо окна. Салон попортишь.
– Если бы ты это сейчас не сказал, я бы пришла к выводу, что ты джентльмен!
– Я не джентльмен! Я – автомастер!
Запрокинув голову я расхохоталась.
– Чего смешного?
Я перестала смеяться и спросила:
– Зачем ты приехал? Боялся, что лежу и рыдаю в подушку от того, что какая-то девка меня разукрасила?
– Ну, вообще я на это надеялся. Вижу, что зря. А ещё ты сказала, что тебе скучно.
– Ты бросил работу в мастерской, потому что я ответила тебе на смску спустя три часа, что мне скучно? – не поверила я.
– Ну и чё? Может, тебе реально скучно и ты грустишь.
– А ты припёрся и офигенно меня веселишь… – хохотнула я.
– Ну да. Веселильщик из меня фиговый. Могу исполнить одно желание. В пределах разумного.
– Хочу улететь в космос, найти планету, где есть кислород и…
– В пределах разумного!
– Эх… Ну ладно! Тогда… хочу в Минск.
– В Минск? – переспросил Илья.
– Ну да. Правда, смутно представляю, где это.
– Я тоже не знаю, но для этого существует карта, – завёл мотор Илья.
– Ты серьезно?! – вытаращила я глаза.
– Вполне! Только на заправку заедем…
– Тебя не смущает, что мне пятнадцать?
– Предки будут беспокоиться?
– Ну, вообще-то они умотали на дачу на все выходные, так что нет. Погоди… ты это серьёзно?
– Я всегда серьёзен!
– Чёрт! Надо было говорить, что хочу в Париж.
– На это бы ушло несколько дней: у меня нет визы, а у тебя – еще нет паспорта.
– Ну, вообще-то это была шутка.
– Ты пошутила, я не понял, и мы едем на заправку.
Мне только-только исполнилось пятнадцать, и я с малознакомым типом махнула за восемьсот километров, по глупой прихоти. Не знаю, что двигало этим странным, непонятным парнем. Мною двигало детское любопытство. Я реально нарывалась и провоцировала его терпение. На деле же выходило, что он реагировал спокойно на все мои реплики, а я бесилась, что он так невозмутим. Краем глаза мне казалось, что он забавляется моей детской вспыльчивостью. До сих пор не могу понять, что заставило разумного парня бросить работу на два дня и махнуть с глупой девкой-подростком.
Верните меня кто-нибудь в то время с моими теперешними мозгами.
Я всё сделаю иначе!!!
Я… вот уже минуту смотрю в глаза мальчишке лет двух. Он притопал ко мне, застыл «в зоне змеи» и вытаращил свои гляделки. Внимательно, с интересом. Его мамаша на соседней лавке болтала по телефону, позабыв о маленьком шкоднике.
Ну что за калым?!
Почему меня любят дети и старики?
Малыш криво улыбнулся и сказал что-то на его угугульском.
– Привет, – ответила я ему.
Он медленно подобрался и, резко вскинув ручку, тыкнул мне в глаз обслюнявленным пальцем.
Я зажмурилась, превозмогая брезгливость.
Ну, прекрасно!
Хуже этого может быть только…
– Мне кажется, я ясно выразился: чтобы рядом с тобой мужиков не видел! – услышала голос и похолодела.
Он, блин, что, телепортировался на мысли?!
– Ты? – широко распахнула я глаза.
– Почему пропускаешь занятия?
– Ты мне что, папочка? Я не должна перед тобой отчитываться, – нахмурилась я.
– Ошибаешься, – ухмыльнулся противный Витька плюхаясь рядом.
– Вали отсюда! Я хочу побыть одна.
– Тебе это не удастся!
– Как ты меня вообще нашёл?
– У меня айфон последней модели! – похвастался Витька, а я закатила глаза.
– Твои понты не интересуют! Как ты меня нашёл?
– На айфоне есть такая программка: вот эта стрелочка – это я. А вот этот значочек – ты. Видишь?
– Ты мне жучок вставил? – нахмурилась я.
– Я тебе, конечно, когда-нибудь вставлю, но не жучок, – пообещал невоспитанный хам.
Я на это фыркнула и поднялась с лавки, вознамерившись уйти. Витька больно одёрнул за руку:
– Сидеть! Я не разрешал уходить.
– Я тебе что, собака?!
В этот раз его грубый ответ перешёл все границы.
Размахнувшись, я влепила парню звучную пощёчину.
Витюша не ожидал оплеухи и почти улетел с лавки. Я подобралась к нему. Взяв за шею правой рукой, слегка сдавила её:
– Назовешь меня так ещё раз, и клянусь: я зарою тебя в лесочке, посыпав труп хлоркой, чтоб его не нашла ни одна собака.
– Малышка, а ты совсем не так проста, как кажешься! – расплылся в премилой улыбке Витюша, затем посерьёзнел: – вот ты, наконец, и показала истинное лицо. А то бедненькой и несчастной прикидывалась. Скажу один раз: никогда так больше не делай! – с угрозой привстал он.
– Заткнись! Заткнись и не приближайся ко мне, – зашипела я.
– Не могу! Давно не было так интересно!
– Тронешь, сильно пожалеешь, – прошипела я и поспешила удалиться под изучающий взгляд Витьки.
Ох, теперь он точно не отвяжется!
А ведь всё так хорошо начиналось… пока этот мерзавец не влез в мои воспоминания.
Воспоминания…
Единственное, ради чего живу и не могу покончить со своей никчёмной жизнью. Боюсь их и, как мазохистка, жду момента, когда останусь наедине, чтобы мысли о прошлом поглотили полностью.
Ведь только там я счастлива.
Реальность же вызывает боль…
Мысль о воспоминаниях вернулась и обожгла мозг осознанием.
Сегодня!
Этот ужасный день – сегодня…
ГЛАВА ПОЧТИ 666: (УЖЕ БЛИЗКО!)
– Не ожидала, что будешь целый день сидеть в дешёвой кафехе и лопать фаст фуд.
– Мне тут норм. Тут многолюдно.
– А номер зачем сменила? – не поняла Сашка.
– Чтобы некоторые не надоедали, – ответила я, закидывая в рот картошку фри.
– Тебе кто-то надоедает? – не поверила Александра.
– А то ты не знаешь кто, – с сарказмом произнесла я.
– Опять?! – вытаращилась Сашуля. – Ну знаешь… если бы Витюша доставал меня, я была бы не против, – молвила Великая.
Лёха как раз ставил поднос с заказом перед нами. Он мужественно стерпел упоминание конкурента, а я попыталась ободряюще улыбнуться, но вышел какой-то нервный оскал.
– Вот что, подруга. Нам нужно с тобой затусить.
– В клубешник не пущу, – подал голос Лёха.
– Тебя никто и не спрашивает, – фыркнула Сашка.
– Лёша, расслабься! Я не люблю клубешники. Саша тоже…
– Вот именно, чудовище ты моё! Мы с Ленкой возьмём по бутылочке шампанского и засядем у меня.
– Да! Это наш беспредельный субботний кутёж, – ухмыльнулась я.
Всю дорогу до Сашкиного дома я подпевала Басте. Смеялась над шутками Великой, кажись, даже перестаралась. Лёха дотащил пакеты, наказал не шалить и пообещал не «бухать с пацанами», чтобы меня транспортировать домой. Я не сильно рассчитывала на это, зная, что парень может сорваться и уйти в отрыв. Просто плюхнулась на стул и уставилась в окно.
– Расскажешь, что с тобой творится? – поинтересовалась вернувшаяся Сашка. – Не заговаривай зубы, что во всём виноват Витюша и весенняя депрессия. Эти сказочки оставь для других. В чём дело?
Я помолчала и созналась:
– Я сейчас должна быть в другом месте.
– В каком?
– На кладбище. Рядом с ним.
– Дура что ли? – воскликнула Сашка.
– Ты не так поняла. Сегодня… годовщина, – тихо сказала я.
Сашка безмолвствовала, я вытаращилась в окно, понимая, что взгляд начинает расплываться. Наконец, по щеке скатилась большая холодная слеза.
– Я не знала. Прости, – ответила Саша и зашелестела пакетами, извлекая из них содержимое. – Хочешь выговориться?
– Нет.
– Ладно, – ответила Сашка и заставила делать бутерброды, чтобы отвлечь.
На планшете играл трек-лист из Кино. Своими песнями Цой соответствовал теперешнему настроению. Мы уныло «кутили», заводя те или иные темы «о главном и вечном». Лишь бы не об Илье…
Где-то в это время написала Вероника.
Потому что дозвониться не смогла:
– У меня новый номер, – сообщила я, перенабрав.
– А чё со старым? – переспросила она и тут же перебила: – Короче: у меня две минуты, чтобы рассказать, что хочу! – решительно заявила Верон.
– А сможешь? – усомнилась я.
– Твои шуточки и подколы сейчас неуместны, – обиделась соседка. – А теперь что-то серьёзное: Будь осторожна! В нашей квартире происходит невесть что.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась я.
– Не знаю даже, рассказывать ли?! Ты в последнее время психованая. Орёшь…
– Рассказывай!
– В общем… Сегодня ночью мне опять снился странный сон. Козёл, который запрыгнул в зеркало… Он по какой-то причине не может из него выбраться.
– В смысле? – не поняла я.
Соседка принялась долго и в красках расписывать «блокбастер».
В предыдущем сне козёл запрыгнул в зеркало и прошлую ночь безвылазно сидел в нём, с тоской взирая, на нашу кухню. Вероникины глюки (то есть, Ангелы) прохаживались по квартире. Нечисть отсутствовала. Внезапно остатки амулета на двери вспыхнули и в мгновение ока истлели. Ангелы бросились ко входу, но невиданная сила отшвырнула их. Вероника наблюдала (интересно как?) следующее: прямо через закрытую дверь в нашу квартиру шагнул парень. Он был в чёрном. Тёмноволосый, смазливый. Подошёл к зеркалу и начал беседовать с козлом, застрявшим с другой стороны серебристой поверхности. Как-то так.
– А о чем они говорили? – спросила я, начиная трезветь.
– Не слышно было. Козёл оправдывался, разводил руками, а незваный брюнет на что-то гневался. Это всё, что могу сказать. До меня не донеслось ни звука, хотя они яростно спорили…
– Да уж… – протянула я, ощущая, как микроволоски на спине подымаются вверх, а сама спина холодеет.
Кажется, у меня сейчас перехватит дыхание, как во сне про змею.
– В общем: будь осторожна, пока меня не будет. Не забывай питаться! Если что – пиши! Примчусь…
– Ага! – кивнула я, судорожно размышляя.
Я настолько углубилась в мысли – даже забыла, что в гостях.
Стоп.
А странные сны могут сниться двоим?!
Одновременно.
Странные и одинаковые.
Ох… что-то мне не хорошо!
Сашка, выслушав о кошмарах соседки, ответила:
– Неудивительно! Эта твоя Вероника – большая фантазёрка! И ты туда же… Сама говоришь: она на протяжении недели байки травит. Вот ты и повелась…
– Cегодня ночью в коридоре я слышала чьи-то голоса. Когда распахнула дверь, никого не было…
– Конечно, не было. Тебе почудилось.
– Мне почудилось, Веронике почудилось… Мы что, идиотки обе?!
– Просто твоя соседка любит сочинять байки. Её хлебом не корми – дай клювом потрещать. Причём, где правда, а где вымысел, подозреваю, даже она порой не может отличить. Настолько сживается с фантазией, что ей начинает казаться: это происходило в реальности. А это – просто самовнушение! – уверенно заявила Александра.
– То есть?! Намекаешь, что она чокнулась?
– Нет! Как бы лучше объяснить… Допустим, врёшь кому-то, что у тебя болит голова. Через некоторое время у тебя действительно начинает болеть голова. Знаешь, как некоторые люди программируют себя? «Не доживу до сорока!». И не доживают. У них случается, что угодно: инсульт, обширный инфаркт, их сбивает машина, или они совершают суицид. А всё почему?!
– Почему?! – обалдела я.
– Самовнушение! Человек поставил задачу, запрограммировав себя на соответствующие события. Решение отложилось в подсознании. Подсознание само вырабатывает рефлексы, а сознание может даже этого не знать.