– Мама! – восторженно заговорила девочка, – Яна сделала мне маникюг!..Нет, не ягкий, совсем светлый… Нет, совсем не больно… Можно я ещё немножко побуду?… Хогошо…Спасибо, мамочка!
Яна убрала маникюрные принадлежности и спросила:
– Рыжик, хочешь, поиграем в морской бой?
– Что это?
– Как? Ты не знаешь эту игру? Это же так просто! – начал стыдить её Дима.
– Просто все, что умеешь сам, – ответила Яна Диме, а девочке сказала:
– Сейчас я тебя научу.
Она взяла два листа бумаги в клеточку, начертила на них по два ровных квадрата и сбоку нарисовала образцы «кораблей», указав их количество. Затем объяснила, как их размещать. Дима взялся помогать дочери и на любую её попытку слышалось возмущённое: «Нет, так нельзя!» или: «Ну куда ты лепишь?» или: «Яна же тебе объяснила!» Яна поняла, что он не даст им спокойно поиграть и нашла чем отвлечь высокомерного папашу.
– Дима, хочешь сэкономить мне 150 шекелей?
– Каким образом?
– Мне нужно поменять смеситель в ванной. Я уже купила новый и собиралась на этой неделе вызвать сантехника.
– А инструменты у тебя есть?
– Да, на балконе в металлическом сундучке. Мой счётчик во дворе второй справа.
Дима, преисполненный чувством собственного достоинства, вышел во двор перекрыть воду, потом вернулся, взял инструменты и начал возиться в ванной, а Яна тем временем стала спокойно объяснять девочке правила игры.
Закончив, Дима позвал Яну принять работу. Они с Шемеш зашли в ванную. Дима открыл кран и продемонстрировал его во всех положениях.
– Ну? Я молодец? Что я заслужил?
– Да, молодец, спасибо! – сказала Яна и поцеловала его в подставленную щеку.
Шемеш немного смутилась от этого, но сказала:
– Папочка, я тебя люблю.
Из салона донеслась мелодия Диминого телефона.
– Нет, мы ещё у Яны, – ответил он, – хорошо, я скоро её привезу, – и уже обращаясь к Шемеш:
– Мама сказала, что вы должны идти в гости к бабушке с дедушкой, надо ехать домой.
Девочка восприняла это совершенно спокойно: надо, так надо. Яна одела Шемеш её новую ажурную шляпку, дала веер. В искреннем детском порыве девочка обняла её и сказала:
– Яна, ты такая хогошая!
Яна поцеловала её в душистую макушку, обняла и сказала:
– Ты – прелесть, Рыжуля! Приходи ещё, поиграем.
Она открыла дверь перед гостями и, прощаясь, Дима тихо, почти одними губами, сказал:
– Я вернусь, да?
Яна кивнула. Когда гости ушли, она начала раскладывать по местам посуду. Мысли метались между тем, что сейчас было и тем, что сейчас будет: «Какой он человек? Какой он мужчина? Какое производит впечатление? Очень интересный внешне, стройный, подтянутый, аккуратный, со вкусом одевается, с красивой, уверенной пружинистой походкой, с красивым голосом (слегка выдвинутая вперед нижняя челюсть придавала голосу приятные басы), с нежными руками… При этом зануда и моралист, считающий себя всегда и везде правым. Самоуверен и при этом безумно нуждающийся в ком-то для поддержки. Бесприданник и жлоб с искаженными ценностями, из-за которых не может найти работу. Любит дочку и при этом плохо к ней относится. И дочка его очень любит». Закончив с посудой, Яна пошла в душ. Она постаралась расслабиться, стоя под теплыми струями и, закрыв глаза, вспоминала их первый вечер у моря. Потихоньку неприятные моменты сегодняшнего дня растворялись в будоражащих воспоминаниях тела. То ли она растянула это удовольствие, то ли Дима так быстро вернулся (а он почти бежал на обратном пути), но звонок в дверь раздался, когда по многолетней привычке она намазывала себя душистым кремом для тела. Яна обмоталась большим банным полотенцем и подошла к двери. Увидев в дверной глазок, что это Дима, открыла. Он ждал этого момента давно, поэтому всё произошло, как в эротическом фильме: страстно и быстро. За поцелуями и прикосновениями нежных рук последовало то, что можно описать так: если у тебя есть комплект беличьих кисточек, это ещё не значит, что ты – великий художник. Но моя героиня была женщиной более эмоциональной, чем чувственной, поэтому впечатлилась ярким порывом, напором и пренебрегла полным отсутствием гармоничности. Немного отдохнув, Дима сказал:
– Шемеш от вас с Даной в восторге. Она всю дорогу говорила о вас и потом рассказывала Рае. А Дане Шемеш понравилась?
– Спрашиваешь! Твоя дочка не может не понравиться.
– Мне так приятно это слышать и так приятно было сидеть за семейным столом, – сказал Дима и поцеловал Яну, – кстати, на обед были такие нежнейшие шницеля! Я бы с удовольствием съел ещё, если осталось.
– Да, конечно. Я сейчас разогрею.
Дима встал вместе с Яной, они накинули халаты и пошли на кухню. Она вынула из холодильника коробку со шницелями, несколько помидоров, лук, зелень и начала делать салат. Дима взял из коробки холодный шницель.
– Ммм, – застонал он, – во рту тает.
– Что ж ты холодный схватил?
– Да ничего, он и холодный вкусный, – ответил Дима и вышел в салон.
Яна услышала поочередное открывание и закрывание дверей спальни дочери, туалета, ванной. Спустя несколько минут тишины она вышла из кухни, чтобы посмотреть, где Дима и увидела его стоящим посреди салона. Он делово рассматривал стены с видом покупателя.
– Да, – заключил он, – квартира у тебя хорошая, но побелка давно не делалась.
– Давно, – согласилась Яна.
– А я, между прочим, строитель по образованию и могу сделать тебе хорошую побелку. Только краску я сейчас купить не смогу. С тебя краска, с меня – работа. Согласна?
– Я подумаю, а пока что идём кушать, всё готово.
Дима сел за стол и с воодушевлением стал рассказывать, в каком магазине можно купить недорогую, но качественную краску, расспрашивал Яну, в какой цвет она хотела бы раскрасить каждое помещение. А вот слушала Яна без особого воодушевления по двум причинам: во-первых, она обратила внимание, как он осматривал квартиру – не как гость, а как хозяин. Дана была права, сказав, что от её наблюдательности ничего не ускользнёт. Во-вторых, хоть Яна и не была корыстным человеком, но Димино предложение: «С тебя краска, с меня – работа?" не было похоже на подарок. Пока она об этом размышляла, она не слышала его, а он уже перешёл на тему о своей специальности и начал рассказывать, как у себя на Родине он ремонтировал дачи крупных чиновников. Выйдя из своих раздумий, Яна совершенно некстати спросила:
– Дима, почему тебя уволили?
На секунду оторопев от неожиданного перехода, он сказал:
– Я уволился, потому что решил уехать в Израиль.
– Нет, я имею в виду уже здесь, с последней работы.
Удивление на его лице сменилось злостью.
– Не уволили. Я сам ушёл. Хозяин стал придираться, что я часто кушаю. Я хлопнул дверью и ушёл.
Слово «кушаю» по отношению к себе из уст мужчины прозвучало инфантильно.
– А ты часто ел?
– Я вынужден есть каждые два часа. Мне несколько лет тому назад удалили большую часть желудка, поэтому я не должен, да и не могу долго терпеть голод.
– Ты хозяину это сказал?
– А чего я должен перед ним отчитываться? – возмутился Дима, – когда хочу, тогда и ем. Они что, думают, если иврита не знаю, то меня унижать можно?
Яна воздержалась от комментариев, но впервые за время их знакомства в её голове возникла чёткая мысль: «Я его долго не выдержу».
– Говоришь, ты по образованию строитель? Ты мог бы маляром работать.
– Не хочу. Здесь я могу работать только в какой-то бригаде, а подчиняться я не привык. После техникума я работал начальником, до техникума профессионально занимался народными танцами, был солистом, разъезжал с гастролями.
– Но Дима, это эмиграция, здесь всё надо начинать с нуля. Если хочешь быть начальником – учись, а не хочешь учиться – подчиняйся.
– Чему учиться?
– Ну, для начала не мешало бы выучить иврит и для того, чтобы увереннее чувствовать себя в быту, и чтобы с дочкой не потерять связь.
– Я и так уверенно себя чувствую и не собираюсь учить этот искусственный язык! И от дочки я не отдалюсь, мы все с ней разговариваем по-русски.
– А кто ходит на родительские собрания?
– Рая, конечно.
– Ну да. И причина мне понятна, там же говорят на иврите.
– Эк! Почему я должен учить иврит? Я и без него 15 лет обходился!
Яна поняла, что спорить бесполезно. Этот человек думает, что он стоит на пьедестале. Он с гонором говорит даже о том, что она бы стыдилась произнести вслух. Настроение у неё испортилось окончательно. Впечатление о Диме перестало быть двойственным. Уйдя от неприятной темы, она спросила его об участии в танцевальном ансамбле. Дима моментально оживился. Как он любил говорить о себе! Яна не собиралась долго выслушивать его самохвальство и перевела разговор на Шемеш, поинтересовавшись, когда и где будет конкурс. Выяснилось, что до него остался месяц. Зазвонил Янин телефон.
– Привет, доця!.. Нет ещё… Я перезвоню позже.
Дима, как ни странно, понял, что пора уходить.
На пороге он обнял её и поцеловал своим замечательтным поцелуем, который остался единственным приятным моментом в их отношениях. Закрыв за ним дверь и постояв несколько минут с закрытыми глазами у стены, Яна вернулась к действительности и позвонила дочери. Та начала с восторга:
– Мама, девчурка – просто чудо! Теперь я тебя понимаю. Её невозможно не полюбить, чего не скажешь о папе.
– Даночка, не надо, пожалуйста, самой тошно.
– Трудно тебе будет, мамуля. Какой бы он ни был отец, а он отец.
– Конечно.
– Я бы с удовольствием ещё поиграла с Шемеш.
– Хорошо, я позову тебя, когда они придут в следующий раз.
8
С воскресенья Дима снова стал названивать. Он искал работу и отчитывался о каждом шаге: куда звонил, куда ходил, что предлагают. Каждый день после первого звонка Яна напоминала ему, что отключает мобильник до конца рабочего дня, чем он был откровенно недоволен. К концу недели он с гордостью сообщил Яне, что если они будут жить вместе, то она больше не будет так тяжело работать, потому что он нашёл и работу, и подработку. Засмеявшись про себя, Яна поинтересовалась, что за работа.
– Посудомойщиком в заводской столовой. Платят минимум, питание на месте и ещё Рувен – мой квартирный хозяин будет брать меня ремонтировать квартиры.
– Ну вот видишь: «не было ни гроша, и вдруг алтын».
В пятницу утром они снова пошли забирать Шемеш на прогулку. Дима говорил о своей работе так, как будто это – дело решённое и строил далеко идущие планы. Яна уже не воспринимала его всерьёз и лишь, улыбаясь, повторяла: «Дай Бог!» Он не понял иронии и в продолжение своих мечтаний спросил:
– Так что ты решила на счёт побелки?
– Пока не хочу.
– Но почему? – искренне удивился Дима, – такие обшарпанные стены!
– Стены ты покрасишь, а старые окна и двери останутся. Нет, надо делать не побелку, а ремонт, но на это у меня пока нет денег.
– Жаль, я бы сделал красиво.
– Вот заработаешь и сделаешь красиво, – подытожила Яна, имея ввиду, что он никогда не заработает, но он это понял, как намёк, что они будут жить вместе.
– О, а вот и Рая с Шемеш! – вдруг заметил он и окликнул бывшую жену, которая стояла, держа дочку за руку, возле пешеходного перехода.
– Ладно, ты подойди, а я вас тут подожду.
Яна присела на тёплый парапет и издалека наблюдала за встречей. Рая была очень полной женщиной с красивыми, медового цвета, вьющимися волосами, собранными в «ракушку». Её размеры по сравнению с Димой вызвали в Яне ассоциацию с видом пауков «чёрная вдова», у которых самка в 10 раз больше самца. Черты её лица Яна издалека рассмотреть не смогла, но когда Рая повернула голову в её сторону (по-видимому, Дима о ней упомянул), то Яна почувствовала на себе серьёзный и умный взгляд. Дима, до сих пор стоявший к Яне спиной, повернулся и позвал её. Подойдя к ним, Яна увидела, что Шемеш ей улыбнулась, затем быстро взглянула на маму и прижалась к ней, чуть отступив назад, а мама положила ей руку на плечо.
– Здравствуйте! – слегка кивнула Яна Рае, – Привет, Солнышко! (при матери Яна не решилась называть девочку Рыжиком).
– Пгивет, – смущенно ответила девочка и снова взглянула на маму.
Дима представил женщин друг другу и попросил бывшую жену отпустить Шемеш погулять с ними в парке, от чего Шемеш ещё больше вжалась в маму. У Яны защемило сердце: поведение девочки говорило о напряжении и страхе. Почему? Они прекрасно провели время у нее дома и тепло попрощались. Если Рая заметит этот страх, она запретит дочке встречаться с Яной, но Рая, безразлично скользнув взглядом по Яне, посмотрела на Шемеш и спросила:
– Ты хочешь в парк?
– Да, – как-то робко и почти виновато ответила девочка.
– Хорошо, – согласилась Рая.
Девочка сразу оживилась, но это не было непосредственное детское оживление. Она как будто не хотела показывать свою радость. У Шемеш была врождённая деликатность, она понимала, что как бы не нравилась ей Яна, а мама всё-таки важнее. Она потянула маму за руку, та наклонилась к ней и поцеловала.
– Спасибо, мамочка!
Яна взяла Шемеш за руку, они попрощались с Раей и разошлись в разные стороны. Пока Рая была видна, Шемеш шла чинно и спокойно и несколько раз оглядывалась, чтобы помахать маме, но как только они скрылись за поворотом, девочка расслабилась и стала щебетать.
– Яна, смотги, маникюг ещё не смылся. Маме понгавился, она даже газгешила мне с ним в школу идти. А что мы сегодня будем делать?
– Сегодня я буду тебя фотографировать в парке.
– Уга! Уга! Уга! – запрыгала Шемеш, а Яна рассмеялась не только от её эмоций, но и от смешно звучавшего слова.
В парке были оригинальные кованые беседки, деревянные скамейки в тени деревьев, качели, карусели, небольшие лужайки, а ещё в парке был пруд и Яна заметила, с какой тоской девочка посмотрела в его сторону. Дима подбирал места, Шемеш с удовольствием позировала, Яна фотографировала их вдвоём и поодиночке. В такие моменты она забывала обо всём, что раздражало и возмущало её в Диме – их объединяла любовь к девочке. Потом Шемеш предложила снять Яну с папой и засмущалась, когда для фотографии он стал сзади от Яны, обнял её за талию и положил голову на её плечо. Потом Шемеш захотела сфотографироваться втроём. Яна попросила об этом проходившего мимо парня. Они сели на скамейку по бокам от девочки и наклонили к ней головы. В этот короткий миг Яна ощутила полное счастье. Таких счастливых моментов было в её жизни несколько и один из них – вот такое же семейное фото в парке, когда Дана была ещё совсем маленькая и они с мужем ещё любили друг друга.
– Яна, почему ты ггустная? Хочешь, я тебя сфотоггафигую?
Яна очнулась от внезапно нахлынувших воспоминаний, улыбнулась и ответила:
– Конечно, Солнышко! Я хочу вот здесь.
Напротив она заметила причудливо изогнутое дерево, одна из толстых ветвей которого низко спускалось параллельно земле. Яна влезла на неё и повисла, как сытая Багира из «Маугли», свободно свесив руки и ноги. Даже Дима этому рассмеялся. Он настроил фотоаппарат и отдал его дочке, объяснив, на какую кнопку надо нажимать. Потом они сели на скамейку и Дима попросил Шемеш показать фрагменты бальных танцев, которые она будет показывать на конкурсе. Это было так красиво! Она была довольно пухленькой девочкой, но её движения были такими чёткими, отточенными! Она включалась вся и моментально, танцевала вдохновенно и ещё больше подогрела желание Яны прийти на конкурс. Когда пришло время и Дима отвёл дочку домой, то вышел он к Яне расстроенный. Оказалось, что сейчас позвонил его квартирный хозяин и позвал на какой-то очень срочный ремонт и Дима не смог отказать, тем более, что деньги очень нужны. Про себя поблагодарив хозяина и Бога, Яна спокойно сказала:
– На ловца и зверь бежит. С почином!
– Ты не обидишься? – робко спросил Дима.
Яне хотелось сказать: «Совсем наоборот!», но она ответила:
– Ну, разве я не понимаю?
Домой она пошла сама, потому что Диме надо было взять одежду для работы.