Схожее богословие развивалось в Александрии в патристическую эпоху, начиная со св. Афанасия. Как и латинская традиция, оно пользовалось более общим понятием происхождения (προϊέναι), означающим сообщение Божественности Святому Духу от Отца и Сына в их единосущностном общении: «Дух происходит (προεῖσι) от Отца и Сына; ясно, что Он Божественной сущности, происходя (προϊόν) сущностно (οὐσιοδῶς) в ней и из нее» (св. Кирилл Александрийский, «Сокровище», P.G. 75, 585 А)267.
В VII в. византийцы возмутились папским исповеданием веры, содержавшим Filioque в словах о происхождении Святого Духа – происхождении, которое они неточно передавали словом ἐκπόρευσις. Тогда св. Максим Исповедник написал из Рима письмо, излагающее сразу оба подхода – каппадокийский и латинско-александрийский – к вопросу о вечном исхождении Духа: Отец – это единственное безначальное начало (по-гречески «причина», αἰτία) Сына и Духа; Отец и Сын являются единосущностным источником происхождения (τὸ προϊέναι) Духа. «В вопросе об исхождении они (римляне) обратились к свидетельствам латинских отцов – а кроме того, разумеется, и к толкованию св. Кирилла Александрийского на Евангелие от Иоанна. Отправляясь от этого, они показали, что не считают Сына Причиной (Αἰτία) Духа, ибо знают, что Отец есть единственная Причина Сына и Духа – Одного по рождению, Другого по исхождению (ἐκπόρευσις), – и лишь поясняют, что Дух через Сына происходит (προϊέναι), обозначая тем самым единство и неизменность сущности» («Письмо к Марину Кипрскому», P.G. 91,136 А-В). Согласно св. Максиму, выражающему здесь мысль Рима, Filioque не затрагивает исхождения (ἐκπόρευσις) Духа от Отца как источника Троицы, а выражает его происхождение (processio) в единосущностном общении Отца и Сына, и единоначалие Отца не терпит при этом никакого ущерба.
Тот факт, что в латинском и александрийском богословии Святой Дух происходит (προεΐσι) от Отца и Сына в их единосущностном общении, означает не то, что в Святой Дух переходит Божественная сущность, или субстанция, а то, что она сообщается Ему от Отца и Сына, для Которых она общая. Это положение исповедовалось как догмат в 1215 г. на IV Латеранском соборе: «Субстанция не порождает, не порождается, не происходит; рождает Отец, рождается Сын, а происходит Святой Дух, поскольку здесь есть различие между Лицами и единство Их природы. Хотя Отец – это одно (alius), Сын – другое, а Святой Дух – третье, Они не представляют собою чего-то иного (aliud) по отношению друг к другу; Отец – то же, что и Сын, и Святой Дух, совершенно равным образом; так, согласно православной и кафолической вере, мы верим, что Они единосущны. Ибо Отец, превечно рождая Сына, сообщает Ему Свою сущность. (…) Ясно, что при Своем рождении Сын принял сущность Отца, однако она ничуть не уменьшилась, и у Отца и Сына одна и та же сущность. Таким образом, Отец, Сын и Святой Дух, исходящий от Них Обоих, представляют Собою одно и то же» (DS 804-805).
В 1274 г. II Лионский собор исповедовал, что «Святой Дух превечно исходит от Отца и Сына – не из двух начал, но из одного начала (tamquam ex ипо principio)» (DS850). В свете актов Латеранского собора, предшествовавшего Лионскому, ясно, что Божественная сущность не может быть «единственным началом» происхождения Святого Духа. «Катехизис Католической Церкви» толкует эту формулу в ст. 248 следующим образом: «Превечный порядок Божественных Лиц в их единосущностном общении предполагает, что Отец является первоисточником Духа как «безначальное начало», (DS 1331), а кроме того, то, что, будучи Отцом Единородного Сына, Он вместе с Ним представляет собою «единое начало, из которого исходит Святой Дух»» (II Лионский собор, DS 850).
Для Католической Церкви «восточная традиция подчеркивает прежде всего то, что Отец является первоисточником по отношению к Духу. Исповедуя Дух «исходящим от Отца» (ἐκ τοῦ Πατρὸς ἐκπορευόμενον, ср. Ин 15:26), она утверждает, что Он исходит от Отца через Сына. Западная традиция делает больший упор на единосущностном общении между Отцом и Сыном, говоря, что Дух происходит от Отца и Сына (Filioque). (…) Эта законная дополнительность, если только не обострять заложенных в ней различий, не может повлиять на тождество веры в реальности одной и той же исповедуемой тайны» («Катехизис Католической Церкви», ст. 248). Сознавая это, Католическая Церковь отказалась добавлять слова καὶ τοῦ Υἱοῦ («и от Сына») к формуле «от Отца исходящего» (ἐκ τοῦ Πατρός ἐκπορευόμενον) Никео-Константинопольского Символа веры в тех Церквах – даже латинского обряда – где используется греческий язык; литургическое использование этого оригинального текста в действительности всегда было законным в Католической Церкви.
Filioque латинской традиции, если его поставить в надлежащий контекст, не должно приводить к подчиненному положению Святого Духа в чине Троицы. Хотя католическое учение и утверждает, что Святой Дух исходит от Отца и Сына в сообщении их единосущной Божественности, оно, тем не менее, признает реальность исконного отношения, связывающего Святого Духа как Лицо Троицы с Отцом – то отношение, которое греческие отцы называют «исхождением» (ἐκπόρευσις)268.
Равным образом, даже если в чине Троицы Святой Дух следует за отношением между Отцом и Сыном, поскольку Сын происходит от Отца, ибо Он – Отец единородного Сына269, это отношение между Отцом и Сыном достигает своей Троичной полноты в Духе. Рождение Сына характеризует Отца именно как Отца; точно также и Дух, происходя от Отца в Его отношении к Сыну, Троично характеризует Сына в Его отношении к Отцу: в полноте Троичной тайны Они являются Отцом и Сыном во Святом Духе270.
Отец рождает Сына, лишь изводя (греч. προβάλλειν) через Него Святого Духа, и Сын рождается от Отца лишь в той мере, в какой это изведение (προβολή) совершается через Него. Отец является Отцом единородного Сына, лишь будучи для Него и через Него источником Святого Духа271.
Дух не предшествует Сыну, поскольку Сын характеризует Отца как Того Отца, от Которого Дух ведет Свое происхождение, что и составляет чин Троицы272. Но изведение Духа от Отца происходит посредством и через (таковы два значения греческого предлога διά) рождение Сына, которое характеризует Его во внутритроичных отношениях. В этом смысле св. Иоанн Дамаскин говорит: «Святой Дух – это сущностная сила, созерцаемая в своей собственной, особой Ипостаси, которая исходит от Отца и почиет в Слове» («Точное изложение православной веры», I, 7, P.G. 94, 805 В, ed. В. Kotter, Berlin 1973, p. 16; «Диалог против манихеев» 5, P.G. 94, 1512 В, ed. В. Kotter, Berlin 1981, p. 354)273.
Каков же тот Троичный характер, который Лицо Святого Духа вносит в отношение между Отцом и Сыном? Речь идет об исконном месте Духа в спасительном Промысле (икономии) по отношению к миссии и делам Сына. Бог – это любовь в Своем источнике (ср. 2 Кор 13:13; 1 Ин 4:8; 16), Сын – это «возлюбленный Сын Его» (Кол 1:13). Так и традиция, восходящая к св. Августину, видела в Святом Духе любовь Божью, которая «излилась в сердца наши» (Рим 5:5), любовь как вечный Дар Отца «Его возлюбленному Сыну» (Мк 1:11; 9:7; Лк 20:13, Еф 1:6)274.
Божественная любовь, исходящая от Отца, почиет на «Его возлюбленном Сыне», чтобы существовать в единосущности через Него в Лице Духа, Дара любви. Это обстоятельство объясняет тот факт, что Святой Дух Своей любовью направляет всю жизнь Иисуса к Отцу во исполнение Его воли. Отец посылает Сына (Гал 4:4), когда Мария зачинает Его действием Святого Духа (ср. Лк 1:35). Он же являет Иисуса Сыном Божьим, нисходя на Него при крещении (ср. Лк 3:21-22; Ин 1: 33). Ведет Его в пустыню (ср. Мк 1:12). Иисус направляется туда, исполненный Духа Святого (Лк 4:1), затем начинает Свое служение «в силе Духа» (Лк 4:14). Он радуется в Духе, благословляя Отца за Его благоволение (ср. Лк 10:21). Избирает Своих апостолов «Святым Духом» (Деян 1:2). Изгоняет бесов Духом Божьим (Мф 12:28). Приносит Себя Самого Отцу «Духом Вечным» (Евр 9:14). На кресте Он предает в руки Отца Дух Свой (ср. Лк 23:46), «Которым» Он сошел в преисподнюю (1 Пет 3:19) и через Него воскрес (ср. Рим 8:11) и «открылся Сыном Божьим в силе» (Рим 1:4)275. Такое действие Духа, совершающееся в самых глубинах человеческого существования Сына Божьего, ставшего человеком, берет начало в том превечном внутритроичном общении, которым характеризуется Дух в Его тайне Дара любви, в Его отношении к Отцу как источнику любви и к Его возлюбленному Сыну.
Изначальный характер Лица Духа как вечного Дара любви Отца к Своему возлюбленному Сыну показывает, что Дух, хотя Он и исходит в своей миссии от Сына, является Тем, Кто ставит людей в сыновние отношения Христа к Отцу, ибо только в Нем такое отношение становится Троичным: «Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» (Гал 4:6). В тайне спасения и в жизни Церкви Дух делает гораздо больше, чем продолжение дела Сына. В самом деле: все то, что установил Христос – Откровение, Церковь, таинства, апостольское служение и Его учительство – требует постоянного призывания (ἐπίκλησις) Святого Духа и Его действия (ἐνέργεια), чтобы была явлена «любовь, которая никогда не перестает» (ср. 1 Кор 13:8) в общении святых в жизни Троицы.
8 сентября 1995 г.III. Католическая мариология
III. 1. Апостольская конституция папы Пия IX “Ineffabilis Deus” (8 декабря 1854 г.) 276
Апостольская конституция
О ДОГМАТИЧЕСКОМ ОПРЕДЕЛЕНИИ НЕПОРОЧНОГО ЗАЧАТИЯ ДЕВЫ БОГОРОДИЦЫ В ВЕЧНУЮ ПАМЯТЬ СОБЫТИЯ
Невыразимый Бог, Чьи пути милость и истина, воля Которого – всемогущество, и мудрость Которого крепко простирается от одного конца до другого и упорядочивает все прекрасно, предвидя от самой вечности печальнейшее падение всего рода человеческого, происходящее от преступления Адама, и в тайне, сокрытой от века, первое дело Своей благости решил восполнить еще более сокровенным таинством через воплощение Слова, так, чтобы человек, [следуя] опасным хитрым действиям диавола, вопреки замыслу Милосердного [Бога], не погиб во грехе (in culpam), и чтобы то, что погибло в первом Адаме, во втором было славно восстановлено, с самого начала и прежде века избрал и определил матерь Своему Единородному Сыну, из которой Он родится, став плотью, в блаженной полноте времен. И Он одарил Ее любовью выше всех творений мира, и Ее одну возлюбил благосклоннейше настроенной волей. Поэтому Она, будучи намного выше Ангельского Духа и всех святых, почерпает изобилие всех небесных даров из сокровищницы божества и удивительно ими преисполняется, так что Она всегда абсолютно (prorsus) свободна от скверны (labe) греха, и вся Она прекрасна и совершенна в полноте своей невинности и святости, больше которой, созданной Богом (sub Deo), совершенно невозможно помыслить, и которой, кроме Бога, никто не может достичь. И это было совершенно уместно, чтобы Она сияла, всегда украшенная совершеннейшими блистаниями святости, и была поистине свободна от скверны самого первородного греха. И величайшую победу над древнем змеем одержала та преисполненная почтения мать, которой даровал Бог Отец Своего единственного Сына, Которого Он любит сердцем Своим, как Его порождение равное Ему, и даровал таким образом, чтобы Он (Сын) был естественным образом одним и равно общим Сыном Богу Отцу и Деве. И Сам Сын избрал Ее сделать Себе матерью, и от Нее Святой Дух пожелал и сотворил так, что Она зачала и родила Того, из Которого Сама произошла.
Для католической Церкви, которая всегда научаема Духом Святым и есть столп и утверждение истины, первоначальная невинность Девы совершенно согласуется с Ее удивительной святостью и высочайшим достоинством, и это учение, воспринятое по вдохновению свыше (divinitus), и составляющее резерв (deposito) во многих отношениях беспрерывного небесного откровения, [Церковь] никогда не перестанет разъяснять, излагать ясно изо дня в день и сохранять. Ибо это учение процветало с древнейших времен и глубоко проникало в души верных, и благодаря заботам и трудам святых епископов (Antistitum), дивно распространяясь по [всему] католическому миру, было прекраснейшим образом выражено самой Церковью, когда она, не колеблясь, объявила публично празднование и почитание Зачатия Девы. [Об этом свидетельствует] сам факт светлого [праздника] Зачатия Девы, как единственной в своем роде (singularem), удивительной, в высочайшей степени отличной от всех других людей и заслуживающей почитания как наивысшей святой (omnino sanctam colendam), поскольку Церковь торжественно отмечает только праздничные дни святых. И именно по этой причине, те самые слова, которыми Священное Писание говорит о нетварной Премудрости, и повествующие о вечных (sempiternas) началах, как обычно это делает в церковных службах и в священной Литургии, применяются в отношении происхождения (primordia) Девы, которое было установлено одним и тем же [Божественным] решением, что и воплощение Божественной Премудрости.
И все эти [истины], почти повсюду общепризнанные среди верующих, и изучение такого рода доктрин, как учение о Непорочном Зачатии Девы, продолжаются самой Римской Церковью, материю и наставницей всех Церквей. Однако славные деяния этой Церкви достойны, несомненно, того, чтобы рассмотреть их по отдельности (nominatim), ибо эта Церковь достойна и авторитетна, поскольку только она одна может быть центром католической истины и единства, и лишь в ней нерушимо была сохранена религия, и из нее попеременно должен исходить отводок (traducem) веры ко всем остальным Церквам. Поэтому та же самая Римская Церковь не желала ничего иного кроме как разными убедительнейшими (eloquentissimis) способами охранять, оберегать, продвигать и защищать Непорочное Зачатие Девы, и его культ и учение. Этот [факт] наиболее наглядно и ясно (apertissime planissimeque) был засвидетельствован и обнаружил себя в многочисленных актах Римских Понтификов, Наших Предшественников, которым, в лице Князя апостолов самим Христом Господом была вверена свыше (divinitus) верховная забота и власть пасти ягнят и овец, утверждать братьев, а также править миром и руководить Церковью.
Кроме того, Наши Предшественники чрезвычайно прославили свою апостольскую власть, установив праздник Зачатия в Римской Церкви, а свое служение и мессы отчетливым объявлением прерогативы [Девы Марии], Которая свободна от наследственной порчи (labe), развитием [этого учения] и оказанием уважения ему, а также продвижением и распространением всеми силами уже установленного культа или с помощью выдачи индульгенций, или платежными средствами (facultate tributa) граждан, провинций и областей, чтобы они выбирали себе покровительницей Богородицу под титулом Непорочного Зачатия, или одобряя Братства, Конгрегации и религиозные общины, основанные в честь Непорочного Зачатия, или восхваляя тех, кто выказывает свое благочестие, воздвигая монастыри, странноприимные дома (xenodochia), алтари и храмы в честь Непорочного Зачатия, или же тех, кто обязуется решительно защищать вводимое религиозное таинство Непорочного Зачатия Пресвятой Богородицы. Кроме того, доставляет всяческую радость осознавать, что праздник Зачатия должен иметь то же величество и достоинство (eodem censu ac numero), что и праздник Рождества, и что также праздник Зачатия должен праздноваться с недельным попразднеством (octava) вселенской Церковью, и всеми ее [членами] [этот праздник], как предписано, должен почитаться как святой [день], и в Папской Капелле в нашей патриаршей либерианской базилике ежегодно, в день Непорочного Зачатия должно совершать литургию (peragendam). И для того, чтобы с каждым днем все больше взгревать это учение о Непорочном Зачатии Богородицы в жаждущих душах верующих, и разжигать эту любовь (pietatem) к Самой Деве, которую следует чтить и почитать (colendam et venerandam) как непорочную от всякой скверны, они (предыдущие Понтифики) с огромнейшим удовольствием (libentissimae) и радостью дали разрешение, чтобы Непорочное Зачатие Девы также провозглашалось в Лоретанской Литании и в начале (praefatio) самой Мессы, и чтобы сам закон веры (lex credendi) стал законом молитвы (supplicandi lege). Мы же сами, в свою очередь, следуя путям таковых [наших] Предшественников, одобрили и приняли не только то, что было ими благочестивейше и мудрейше установлено, но также, имея в виду постановление Сикста IV, мы укрепили Нашу власть самим обрядом Непорочного Зачатия и, вдохновленные высочайшей радостью (laetissimo), мы принимаемся за это дело (usum) вселенской Церкви.