Он гулял до темноты с остальными юношами, только что прошедшими обряд посвящения. В какой-то момент рядом появился Джабари и подарил Тау новенькую пару ботинок. Тау обнимал его несколько долгих мгновений, затем пригласил Малого Вельможу выпить с ним лучшего напитка на всем полуострове. Джабари с улыбкой отмахнулся от предложенной чаши.
Оставшаяся часть вечера то летела стремглав, то едва ползла. Отец Тау поздравил его и даже немного посидел с ним, прежде чем уйти выполнять очередной долг. Потом пришла Зури, и он назвал ее земной Богиней. Она посмотрела на него, изогнув бровь и уперев руки в бока. Он подумал, что так она выглядит еще милее, и захотел ее поцеловать, но кругом были люди. Но он все равно попытался. Она ему не позволила и сказала, что пришла отвести его домой.
Тау не был готов уходить и попытался попросить Зури с ним потанцевать, но язык у него словно распух. Тогда он все равно взял ее за руку и повел в танцевальный круг. Они танцевали, и это было чудесно, пока у Тау не разбушевался желудок. Он извинился, указав себе на живот и на рот, прежде чем проковылять к ближайшим кустам, чтобы вернуть весь ужин земле.
Там он простоял некоторое время, дивясь тому, как много из него вышло. Закончив, он стал искать Зури, чтобы продолжить танец. Она же считала, что лучше идти домой. Тау решил, что это чепуха, но Зури поразила его своей силой, потащив прочь от гулянья.
Тау кричал, что ему нужно надеть его новые ботинки, но Зури указала, что они у него в руке. Он назвал ее земной Богиней, а она ответила, что он это уже говорил.
Арен ждал их у двери, а потом помог довести Тау до кровати. Хотя Тау помощь не требовалась. Он мог и сам снять штаны. Но стянув штанину с одной ноги, повалился на землю. Закрывая глаза, он думал, что надо бы стянуть и вторую.
Тау разбудил крик. Во рту ощущение было такое, будто он проглотил горсть песка, в животе крутило, а голова гудела, будто находилась внутри барабана, в который снаружи били.
– Где он сейчас? Я его убью! – Это кричал Арен.
Тау вскочил на ноги и тут же упал. Штанина была у него только на одной ноге.
Он услышал, что его отец выскакивает наружу, как он топает тяжело и сердито. Тау натянул штанину, схватил тунику, в которой был накануне, и увидел, что она заляпана рвотой. Нашел другую рубашку, порванную, но пригодную, натянул новые ботинки, схватил тренировочный меч и выскочил из хижины в мучительно яркий новый день.
Рядом с Ареном стоял Экон, высокий жилистый воин, которого отец после изгнания Нкиру сделал вторым командиром. Арен был в гневе.
– Отец? Что происходит? – спросил Тау, щурясь на солнце.
– Возвращайся в дом.
– Что происходит? – не унимался Тау. Он еще никогда не видел отца таким.
– Он их убил!
– Что? Кто?
– Он их убил, этот нсику! – Арен зашагал прочь.
Тау затрусил за ним.
– Кто!
– Лекан, – прорычал Арен.
Тау уже не хотелось знать.
– К-кого… кого он убил?
– Их нашел патруль Экона. Тела сбросили с утеса. Нкиру, его жену, Анью, ее брата… младенца… младенца. – Арен вынул меч и прибавил шаг.
Тау нагнал его.
– Отец, что ты собираешься сделать? – Он схватил Арена за руку, принуждая остановиться. – Отец!
– Я его убью. – Арен высвободился.
– Экон! – позвал Тау. – Сделайте что-нибудь!
Экон, теребя завязки на своей тунике, попытался вразумить Арена.
– Инколели, э-э… Арен, нам… нам следует это обдумать. Мы не знаем наверняка, что это был…
– Не надо! – рявкнул Арен, обрушиваясь на Экона так, что тот поежился. – Знаем мы, кто это сделал. Знаем! Младенца, Экон. Младшую дочку Нкиру!
– Ты не можешь с ним драться, – сказал Тау, становясь рядом с Эконом и преграждая отцу путь.
– Я его убью.
– Он Вельможа, – напомнил Тау.
– Мка! Он умрет не хуже Меньшего, когда мой меч войдет ему в шею.
Экон, повертев головой, огляделся вокруг, желая убедиться, что больше никто этого не услышал.
– Отец… – начал было Тау, но Арен оттолкнул его с дороги.
– Они повесят Тау, если ты его убьешь, – сообщил Экон. – Сначала его, а потом его мать. Они вскроют их тела и оставят гнить на солнце. Арен, они это сделают.
Отец Тау больше никуда не спешил.
– Они повесят Тау, – повторил Экон. – Ты это знаешь.
Арен сел, словно из его тела разом исчезли все кости. Он выронил меч на чахлую траву и обхватил руками голову. Тау приблизился к отцу, Экон за ним. Плечи Арена вздымались и опускались. Он плакал, не издавая ни звука. Тау не помнил, когда его отец плакал в последний раз.
– Да, – проговорил он. – Да. – Тау присел рядом на колени и обхватил его руками.
– Мне жаль, Арен, – проговорил Экон. – Мне жаль. – Он повторял это снова и снова. Словно случившееся было стихийно и неизбежно, словно это не было деянием только одного человека.
– Мы сожжем их тела, как положено, – сказал Арен чуть погодя. – Сделаем это тайно. Лекан не должен узнать, что мы их нашли.
Экон кивнул.
– Тау, Джабари скоро придет тренироваться. Он будет тебя искать.
– Я с вами, – сказал Тау.
– Иди, – сказал Арен, вставая. – И не рассказывай ему об этом.
Тау посмотрел на Экона. Взгляд отца ему не понравился.
– Я ничего не стану делать. Я не могу. – Последнее слово застряло у Арена в горле. – Лекан не воин, Экон прав. Я не могу его убить. Они явятся за моей семьей, за тобой и Имани, за дочкой Имани… Иди тренируйся. Я вернусь домой.
Арен встал, и Экон положил руку Тау на плечо.
– Я останусь с ним, – сказал он. – Останусь столько, сколько нужно.
Когда Тау вошел в боевой круг, Джабари уже почти закончил отрабатывать движения. Он увидел Тау, и его лицо расплылось в широкой ухмылке.
– Ботинки здорово смотрятся!
– Спасибо, – ответил Тау, испытывая тошноту.
– Готов драться? – сказал он.
– Погоди немного, – ответил Тау.
– Ну уж нет. Уже давно идет Складка. Когда осталось так мало времени, нельзя пропускать ни дня. А ты сегодня проспал еще более важные новости.
Тау напряженно посмотрел на Джабари.
– Королева едет, – сообщил Джабари.
– Что?
– Королева! Она едет в Керем. Вернее сказать, проезжает по пути в Кигамбе. Тем не менее сегодня после обеда будет здесь.
Королева посещала северную или южную столицу раз в пять циклов, чтобы лично наградить воинов цитадели. На церемонии также чествовали женщин, которые прошли испытание на Одаренных. Избранные испытывали каждую женщину. Это служило обрядом перехода от девичества к женственности.
И поскольку даром обладала только одна из десяти тысяч, способности делали их частью касты, насчитывавшей менее пятисот человек. Они стояли выше всех, кроме Придворных Вельмож, и были обязаны служить. Тау слышал рассказы о том, как цитадель вылавливала женщин, которые скрывали свои силы, чтобы намеренно провалить испытания. Их клеймили и все равно забирали на службу.
Тау вынул из ножен свой тренировочный меч, жалея, что не может вонзить его лезвие Лекану в пах.
– Думаю, нам лучше поскорее начинать, чтобы успеть закончить и увидеть королеву.
Едва лишь Тау вступил в круг, Джабари сразу начал бой. Первый раунд получился болезненным, второй мучительным, а в третьем Тау пришлось сдаться, чтобы извергнуть свой завтрак.
– Гаум? – спросил Джабари, когда Тау вытер недопереваренные кусочки капусты с губ.
Он не ответил. Тау едва мог разглядеть Джабари, видя только те черты лица своего друга, что напоминали его брата, Лекана.
– Давай еще раз.
Двое мужчин сражались в кругу, проводя поединок за поединком, и Тау удавалось загонять Малого Вельможу в тупик лишь каждый восьмой или девятый раз. Но этого было недостаточно. Тау хотелось преподать Джабари урок, потому что с Леканом такой возможности ему никогда не выпадет.
Он быстро наступал, заставляя Джабари пятиться назад. Потом Тау нанес Джабари скользящий удар в бедро, от которого остался бы рубец, будь меч настоящим. Это придало Тау сил, и он вскинул меч, чтобы обрушить его на Джабари.
Удар был четким и быстрым, но Джабари оказался быстрее. Малый Вельможа ударил Тау мечом по ногам, задев лодыжки и повалив того в грязь.
Тау застонал. Он стукнулся головой о настил боевого круга, и у него поплыло в глазах. В размытом пятне стоял Джабари и прижимал меч к горлу Тау.
– Богиньей милости, – проговорил Тау, признавая поражение.
Джабари отступил.
– Сик! Чуть меня не подловил. Ты быстрее пустынного скорпиона.
Тау был в гневе.
– Я все.
Джабари не обратил внимания на его тон.
– Теперь и я не против перерыва. Ты меня правда вымотал. Слушай, идем в крепость. Я переоденусь к началу королевской процессии. Тау, пойдешь со мной? Будешь моим акондисе на этой обязательной официальной ерунде?
– Твоим акондисе? – переспросил Тау.
Джабари оказывал ему честь, желая сделать его своим самым доверенным лицом. Как акондисе Джабари, Тау получит шанс увидеть королевскую процессию так близко, как только возможно для Меньшего. В любой другой день эта мысль совершенно бы ошеломила Тау.
– Да, конечно… Нкоси.
– Не называй меня так. И ты мне правда нужен. Стоять рядом с Леканом так долго, не имея возможности ни с кем поговорить, это настоящая пытка. – Джабари ухмыльнулся, как идиот. – Придешь?
Тау кивнул, помрачнев.
Обещания
Тау проводил Джабари в крепость. Там уже было полно людей, и все лихорадочно готовились к встрече. Керем не ждал королевского визита, и прибытие передового отряда, потребовавшего обустроить ночлег для королевы и ее свиты, стало сюрпризом.
Джабари ушел мыться и готовиться, а Тау он велел взять у стражника табард, какие носят акондисе. Значит, у Тау было время, чтобы выполнить свое неприятное дело. Он отправился искать Зури.
Та оказалась во дворике крепости, рядом с баней. Вместе с дюжиной других служанок она стирала белье. Увидев Тау, он просияла, подбежала к нему и обняла. Раньше она не делала подобного на людях.
– Я никогда еще не видела такой суматохи, – рассказала она. – Неужели она в самом деле приедет?
Остальные служанки не отрывались от своей работы, но Тау заметил, что во дворе стало тихо, и чувствовал на себе их взгляды.
– Служанка Уба, у меня к вам просьба от инколели Соларина. Могу я поговорить с вами минуту? – спросил он.
– Разумеется, мирянин Тафари, – ответила Зури, приняв эту серьезность за игру.
Когда они остались наедине, она поцеловала его.
Он отдался этому мгновению, стараясь оттянуть то, что должно было случиться.
– Я по тебе скучал, – признался он.
– Ну и денек, – сказала ему Зури, всего в пяди от его лица.
Тау набрал воздуха в грудь. Он должен был ей сказать, но ее взгляд был напряженным.
– Что случилось? – спросил он.
Она коснулась его лица.
– Меня что, так легко прочитать?
Он встревожился.
– Мне назначили день испытания, – сообщила она.
– Уже? О Богиня, когда?
– На новолуние.
– О…
– Ты будешь с Джабари, на его испытании в тот день. Я знаю.
– Боевые круги не так уж далеко. Вечером мы увидимся.
– Конечно.
– Ты будешь женщиной.
– А сейчас я не женщина?
– Ты самая красивая женщина на свете, – сказал Тау.
Зури стукнула его по руке.
– Мирянин Тафари, хороший комплимент должен быть разумным, чтобы ему можно было поверить. – В ее лице снова мелькнуло напряжение.
– Зури?
– Времени почти не осталось, верно? – проговорила она. – Мирянин Тафари… – Она подчеркивала каждое слово. – Скоро будет Ихаше, и так еще семь циклов, пока ты будешь обучаться, а потом воевать.
– А ты хотела бы иного? – спросил он.
– Не дразни меня. Я знаю, что так должно быть.
Тау взял ее руки в свои.
– Не должно, – сказал он. – Мы можем сами сделать выбор. Он невелик, но мы можем попытаться быть счастливыми вместе. – Он не собирался рассказывать всего. – Может быть, мне не придется воевать. Может быть, я смогу стать полезным в чем-то другом.
– Тау…
– Я рад, что твое испытание близко, – сказал он ей. – Я помогу Джабари, а потом приду к тебе – новоиспеченной женщине. – Он выдавил улыбку в надежде на еще одно мгновение счастья и умиротворения. – Может, ты даже сможешь мне это доказать?
Зури рассмеялась в голос, прикрыв рот от такой непристойности.
– Это вряд ли!
– Значит, позже, – сказал он.
Зури склонила голову набок, и Тау не понял, уловила ли она смысл его слов.
– Пройдет семь циклов, – сказала она, стараясь улыбаться, несмотря на слезы из глаз.
– Я к тебе вернусь. – Это было все, что он мог пока обещать.
Ее глаза смотрели на него, зрачки были большие и глубокие. Он мог жить в этом мгновении бесконечно долго, но нужно было рассказать ей о…
– Зури! Зури, ты где? – позвала служанка. – Госпожа Чионе вернется с минуты на минуту. Я не стану делать за тебя всю работу, бессовестная.
– Кто это? – спросил Тау, шагнув вперед.
– Собираешься защитить меня от грозной Кеси? – спросила Зури, блеснув глазами. – Она примерно такого роста, – она показала уровень плеча Тау, – и у нее очень острый язык. Мне нужно идти, пока не дошло до расправы. Если Кеси выйдет против тебя, ты будешь в опасности.
Она помедлила, позволяя силе предыдущего мгновения вернуться.
– До встречи, Тау Тафари, – сказала она ему.
Тау ненавидел себя за собственную слабость. Он ненавидел себя за прилив облегчения от того, что рассказу о семье Нкиру придется еще подождать.
– До встречи, Зури Уба.
– Иду, Кеси! Иду! – Зури поспешила во двор, но по пути украдкой еще раз взглянула на него.
Тау, еще разочарованный собой, улыбнулся ей. Он был трусом. Урвал поцелуй и отмолчался, вместо того чтобы рассказать любимой женщине о смерти подруги. И скоро он будет стоять на расстоянии вытянутой руки от человека, виновного в убийстве, и ничего не сделает. Он просто трус.
Королева
Тысячи людей выстроились вдоль главной дороги к крепости. Ворота были распахнуты, и Онаи, семья Джабари, стояли под стенами, готовые приветствовать свою королеву. Тау был рядом с ними, одетый в выданный ему табард акондисе.
Он стоял в двух шагах от вымытого и сияющего Джабари. Тот, в свою очередь, был в шаге от своих отца и матери, Афии Онаи, умбуси Керемской. Лекан стоял по правую руку от матери, словно зеркально отражая Джабари. Тау старался на него не смотреть, хотя его рука дернулась над пустыми ножнами. Отцу Джабари тоже было не по себе. Страдающий подагрой старик явно нервничал.
Чтобы не наткнуться взглядом на Лекана, Тау смотрел на толпу, протянувшуюся вдаль. За воротами был и Арен, в полном воинском облачении. Вместе со своими людьми он стоял по стойке смирно вдоль дороги. Они должны были удерживать толпу на почтительном расстоянии от королевы, но, как и стражники, расставленные по стенам крепости, это было лишь напоказ. Афия Онаи делала все возможное, чтобы впечатлить монархиню.
Тау заметил, как заклубилась пыль. Королевская процессия достигла последнего холма перед крепостью. Сердце Тау заколотилось, но он сказал себе, что теперь он мужчина, а не ребенок, которого волнуют такие глупости. Облако пыли стало крупнее, показались первые Королевские Стражники, и у Тау участился пульс.
Королевские Стражники были в бордовом, смеси красного и черного – королевских цветов, драконовых цветов. Они шагали в ногу, а за ними следовали самые могущественные люди на полуострове. Королева Циора Омехия, ее чемпион, Предводитель Одаренных и Абаси Одили, нынешний Глава Совета Стражи, приближались к Керему на лошадях.
Тау слышал о лошадях, но не надеялся их увидеть. Звери эти были огромными, хотя дракон все равно мог сожрать любого из них в два приема. Но на драконах люди не ездили, а четверо Избранных сидели на лошадях так, точно этот способ передвижения был самым естественным.
Голоса гремели, и Тау слышал, как народ Керема приветствовал свою новую королеву. Люди напирали на Ихагу Арена, стараясь подобраться поближе, и Тау подумал, что воины выстроились вдоль дороги не только напоказ.
Когда процессия приблизилась, Тау сумел различить детали. Больше всего поражала королева. Совсем юная, со времени испытания ее женственности не могло пройти более одного цикла. Но дело было не в этом. Не в молодости. А в ее красоте.