– Нацизм, – совершенно машинально ответил Тарасов, – Стойте-стойте, Виталий, эвон вас куда занесло! Ещё немножко и двести восьмидесятую, а то и двести восемьдесят вторую статью за национальный экстремизм будут с вашей лёгкой руки шить уже мне! Впрочем, давайте лучше продолжим. Вот вы рассказали про свои электрошокеры, радиохулиганство и, кажется, про дискотечное оборудование. Ну а что же было потом, Виталий?
– Ну а потом, – продолжил Князев уже практически нормальным голосом, для чего ему всё-таки пришлось, нет, не закусить, а выпить четвёртую, а уж после этого закусить, – А потом появились оплачиваемые заказы на ремонт старой техники. Сначала от бабулек с дедульками в нашей деревне, затем от разных производственных предприятий, в которых до сих пор продолжает работать советская и импортная техника тех лет, а с недавних пор и зарубежные заказы посыпались. С крупными сервисными центрами мне тягаться кишка тонка, а в своей маленькой нише я чувствую себя как губернатор где-нибудь на Камчатке. В теории конкурентной борьбы такая стратегия называется стратегией концентрации или фокусировки. Это мне мой товарищ маркетолог сказал, который здесь в Рязани живёт.
– О, ещё один товарищ маркетолог? – улыбнулся Тарасов сегодняшним воспоминаниям, – Это уже становится даже интересно. А его часом не Марком зовут? Такой немногим выше среднего роста, но, гм, несколько пониже меня?
– Да нет же, – отмахнулся Князев, – Мой друг скорее среднего роста. Ну, может быть, немногим чуть повыше меня. Мы с ним в школе вместе учились в одном классе, и как-то сошлись на почве увлечения фантастикой, которую читали запоем с класса этак с пятого. Техникой мы тоже вместе увлекались, но впоследствии он отошёл от неё, а я вот нет…
– Простите, Виталий! – прервал его Тарасов, не преминувший воспользоваться случаем, чтобы зацепиться за очередную веху в плане намеченного им разговора, – Вот вы сказали о своём давнем увлечении фантастической литературой. А какие жанры в ней вам больше всего нравятся? Ну там, фэнтези, научная фантастика, боевая, социальная, любовная…
– Ну вы и скажете тоже, любовная! – с не наигранным отвращением фыркнул Князев, – За кого, Вениамин Михайлович, вы меня, собственно, принимаете? Не подумайте чего, я, как бы это помягче сказать, не заднеприводной, но даже женских авторов, как и многие другие мужчины, терпеть не могу. Всё остальное из упомянутого вами списка, конечно, тоже читаю, если что хорошее попадается, но чаще всё же предпочитаю почему-то не названную вами альтернативную историю. А между тем, она давно уже, и не только по моему мнению, выродилась во вполне самостоятельный жанр. Вы так не находите?
Словно объевшийся свежей домашней сметанки деревенский кот, донельзя довольный ходом складывающейся беседы Тарасов откинулся на спинку диванчика и, испросив соответствующего дозволения, блаженно затянулся всего лишь второй сигаретой за вечер, так как за этим строго следила его снова куда-то запропастившаяся родная племянница.
– Вполне возможно, Виталий, вполне возможно! – пыхнул сизым колечком Тарасов, – Но я, откровенно говоря, в этом не особенно-то и разбираюсь, знаете ли. Вот с исторической точки зрения, как психосоциолог, профессионально интересующийся долговременными тенденциями развития нашего общества, это да! А скажите-ка мне Виталий, какой период и какая страна вам наиболее интересны в сюжетах по альтернативной истории?
– Странный вопрос, Вениамин Михайлович! – возмутился непонятливостью собеседника Князев, – Ну скажите мне, если я буквально помешан на технике эпохи, что называется, развитого социализма и всеобщего дефицита, о чём мне с детства так долго талдычил мой батя, то какой тогда исторический период и страна мне наиболее всего интересны, как вы думаете? Неужто средневековая Кирибати, простите за выражение?
– А почему бы и не Кирибати? – мечтательно улыбнулся Тарасов, – Вы даже вообразить себе не можете, Виталий, какая же там рыбалка, какая рыбалка! Эх, ну да ладно, ближе к делу, поскольку вы, насколько мне известно, даже близко не рыбак. И незачем так ехидно улыбаться, Виталий, специфика работы нашего ведомства как раз и состоит в постоянной работе с персональной информацией, поймите правильно!
– Проехали! – досадливо буркнул Князев, – Да всё я понимаю! Просто, одно дело, когда кино какое-нить про их хитрых шпионов и наших умных разведчиков смотришь, и совсем другое дело, когда узнаёшь о том, что и тебя изучают под микроскопом спецслужб. Но я надеюсь, что до скрытых камер в ванных и туалетных комнатах ещё не дошло? Нет, не то чтобы я сильно стеснялся своей личной гигиены или дефекации…
– Молодой человек!!! – взревел раненым сибирским медведем Тарасов, вновь от души громыхая пудовым кулаком по многострадальному столу, – Вы мне тут не забывайтесь!
– Во-во, – грустно заметил «молодой человек», – Вы забыли добавить, мол, колись, сука!
О боже, печально подумал Тарасов, опять начинать сначала. Эти современные подростки, к которым Всемирная организация здравоохранения ООН скоро будет относить и этого двадцатишестилетнего парня по какой-нибудь из очередных возрастных классификаций, такие ершистые, что даже не знаю, с какой стороны к ним и подступиться!
– Виталий, – устало взглянул на него Тарасов, – Давайте наконец поговорим серьёзно! Я ведь сижу с вами здесь поздним вечером в конце тяжелой недели и в двухстах километрах от своего московского дома совсем не потому, что мне там не с кем выпить и поговорить, что называется, «за жисть». Совсем нет, Виталий, от слова «совсем». Буду откровенен, за этот вечер мне надо поговорить с вами именно для того, чтобы понять, что же скрывается за вашими колючками, понять вас именно с человеческих позиций, потому как собранные на вас данные, как вы, надеюсь, понимаете, не дают такого представления. После этого я буду должен сделать или, соответственно, не сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться по причине его крайней привлекательности. Затем, мне придётся ещё подготовить и отправить руководству нудный отчёт о проделанной за день работе и уж только после всей этой хрени я смогу поехать домой. А это, как вы знаете, ещё не менее трёх часов по ужасным рязанским дорогам да по ночной поре. Да что говорить, Виталий, гляньте-ка на барную стойку! Ага, узрели, кто это там уже так сладко спит? Да-да, это – Ксюша! Она тоже работает почти без выходных, с раннего утра и до позднего вечера…
– Ну знаете, Вениамин Михайлович, – метнул свой возмущённый взгляд Князев с мирно спящей на барной стойке Ксюшиной головки на учёного консультанта, – Это уже можно расценивать как удар ниже пояса! Тем не менее, я готов ответить на все, ну или почти все, ваши вопросы. Только, Вениамин Михайлович, если хотите по-человечески, то давайте-ка без ваших психологических штучек! Это, я уверен, сэкономит, прежде всего, ваше время.
– Ну хорошо, – горестно вздохнул Тарасов, – В лоб, так в лоб! Скажите, Виталий, когда вы сразу же после Рязанского колледжа электроники проходили службу в Забайкальском военном округе, вас там быстро заметили и привлекли к службе в одном из инженерно-технических подразделений общевойскового полигона Цугол. Как это произошло?
– Как, как… – пробормотал Князев, отводя смущённый взгляд, – Да каком кверху! В том смысле, что в силу присущего мне природного любопытства, я излазил там всё что можно и то, куда мне вообще нельзя было нос совать. Знаете, какое у меня там было погоняло?
– Вы, наверное, имеете в виду полученную там от своих сослуживцев кличку? – с самым живым интересом спросил крайне недолюбливающий современный молодёжный сленг Тарасов, – Ну и какую же вы, Виталий, там получили кличку?
– Кличку! – презрительно фыркнул Князев, – Да что я вам, собака какая-нить, что ли? Тогда уж лучше кликуху. А называли меня там «Интересный», во как! Потому как всем на том, кстати, на самом деле, технически очень интересном полигоне интересовался.
За барной стойкой вдруг простонала во сне что-то жалобное Ксюша. Простонала, подняла слегка взлохмаченную голову с помятой щекой, посмотрела на собеседников мутными ото сна глазами и уронила на скрещенные руки уже другую щеку, пробормотав при этом что-то нецензурное, но так инее распознанное высокими договаривающимися сторонами.
– Да, Виталий, – оглянувшись на Ксюшу, понизил голос Тарасов, – Я читал служебные донесения особистов вашей воинской части по этому поводу. Повезло вам, что на дворе, слава богу, не тридцать седьмой год, иначе быть вам китайским шпионом!
– Бр-р-р! Что верно, то верно, Вениамин Михайлович, – передёрнулся Князев с нервным смешком и повторил как эхо, также понижая громкость своего, надо сказать, чересчур уж слишком громкого для обезлюдевшего кафе голоса, – Хорошо, что на дворе не тридцать седьмой год, тащ подполковник!
– А какой же тогда год вы хотели бы видеть на дворе? – с преувеличенно безразличным видом поинтересовался Тарасов, – Нет, я, разумеется, запомнил, что вам нравятся сюжеты альтернативной истории про семидесятые, но это ведь не обязательно подразумевает ваше несбыточное желание жить в семидесятых годах, не так ли, Виталий?
– Но почему бы и нет? – вполне искренне удивился Князев, – Расцвет социализма, а по сути, и самого настоящего коммунизма! Смешные цены, уверенность в завтрашнем дне, отсутствие безработицы и вяло текущая, а не скачущая галопом инфляция, по-настоящему бесплатное образование, бесплатная медицина и нормальный пенсионный возраст… Что ещё нужно человеку, чтобы встретить старость8?
– Мне тоже за державу обидно9, Виталий! – усмехнулся Тарасов, поднося палец к губам и ещё больше понижая голос, – У меня ведь жена с семидесятого года рождения, вот ведь незадача какая, и пенсия ей теперь не скоро светит. У самого-то такой проблемы нет, как вы понимаете, выслуга лет и всё такое прочее. Короче, я бы мог выйти на пенсию ещё лет так двадцать назад, хотя мне сейчас только пятьдесят шесть лет… Ладно, как говорится, замнём для ясности! С этим мне теперь тоже всё понятно. А какая техника этого периода и почему привлекает вас больше всего? Мне это интересно как современнику той эпохи.
– Хм, – призадумался Князев, – Какая техника? Да хрен его знает, товарищ майор, ой, простите, товарищ подполковник, присказка такая у меня дурацкая абсолютно не к месту выскочила! А вообще говоря, Вениамин Михайлович, я люблю возиться с устройствами автоматики и вычислительной техники тех лет. Она какая-то более прозрачная и понятная, что ли. Современную компьютерную технику в наши дни почти нереально ремонтировать в домашних условиях, если только не менять платы целиком. А уж глянуть в схему может себе сегодня позволить только шибко крутой спец либо какой-нить конченый мазохист.
– Ну а как же ваш дипломный проект при сдаче экстерната в Рязанском государственном радиотехническом университете, где вы не проучились и дня? Разве вы не представили им на защите спроектированный вами и собранный своими же руками компьютер, Виталий?
Тарасов хотел было уже добавить по этому поводу какие-то несущественные технические подробности, но, вспомнив детали сегодняшнего разговора, вдруг неожиданно рассмеялся и постарался пояснить интервьюируемому кандидату суть своего вопроса, – Я, правда, не очень-то в этом и разбираюсь, как гуманитарий, но что такое компьютер вполне могу себе представить, Виталий. Я к тому, что наговариваете вы на себя, ой наговариваете!
Вместо ответа Князев сначала поднял глаза к потолку и, очень выразительно вздохнув, молча полез в сумку, откуда выудил на свет божий Защищенный планшетный компьютер промышленного назначения. Затем всё так же молча дождался завершения всех стартовых процедур и, открыв нужную папку, показал Тарасову фотографию странного устройства.
– Что это, Виталий?! – изумлённо прошептал тот, едва только рассмотрел снимок.
– Это? – как бы очнувшись переспросил Князев, крайне неохотно отрываясь от фото, на которое он смотрел с немым обожанием, – Портативный релейный компьютер с открытой Фон-Неймановской архитектурой и четырьмя ручками для более комфортной переноски!
– Можете не объяснять! – махнул рукой Тарасов, – Всё равно ни хрена не пойму! Однако, что такое реле, даже я знаю из курса физики седьмого класса советской школы. Но что же это такое получается, Виталий, да вас можно хоть сейчас забросить в ваши семидесятые и вы бы там не потерялись, ей-богу не потерялись бы!
– Ну не знаю, – скромно потупившись, мотнул подбородком Князев, – Да мне вообще-то и в нынешние двадцатые годы двадцать первого века неплохо, Вениамин Михайлович. С одной стороны, я абсолютно свободен перед нынешним временем от каких бы то ни было обязательств, включая и брачные, а с другой стороны, Всё ведь зависит от цены вопроса! Вы же хотите предложить мне участие в каком-то проекте, так или иначе, но связанным с перемещением во времени, я правильно вас понял, тащ подполковник?
И молодой человек ехидно глянул на опытного психолога Тарасова хитрющими глазами.
Отступление, где один нижестоящий начальник отчитывается перед одним вышестоящим
Начальнику научно-технической службы в
Службе федеральной безопасности России
генерал-полковнику Метизову А.А.
Настоящим довожу до Вашего сведения, что сегодня же, т.е. в пятницу 11 сентября 2020 г. после собеседования с кандидатом Селиным, в 22 ч. 00 мин. там же, т.е. в служебном кафе на улице Горького, я встретился с кандидатом Князевым Виталием Витальевичем и также провёл с ним предварительную и вводную беседу, которая завершилась в 23 ч. 55 мин. его согласием на участие в проекте 630.
Выписку из материалов личного дела данного кандидата с его полными биографическими данными я прилагаю, однако, как и в случае с кандидатом Селиным, хотелось бы обратить особое внимание на аналогичную специфику профессиональных интересов и увлечений кандидата Князева, которая также находится в смежной для проекта 630 области.
В ходе состоявшейся с данным кандидатом беседы, которая в отличие от такой же беседы с предыдущим кандидатом, проходила не в пример тяжелее, кандидат Князев потребовал за своё участие в проекте денежную сумму, намного превышающую сумму, на которую согласился предыдущий кандидат, но много меньше выделенного на эти цели лимита.
Таким образом, подводя итоги прошедшей недели, докладываю вам, что по состоянию на пятницу 18 сентября 2020 г. в группу специального назначения проекта 630 отобрано два кандидата, удовлетворяющих всем его требованиям, прошедшим контрольные интервью и изъявивших своё согласие на участие в серии темпоральных экспериментов.
Предварительный состав группы специального назначения Проекта 630:
1. Селин Марк Юрьевич, 26 лет, Рязань, маркетолог-аналитик (личное дело прилагается).
2. Князев Виталий Витальевич, 26 лет, Тырново, техник (личное дело прилагается).
Старший учёный консультант и куратор проекта 630, доктор социологических наук,
профессор, подполковник Тарасов В.М. – (подпись неразборчива) 11 сентября 2020 года
Глава четвёртая, которая знакомит с одним из главных героев, привыкшим исцелять
Эта деревня, гордо именующая себя на въезде посёлком городского типа, Тарасову сразу чем-то не понравилась, как, впрочем, не понравилась бы ему и любая другая деревня на её месте, поскольку жителем он был изначально сугубо городским, не склонным к восторгам по поводу пасторально-буколических ландшафтов и самоотверженного копания в земле.