За Семной начиналась цепь крепостей. В каждой крепости когда-то были расквартированы вооруженные отряды. Теперь они были пусты.
Между вторым и третьим порогами река снова протекала по безжизненной местности.
Справа теснились дикие мрачные скалы, они то заходили в воду, то выходили из нее. За ними высились горы, их ребристые склоны разрезали овраги, в долинах громоздились высокие конусы песка. Все было выжжено солнцем. Скалы накалялись днем и остывали по ночам. Вечером было слышно, как они с шумом лопаются и как обломки камней катятся под гору, падая в Нил.
Слева низкие каменистые берега были засыпаны песком. Ощущалось смертоносное дыхание двух пустынь. Селения встречались редко. Нагие нубийцы бродили со своими стадами вдоль берега или сидели толпами без всякой защиты от тропического солнца.
Вдалеке показались две линии мощных крепостных стен Миргиссы, построенной в форме прямоугольника. Внутренняя стена достигала высоты 10 метров и охватывала крепость с трех сторон, с четвертой стороны крепость охраняла круто обрывающаяся к реке скала.
В Миргиссе еще сохранился гарнизон. Начальник гарнизона был хорошо знаком Нему, и он вместе со своим отрядом присоединился к беглецам.
Третий порог удалось пройти по воде. За ним лежала широкая, зеленая долина – излучина Донгола. По брегам простирались зеленые луга и рощи развесистых пальм.
Царь Тутмос добрался до этих земель тысячу лет назад. Теперь вокруг могучих стен брошенных крепостей гнездились дома нубийцев, как муравьиные кучи на корнях могучей сикоморы.
Нем знал, что на востоке за этой зеленью лежат волны песка, тянущиеся в глубину Нубийской пустыни до самой Великой Зелени, и они погребли под собою не одну армию, пытающуюся спрямить путь по Нилу на юг. Теперь по этому пути бредут остатки нубийского корпуса. Что с ними?
О том же думала и Таисмет. Она постоянно обращалась к богам и требовала от Хатхорити истолкование знамений. Раньше это делал Секененра. Но в последнее время он говорил лишь то, что она хотела услышать.
В одну из звездных ночей Таисмет, закинув голову, спросила Секененру:
– Неужели мы рождаемся на свет и живем непонятно зачем, а потом умираем, и все? Так просто. Я всегда верила в бессмертие. То, что мы уходим в поля Иару, а потом улетаем туда, к звездам. Но сейчас не знаю.
– Первое условие бессмертия – смерть, – ответил Секененра. – Ничего больше я сказать не могу. Что там, на небесах, – никто не знает.
Теистере использовала время для своих любимых занятий. Она расшивала орнаменты на тканях и приставала к Неферу, упрашивая его дать ей уроки мастерства. Тот отказывался. Но когда он наконец согласился, один из уроков закончился в постели.
С борта корабля, где плыли Береника и заговорщики, постоянно звучала музыка. Там явно наслаждались полнотой жизни, не думая о том, что будет завтра.
В один из дней Таисмет письменно пригласили к Беренике на званый обед. Но она в раздражении швырнула свиток за борт.
– Что она себе позволяет? Кто она такая? Бывшая фараонша, надоевшая своему мужу?!
О побеге Береники из Таниса Таисмет знала во всех подробностях. Нем рассказал ей, что она привела к Ною какого-то чужестранца из страны неведомых адитов, который позвал его на службу к своему господину. Это вызвало в Таисмет еще большую ярость к Беренике. Им с Ноем боги повелевают создать новое, прекрасное государство, где будут счастливы все. А эта иудейка пытается низвести Ноя до положения обычного наемника.
Таисмет начала подозревать, что у Береники нехилые планы в отношении ее мужа. Ной должен был отправить ее обратно на Север, и дальше – в Иудею, а не брать с собой. Почему он этого не сделал? Таисмет отвернулась, чтобы Теист не заметила, как она кусает губы от злости.
– Перестань злиться и прими приглашение. – Теист оглянулась на двигавшийся следом за ними второй корабль. – Надень свой плащ, расшитый золотым орнаментом, и тиару с Уреем, которую ни разу не надевала. Надо же как-то показывать себя.
Но Таисмет явно обдумывала что-то свое. После долгого молчания она сказала:
– Прежде всего, я должна поставить эту дрянь на место.
Отряд Ноя шел по двенадцать-тринадцать часов в сутки почти без потерь, подсыхая на солнце. Колючий удушливый воздух, сухие губы, растерзанные песком глаза, немые пророчества одиноко стоящих выветренных скал, песок, оседающий на поверхности песка. Время от времени ветер падал вертикально сверху и закручивался вихрем.
В полдень небо переместилось выше и стало темно-синего цвета. Песок жег пятки даже через подошвы сандалий. Когда Ной устремлял взор в одну точку, пространство вокруг нее выцветало, а с горизонта накатывала тьма. Раскаленный воздух прогонял любые мысли, кроме мыслей о прохладе.
Этой дорогой пользовались с незапамятных времен. Но дорогой она была только для тех, кто хоть раз прошел по ней. Для отряда все кругом было однообразной пустыней, покрытой песком и камнями. Лишь по торчащим из песка костям можно было узнать места дневных стоянок проходивших здесь когда-то караванов.
Все переходы были похожи один на другой: вокруг плоские приземистые горы до половины занесены песком, напоминающие гигантские могилы. Вечные камни и столь же вечные пески, страх разрушения и смерти.
Ною казалось, что окружающие его скалы похожи на статуи львиноголовой богини Мут из черного базальта на берегу священного озера в Фивах. В мареве дневной жары они оживали, шевелились и разевали свои страшные пасти. Сквозь шум в ушах он словно слышал их грозное рычание, а дневная ноша, непомерно тяжелая даже для него, отдавалась в предплечьях страшными объятиями этих кошмарных чудовищ.
Вода в кожаных мешках высыхала от жары. На губах появились болезненные трещины. Ной приказал тщательно смазывать лицо специальным кремом, чтобы избежать ожогов.
Так проходил день за днем. Пустыня печально дышала под ноги и убивала своей безысходностью.
На половине пути около горько-соленых колодцев они, наконец, наполнили кожаные мешки водой, грязной, соленой, пахнущей тухлыми яйцами.
В один из дней ветер резко усилился, и налетела песчаная буря. Сначала ветер катил по земле небольшие камни, поднимал пыль, срывал с ослов поклажу. Ослов заставили лечь, а люди укрылись за ними с подветренной стороны вместе с глиняными кувшинами, которые могли быть побиты летящими камнями, и накрылись циновками, чтобы не задохнуться. Песок накапливался с одной стороны и сметался с другой.
Потом в небо белым столбом поднялся смерч, напоминающий толстый скрученный канат. Ной плотно зажал обеими руками глаза и уши. Смерч двигался прямо на него. Все ближе и ближе. Он кожей почувствовал, что ветер еще далеко, но уже давит на него с невероятной силой. За несколько минут песок заполонил все. Но на этом все и закончилось.
По тому, как слаженно отряд встретил опасность, Ной понял, что сможет дойти до цели. Если эта цель вообще существует.
Переползая между группами солдат, Ной наткнулся рукой на огромный обломок сосуда с магическими заклинаниями, которые должны были погубить кочевников, приходящих на границы Египта из бескрайних пустынь Нубии. Теперь только эти заклинания вместо крепостных стен охраняли Египет.
Нефер работал целыми днями, сидя на корме корабля.
Он понял, что мир создан из мук и раскаяния. Поэтому настоящим искусством может быть только боль. От этой мысли его охватил безудержный поток идей. Он набросал эскиз рисунка. Одного, другого.
В один из дней он начал писать портрет Теист. Когда портрет был готов, глаза девушки вдруг засверкали диким, неукротимым блеском, а ее губы оказались около его уха:
– Тебе больше не будут нужны Небтет и ее толстогубые нубийки. Если ты такой богатый, то лучше побереги деньги для меня.
Вечером Нефер смотрел на проплывающие мимо мрачные скалы и глубокие каньоны, которые под лучами заходящего солнца переливались всеми оттенками – от пламенеющего красного до нежно-розового. Он понял, что изменение наклона солнечных лучей может создать причудливую игру цвета. У него впервые зародилась мысль высечь на скале имя прекрасной египтянки, которое будет появляться в определенные часы, а может, и дни, как бы ниоткуда, чтобы на окружающий мир снизошло умиротворение.
Нем обратился к Секененре:
– За эти дни ты ни разу не обращался к нашим богам, почему?
– Мы все время спешим, а разговор с богом не терпит поспешности.
Вечером корабли пристали к топкому берегу, недалеко от деревни, тихо спящей под навесом пальм. С десяток нубийских женщин, завидя плывущую процессию, разбежались, но потом вернулись на берег, влача за собою черные покрывала с детьми.
Солдаты быстро очистили часть берега от острых камней, а отряд охранения во главе со своим командиром, высоким темноволосым ливийцем с обожженным солнцем пустыни лицом, обшарил тростник вверх и вниз по реке. Женщины принялись за стряпню. Стремительно темнело. Гребцы первыми повалились спать, укрывшись короткими циновками, не обращая внимания на москитов, грызущих их изъеденные язвами ноги.
Нем зажег факел и в сопровождении двух солдат пошел в деревню. Три десятка хижин и столько же пальм, лениво шевеливших ветвями, истерзанные склоны холмов, руины плавильных печей, заброшенные огороды, истлевшие меха под ногами.
Пахла примятая сандалиями трава. По ее запаху Нем узнал одну из приправ к мясу, которой он давным-давно пользовался в Нубии. В Египте такой травы не было. Он нагнулся, сорвал пучок и положил его в рот.
С горящим факелом в руках Нем обошел самое приличное здание с плоской крышей, грубо и неумело разрисованное голыми танцовщицами. Осыпавшаяся глина обнажила тростниковую основу стен. Нем понял, что это бывшая казарма. Аккуратно заваленные ворота говорили о том, что об этой казарме не забыли, и в случае нужды в нее вновь мог быть посажен гарнизон. Неужели эти места еще когда-нибудь войдут в состав Египта?
Нем приказал одному из солдат привести женщин и детей и разместить их в бывшей казарме.
Примечания
1
Коран. Сура «Поэты». С. 128–129.
2
Arabia felix.
3
Сук-аль-Мильх – «Соляной базар».
4
Так в Йемене зовут христиан – от слова Назарет.
5
Сколько стоит? (араб.).
6
До появления Корана.
7
Местность, куда плавали древние египтяне за ладаном.
8
Порядок, друг? (араб.).
9
Коран. Сура «Поэты». С. 132–135.
10
Коран. Сура «Разъяснены». С. 15.
11
Коран. Сура «Месяц». С. 18–20.
12
Боже милостивый! (араб.).
13
Мир вам! (араб.).
14
Европа? (араб.).
15
Междометие, выражающее восторг или удивление (араб.).
16
Птица-падальщик (араб.).
17
Прекрасно, ты будешь желанен нам! (араб.).
18
Словом «сhechaco» называли неопытных золотоискателей на Аляске.
19
Восточное побережье Африки.
20
Стихотворение английского поэта XIX века Альфреда Теннисона.
21
С половины сентября до половины октября.
22
Амулет, изготовленный из халцедона, символизирующий кровь Исиды.
23
Богиня, символизирующая хаос, беспорядок и зло.
24
Греческое название египетской крепости Суану, расположенной у первого порога – современный Асуан.
25
Остров на Ниле около первого порога. Египетское название «Абу» – «слоновый», так как через этот город ввозилась в Египет из Центральной Африки слоновая кость.
26
Области Нубии между первым и вторым порогом.
27
Построен Рамсесом Великим. Перенесен при строительстве Асуанской плотины.