– Мне не удалось бы скрыть истину, даже если б я захотел это сделать.
– Итак? – сказал король Галахад.
Монтернор не сразу перешёл к делу. Он пригласил гостей присесть на низкий диван, сел сам и некоторое время глядел на пламя свечей, пылавших в высоком, похожем на куст, канделябре. Потом вытащил из-за пазухи сложенный вдвое листок бумаги.
– Мне пришло письмо от женщины, – значительно произнёс он.
Галахад и Арон с неослабевающим вниманием следили за движением его руки, поднёсшей письмо сначала одному, затем другому. По-видимому, лица гостей имели сходное выражение, потому что Магистр внезапно расхохотался. И этот смех, напоминающий рокот неутомимых волн в грозовую погоду, ещё больше их удивил.
– Вижу, Вас постигло замешательство, – сказал Монтернор, отсмеявшись, – но я вовсе не влюблён. И не думал дразнить вас. Я лишь на секунду изменил свой серьёзности. Поверьте, больше у нас не будет поводов для смеха. Это письмо Её Высочества Принцессы Тайны.
Гости кивнули: упомянутая особа была известна обоим, хотя никогда не являлась объектом их интересов. Галахад промолчал, Арон же ответил самым банальным образом.
– Надеюсь, она не заболела? – вежливо осведомился он.
– О нет, Принцесса в добром здравии. По-прежнему спит и видит сны.
Фраза прозвучала так зловеще, что Галахад мгновенно напрягся, чувствуя опасность. Он и раньше не сомневался, что у Магистра была веская причина вызвать его сюда, но теперь в воздухе запахло катастрофой. Поистине, имя Принцессы в этих стенах было произнесено не всуе.
Магистр поднялся.
– Посмотрите сюда внимательно, Ваше Величество, – пригласил он.
На низком столике чёрного дерева с тремя ножками, выточенными в виде львиных лап, стояли огромные хрустальные весы. Их чаши, с виду массивные, однако, легко покачивались от малейшего колыхания воздуха; две идеальные полусферы, загадочно мерцающие в отблесках свечей. На дне каждой покоилось золотое полукольцо. Жидкость, наполнявшая их, была прозрачной под стать воде, но тягучей, и казалась застывшей; в левой чаше её было больше, отчего весы опасно накренились, грозя опрокинуться на пол.
По основанию весов вилась золоченая надпись на незнакомом наречии. К несчастью, Галахад с давних пор знал дословный перевод этих поистине золотых слов. «Знай меру» – вспомнил он.
Стоя напротив, Магистр поднёс письмо к свече и прочел:
– Великое Равновесие сместилось, и смещение превысило Меру. Беспредел ждёт.
– Принцесса видела финал, – добавил он, обращаясь словно к самому себе. – Это значит, что все наши усилия пошли прахом.
– Это значит, – откликнулся Галахад, – что теперь никто в Немире не будет чувствовать себя спокойно.
Он отошёл и беспокойно заходил по комнате, размышляя. Магистр аккуратно сложил письмо, и, помедлив, положил его на левую чашу весов. Она ещё сильнее потянула вниз. Лицо Галахада омрачилось.
– Но ведь это – единственное свидетельство смещения Равновесия, – сказал король. – Вам не кажется, что делать выводы преждевременно?
– Конечно, – уронил Монтернор совершенно спокойно. – Но принцесса Тайна редко ошибается, когда спит. Гораздо чаще она бывает права.
– Ну, не знаю. Кошмары снятся абсолютно всем, даже мне, – пожимая плечами, заметил Галахад, – только я отличаю сны от реальности.
– Когда просыпаетесь!
– Не обязательно.
– Её сны – реальность, – голос Магистра звучал глухо. – Это – её Дар. Её предназначение. Это – предупреждение нам. Я думаю, всё произошло из-за людей, – продолжал он. – Бедняги плоть от плоти Настоящего Мира; не так-то легко искоренить в себе его фальшь. Люди-неотмирки составляют подавляющее большинство обывателей, для которых Зло – это Незнамо Что Такое. Они страшно хотят быть добрыми, но не знают, как. По мне, так лучше уж они вообще бы ничего не делали. Но они делают – вот в чём беда! Они делают плохо себе и другим, потому что не думают, почему они хотят делать именно это и именно таким образом. И они получают не то, что хотят. И выходит, что их жизнь – сплошное действие, стремление, даже само намерение, – работает на Беспредел.
Слово, произнесённое в этих стенах уже дважды, употреблялось в Немире в гораздо более широком смысле, чем где бы то ни было ещё. Начинаясь с заглавной буквы, оно подразумевало стирание границ, разрушение тончайших взаимосвязей, и, в конечном счёте, гибель всех девяти миров, некогда созданных Творцом и неразрывно связанных общей энергией творения. Непрерывность, бесконечность и необъятность этого процесса настолько пугала простых людей, проживавших свой краткий век в относительной стабильности, что это фольклорное определение Конца Миров постепенно стало каноническим.
Такого ужаса не мог вообразить себе никто. И, если честно, существовали определённые сомнения в теоретической вероятности подобного исхода. Прецедентов не было. Но и проверять не хотелось.
– Я намеревался закрыть границы, но это оказалось невозможно, – заключил Магистр. – Словно кислота разъедает миры, и они проникают друг в друга. Наверно это происходит оттого, что Вселенная слишком стара.
– Что же предпринять? – беспокойно спросил король, на которого все эти философские рассуждения подействовали нехорошо.
– Я собираюсь выслать отсюда всех людей до одного, – сказал Монтернор, оборачиваясь к нему. – Я сделаю это в ближайшее полнолуние.
Все, даже безмолвный Арон, мгновенно оживились. Было ясно, что это выход.
– Тогда я, наконец, закрою границы, – сказал Монтернор, – и, возможно, Равновесие восстановится.
– Магистр, Вам звонит НИЦИАД, – послышался по связи чистый голос секретаря.
Монтернор задумался, собрав на лбу глубокие морщины. Если Инферналис обращается по внутреннему каналу, покушаясь на его свободное время, значит, дела хуже некуда. Только вот чьи дела? Сейчас узнаем.
– Давай его сюда.
Галахад и Арон переглянулись; король сильфанеев тихо вздохнул.
Монтернор подождал, пока сигнал датчика на аппарате связи не изменит ритм, после чего нажал кнопку приёма.
– Прошу меня простить, что беспокою в такой дивный вечер, – Магистр посмотрел в окно: дивный не дивный, это действительно был уже вечер. – Дело крайне важное. Я только что получил сведения, что Равновесие было нарушено.
Магистр и Галахад обменялись взглядами. «Уже?» – вопрошал взгляд короля, «Ага!» – безмолвно отвечал ему Монтернор. Тон Инферналиса был безразлично светским; тем явственнее в нём ощущалась наигранность. Было бесполезно гадать, откуда Генеральный директор НИЦИАД узнал обо всём. Как запах бензина и гари легко распространяется во влажном воздухе, так вести из дворца Принцессы Тайны беспрепятственно проникали в головы граждан Немира и прочно поселялись там. Происхождение этого феномена гнездилось в области высших материй.
Инферналис продолжал:
– Вы знаете, что авторитет нашей прекрасной сивиллы в определённых кругах неимоверно высок, – в его голосе звучала замаскированная издёвка. – Даже слишком, я бы сказал. С некоторых пор я веду беспрестанную борьбу с этими нелепыми слухами – естественно, с помощью административных мер. Вы сами знаете, насколько это утомительно. Последняя информация непременно поставит всё с ног на голову. Работа моих служб может быть парализована. Но здесь я бессилен. И потому прошу Вас, как представителя Высшей власти, выступить с официальным опровержением.
По виду Монтернора никак нельзя было сказать, что ему только что нанесли ощутимый удар. И всё-таки Магистр не намерен был таиться.
– Не только Вы, – сказал он.
– Простите…
– Мы все сегодня получили, – с лёгкой улыбкой сказал Магистр.
– Вы что, подтверждаете… – с Инферналиса моментально слетел весь лоск. – Да вы что?! – севшим голосом проговорил он.
Повисла историческая пауза. Магистр плеснул воды из графина в хрустальный кубок и сделал глоток.
– Вы меня не так поняли, – заметил он, выдвигая сей признанный шедевр дипломатии в качестве королевской пешки.
– То есть?
– Это версия Её Высочества. Пока она не подтверждена официально.
– Значит, Совет Девяти…
– Не в курсе, – договорил за Инферналиса Магистр. – Но я думаю, это недолго продлится. В ближайшее время расследование будет проведено, и Вы сможете определиться со своими планами.
Галахад вздрогнул. Магистр замахал на него, призывая к молчанию. На связи меж тем воцарилась умиротворяющая тишина: по-видимому, Генеральный директор НИЦИАД мучительно раздумывал.
– Но Вы всё-таки выступите с опровержением? – уточнил он по-деловому. – Вам необходимо хоть какое-то прикрытие, пусть временно. Понимаете, для народа…
– Нет.
– «Нет», – повторил Инферналис. Он явно отказывался поверить в подобное. – «Нет»… Значит, мой долг…
– Каждый понимает свой долг по-своему. На Вашем месте я бы послал Совету запрос с уведомлением, но не собираюсь Вас отговаривать, если Вы намерены поступить иначе. Но предупреждаю, что Совету могут не понравиться Ваши действия.
– Я буду осторожен, – словно оправдываясь, сказал Инферналис.
– Не сомневаюсь.
Галахад, присевший было на диван возле Магистра, вскочил и снова заметался по комнате в тревоге и беспокойстве. Арон апатично следил за ним, чётко осознавая только одно: происходило что-то, чего не должно было происходить.
– Так я действую, – переждав ещё одну паузу, сказал Инферналис.
– Действуйте, – Монтернор правильно расценил его последние слова. Инферналис не нуждался в его разрешении. Он лишь оповещал Магистра о начале Большой кампании.
– Но учтите, что до проведения заседания Совета Девяти Вы лично несёте за всё ответственность.
– Да, – сказал Инферналис и отключился.
– Началось? – спросил Галахад встревожено. – То самое началось?
– Нет, ещё не то самое. То самое начнётся, когда запляшут биржевые индексы. Это избавит нас от наиболее истерично настроенной части населения, которая повыкинется из окон, наплевав на наши отчаянные попытки их спасти.
Галахада не обманул этот нарочито грубый тон. Он понимал, что Магистру необходимо выпустить пар. Немного успокоившись, тот передал королю суть разговора. Закончив, он прибавил:
– Этот порядок существует давно. Он эффективен, и я не нахожу оснований его менять. Он прекрасно соответствует целям Творца. Пока Равновесие сохраняется, мы оба – Инферналис и я – работаем на его сохранение. Но если Равновесие нарушится, и нарушение будет достаточно серьёзным, Инферналис начнёт работать на Беспредел.
Галахад испытующе посмотрел на Монтернора, но тот оставался невозмутим.
– И почему Вы не остановили его?
– Я не могу приказывать Инферналису, – сказал Монтернор, откинувшись в кресле. – Он отчитывается передо мной за расходы – и всё. Только Творец стоит над ним, – Магистр хмыкнул. – Наша с ним основная задача – понять, какое развитие событий лучше согласуется с волей Творца, и постараться по мере сил воплотить этот сценарий в жизнь доступными нам средствами. А Ваша задача, Галахад, совсем другая.
– А как насчёт исторического памятника? – поинтересовался Арон.
– Прошу прощения?
– Исторического памятника мне, – уточнил обеспокоенный Галахад. – Если он полагает, что обломком Храма, взорванного его сотрудниками, «осенило» Принцессу Тайну, то он путает причину и следствие. Он знал о Равновесии, и знал давно.
– И должен был хотя бы известить Вас, – очень осторожно проговорил Арон.
– Наверное, забыл, – Магистр развёл руками; этот факт не поколебал его спокойствия. – Типичный недостаток творческой натуры. К тому же, подозреваю, что его сотрудникам – а это публика умная и деятельная – надоело находиться в границах офисного пространства, тем более работают они, в основном, под землёй. Вполне можно их понять.
– Да, я понимаю, – рассеянно сказал Галахад. От него не укрылось, что, говоря об архаиках, Монтернор упорно избегал слова «люди».
Но Арон не понимал. Он не мог взять в толк, как можно от скуки заниматься таким погибельным делом. Но он помнил, что понимание и раньше оставляло его в делах подобного масштаба. «В конце концов, я всего лишь врач», – сказал Арон себе.
– Уважаемый целитель, конечно, думает, что тот, кого за глаза зовут Властителем Ада – отпетый карьерист, – усмехнувшись, произнёс Монтернор. – И он недалёк от истины.
– Или вообще недалёк, – проворчал Арон.
– Разве можно сделать себе карьеру на Беспределе? – проговорил король, пытаясь уложить в голове новые факты. Информация была интересная, её требовалось разместить с удобствами, подобно тому, как селят в гостиницах почётных клиентов. – Ведь тогда все погибнут.
– Ну, это не обязательно…
– Вы должны немедленно известить Творца! – настаивал Галахад.
– Я имею право извещать Творца лишь в самый последний момент, – твёрдо сказал Монтернор. – Потому я и вызвал тебя, Ваше Величество.
– Я хочу помочь, – подтвердил король. Его лицо осунулось и стало грустным. – Я ведь тоже виноват. Это из-за меня Равновесие было нарушено впервые…
Настала очередь Монтернора смотреть на него искоса. Целитель тоже взглянул на короля, но то был совсем другой взгляд: непонимающий, вопросительный, ждущий объяснения. В такие минуты Галахад вспоминал, что Арон – всё-таки не совсем его тень, и не все мысли отражаются в этом кристально чистом зеркале. Король сильфанеев не стал продолжать. Настанет день, и он обо всём расскажет. Потом.
Монтернор ещё раз глянул на письмо, которое держал в руках, поднёс его к свече и с хищной радостью наблюдал, как огненные пальцы ухватили бумажный лист и обратили его в пепел за считанные секунды.
– Факс для Лорда Повелителя Ада, – сказал Магистр. – Пусть ознакомится.
– Хороший способ избавляться от лишних бумаг, – одобрил король. – Кстати, где Вы храните материалы повышенной секретности?
Магистр небрежно кивнул на стальную дверь, испещрённую странными знаками и с большой кнопкой на самом странном месте – посередине. Поразмыслив, он подошел к ней и нажал на кнопку, приложив при этом немалое усилие. Дверь отворилась. Монтернор победоносно посмотрел на гостей.
– Поспешу рассеять ваше недоумение. На случай, если найдутся более любопытные гости, чем Ваше Величество, – пояснил он, – она может быть открыта лишь тем, кто точно знает, что он хочет здесь найти.
Монтернор вновь закрыл дверь и кивнул Галахаду:
– Попробуйте.
– Не стоит, – отказался король с нотками уважения к умной кнопке. – Я и подавно не знаю, что Вы хотите здесь найти.
Монтернор снова надавил на кнопку. Дверь отворилась, однако квадратная камера за нею была пуста.
– Какое счастье! – с облегчением воскликнул Арон. – Теперь нам точно нечего опасаться!
– Не то что бы я разделял Ваш оптимизм, – с усмешкой проговорил Магистр. – Иногда я кладу сюда одну вещь – когда её доставляют из хранилища по моему распоряжению. Думаю, вы о ней слышали. Это книга.
– Почитываете на ночь? – поинтересовался Арон.
Лицо Монтернора затуманилось. Его веки отяжелели, будто налитые свинцом, губы застыли, скривившись. Один Галахад знал истинную причину такого преображения.
На самом деле Верховный Магистр никогда не спал.
– Вкратце, наша задача – узнать врага как можно ближе, – Магистр широко и недобро улыбнулся и кивнул на пустую папку, лежащую на столе. – Инферналис даст все необходимые сведения. Это входит в соглашение между нашими службами. Скоро я с ним увижусь. Кстати, кое с кем он меня даже познакомит.
Король вопросительно взглянул на него. Улыбка Монтернора застыла в зловещей неподвижности, на секунду превратив лицо в подобие бездушной маски. Наблюдая эту перемену, Галахад невольно посочувствовал недругам Магистра. В прошлом королю не раз приходилось выступать арбитром в разных спорных ситуациях, и он привык рассматривать дело с точки зрения каждой враждующей стороны. При этом личные впечатления учитывались наряду с доводами логики.