История физики полна неожиданных поворотов, и многим физикам нельзя отказать в превосходном чувстве юмора, самоиронии. Возьмите хотя бы вот эту злую, но как по мне – в корне справедливую, ироничную шутку: «Женщина-физик – уже не женщина и не физик». И я на нее не обижаюсь. Что, наверное, и доказывает верность тезиса! Времена меняются, меняются суждения о гендерных отличиях и взаимоотношениях. Скоро, думаю, эту фразу будут воспринимать с позиций сексизма. А пока это всего лишь шутка!
Отто Штерн, лауреат Нобелевской премии 1943 года: «Если этот абсурд, который только что опубликовал Бор верен, я брошу кафедру физики». «Абсурд», оказался верен!
Поль Дирак, Нобелевская премия 1933 г.: «Мы просто замучились с теорией Бора». Альберт Эйнштейн о теории Бора: «Это наивысшая музыкальность в области мысли». И Нобелевская премия 1921 года.
С музыкой у физиков особенные отношения. Это не только посещение концертов серьезной классики. Многие знаменитые физики не в шутку владели каким-то музыкальным инструментом. Гейзенберг прекрасно играл на фортепиано, Эйнштейн – на скрипке, Фейнман – на бонго, Бозе – на флейте.
Пауль Эренфест: «Работа Бора… приводит меня в отчаяние: если формулу Бальмера можно получить таким образом, то я должен выбросить всю физику на свалку и сам отправиться туда же». Да, и так бывает! Десяток людей долгим кропотливым трудом, эмпирически получают целую серию формул излучения, а потом находится один умник – Бор, который пишет красивую теорию, из которой легко получаются все предыдущие формулы на счет раз-два!
О красоте физической науки можно говорить бесконечно. Только подумала о бесконечности, сразу выстроилась цепочка ассоциаций: бесконечность – Вселенная – Эйнштейн – о человеческой глупости. Это очень известная фраза: «Есть две бесконечные вещи: Вселенная и человеческая глупость. Впрочем, насчет первой я не уверен».
Идут года. Вращается Земля. Растят учеников учителя
После университета все физические лаборатории остались от меня в стороне, и свой профессиональный путь я начала со средней школы, с должности преподавателя физики. К этому моменту окончательно созрело решение – стать учителем.
Мне хотелось стать блестящим учителем, и, как я считала, у меня есть для этого хорошее образование и подготовка. Мне нравилось делиться всем тем, что я знаю и умею. Еще в восьмом классе наш учитель математики, когда болел учитель другого предмета, вручал мне книжку с дидактическими материалами и поручал целый урок решать на доске примеры и задачи. Так оставляли меня за старшую в роли учительницы.
Мне это нравилось, и я могла решать часами. Удивительно, но в классе было довольно спокойно. Все списывали с доски. Иногда что-то спрашивали, и я объясняла. Мой авторитет в классе возрастал. Ну еще бы! Ведь, решив свой вариант контрольной работы, я быстро делала и второй для подружки, а она снабжала этим ценным продуктом всех остальных. Потом учитель просек это, и после того, как я сдавала тетрадь, меня выпроваживали в коридор.
Домой ко мне приходили мои одноклассницы, соседские дети, я занималась с ними физикой, математикой и химией в придачу. В принципе, учительские задатки у меня были с детства.
Огромное влияние на меня оказала моя тетушка, учитель химии. И хотя она жила в другом городе и виделись мы с ней только летом, за неимением своих детей, она занималась моим воспитанием.
Мне нравилась ее начитанность, эрудированность, чувство юмора. На любой мой вопрос она знала ответ. Поразительно, но она вела себя очень естественно и уверенно в любой ситуации! Ах, как ее любили и уважали бывшие ученики! Они часто ее навещали, звали на свадьбы, юбилеи. Собираясь со всех концов страны на редкие встречи выпускников, непременно встречались с Раисой Степановной Соловьевой. Какой-то юношеский задор, умение радоваться и самой организовывать маленькие приятные моменты, она сохраняла до последних своих дней. Ей было 80 лет, когда она умерла. Полгорода пришло ее проводить в последний путь. Море цветов, венков. Похоронная процессия заняла всю улицу. Встречные прохожие, удивленно спрашивали, кого хоронят. Так провожают настоящего учителя!
Да, были такие времена, когда слово Учитель, звучало совсем по-другому. Вот и я, произнося это слово, чувствовала глубокое почтение и благодарность к тем прекрасным учителям, которые повстречались на моем пути. В азербайджанском, возможно и в других тюркских языках, слово «муаллим» означает учитель и, одновременно, уважаемый человек! Представляете, как здорово?! Ты говоришь «учитель» и тут же признаешь, что для тебя это авторитет, образец! Но дело я думаю не только в этом. Время, эпоха были другими. Образованных людей было мало, источники информации не были в такой степени доступными.
И, мне кажется, здесь еще сыграл роль такой фактор. Остатки царской интеллигенции и аристократии, сумев выжить в годы красного террора, сменив фамилии, переехав на бывшие окраины российской империи, пошли в учителя. Мою маму, действительно, учили дворяне и дворянки. Это было сразу после войны. Учителя русского языка и литературы, математики, химии. Конечно, никто об этом вслух не говорил, но это было понятно по манерам поведения, речи, одежды. Мама рассказывала об них, и в моем воображении рисовались какие-то боги, сверхлюди! Всегда подтянуты, скромно, но элегантно одеты, очень сдержаны. Никогда не поднимут голоса. Но могут осадить ученицу (тогда было раздельное обучение, школа была женской) даже взглядом. Носили шляпы и перчатки, непременно. Были всегда корректны и вежливы со всеми, кто бы перед ними ни стоял: первоклассник, директор или дворник.
Думаю, что такие люди задали тон и создали ту атмосферу, которая продержались в школе до моего школярства. В 1968 году я пошла в первый класс и застала директрису, которая заступила на этот пост еще при моей маме. Софья Борисовна Милованова, именно она держала школу образцовой несколько десятилетий. Это она создала сильный коллектив. Школа славилась на территории всего Советского Союза тем, что все достижения отечественной педагогики успешно претворялись. Несколько школьных музеев: краеведческий, боевой славы, интернационализма, политехнический. Кабинетная система введена была в нашей школе сразу, как только о ней заговорили. Школьный сад, школьный огород, бассейн, футбольное поле, баскетбольная площадка. Это в 60—70 годы!
Если Софья Борисовна появлялась на другом конце коридора, все резко выпрямлялись, доставали руки из карманов, стояли по стойке «смирно», провожая ее взглядом. Это делали все: от мала до велика! В этом не было какого-то страха. А было бесконечное уважение, пиетет, почтительность к личности директора. И главное, школу любили все, кто в ней учился или работал. Гордились, что учились в ней!
Когда Софья Борисовна ушла с поста, я перешла в 6 -й класс. Ее место заняла менее интересная как личность женщина. Она значительно уступала Софье Борисовне. Помните, как Нонна Мордюкова в фильме «Председатель»: «Хороший ты мужик, но не орел!» Здесь то же самое. Хотя речь идет о женщинах, но образно. С приходом нового директора в школе появилось много учителей, которые просто пришли «давать уроки». При этом – занудные и скучные уроки. Но было видно, что новые кадры – учителя не «по призванию»! (Взяла в кавычки, вспомнив нашего премьера). В школе даже внешне пропал тот лоск и идеальный порядок, который поддерживался при старом директоре. Исчезла особая атмосфера, дух, потихоньку школа становилась заурядной. В ней, как и в стране, наступил поздний застой. С уходом старой директрисы, наш класс также понес «невосполнимую утрату». Наш любимый классный руководитель, Роза Гусейновна Аксянова, уволилась, перевелась в центральную школу, а мы осиротели.
Наш буйный класс долго не мог смириться с потерей обожаемого учителя. А новая классная, мне кажется, сильно ревновала и злилась. Ей лучше было бы сразу признать поражение, ведь все сравнения были не в ее пользу. Она нам, кажется, так и не простила, что мы ездили всей гурьбой поздравлять Розу Гусейновну с Днем учителя. Это было так здорово, наш самостоятельный марш – бросок через весь город: электричка, метро, пешком. Мы смогли найти, где она живет, увидеть и поздравить учительницу.
Всегда вспоминаю с особенными чувствами нашу Розу Гусейновну, она учила нас русскому языку и русской литературе. Красавица, интеллигент, умнейшая и образованная женщина. Слушать ее и любоваться ею можно было часами. Какие интересные она проводила классные часы, яркие, незабываемые праздники, викторины, пионерские сборы, возила на экскурсии. Как жаль, что она была с нами только два года. Всё потухло, поникло и никогда таких чудесных школьных часов у нас не случалось более, класс, что называется начал «расползаться», упала хуже некуда дисциплина, успеваемость. Новая классная не справлялась.
Есть еще два имени, которые греют мое сердце. Это – Вапшинская Валентина Емельяновна, учитель химии и классный руководитель. В ней словно было что-то аристократическое. В разговоре, посадке головы, взгляде столько благородства, самообладания и выдержки, что хватило бы на всю школу. Но главное, какие она давала уроки. Я химию можно сказать совсем не учила, а всё знала. За урок успевала всё усвоить и запомнить. Дома – только решить задачи. Я даже страдала, кем становиться – химиком или физиком. Валентина Емельяновна, агитировала за физику, я так и сделала.
А еще мой незабываемый любимый математик – Вартан Шмавонович Вартанян. Я училась у него 6 лет. Очень добрый, но строгий и справедливый. Ах, как легко он объяснял математику. Разжевывал всё до невозможности. Сейчас я поняла, кого он мне напоминал. Винни-Пуха. Нашего, Советского. Вся школа его звала просто Вартан. Он был невысокого роста и полноватый. Жил очень далеко от школы и добирался до нее на нескольких автобусах. Всегда забегал в класс в последние секунды, вечно какой-то помятый, взмыленный, немного пыльный. Бросал свой толстый и бесформенный портфель на стул и издавал звук: «Пуфф!». Ну, точно Винни-Пух. Благодаря Вартану математика стала моим любимым предметом. Потом и с физикой было легче.
Разные были учителя. Повезло и с физикой, и с английским. Может быть, не все оказали на меня такое сильное воздействие своими личными качествами, не так сумели увлечь предметом, но я получила прочные знания, у меня сформировались многие прекрасные умения для самообразования. Наконец, мне так понравилось учиться, что я делаю это и до сих пор, никак не могу остановиться!
Любовь к школе и моим учителям дали мне направление в жизни. Я сделала выбор, связать свою жизнь со школой. И все учителя, о которых я здесь упомянула, стали для меня образцом, примером. Я до сих пор глубоко убеждена, что учитель физики (как и любого другого предмета) может добиться успехов своих учеников, если, как минимум, он сильно любит свою науку и уважает в ученике его личность. Без любви к науке, без глубокого владения своим предметом учитель не сможет заразить и увлечь ребенка, без уважения к личности, он не выстроит с ним правильных отношений, не станет тем человеком, с которого дети берут пример и вспоминают с благодарностью, когда годы учебы заканчиваются.
Педагогика – гуманитарная наука. Она связана с заботой о человеке, о маленьком человеке. Много великих имен хранит история отечественной педагогики. В. А. Сухомлинский, Л. С. Выготский, А. С. Макаренко, Н. Ф. Талызина. Прекрасные гуманные идеи наполняли сердца тех, кто заходил в класс к детям, с целью «сеять разумное, доброе, вечное». Менялись поколения, развивались и совершенствовались секреты профессионального мастерства, но при этом каждое поколение учителей вынуждено изобретать и изобретать новое, иначе труд их «награждается всходами хилыми». Невозможно стоять на месте, надо расти самому, вместе с детьми, учить и учиться.
Пришла учительница в класс, сама чуть-чуть постарше нас
У меня есть возможность сравнивать поколения учащихся 80, 90, 00, 10 -х годов. Когда я, двадцатидвухлетняя выпускница универа пришла в школу, мне дали две параллели выпускных классов: 9-е и 10-е. Школа в то время была десятилеткой. У меня сразу был налажен контакт с моими учениками. Я чувствовала их безмерную любовь и уважение. Мы вместе ходили в походы, ставили спектакли. А в новогоднюю ночь они ко мне завалились всей гурьбой домой, поздравлять с новым годом!
Дети очень любят молодых преподавателей. Как жаль, что нынче в школе молодежи почти нет! Девочки пристально следили, как, во что я одета, как причесана, макияж, какое у меня семейное положение. Однажды, по необходимости, за мной в школу зашел мой муж, одетый в форму морского офицера. Как говорят свидетели, школа чуть не перевернулась на фасад, – была перемена и все старшие классы ринулись к окнам в коридоре, чтобы посмотреть на нашу пару. Да, были такие времена, когда на военных, особенно моряков, девушки и женщины смотрели с восхищением!
В одном классе у меня выходило 15—16 отличников. Классный руководитель, немного ревнуя, говорила мне: «Они все в тебя влюблены! И мальчишки, и девчонки!» Завуч недоверчиво – подозрительно наставляла меня быть жестче с оценками. Но дети и правда очень старались! Все потом прекрасно сдали физику и поступили в лучшие вузы. Через 10 лет страны не стало, и моих первых выпускников словно вселенским взрывом разнесло, раскидало по разным городам, странам, континентам. А еще через 20 лет через соцсети меня некоторые отыскали, присылали теплые, искрение письма. Иногда делились проблемами, просили моего жизненного совета. Хотя, по сути, я и всего-то на 5 лет их старше! И один год только с ними и поработала. Но значит, что-то доброе и вечное удалось «посеять». Нашлись где-то в Сан-Франциско сестры Инна и Фаина Быковы, в Москве – Лада Агафонова, в Иордании – староста класса Саида Ханкишиева. И, самое интересное, Леночка Саблина из того же выпуска, оказавшись в Саратове, стала учительницей английского у моего племянника!
Конечно, время забирает у тебя очарование молодости, зато ты приобретаешь знания, опыт, растет твое мастерство, потому что ты все время учишься. Некоторые посторонние люди думают, что учитель, приходя домой, свободен от работы, как инженер, диспетчер, строитель, повар. Пока ты не войдешь в учительство, тоже мало представляешь себе учительский труд. Если твои мама или папа – нисколько не учителя. Мои были инженерами.
Учитель работает в два захода. Утром и днем до 16—17 часов – смена в школе: уроки, дежурства, внеурочка, кружки, внеклассная работа, совещания, курсы повышения квалификации, заседания МО, консультации для детей и родителей. Оплачивается из этого списка: уроки, кружки, внеурочка. Некоторые коллеги проверяют тетради в школе, чтобы не тащить их домой-обратно. У меня не было сил после 7—8 уроков их проверять. Таскала целые сумки домой.
Вспомнила одну историю, рассказанную коллегой, учителем математики. Подходит она к подъезду своего дома с двумя огромными пакетами, в которых только тетради и лежат. На лавочке сидят бабушки, и она уже не первый раз слышит, как они обсуждают: «Вот несет, несет с работы. Каждый день полные сумки!» Галина Алексеевна, коллега, не растерялась и высыпала содержимое пакетов на скамейку со словами: «Да вот, озолотилась!»
Дома скорей приготовить ужин, полчаса – на релакс, и вторая смена – с 18 часов, и уже далеко за полночь ты все бросаешь, потому что глаза хоть прищепками закрепляй, чтобы не закрывались. Хотя все сделать, ты все равно не успеешь. Главное, разработать планы уроков на следующий день. Это часа 3—4.