– А как же я? Неужели я совсем ничего не значу? Ведь меня бы тогда не было…
Светозар вздрогнул и обернулся. Вьюшен смотрел на него своими большими, красивыми глазами, ожидая ответа. Укутс оказался говорящим, и юноша не сразу пришёл в себя.
– Ка-ак? Ты говоришь.. – но после спохватился и добавил, – прости, пожалуйста, ты прав. Ты – мой лучший друг. Я… Я просто…
И он заплакал. Наверное, так, как плачут дети. Такая потерянность была на его лице, а ещё оттенок отчаяния. Он обнял Вьюшена и попытался спрятаться от собственного горя, но оно никуда не проходило, как не проходят и всякие другие неприятные воспоминания.
Мудрец долго и ласково на них смотрел, а после добавил, пустив слезу: «Глупый мальчик, ты не знаешь всей силы укутсов. Они могущественнее дракона, несмотря на то, что кажутся маленькими. Столько любви и благородства в этом сердце, поэтому никогда не думай так: спасение живого существа не может быть напрасным».
Наступила тишина. Все молчали, осознавая важность этого момента, но Тихомир Велимудрович её нарушил, сказав: «Отправляйтесь в колыбель Осени на Орлиной горе, она туда возвращается каждое полнолуние. Теперь, когда твой укутс заговорил, он может отнести тебя туда на своих крыльях. Более того, эти существа хранят в себе народную мудрость тысячелетий. Отыщите Осень и спойте ей колыбельную, написанную Антросатрой. Я прощаюсь с вами на этом! Счастливо!». И мудрец исчез за пеленой тумана.
***
Полёт укутса был сам по себе восхитительным. Далеко не каждый житель Долин мог себе позволить наблюдать такую красоту. Тем более не каждый мог прокатится на укутсе. Это были вольные, гордые животные, которые редко кому давались в руки. Легенда гласит, что только двум жителям Долин удалось подружиться с этими великолепными животными. Светозар был третьим. Укутсы никогда не забывают добра.
Когда юноша взобрался на крепкую спину друга, тот взмахнул крыльями и полетел. Это было безумно красиво: сверху Долина казалась такой маленькой, и даже горы больше не устрашали Светозара. Он смотрел на Вьюшена с любовью и восторгом, столько раз он носил укутса на руках, слушая его забавное сопение, а теперь этот могучий зверь сам несёт его по небу. Укутс так силён, и ведь ему не составит труда взять и сбросить наездника, но Вьюшен, как и его сородичи, славится благородным сердцем.
Долго они летели по огромному серому небу, на котором нельзя было увидеть ни одного просвета. С каждой минутой ветер становился всё холоднее и злее, руки Светозара готовы были уже отпустить шею Вьюшена, но он держался, постоянно думая про судьбу Хранителя. Что-то просвистело почти над ухом, и юноша напрягся. Он спросил Вьюшена: «Кто это был».
– Орлы, – спокойно ответил укутс, – мы почти что у Орлиной горы. Если не привлекать к себе внимания, то можно не стать их добычей.
Светозар иронически засмеялся, но, видимо, не дано было им так просто добраться до колыбели Осени. Один из гигантских орлов, коих в наши времена уж и не встретить, приметил лёгкую добычу. Он пустился в погоню за путниками и в мгновение ока догнал их. Вьюшен пытался увернуться от когтей чудовищной птицы, и это удавалось ему с трудом. Орёл продолжал их преследовать, всё больше набирая скорость.
Заметив вдали небольшую пещеру, Светозар крикнул: «Попробуй туда!». Вьюшен бросился к одной из гор, где и правда темнел проход. Наверное, не добраться было друзьям до той расщелины, если бы другой орёл не сбил первого. Видимо, он точно также приметил эту добычу и решил побороться за первенство. Этого манёвра было достаточно, чтобы нырнуть внутрь – туда, куда этим огромным птицам попросту не попасть.
Укутс спустил Светозара, и они вместе выглянули из расщелины. Три огромных орла кружили над скалой, выжидая нужного момента. Теперь путь по воздуху был напрочь отрезан, солнце клонилось к закату, и нужно было в считанные часы добраться до колыбели Осени. Вьюшен лёг и закрыл глаза, крылья его засветились, а на лбу появился третий глаз. Он так странно моргал и смотрел по сторонам, что юноша отошёл подальше.
Вскоре третий глаз сосредоточился и застыл. Сказать точно, сколько прошло времени, нельзя. Но Светозару казалось, что минуты превращаются в часы. Вокруг становилось всё темнее и угрюмее, а Вьюшен всё также был неподвижен. Юноша смотрел на него, не отрываясь, и начинал беспокоиться. Но укутс встал, как ни в чём не бывало, и только сказал: «Пойдём за мной, я знаю, что делать».
Спутники пошли вглубь пещеры, и Вьюшен по дороге объяснил: «Нам повезло, это та самая гора, в которой находится колыбель Осени, но идти придётся долго, нам нужно пройти её насквозь. И лучше бы поторопиться. Не хотелось бы опоздать». При слове «Долго» у Светозара как-то кольнуло сердце, он чувствовал себя обессиленным и уставшим, но понимал – его другу ещё тяжелее – поэтому молчал.
К счастью, это не был лабиринт. Дорога, хоть и была длинной, но она была одна. Друзья прошли подводное озеро, заброшенный, оставленный кем-то подземный город и даже древнюю конюшню трёхрогих лошадей. Наконец перед ними выросла семиметровая арка, украшенная разноцветными цветами, а за ней открывался вид на невиданной красоты комнату. Она имела квадратную форму и вся была вышита золотом. С потолка свисала люстра в виде огненного змея, на хвосте которого покачивался горшочек с золотом.
В дальнем углу комнаты можно было увидеть большое окно с нежно-розовыми тонкими занавесками. На полу был вечный ковёр из желтых, оранжевых, красных листьев со всего мира, а посередине комнаты находилась та самая колыбель Осени. Это было чудо ручной работы, сотворённое из дерева. Ни один царь не мог бы похвалиться чем-то подобным – человеческим рукам не под силу такие тонкие, изящные узоры.
Там было тихо. Но вдруг занавески зашевелились, и кто-то ступил на ковёр. Это была Осень: от красивой девушки не осталось ничего. Можно было увидеть только посеревшее лицо со впадинами вместо глаз, сгорбленную спину, дырявое платье и поседевшие локоны. Она медленно прошлась по комнате, оглядев свои владения, и тихо заплакала. При том она плакала так, что не почувствовать боли её и не пожалеть было просто нельзя.
Спустя мгновение Осень опустилась в колыбель, чтобы уснуть. Ей так хотелось отдохнуть после тяжёлого месяца и забыть все заботы и невзгоды. Веки тяжело опустились, и она повернулась на бок. Она ожидала уже тяжёлый и неприятный сон.
***
В этот момент, когда девушка уже погружалась в состояние глубокого сна, друзья запели колыбельную, которую отыскал в своей памяти укутс:
Жуля Евгеньевна
Колыбельная осени
Близко ли, далеко ли, в районе средней полосы России, жила-была осень! Красивая – каких свет не видывал, яркая – аж глаза слепит, с лёгкой ноткой свежести, воздушная и летящая! Озорница, с душой ребёнка малого. Мастерицей была, рукодельницей. Узнал о её существовании царь Южный, да давай думать, как бы ему на осень поглядеть, да к себе переманить. Уж не раз он о её трудах слыхивал, как она наряды деревьям шьёт из золота да в бусы рябиновые одевает. И созвал царь слуг своих верных: «Хочу я осень в наши края пригласить, да чтоб потрудилась она над моими пейзажами! Привезти её, и немедленно!» Зашуршали слуги, переглядываются, перешептываются. Да делать нечего, надо ехать в среднюю полосу России. Запрягли коней и отправились в дорогу дальнюю. Золотую клетку с собой повезли, чтобы осень на обратном пути не вырвалась! Долго ли, коротко ли ехали, день ночью сменялся, а чем дальше от юга они уходили, тем холоднее становилось. Остановились странники ночлег искать в ближайшей деревеньке, продрогли все. Смотрят, а в одной избе свет горит. Поспешили они к ней да давай стучать-настукивать. Вышел на этот стук старичок седой: «Чем помочь вам, гости заморские?». Рассказали ему слуги историю, что они за осенью в полосу среднюю едут, царю южному даму эту доставить надо. Да вот ночлег подыскивают, продрогли все. Улыбнулся старичок да впустил их в избу свою. Накормил всех, напоил, забрался на галанку тёплую, да вот только гости заморские всё шепчутся, никак уснуть не дают. Холодно стало, начали мёрзнуть души южные да с расспросами к старику пристают: «Не подскажешь ты нам, где эту красавицу найти? Где живёт она, да как выглядит?».
Старичок подумал, подумал, да и начал рассказывать: «Ой красивая осень – девица, косы пшеничные да глаза васильковые, губы – спелой рябины цвет. Платья яркие носит, модные, да цвета у них разные разные, сами цвет свой менять умеют. А как песни петь начинает, так вся природа пред ней приклоняется! Если сердится Осень девица – небо плачет дождями, ливнями, сразу хмурится, и темно вокруг! А живёт она… Вот не знаю где, по следам её не найти никак, нет здесь места определённого. Ох и вольная осень-девица, эх свободная да игривая!». Призадумались странники заморские, да уж поздно и спать пора. Утро вечера мудренее!
Проснулись гости рано утром, от холода зуб на зуб не попадает, напоил их старик чаем из трав, да отправились они на поиски. Едут полями, лесами, вокруг всё красивое, глаз Радуется, берёзки Русские белоствольные в жёлтых нарядах стоят, где зелёные травы, где красные. Видно, это её рук дело – подумали странники: «Значит верно мы след её взяли!». Едут дальше и дальше, а красота эта ещё пуще прежнего в глаза бросается. Легкий ветерок срывает разноцветные листья и, кружа их в танце, уносит неведомо куда. Внезапно из листьев образуется рыжее полотно, и раздаётся нежнейшее пение. Это была осень, которая пела колыбельную увядающей природе:
Побежали гости заморские, пытались схватить осень дивную, да она только листьями шуршит в руках, вырывается да с ветром резвым в даль улетает, смеётся.
Попадали слуги царевы, рты пооткрывали да на руки друг друга поглядывают. Листья жёлтые в них да и только. Пришлось возвращаться к царю южному с пустыми руками да рассказывать про осень-проказницу! А в клетке лишь пару листиков жёлтых лежат.
Так и осталась Осень в средней полосе жить-поживать да леса украшать!
И я там была, по полям, по лесам листьями шуршала, да от слуг улетала!
Анна Ильина
Ни зла, ни добра —
Только случай всем правит,
Как шанс, что дарует Судьба.
Случайная прихоть событий меняет
Судьбу, в пользу зла, иль добра…
И осень, и лето шагают под руку,
Смеясь над холодной зимой…
И, прихотью этих весёлых подружек,
День каждый стать может весной.
Давным-давно, во времена, когда рассвет встречался закатом так часто, что ночь не успевала вступить в свои права, в кольце древних гор существовали четыре сказочных королевства. Их народ – был братьями, но были также не похожи, как не схожи с собой лёд и пламень…
Ближе к самым высоким пикам гор простёрлось королевство белых снегов. Там вольно гуляли холодные ветры, сверкали в танце пушистые снежинки, примеряли белые шапки высокие деревья, а в ледяных чертогах жил суровый, но справедливый Повелитель Севера. Ни дождю, ни цветам не было места в пределах его власти…
По соседству расположилось королевство, где Царица-Весна дарила своему народу ласку и тепло. Леса этого края радовали глаз зелёной дымкой нежной листвы, сонно гудели мохнатые шмели и на чёрной земле пробивались робкие росточки первоцветов. В пьянящем воздухе разливался аромат свежести, а небо было чистым и высоким.
Третье королевство было жарким и солнечным. Правил им Король Лето, юный, весёлый и задорный мальчишка. Легко жилось народу среди зелёных дубрав и ароматных цветочных полян, тёплое море манило своими искристыми водами, а в небесах порхали райские птицы и яркие бабочки.
Принцессе-Осени досталось самое богатое королевство… Оно было щедрым, так как на деревьях висели спелые плоды, лес был полон грибов, золотилась, подобно монетам, жёлтая листва. Спокойствие и умиротворение царили в границах Осени, не мешали даже яркие наряды клёнов и слёзы хрустальных дождей, что оплакивали небесные рассветы.
Мирно жили все четыре королевства, не нарушая границ друг друга. Каждый из правителей достойно управлял своим народом и все были счастливы.
А вот за горами… За острыми пиками царила вечная тьма. В чёрном замке, среди холода и мрака, жила злая Чёрная королева со своим сыном. Принц был страшен ликом, суров норовом и завистлив. Ни одна девушка не могла стать его невестой, так как королева-мать изгнала всех прелестных и юных женщин из замка. И так бы и жили они, строя козни сами себе, но, на беду, принц во сне увидел, как танцует среди золотых деревьев принцесса Осень. Не коснулась чёрного сердца любовь, но жажда обладания сжигала изнутри…
Потеряв покой и сон, направили Чёрные правители стай ворон во все стороны, чтобы сыскали те красавицу и принесли её на крыльях в мрачный край, пусть покорится она власти зла, пусть померкнут её рыжие кудри и навсегда исчезнет улыбка!
Во все четыре королевства прилетели гонцы, и объединились соседи перед злой силой, чтобы не отдать юную принцессу в плен. Ни с чем вернулись птицы в чёрный замок, и обозлённая королева решила извести всех правителей: Осень хотела она поработить и лишить красоты, а трёх её соседей сначала изуродовать, а потом, сокрушив горы, смести с лица земли, напустив вечную тьму. Заварила королева в большом котле ядовитое зелье. Семь дней и семь ночей она читала самые страшные свои заклинания из чёрного гримуара, а на восьмую ночь – пришло время действовать. Созвала королева птиц – верных слуг своих, и велела полить этим страшным варевом с небес весь край за горами. Но не знала злая правительница, что в её стае недавно родился белый воронёнок, которого все обижали и клевали его чёрные родичи, от которых прятался он среди горных пиков, залетая к добродушным свои соседям… Увидав над горами чёрное войско с зельем, прячась под листвой старого дуба, пробрался воронёнок к котлу с варевом, и, выдернув своё белое пёрышко, бросил незаметно его в зелье. Вскипел котёл, только не было поблизости королевы, чтобы заметить это…
Разлилось зелье с неба, но не уничтожило благоденствующий край, а только сделало всех правителе невидимыми, да чёрные капли, смешавшись с росой на травах, смогли нарушить границы королевств… Теперь и зимой вдруг нагрянет оттепель, и в летнем королевстве вдруг начнут сохнуть да опадать листья с деревьев, а там, где раньше царила Весна – вдруг задуют студёные ветры, да наметёт сугробов… А Осень? Осень соединила в себе всё, чем богат был край: и летнюю жару, и первые снежинки, и тоненькие росточки весенних трав… И каждому королевству суждено править теперь не вечно, а всего три месяца. А дуб, под которым прятался смелый воронёнок, поёт каждый вечер колыбельную принцессе, которую спасло чудо.
Анна Осипова (Анна Клещ)
Как Осень сама собой стала
Хоровод времён,
Четырех имён,
Каждое черёд
Ждёт.
В стародавние времена жили Государь Год и Государыня Время. И было у них три дочери, три красавицы – старшенькая Зима, средненькая Весна и младшенькая Лето.
Зима, горделивая и холодная, носила белоснежные снега и искрящиеся на солнце ледяные самоцветы. Всем зверям лесным дарила тёплые шубки, укутывала спящую землю пушистыми сугробами. Только неуютно оказалось с ней жить, уж больно она задавалась, что первая у матери да отца на свет появилась.
Поэтому и ссорилась с ней средненькая сестра Весна, да так и норовила снежный пух на солнышко вешнее вынести да растопить. Баловница была Весна, да и ветрена. То примется с птицами песни распевать, первоцветы по сугробам высаживать, да медведя из берлоги за лапу тянуть. То насупится, пригорюнится и моросит мелким дождиком неделю подряд, грязищу разведёт – в дом не войдёшь. Но всё-таки любили её и родители, и сёстры за ласковый взгляд да звонкие песни.
А младшенькая Лето тоже непоседой уродилась. Но уж на что хозяйственная: то в лес убежит – грибов да ягод принесёт, то в сад – с наливными яблочками воротится, то в огород – огурцы, да помидоры, да лучок – только и успевай салаты рубить. А уж как любила по полям гулять – там у неё рожь стелется, тут овёс колосится. И везде-то у неё цветы – то васильки голубоглазые, то маки алые, а уж ромашек с одуванчиками – и счёту нет.