– Дорогая, что случилось? Все в порядке?
Клэр, стараясь переключиться на Майкла и пытаясь радоваться букету любимых ярко-красных бархатных гелихризумов, что он принес, тем не менее не смогла скрыть от мужа последствия своих душевных терзаний. Дело в том, что с Клэр это происходило не часто, но достаточно систематично, и ничто на свете не могло ее утешить, в том числе и слова Майкла. Он очень хороший муж, друг, а иногда даже отец для Клэр, и сейчас ей не хотелось показывать, что она снова горевала о Тедди. Клэр было стыдно, что из раза в раз она заставляет Майкла поддерживать ее, но ведь он не психотерапевт, и наверняка ему когда-то надоест постоянно успокаивать свою ненормальную супругу. Эта, так называемая ненормальность, на самом деле была не что иное, как следствие накопленных импринтов прошлого, когда еще юная Клэр сначала лишилась матери, а затем жестокий отец спешно женившись после похорон, отказался от дочери, оставив ее беззащитную самостоятельно пробиваться в жизни. Понимая, что переживания от Майкла уже не скрыть и разговор неизбежен, Клэр села на диван рядом с мужем, который обнял ее и, поцеловав, ласково с улыбкой произнес:
– Ну, давай, расскажи, моя хорошая, что заставило мою красотку лить слезы и переживать на этот раз?
– Все то же самое. Я звонила Маргарет… Она передавала тебе привет, кстати.
– Вы снова говорили с ней о Тедди?
– Да, прости меня, пожалуйста, я не могу его забыть, и мысли о нем до сих пор не дают мне покоя. Когда кто-то говорит о своих детях или внуках, во мне просыпается скорбь утраты, и я не могу равнодушно слушать рассказы людей, не думая о нашем дорогом мальчике.
Перед глазами Клэр снова побежали картинки из воспоминаний о том роковом дне. Вот к лежащему на дороге маленькому окровавленному телу пятилетнего Тедди подъехал электромотоцикл службы спасения. Спасатель с планшетом подключил провода к вискам светловолосого Тедди и изо всех сил пытался успеть оцифровать сбитого машиной ребенка, лежащего без сознания. На экране планшета неспешная полоса загрузки дошла до девяноста девяти процентов и появилась надпись: «Дальнейшая оцифровка невозможна».
Спасатель ввел эпинефрин в подъязычную мышцу с помощью шприца для внутримышечных инъекций и приступил к искусственной вентиляции легких. Непрямым массажем сердца медик пытался если не запустить его, то хотя бы доставить сколько-нибудь кислорода к умирающему мозгу, чтобы тот отдал последние мегабайты своего сознания электронному носителю… Но надпись на экране не менялась, и с каждой минутой надежды спасателя и мамы малыша таяли. Врач тщетно посылал в миокард высоковольтные импульсы из дефибриллятора, пытаясь запустить сердце, пока, наконец, не сдался. Сознание Клэр отказывалось верить. Не принимая случившегося, она в истошном крике прощалась с бездыханным телом сына. Спасатель застегнул молнию черного мешка и погрузил его в подъехавший автомобиль. Тедди уезжал навсегда.
– Майкл, этот день снова и снова у меня перед глазами. До сих пор виню себя в том, что случилось. Он ведь был еще таким маленьким. Как я могла отпустить его одного на улицу? Если бы я пошла на прогулку вместе с ним, он не выбежал бы за этим мячом на дорогу и ничего бы не произошло. И ведь спасатели приехали быстро, но все тщетно, – произнесла, обливаясь слезами, Клэр.
– Дорогая, ты не должна себя винить. Это трагическая случайность, и в этом никто не виноват, – произнес почти заученную успокоительную фразу Майкл.
В его голове родилось хоть и не новое, но весьма действенное решение, способное отвлечь Клэр от ее переживаний.
– Скажи, может быть, ты хочешь съездить навестить отца Марка? Мне кажется, вы уже очень давно с ним не виделись.
– Да, это отличная идея, я собиралась на следующей неделе приготовить для него его любимый десерт и навестить его. Но, пожалуй, отложу все дела и поеду к нему завтра.
– Вот и отлично. Он всегда рад тебе. Не знаю, что такого там рассказывает тебе этот священник и как у него получается, но после разговоров с ним ты становишься такой спокойной и уверенной. Думаю, поездка пойдет тебе на пользу.
Глава 7. Пазлы
Утром следующего дня Клэр припарковалась недалеко от католического храма, где служил ее друг – отец Марк. Было еще прохладно, но солнечно. Постриженные зеленые газоны пахли свежестью и после полива блестели россыпью бриллиантовых капель воды. А пышные кусты красных роз в клумбах приковывали к себе внимание и уже на расстоянии будоражили обонятельное воображение, заставляя предвкушать тонкий сладкий и манящий аромат. В то утро службы в храме не было, и отец Марк по их общей договоренности ждал Клэр.
Женщина подошла к храму с коробочкой угощений для своего духовника, который, завидя ее в окне, заранее открыл дверь и с улыбкой встречал гостью. Клэр ускорила шаг, и уже через минуту они обнялись, обменялись приветственными словами и вошли в храм.
Отец Марк как гостеприимный управляющий офисом небесной канцелярии предложил Клэр пройти в его кабинет и выпить чаю. Раскрыв коробку с угощениями, пастор увидел, что его духовная дочь основательно подготовилась к встрече.
– Спасибо, Клэр, это же моя любимая панна-котта! Так приятно! Ты приготовила ее для меня! А как поживает Майкл? – спросил священник, перекладывая угощение на тарелки.
– Спасибо, отец Марк. Все хорошо. Майкл передает вам привет. Это он посоветовал мне навестить вас, – сказала немного смущенно Клэр.
Она опустила глаза, собралась с мыслями и, не желая затягивать разговор, решила перейти сразу к своим наболевшим вопросам и переживаниям.
– Святой отец, мне кажется, я никогда не буду счастлива в этом кибернетическом раю.
– Что случилось, почему у тебя такие переживания? Открой мне свои помыслы.
– Здесь все идеально, мы с Майклом любим друг друга, но я никак не могу смириться с мыслью о том, что не смогла уберечь сына от гибели. Ну что мне сделать, как мне обрести вечный покой?
– Ты не должна винить себя. Ведь это наши религиозные убеждения и законы ювенальной юстиции не позволяли нам мириться с эвтаназией несовершеннолетних. Церковь и так пошла на серьезные уступки, когда легализовала сначала однополые браки, затем эвтаназию. Выбор человека должен быть осознанным и самостоятельным. Никто из родителей или взрослых не имел права совершать умышленное лишение жизни наших детей, даже ради оцифровки.
– Значит, это что получается, религия с ее законами и запретами и государство лишили меня сына? Знаете, я сейчас скажу, может быть, очень крамольную вещь, но иногда я думаю, что религии и были самым страшным мировым злом, которое тормозило человечество в развитии и приводило людей к погибели. Сулили нам жизнь после смерти, не давая вести разработки в области оцифровки сознания, и запрещали проведение спасительных процедур, чтобы оцифровать человека и продлить его жизнь. А разрешив оцифровку взрослых людей, так и не легализовали детскую. Сколько детей могло бы жить сейчас рядом с нами, но все они умерли так же, как и мой сын. Мы никогда не сможем создать живую личность с помощью программ или искусственного интеллекта.
– Да, сейчас, когда рождение людей невозможно, живые люди на вес золота, а раньше жизни людей ничего не стоили. Убить могли за кусок хлеба или пару долларов.
– Ну а где тот обещанный религиями рай, где мессия?
Священник, неспешно помешивая чай, совершенно открыто и искренне отвечал на вопросы Клэр, понимая, что все они следствие ее переживаний о сыне и первое, что надо сделать, – это утешить свое духовное чадо.
– До прихода мессии время еще есть, и, если он действительно явится, мы обязательно об этом узнаем. А духовный мир, он сокрыт от людского взора. Как наша матричная подземная жизнь неведома мутантам, живущим на поверхности Земли. Может быть, в каких-то параллельных мирах жизни умерших людей продолжаются и души праведников блаженствуют в чертогах небесных. Надеюсь, душа твоего Тедди именно там…
Клэр было приятно слышать от своего наставника не столько обнадеживающие, сколько утешительные слова об ее сыне.
– Спасибо, вам. Я тоже очень на это надеюсь, отец Марк.
– Что касается научных открытий, церковь всегда принимала их с осторожностью, а иногда и вовсе не принимала, боясь самоуничтожения человечества. Религиозное сознание порой действительно тормозило науку, но изначально оно стремилось сделать каждую личность светлее, чище. Мораль, привитая людям, и надежда на вечную жизнь уберегали от преступлений и побуждали к добродетелям.
– Я помню, как мне, христианке, было стыдно слышать упреки от своих неверующих знакомых атеистов о том, что католические священники убивали ученых в средние века, язычники в древности приносили человеческие жертвоприношения, а мусульмане жгли и уничтожали библиотеки, произведения искусства, имущество людей и всех, кто не признавал их веру. В те моменты я отстаивала не только свою христианскую позицию, но и в целом несла ответ за все религиозное мировоззрение, и мне действительно было стыдно за фанатиков всех религий.
– Во все времена каждая конфессия боролась за власть и господство над территориями и людскими душами. Никому не нужны неконтролируемые люди, их открытия, свобода мысли и воли. Такие люди любой системой воспринимаются как потенциальная угроза. Лучше, чтобы они принадлежали к какой-либо из существующих религий или партий, чем были бы без ярлыка и привитых ценностей. Поэтому история всегда переписывалась сильнейшими. Религия в союзе с гражданской властью порабощала людей. Применение силы и принуждения было необходимостью для сохранения установленного порядка. Идеальная личность, по мнению религиозного инжиниринга, – это сознательная личность, которая стремится исполнить все приказы и законы не из-за страха наказания, а с радостью и по доброй воле…
Клэр слушала своего наставника, периодически отпивая из чашки пряный травяной чай. Его аромат рассеял внимание Клэр и унес в далекие воспоминания, рисуя в воображении картины прошлого. Тогда она точно так же отогревалась чаем и говорила без умолку с любимым наставником обо всем на свете… Через мгновение ее замерший в одной точке взгляд снова сфокусировался на своем собеседнике.
– …всякое царство нужно защищать силой, и не только снаружи, но и изнутри, ликвидируя и предупреждая любую опасность. Дольше всех просуществовали те культы, которые были основаны на тоталитаризме – самой твердой основе любой религии и царства, – подытожил духовный наставник.
Этот священник не похож на тех других, что Клэр видела в своей земной жизни. Он правдив и честен. Говорит о религиозных изъянах так, словно он не священник – служитель культа, а наоборот, атеист, критикующий беспощадность религиозных организаций, с одной стороны, и с другой – ущербную матричность религиозного мышления адептов. Все это заставляло Клэр верить священнику, открываться ему и следовать его советам. Вот и сегодня она как-то по-новому осознала некоторые вещи и социальные процессы, как будто еще несколько недостающих пазлов из нечеткой картины мироздания были найдены ею за чашкой ароматного чая с панна-коттой.
Глава 8. Жизнь на Марсе
Попрощавшись со священником, Клэр села в свой автомобиль и поняла, что ей нужно побыть одной. Поразмыслить и дать возможность усвоиться полученной информации. Она завела двигатель и отправилась в одно уютное и почти безлюдное кафе на краю своей матрицы.
Сидя в пустом кафе за столиком, Клэр заказала свой любимый лавандовый раф. После разговора со священником Клэр не то чтобы забыла о своем горе с Тедди, скорее она переключилась на мысли о более глобальном. О том, что происходит сейчас в матрицах, что творится там, на поверхности Земли, как обстоят дела на Марсе. Когда окончательно погаснет Солнце, и можно ли спастись на Проксиме… Эти и другие вопросы кружились в голове Клэр.
В кафе работал телевизор. Поскольку никого, кроме пожилого официанта и Клэр, в кафе больше не было, она попросила его сделать погромче звук телевизора, чтобы послушать новости. На экране в прямом эфире проходил телемост с колонией Марса.
– Сейчас на прямой связи с нами корреспондент из марсианской колонии Джереми Уотсон. Джереми, скажите, что интересного произошло за последние сутки у вас на Марсе? Удалось ли остановить пандемию среди детей?
– Добрый день, коллега, к сожалению, нет. Детская смертность в колонии приблизилась к критической отметке. Иммунитет в иноземной среде, пусть и приближенной к земным условиям, очень низкий и не справляется с вирусами. Более того, вирусы образовали новые штаммы и не поддаются уничтожению привычными методами.
– Джереми, скажите, помощь с Земли на прошлой неделе помогла вам каким-то образом на Марсе? – продолжил обеспокоенно расспрашивать корреспондента ведущий.
– К сожалению, нет. Те препараты, что мы получили с Земли, в марсианских условиях просто бесполезны. Остается надежда на то, что наш собственный колониальный медицинский центр успеет найти вакцину и остановить пандемию.
– Очень жаль, Джереми. Мы все переживаем о случившейся беде у вас в колонии и надеемся, вакцина в скором времени будет найдена. С нами на прямой связи из марсианской колонии был корреспондент Джереми Уотсон, а мы переходим к новостям из зон боевых действий на Земле.
Седой официант в белом фартуке сделал телевизор потише и, протирая бокал, заговорил с Клэр:
– Да, такими темпами мы потеряем последнюю надежду человечества. На Земле все кончено, на Марсе эпидемия… Хорошо, хоть есть ковчег с образцами живых организмов. Успеть бы найти новый дом для них. Долго мы так не продержимся.
Клэр, несмотря на безрадостные факты с красной планеты, почувствовав интерес к теме со стороны официанта, оживленно произнесла:
– Боюсь, вы правы. У людей остается все меньше и меньше шансов, чтобы выжить. Сколько надежд было возложено на колонизацию Марса, но колония до сих пор не может развиться для автономного существования и нуждается в постоянной помощи с Земли. Теперь вот эпидемия еще, будь она неладна. А про Землю и говорить не приходится. Вон что делается.
Клэр кивнула в сторону телевизора. В следующем репортаже показывали новостную ленту с поверхности Земли. Сюжет программы скорее был похож на боевик с душераздирающими сценами, где страшные монстры перелезали через забор военной базы, рвали аватары людей и роботизированные машины на части. Те в ответ оказывали им активное сопротивление, расстреливая химер бластерами и лазерными пушками.
Посмотрев новости, Клэр снова вспомнила разговор с профессором в его кабинете. Теперь она уже всерьез стала размышлять о том, что у людей и вправду осталось не так уж и много шансов на выживание и если не исследовать космическое пространство в поисках новой планеты – нового дома для человечества, то можно упустить время и навсегда потерять эту последнюю возможность.
Побыв наедине с собой, Клэр вернулась домой. За ужином женщина смотрела на сидящего перед ней Майкла, в глазах которого читалось ожидание чуда. Она понимала, что любящий муж отправил ее к отцу Марку, чтобы священник как психолог-мозгоправ решил ее душевную проблему. Не желая больше давать повода для переживаний, Клэр как любящая жена рассказала без особых подробностей о своем разговоре со священником. И сообщила Майклу о том, что завтра обязательно съездит в службу поддержки и выяснит, какие технические решения ее многовекового вопроса есть на сегодняшний день в «Вечной жизни».