Щека прижалась к холодной плитке пола, в нос ударил острый запах земли и пыли.
Лицо Томми расплывалось все шире, зато пока еще отчетливо была видна его ослепительная плотоядная улыбка.
Неужели она умирает? В этом коридоре? Нет, Томми не может быть последним человеком, которого она видит на этом свете!
У нее даже не осталось сил плюнуть ему в лицо, исцарапать его. У нее больше ни на что не осталось сил.
Хейли сдалась почти без сожаления.
Взор ей затуманило сплошными темными мазками, похожими на следы тончайшей черной ткани, скользнувшей по ее глазам.
Томми пощупал ей пульс. Сердце еще билось – значит, не умерла. Он хлестнул ее по щеке, но в себя она так и не пришла.
Может, покончить с ней? Убить, а тело где-нибудь спрятать?
Закопать возле старой скотобойни рядом с другими.
Окрыленный этой мыслью, он стиснул ей шею руками, готовясь свернуть.
В сущности, это совсем просто.
Но он не мог зайти слишком далеко. Хейли не заслуживала того, чтобы умереть в этом коридоре.
Тогда он вышел из дома и двинулся прямо вперед, навстречу ветру, хлеставшему его по лицу.
А если она кому-нибудь расскажет о том, что случилось?
Его матери?
Полицейским?
Вдруг, словно громом пораженный, Томми остановился в паре метров от машины Хейли.
И, взглянув на ее темный кузов, с наслаждением представил, что нужно сделать.
Когда Хейли открыла глаза, она с облегчением увидела, что Томми ушел.
Она встала, хватаясь трясущимися руками за стену и боясь ее отпустить.
Главное – упорство. И не проиграть схватку.
Еще каких-нибудь пять метров – и можно бежать.
В глубине души у нее все же теплилась слабая надежда.
Кругом громоздились мрачные деревья – казалось, чья-то рука нарисовала их жирным фломастером на фоне ночного неба. Вокруг нее все качалось. А тут еще этот жар…
И тут она уловила запах – запах горелого. Глаза резало от дыма, от которого она закашлялась.
Костер – как раз слева. Горела ее машина. А рядом стоял Томми с канистрой бензина в руке: он подпрыгивал и вскрикивал, как умалишенный.
Хейли пробиралась вперед, завороженная языками пламени, лизавшими корпус ее машины.
Из глаз у нее что-то потекло. Она сразу поняла – это кровь.
Томми почуял ее. Его улыбка полыхнула огнем. Он вознамерился и ее облить бензином. Чтобы она тоже превратилась в черный дым…
И тут у нее за спиной вспыхнул свет – зажегся фонарь под козырьком над входной дверью и вырвал из тьмы широкий квадрат поросшей травой земли. Ее собственная тень, громадная, уродливая, растянулась на несколько метров, будто готовясь сбежать от нее.
Томми выронил канистру с бензином и бросился прочь по подъездной дорожке. Обернувшись, Хейли увидела на фоне дверного проема Норму.
Девушка попыталась позвать на помощь, но не смогла проронить ни звука. Она сделала несколько шагов навстречу Норме, разглядев ее белую ночную рубашку, которая показалась ей маяком, что указывал верный путь заблудшим в открытом море.
И в этот миг мир у нее за спиной взорвался, обдав волной горячего воздуха, настолько сильной, что она рухнула наземь.
Оглушенная, Хейли выплюнула пучок травы вперемешку со слюной. Она почти ничего не слышала – только какой-то назойливый свист.
Под ладонями у нее все ходило ходуном. Она ползла среди краснеющих обломков, разбросанных во все стороны взрывом, и удивлялась, что чувствует боль.
Значит, ее тело живо.
Норма бросилась к ней. Хейли перевернулась на спину, и успела разглядеть усыпанный звездами небосвод, лишь местами затененный клубами дыма.
Она терпеливо ждала, когда Норма подбежит к ней, и лишь тогда наконец с облегчением вздохнула.
Она была спасена.
Норма
Норму разбудил хлопок входной двери. Прислушавшись, она было подумала, что ей это послышалось и что хлопнула дверь не у нее в доме, а где-то вдалеке.
Ну конечно, послышалось, и произошло это, вероятно, в странном сне, из которого она, несмотря ни на что, все-таки вырвалась.
Неужели она и в самом деле столкнулась с ним на берегу реки?
Только час ночи. Она забыла принять снотворное и знала, что теперь вряд ли уснет. В таких случаях она обычно что-нибудь читала или включала телевизор, ожидая, когда ею снова овладеет истома.
В горле пересохло. Она встала, пошла в ванную и плеснула в стакан воды.
И в это самое мгновение до нее донесся крик. В окно она увидела Томми – он стоял, совершенно голый, рядом с машиной Хейли. Норма вздрогнула, догадавшись, что он обливает ее бензином, – и не поверила своим глазам. Быть того может – ей все это снится…
Однако в следующую секунду из салона машины вырвались первые языки пламени…
Норма не мешкая бегом спустилась на первый этаж. Зажгла фонарь над входной дверью, выскочила из дома – и с удивлением увидела Хейли возле «Шевроле», а еще Томми, бежавшего к воротам.
Девушка двинулась ей навстречу, едва передвигая ноги.
И вдруг машина взлетела на воздух. Хейли отбросило вперед, и она упала на землю.
Норма бросилась к ней, схватила за руки и помогла встать, завороженная пламенем. Подобное зрелище, да к тому же на ее участке, казалось ей совершенно нелепым. Опасаясь, однако, как бы огонь не распространился, она на минуту оставила Хейли на ступенях, сходила за огромным огнетушителем и принялась заливать пламя снизу.
В ванной на втором этаже Норма наполнила умывальник теплой водой и добавила в нее немного жидкого мыла. Смочив водой перчатку, приложила к ране на лбу Хейли. Рана оказалась неглубокой – девушка, как видно, поранилась не в результате взрыва, – и Норма обработала ее дезинфицирующим средством, а затем наложила повязку.
Хейли никак не реагировала: она пребывала в шоковом состоянии и держалась рукой за низ живота.
– Хейли, ты меня слышишь? Скажи, что с тобой случилось? – спрашивала Норма, гладя ее по волосам.
– Отец… – прошептала она, – надо позвонить моему отцу. Он приедет за мной.
Норма вытерла дрожавшей девушке лицо и, положив руку ей под голову, нащупала огромную шишку у нее на затылке.
Надо было догадаться!
– Это Томми – что он с тобой сделал? – спросила она дрогнувшим голосом.
Хейли молча повернулась к ней – в глазах девушки Норма увидела всю глубину ее страдания. Она обняла ее и прижала к себе в надежде заглушить ее боль. И в ее объятиях Хейли разрыдалась.
Но боль лишь коварно свернулась клубком, затаившись у нее под ложечкой.
– Успокойся, все кончено, – сказала Норма. – Поверь, все кончено…
Хотя она знала: все только начинается.
Норма отвела Хейли к себе в комнату, уложила в постель и накрыла простыней.
– Тебе надо немного отдохнуть. Я сама обо всем позабочусь. Здесь ты в безопасности.
Она дала ей таблетку снотворного из своих запасов. Хейли безропотно ее проглотила. Она была до того растеряна, что даже не обратила внимания, что́ выпила.
– Я посижу с тобой, пока ты не уснешь.
– Нет, я не хочу спать, – проговорила Хейли, отбиваясь. – Вы ничего не понимаете!
Норма заставила ее снова лечь, прижала запястья к матрасу и стала ждать, когда подействует снотворное.
Скоро Хейли перестала сопротивляться. И, посмотрев на нее, даже улыбнулась – Норма так и не поняла, действительно ли она увидела ее, а не кого-то другого.
Постепенно веки девушки сомкнулись.
Норма вышла в коридор и заперла за собой дверь на ключ.
Решив проверить, спит ли Синди, она приоткрыла дверь в ее комнату и заглянула внутрь.
– Мама? – робко спросила Синди из темноты.
Разве она могла спать, когда поднялся такой шум!..
– Да, милая?
– А что это там за грохот во дворе?
Норма только сейчас увидела, что дочь сидит на кровати, прижимая к себе подушку. Она, должно быть, внезапно проснулась от взрыва автомобиля.
– Ничего страшного, это просто гроза, ложись и спи.
Расхаживая по гостиной, Норма пыталась собраться с мыслями, понимая, что оказалась на краю пропасти.
Один неверный шаг – и она полетит в бездну.
У нее в голове не укладывалось, что Томми был способен так низко поступить с этой девочкой. Она все поняла по ее глазам, увидев в них неизбывное страдание человека, у которого украли тело.
И надругались над ним.
Кому звонить? Врачу? В полицию? Отцу Хейли? Но она даже не знала номера его телефона… И что будет потом? Ее сына тут же арестуют, заберут в участок, потом будут судить за изнасилование и посадят в тюрьму. Все просто, чуть ли не обыденно. Жертва – виновный – приговор. Никто даже не попытается войти в его положение. Норма и сама вряд ли чем-то сможет ему помочь, скованная бессилием. Так, может, закрыть на все глаза? И стать его пособницей?
Не стоит действовать поспешно, надо все хорошенько обдумать и обстоятельно взвесить.
Никто ничего не знает. По крайней мере, это хоть какой-то шанс. Прежде всего нужно подумать о Томми, пока есть возможность.
О том, чтобы позволить полицейским схватить ее сына, не могло быть и речи. Она не переживет, если его посадят. Она знала, что делают в тюрьме с такими мальчишками, как он.
И все об этом узнают. Ее жизнь сразу превратится в ад, как и жизнь Синди и Грэма.
Ну зачем он это сделал? Почему все испортил?
Норма не знала точно, что произошло в той комнате. А если Хейли сама соблазнила Томми? Она-то в этом ни за что не признается, а такое в принципе возможно. Она вполне могла заигрывать с ним просто забавы ради, и он, бедный дуралей, не смог совладать с буйством гормонов и не сдержался. Мальчишки есть мальчишки – ее сыновья вовсе не исключение из правил. И уж кому-кому как не ей знать, какими бывают девчонки в таком возрасте.
Как же легкомысленно было выделить ей спальню рядом с комнатой сына!.. Выходит, в том, что случилось, есть и ее доля ответственности.
С чертовым телефонным звонком можно и подождать.
Первым делом необходимо найти Томми и заставить его выложить все начистоту – пусть сам расскажет, как было дело.
Сейчас он совсем один где-то там. И ее помощь нужна ему как никогда.
Выпив таблетку снотворного, Хейли проспит не меньше двух-трех часов. Норма схватила пальто, взяла с тумбочки в коридоре карманный фонарик и вышла из дома.
Неподалеку догорал корпус машины. Не было слышно ни единого звука – природа снова успокоилась. Бледная луна светила тем не менее так ярко, что Норме даже не пришлось включать фонарик, чтобы выйти на подъездную дорожку.
Продвигаясь к воротам, она миновала амбар и с облегчением увидела, что черный «Мустанг» стоит на месте. Значит, Томми ушел пешком. И находился наверняка где-то неподалеку.
Ни воя сирены, ни проблесков мигалок на фоне ночного неба. Вполне могло случиться так, что в округе никто даже не заметил взрыва. Норма еще какое-то время постояла на обочине дороги, боясь пропустить спасателей, которые, не исключено, могли вот-вот подъехать. Но в таком случае их кто-то должен был вызвать. Ближайшие соседи, Конрои, вероятнее всего, ничего не слышали, ведь их дом, едва заметный с того места, где стояла Норма, был все так же погружен во тьму.
Норма двинулась дальше, поймав себя на мысли, что сейчас она ощущает ароматы природы куда отчетливее, нежели днем: пахло землей, булыжниками, кукурузными полями, простиравшимися сразу за дорогой, шерстью хищных зверей, гонявшихся за добычей на всем этом просторе.
Как же давно она не выходила из дома среди ночи? С тех пор как сбежала от своих родителей? Ей тогда было шестнадцать, и с рюкзачком за плечами, в котором уместился весь ее нехитрый скарб, она пустилась на велосипеде куда глаза глядят. Но не успела она проехать и полсотни километров, как у нее спустило колесо, и ей, собрав в кулак всю свою смелость, дальше пришлось идти пешком. Примерно через час она добралась до городка, название которого успела позабыть, – там работал единственный ночной бар, и назывался он «У Вуди». Она уселась за столик с бокалом пепси, совершенно не представляя, что ей дальше делать, и сидела так до тех пор, пока официантка по имени Люси, которой она вкратце обрисовала свое положение, не предложила отвезти ее обратно домой.
Отец, уже успевший сообщить об исчезновении дочери в полицию и дожидавшийся ее в гостиной, устроил ей такую взбучку, что щеки у нее потом горели до самого утра.
Норма тогда заперлась в своей комнате и дала себе клятву в самое ближайшее время уйти из дома навсегда.
Но ждать ей пришлось еще два года. Вот только она и представить не могла, что, расставшись с одним чудовищем, спустя несколько лет встретит другое.
Норма дошла до леса, находившегося в двух километрах от дома. Пройдя вдоль лесной опушки, она увидела вдалеке хижину, которую Грэм и Томми построили, когда были еще детьми. У хижины неподвижно сидел на корточках Томми. Весь бледный, он казался живым воплощением заблудшей души.
Норма вздохнула с облегчением. Она опустилась на колени рядом с ним и положила на землю фонарик. Огромная ящерица юркнула в траву, потревоженная электрическим светом.
Хлипкие стены хижины скрипели на ветру. Томми дрожал всем телом, и не только оттого, что ему было холодно.
Норма сняла пальто и накинула на плечи сыну. Тот даже не шелохнулся. Сейчас было не самое подходящее время в чем-либо его упрекать. Она не хотела, чтобы ему стало еще хуже.
– Давай, пошли домой, – сказала она, запустив пальцы ему в волосы.
– Это он виноват, мама, – буркнул Томми, потупив взор, – все никак не оставит меня в покое и заставляет вытворять такое.
– Кто – он? Ты о ком?
Когда сын поднял голову и посмотрел на нее, в его взгляде она увидела ужас, который был ей очень хорошо знаком: точно такой же ужас она видела в его глазах, когда он был совсем маленький.
– Он никак не оставит меня в покое, – повторил Томми и заплакал.
И Норма второй раз за этот день вспомнила этот ненавистный лик.
Но это невозможно, он, наверное, имел в виду не его.
Мертвые покоятся в своих могилах.
– Что со мной творится, мама? – спросил Томми, и его полные слез глаза сверкнули. – Почему я такой?
Норма почувствовала, как у нее сжалось сердце, и тут же вспомнила, как десять лет назад взбежала на второй этаж – все происходило у них дома – и распахнула дверь в комнату Томми, с тревогой услышав его жалобные стоны…
Сын оттолкнул ее и резко вскочил. Вид у него был решительный – он напоминал юного воина, готового отправиться на войну.
– Ну же, Томми, пожалуйста, – сказала Норма, дав ему руку, – пойдем домой.
Томми попятился. И, прежде чем Норма успела его удержать, бросился бегом к полю.
Норма встала и громко закричала, окликая его по имени. Но он уже скрылся в ночи. Она подобрала фонарик и кинулась за ним вдогонку, высматривая его в темноте и пугаясь длинных мрачных теней, метавшихся вокруг нее шальным хороводом.
Она остановилась лишь через сотню метров, потеряв его след.
Сын бросил ее в непроглядной ночи и сам скрылся в ночном мраке.
Она решила повернуть обратно к дому, надеясь, что на рассвете домой вернется и он.
Переступив порог, она прежде всего пошла проверить, спит ли Синди, затем поднялась в гостевую комнату.
Простыни свешивались с кровати, настольная лампочка валялась на полу, как и вазочка, разбившаяся вдребезги. Норма нагнулась, чтобы собрать осколки, и, заметив на ковре темное пятно, тут же отвернулась.
Пройдя дальше по коридору второго этаже, она застыла перед дверью – той самой, что вела в бывшую комнату Томми и была давно заперта на ключ.
Закрыта наглухо, как и прошлое, которое за ней скрывалось.
И вот эту самую дверь, казалось, кто-то открыл по недосмотру – и зло, которое удерживалось там столько лет, как будто заразило их вновь.
Норма спустилась в гостиную, прилегла, не включая свет, на диван и стала ждать, впрочем без особой надежды, что Томми опомнится и вернется к ней.