Опасность – его острые, отравленные трупным ядом когти лишь слегка царапнули мне горло, но концентрация яда в моей крови в общей сложности уже превышала норму. Хотела двигаться, но позорно упала на четвереньки – когти входят мне под лопатку, вскрикиваю, стискиваю зубы и рвусь к гулю. Тот пробует отскочить, но его когти застряли слишком глубоко.
Клинок входит в его шею по самую рукоять. Быстро извлекаю его и словно маньяк-убийца на последней стадии аффекта, остервенело рублю мерзкого гада изо всех сил. Сначала еще борется со мной, царапается, наносит мне все новые раны, но я совершаю последнее движение – голова с плеч, гуль пытается упасть на землю. Его когти чуть вылезают из моей спины, но не выходят окончательно.
Реву от возмущения и боли, хватаю его за руку и резко дергаю. Боль – жуткая! Кровь сразу же хлынула наружу, но времени терять нельзя. Дрожащими руками добираюсь до кармана куртки, достаю спичечный коробок и с третьего раза поджигаю спичку. Вспыхивает – швыряю его в обезглавленное тело гуля, оно разгорается, словно облитые зажигательной смесью полена.
Новая опасность – успеваю только обернуться, гуль с кишками наружу решил, что и без них может, а потому бросился на меня. Не успела. Какая жалость…
Зажмурилась скорее инстинктивно, нежели не хотела видеть свою смерть. Я всегда думала, что если меня и убьет что-нибудь вроде гуля или демона, я буду смотреть в глаза своему врагу до последнего. Что это тогда было? Трусость? Неуверенность? Стыд? Какой-то паршивый гуль, да уж, не думала, что кончу именно так, на кладбище.
Мои ощущения обострились до предела, я настолько приготовилась к последнему смертельному удару, что казалось вот-вот и лопну.
Но он все не приходил. Что?
Резко раскрыла глаза и посмотрела на гуля – его голова спадает с плеч и он валится на землю. Первая мысль – у меня новые способности разить врагов одним лишь намерением? Это может пригодиться!
Но когда монстр падает, вижу перед собой незнакомца и чувствую себя полной дурой. Охотница с малых лет и подумать о таком идиотизме. Хорошо хоть не вслух произнесла.
Кто этот парень?
Вижу его очевидно впервые, смазливый, карие глаза, щетина, каштановые волосы. Дышит глубоко, как будто бежал. Сканирую – не демон. Удивленно вскидываю брови, а он роняет быстрый взгляд на второго гуля и подходит ко мне, присаживаясь рядом.
– Я, конечно, не осуждаю, – заговаривает он со мной тихо и с хрипотцой, – но идти на двух гулей одной не самое мудрое решение.
Пока я таращусь на него как баран на новые ворота, парень решает, что я в шоке, а потому берется осматривать мое изодранное тело. Даже черную куртку залило кровью так, что она стала красной.
– Ты позволишь? – Спрашивает он.
Продолжаю таращиться на него в недоумении. Наконец, не сошедшиеся в моей голове пазлы завершают вертеть крутить отдельные детали, понимаю, что требуется нечто большее, чем мой собственный анализ ситуации.
– Кто ты? – Спрашиваю.
Карие глаза смотрят на меня, улыбка чуть заметна, но именно глаза улыбаются, искрятся хитринкой. Почему-то смущают.
– Нэйт, – представляется.
– Нет, кто ты? – Когда он тянется ко мне своей ладонью, я скорее инстинктивно отстраняю ее.
– Нефилим.
Нефилим. Хм, это многое объясняет. Нет, демонического в нем действительно ничего нет, но меня удивляет, насколько… спокойно я себя чувствую в его присутствии. Я ведь знаю цену демонам, знаю, что за эмоции они порождают, слишком долго я с ними в одной выгребной яме.
И тут этот Нэйт, как глоток свежего воздуха. А я сижу перед ним, залитая кровью, мерзкая и отвратительная.
– Я могу исцелить тебя, – напоминает о том, зачем он все еще тянется ко мне, смотрит мне в глаза, – если позволишь, конечно.
– Я охотница, – оповещаю, почему-то все еще не решаясь принимать его помощь. – Раны затянутся.
И не то чтобы мне было противно принимать помощь от Нэйта, судя по всему он все-таки хороший парень. По крайней мере он не пытается меня убить, а это уже способ заслужить первое очко в пользу «не враг». Я не дура, чтобы бросаться ему на шею, но на контрасте – очень показательно.
И вот его помощь. Я настолько погрязла во всей этой дьявольской тусовке, что мне казалось, будто я пропиталась демонами насквозь. Если бы Нэйт был собакой, он бы сморщился и сказал мне, что от меня буквально несет демонами.
Но он все смотрел на меня и смущал.
– Я знаю, – кивает он. – Просто так быстрее и легче.
Больше не говорит, смотрим друг другу в глаза, выжидающе застыла. Что-то иное чувствуется в нем, его решительность мне помочь сбивает с ног. Слишком привыкла к предательствам и постоянному желанию меня подчинить. А посему его хоть и незначительная, но забота, кажется мне обманом высшей степени. Ловушкой, которая захлопнется своей беспощадностью.
– Все в порядке, – продолжаю не доверять. – Уже легче.
Нэйт остается недоволен, делает глубокий вздох и усаживается на земле поудобнее, не щадит свои синие джинсы. Внимательно наблюдаю за ним, хмурюсь, изучаю. Под черной кожанкой белая футболка. Не уверенна, что в таком наряде он выходил навстречу с гулями целенаправленно.
– Что ты здесь делаешь? – Спрашиваю, продолжая подозревать его.
– Если скажу честно, ты станешь доверять мне еще меньше, – ухмыляется он.
Понятно. Пробую подняться, но все еще ведет, голова кружится, раны воспалено пульсируют, напоминая, что это не только не конец, даже не начало. Нэйт в первый миг порывается меня поддержать, но на то, как я скосила на него глаза, предусмотрительно ретируется и просто сидит рядом.
Дышу глубоко, пытаюсь вернуться в сознание. Получается с трудом. Сижу так, наверное, минуты две, прежде чем осторожно усаживаюсь обратно.
– Я ехал мимо, когда увидел тебя, – рассказывает Нэйт. – Очень немногие охотники в одиночку отправятся на кладбище гулей на ночь глядя. Вот и решил подстраховать.
– Что за бред? – Выплевываю словно обвинение.
– Почему бред? – Довольно серьезно интересуется Нэйт, вскидывая брови.
– Какая тебе разница до меня? – Фыркаю в недовольстве.
– А разве мы все не в одной команде? – Пожимает плечами Нэйт.
Не улыбается, но вижу, как хотел смягчить эту фразу именно улыбкой. Внимателен к моим настроениям, но меня он беспокоит. Тем, что совершенно не беспокоит. Дурацкая интуиция заглохла и завалилась спать, не чувствую опасности. Почему? Проснись же и бей тревогу!
– Нет, – отвечаю строго и уверенно, отворачиваюсь, делаю глубокий вздох.
Боковым зрением замечаю, как Нэйт опускает взгляд, грустнеет. Меня это вообще не волнует!
Не должно волновать. Тогда почему же волнует?!
Нет, мне решительно не нравится то, что я начинаю ощущать. Что это такое? Слишком похоже на слабость.
– Зачем ты здесь сидишь? – Нервно кошусь на Нэйта.
– На всякий случай, – сообщает спокойно. – Вдруг гули еще появятся?
– Даже если так, ты же не охотился за ними.
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Было бы здорово.
– Только когда ты будешь в порядке. А если бы я тебя исцелил, это бы случилось гораздо быстрее.
Смотрю на него – все-таки ухмыляется, смотрит на меня открыто, без обиняков или претензий. Удивлена его совсем другому, ведь привыкла к подколам, скрытым смыслах, резкой смене настроения из мур-мур-мур в «умри, тварь!».
– Мне не нужна твоя помощь, – лишь пожимает плечами в ответ, мол «я тебя услышал». – Уходи!
– Это свободное кладбище, – замечает он со своей этой очаровательной улыбкой.
Кривлюсь и отворачиваюсь. Что он такое устраивает? И какого черта у меня щеки пылают? Не пойми что со мной творится в последнее время.
Поскольку моей упертости позавидует стадо баранов, я продолжаю сидеть и истекать кровью. Чувствую насколько медленно раны затягиваются, потихоньку заживают, начинает отпуская немеющая боль. Ощущения похожи на зуд, но ран слишком много, а я потеряла много крови…
Сама не поняла, как вдруг стало тепло. Облегчение. Ну вот, а этот нефилим считал, что я сама не справлюсь. А чего это мои глаза закрыты? Открываю, осознаю, что меня обнимают…
Резко пытаюсь отстраниться, срабатывает либо инстинкт, либо он просто не успел расцепить руки, поэтому утыкаюсь ему в грудь обратно.
– Пусти! – Выворачиваюсь изо всех сил.
Наконец-то отпускает, я отползаю на несколько метров от него, ловлю его внимательный взгляд на себе. Эти глаза меня смущают.
Так. Так. Так. Где я? Осматриваюсь – все еще кладбище, мы на том же месте. Это что? Я завалилась ему в объятиях? Или он усыпил меня? Смотрю на свои раны – легкие порезы, как будто неделю назад кошка поцарапала. Ничего опасного. Так везде. Даже глубокая рана под лопаткой только слегка дает о себе знать, но не беспокоит слишком сильно.
В порядке.
– Видишь, я говорила, что сама залечусь, – поднимаясь на ноги все-таки осторожно, заявляю я.
Нэйт поднимается вместе со мной. Медленно без особо резких движений, осторожен, как будто боится спугнуть. Снова смотрю ему в глаза и все понимаю. Они снова мне улыбаются.
– Ты исцелил меня? – Претензия.
– Прости, – настолько обезаруживающе он извиняется, что даже ком застревает в горле. – Дурацкая привычка всех спасать.
Кривлюсь и складываю руки перед собой в недовольстве.
– Значит, я у тебя не первая, – с укором замечаю.
– Такая сильная и красивая охотника первая, – подхалимничает он.
Смотрю на него с прищуром, мол «да-да, заливай, поверить тебе может только полная дура!». Нэйт продолжает мне улыбаться.
– Я не в праве тебе указывать, но если бы ты спросила моего совета: сегодня самый неудачный день, чтобы охотиться на гулей.
– Это почему же?
Нэйт не отвечает, только указывает на небо, осторожно бросаю беглый взгляд – полнолуние. Да уж, я умею выбрать идеальный день для самоубийства. При полной луне любая нечисть становится сильнее, а уж гули по луне так и вообще невообразимо сильны. А я еще хотела корить себя за расторопность…
Нет, я просто хотела умереть.
Так было бы легче. Не надо было бы терпеть своего босса, участвовать во всей этой заварушке, пытаться выжить в этом дурацком мире… да ничего бы уже не надо было. Просто устала от всего этого, а смерть на поле боя не такая уж и плохая идея.
Что обо мне скажут потомки? Может хоть после смерти кто-то вспомнит обо мне что-нибудь хорошее? А нужно ли мне это, если к тому моменту мои кости будут гнить в земле?
Слабость. Такая человеческая, такая отвратительная. Отец всегда презирал меня за нее, пытался выдавить, словно отвратительный прыщ на лице.
Но я все равно ее проявляла. Может, потому что я девчонка, может я действительно побочный эффект своей семьи, я не знаю. Но с чувствами я ничего поделать не могу.
– Хочешь я отвезу тебя домой? – И тут так внезапно и очень не вовремя действует Нэйт.
Он все еще здесь? Нет уж, на такую удочку я точно не попадусь.
– Нет! – Рявкаю, Нэйт сразу серьезнеет.
– Извини, – говорит спокойно, но нотку обиды улавливаю.
А потом он разворачивается и уходит. И вот тут-то лезет моя дуракцая слабость. Что он сделал не так? Спас мне жизнь? Исцелил? Предложил подвести? Какой же моральный урод! Как таких свет вообще носит?
Свет…
Что-то щелкнуло во мне, кольнуло в самое сердце. Пожалуй, это вообще первый человек в моей жизни, который проявил ко мне внимание совершенно бескорыстно. Может быть у него и были скрытые мотивы, но какие? Зачем я ему такая нужна? Была бы я сильной, и он мог бы прийти за моей помощью. Была бы я значимой в этом мире, и он бы мог обратиться за защитой и покровительством.
Но я отвратительное ничто, а он спас мне жизнь. И сейчас уходит…
– Нэйт! – Окликаю его каким-то истерическим возгласом.
Делает еще один шаг, внутри меня все обрывается. Но когда он замирает и оборачивается, у меня перехватывает дыхание. Холоден и отстранен, а ведь буквально пять минут назад он мне улыбался. Почему для меня это становится важным?
Торопливо шагаю к нему, приближаюсь, замирая всего в двух шагах и смотрю ему в глаза. Он все еще ждет.
– Ты спас мне жизнь, – нервно проглатываю волнение и ком в горле. – Позволь мне хотя бы угостить тебя кофе.
Мгновение, за которое он принимает решение кажется мне вечностью. Скажет ли он «пошла на хрен, дура истеричная!»? Вообще хоть что-нибудь скажет?
Когда он улыбается, я как будто сбрасываю с себя целую гору. Облегчение.
– Но ты не хотела, чтобы я тебя спасал, – с ухмылкой замечает Нэйт. – Так что я влез без спросу, и ты мне в итоге совершенно не должна.
А, значит так. Заталкиваю свою обиду куда подальше, с сожалением окидываю беглым взглядом его испачканные джинсы и куртку.
– Так что… – Нэйт продолжает – давай лучше я угощу тебя кофе.
Быстро нахожу его глаза – улыбаются. Он мне улыбается! И какого черта для меня это вообще теперь имеет значение?!
Но вопреки здравому смыслу я лишь слабо улыбаюсь в ответ и молча подхожу к нему ближе. Он дожидается меня и вот мы уже вместе идем к его машине.
Глава 8
Не врал, действительно приехал на машине. Если бы он следил за мной, он бы вряд ли воспользовался ею, ибо иногда я шла пешком, иногда ехала на автобусе. Так гораздо легче и быстрее. Но зачем ему меня преследовать?
Открывает мне дверцу, забираюсь внутрь и понимаю, что немного замерзла, оттаиваю в салоне. Садится за руль и заводится.
– Я знаю одну кофейню, где делают потрясающий лунго, – сообщает он. – Или у тебя есть предложения?
Смотрит на меня мельком, но его взгляд обжигает эмоцией. Заботой, теплотой, вниманием. Совсем не то, к чему я привыкла.
– Нет, – мотаю головой, улыбаюсь, – лунго звучит интересно.
Когда спустя двадцать минут Нэйт притормаживает и глушит мотор, осознаем немаловажное обстоятельства: ночь на дворе, кофейня закрыта.
– Половина третьего, – сверяется с мобильным Нэйт. – Что-то я не подумал.
Не знаю, почему эта мысль пришла мне в голову. Это совершено зря! Мой привычный скептицизм и предосторожность орали мне во всю глотку «езжай домой, дура!». Но так не хотелось выходить из машины.
– Мы можем подождать, – предлагаю несмело, опасаюсь, как на это отреагирует Нэйт.
Выдыхает и улыбается мне.
– Славу Богу! А то я пока еще не придумал причину, чтобы тебя задержать.
Улыбаюсь медленно, смущаюсь, как и Нэйт, выдавая это в забавном смешке. Правда потом он кашлянул, как будто просто поперхнулся, а не издал этот странный звук, я же подумала, что это довольно мило.
– Значит, ты нефилим, – решаю, что лучшим в данном случае будет просто разговор.
– Да. Он самый.
– Твой папа был ангелом? – Предполагаю.
– Мама, – поправляет. – Папа был охотником, а она его оберегала долгое время. Они полюбили друг друга и поженились.
– А им… не запрещено было? – Осторожно уточняю.
Нэйт улыбается.
– В этом мире происходит столько всего запрещенного, что брак моих родителей это самое безобидное из всего, – замечает он.
Медленно улыбаюсь.
– Значит, ты пошел по их стопам?
– Это… не официально, конечно, но… во мне действительно есть кровь охотника и в одно и тоже время я могу исцелять. Полезное свойство в любом бою.
– Да уж, мне бы оно не помешало, – ухмыляюсь.
– Значит, ты все-таки не обижаешься на меня за то, что я тебя исцелил? – Хитро смотрит он.
Подхватываю его настроение, становлюсь нарочито серьезной.
– Нет, конечно, это вообще-то мое право исцеляться или не исцеляться, – задираю нос, Нэйт ухмыляется, – но так уж и быть, на первый раз прощаю.
Мимо проехала одинокая машина, напомнив о том, что мир снаружи еще существует.
– Как ты стала охотницей? – Спрашивает Нэйт с интересом.
Вот и пришло время кое-что проверить.
– Дело семейное, – пожимаю плечами.
– Твои родители захотели, чтобы ты стала охотницей? – Удивляется вполне искренне Нэйт.
– Я – Аверъярд, – озвучиваю и внимательно наблюдаю за его реакцией.
Не старается увиливать или притворяться, просто понимающе кивает.
– Теперь я знаю твою фамилию, могу я узнать твое имя?