– Были ли проведены лабораторные исследования его крови, чтобы установить тип вируса? – спросил первый черный костюм, почему-то вопросительно уставившись на заведующего терапии профессора Зихао. Все взгляды тут же переместились в этом направлении. Тот нервно заерзал на своем месте, оглядываясь по сторонам. Крупные капли пота заблестели на его лбу, скатываясь по щеке. Доктору Ану стало того ужасно жалко и немного обидно за свое отделение.
– Разрешите, – неожиданно для самого себя он поднял руку и поднялся со своего места, – разрешите мне.
– Доктор Ан, – представился он присутствующим здесь черным пиджакам, очевидно, не знающим его, – лечащий врач первого зараженного, больного Джигана, о котором идет речь.
Те синхронно кивнули головами в знак согласия:
– Пожалуйста.
– Больной поступил в наше отделение по скорой, в бессознательном состоянии, – начал Ан. – Бригадой врачей были проведены все необходимые реанимационные действия. Лабораторные анализы взяты в течение первого часа и направлены на исследование как в нашу больничную лабораторию, так и в городскую. Результат, полученный уже через сорок минут, дал основание предположить, что мы имеем дело с сезонным, незначительно мутировавшим гриппом. Отличия составляют не более десяти процентов.
– Что вывело вас на такие предположения? Я имею в виду, почему гриппом, почему мутировавшим, поясните.
Доктор Ан перевел взгляд на вопрошающего.
– Это очевидно, – спокойно продолжил он, – отличия в цепочке РНК вируса не более десяти процентов, остальная структура принципиально не отличается от известных штаммов гриппа. Все в рамках протокола по гриппу.
– Были ли проведены процедуры по изоляции больного?
Доктор Ан на секунду задумался, затем ответил:
– После необходимых реанимационных процедур, требуемых для спасения жизни больного, он был помещен в инфекционное отделение больницы, где и находится по настоящий момент.
– Через какой промежуток времени? – быстро спросил первый черный костюм.
– Через три дня, – твердо ответил доктор Ан.
– Он был помещен в отдельный, изолированный бокс? – опять последовал вопрос.
– Насколько я знаю, нет, в обычную палату.
– Мог ли он иметь контакты с больными вашего или других отделений?
– Нет, – еще более твердо ответил доктор Ан, – он не ходячий больной и все время был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких, но, естественно, имел постоянный контакт с обслуживающим его медицинским персоналом.
Снова в воздухе повисла пауза.
– Так, все ясно, – троица гостей, переглянувшись между собой, одновременно встала со своих мест.
– Образцы нового вируса уже направлены в Пекинский институт вирусологии и эпидемиологических исследований.
– Заседание считаем закрытым, все ваша больница, включая и технические службы, с этой минуты находится на карантине, – сказал один из них, явно обращаясь к директору больницы, который с начала совещания, после того как его прервали, не произнес и слова.
– Принять меры по защите персонала, что включает использование противовирусных защитных костюмов, перчаток и масок. Всех новых больных будут свозить из города в вашу больницу, так что размещайте их в общих палатах, но, – продолжил он через некоторое время, – персонал должен быть защищен.
Потом после паузы добавил:
– Вся необходимая помощь будет предоставлена, включая дополнительное финансирование и техническое снабжение.
– Никого из помещений здания не выпускать, до дальнейших распоряжений. Обеспечьте выполнение, – кивнул он директору, – и доложите по инстанции. Да, кроме всего прочего, вы должны в срочном порядке вызвать в больницу весь персонал из других смен, которые находятся сейчас на отдыхе, всех без исключения, даже которые не имели никакого контакта с больным.
Затем, не глядя ни на кого, гости быстро покинули зал заседания.
Все ошарашенно остались сидеть на своих местах.
– Что это было? – спросил кто-то ошарашенным голосом. – Да и кто они такие, собственно говоря?
– Спокойно, спокойно, – директор устало поднялся со своего места. – Эти господа из министерства здравоохранения. Все очень серьезно, более серьезно, чем мы предполагали. Мне ничего не сообщили, но подозревают, что это какой-то особый грипп, возможно, очень опасный. Вы слышали, территорию больницы пока никому не покидать, донесите эту информацию до персонала ваших отделений. Да, и постарайтесь не допустить паники. Будем действовать так, как нам предписано по инструкции в таких случаях. Директор по персоналу и начальник охраны, пожалуйста, пройдите в мой кабинет, а все остальные свободны. Действуйте.
Через час к центральному входу больницы подъехал экипаж полиции. Трое молодых, уверенных в себе полицейских вольготно расположились, весело переговариваясь и не выключая полицейскую мигалку. Поставив машину прямо напротив центральных дверей, они вежливо, но твердо стали отправлять редких утренних посетителей восвояси. Люди, подходя к ним, через некоторое время удивленно отходили в сторону, правда, даже и не пытаясь спорить с представителями власти. Так администрация города быстро и эффективно, по их мнению, решила вопрос с начавшейся в больнице эпидемией.
На следующий день заболела мама Сяолуна. Все произошло как-то буднично и обыденно. Просто она зашла на кухню, когда вся семья обычно садилась завтракать, и сказала отцу, что у нее температура и она очень плохо себя чувствует. Вызванная скорая не приезжала более трех часов, и к тому времени, когда врачи позвонили в двери квартиры, маме стало намного хуже. Хриплое дыхание с трудом вырывалось из посиневших губ, и было видно, что держится она уже из последних сил, хотя на вопросы отвечала, что все нормально и у нее ничего не болит. Отец то и дело набирал номер экстренной скорой помощи, но в ответ слышал лишь успокаивающие увещевания немного подождать, так как на данный момент нет свободных машин, но как только освободятся, то немедленно будут направлены к ним.
Бригада врачей, зашедшая в комнату, изрядно напугала Сяолуна. В белых, полностью герметичных комбинезонах, с масками на лицах, они были похожи на космических пришельцев, неизвестно что забывших на нашей грешной земле. Загрузив стонущую больную на носилки с застегивающейся сверху молнией, по системе и форме похожие на саркофаг, затем подсунули под нос отцу какую-то бумагу.
– Что это? – недоуменно спросил тот, беря ее в руки. – Что мне с этим делать?
– Всего лишь подписать.
– И под чем я подписываюсь?
– Это предупреждение, что вы не имеете права выходить из дома ни под каким предлогом, включая и покупку продуктов, – спокойно ответил врач скорой помощи. – Вы поймите, – устало добавил он, – мы не знаем, что это такое. Подозрение на грипп, но пока не ясно. Очень много людей заражается, люди падают как мухи. Больница уже переполнена, а что будет дальше, неизвестно. – Он сделал паузу. – Старайтесь поберечь самих себя и ваших близких. Может, повезет и вы не заразитесь, хотя, как показывает практика, члены семьи все равно все заражаются. Да, я должен вас предупредить: кроме всего прочего, вы не имеете права контактировать с любыми людьми, за исключением официальных лиц, у которых есть разрешение. Предупреждаю, это по распоряжению администрации города, при нарушении вы можете попасть под уголовную ответственность, да и вам самим, наверное, проблем не надо.
– И как нам питаться, воздухом и водой? Мы ведь запасов продуктов не делали.
– С вами свяжутся и все объяснят, я уверен, что никаких проблем не возникнет.
Врач коротко кивнул на прощание и вышел вслед за санитарами, уносившими носилки с лежащей на них мамой.
– Ну ни фига себе, – отец почесал залысину. – Дела. Вот, сын, будем, наверное, дома пережидать эту непонятную напасть. Хотя – что мы, только бы с мамой все было в порядке.
– Чай пить будешь? – загремел отец на кухне посудой. – Что-то горяченького захотелось.
Сяолун зашел на кухню следом за ним и уселся на табурет у окна.
– Буду, и даже с булочками, а с мамой, я уверен, действительно все будет в порядке. Она у нас о-го-го какая крепкая, никакой грипп с ней не справится.
– Это точно. – И два мужчины, дружно устроившись за столом, с удовольствием занялись чаепитием.
К вечеру, часам к шести, отцу стало плохо, поднялась температура, и его после звонка в больницу также забрали на скорой. Веселым голосом попрощавшись с сыном, он посетовал, что, очевидно, сорвется запланированная рыбалка на этих выходных, и пожелал Сяолуну не устраивать слишком бурных студенческих вечеринок. Кроме всего прочего, сообщил, что даже рад своей болезни, так как мама без него пропадет, а так будет под присмотром.
Перед уходом у юноши взяли пробы из носа и горла и кровь из пальца для анализов на вирус, еще раз предупредили об ответственности, и он остался один.
«Скоро врачи скорой будут домой приходить, как к себе на работу, вон уже который раз приезжают», – молодой человек с тоской заметил еще одну скорую, стоящую у соседнего подъезда. Рядом стояли санитары с носилками, явно собирающиеся кого-то грузить.
«Хорошо хоть отец своими ногами пошел, должно же быть все хорошо, – с оптимизмом, свойственным молодости, думал человек, первым открывший ящик Пандоры и не догадывающийся об этом. – Буду сидеть на телефоне».
На следующий день было подтверждено наличие вируса и у него. Молодой приятный женский голос бодро сообщил ему эту неприятную новость, поинтересовался наличием температуры или кашля и порекомендовал при малейших признаках осложнений звонить по телефонам экстренной помощи.
Никаких симптомов заболевания Сяолун абсолютно не ощущал, но, естественно, обеспокоился, видя, какой ажиотаж вокруг этого непонятного гриппа. По внутреннему наитию, а может, просто чтобы услышать ее голос, позвонил Миа, впрочем, особо не ожидая, что она ответит, ведь сейчас в институте шли лекции. Против ожидания, она подняла трубку уже на втором гудке.
– О, Сяолун, как хорошо, что ты позвонил, – взволнованно начала она, едва прошло соединение. – Я сама хотела тебя набрать. У нас такое творится, такое! – Девушка перевела дух. – Эпидемия гриппа, преподаватели все заболели, заменить некем. Короче, лекции отменили на месяц, это минимум, деканат сам не в курсе. Многие студенты с семьями за город посрывались, ну, конечно, кому есть куда срываться, – немного подумав, добавила она. – В институт приехали военные, с оборудованием, в защитных комбинезонах, а в актовом зале собираются койки для больных устанавливать, типа полевого госпиталя. Все на ушах стоят, бегают, суетятся. Студентам, начиная с третьего курса, предложили поработать в качестве младшего медицинского персонала с зараженными больными. Ну, наших, то есть второкурсников, не трогают, но многие из группы записались добровольно, так тех берут. Я тоже записалась, вот. А ты как?
В городе Ухань началась эпидемия.
Озеро Челан, штат Вашингтон, Соединенные Штаты Америки
…На деревянном помосте, срубленном из потемневшей от времени лиственницы, метров на пять уходящем в озеро и возвышающемся над поверхностью воды почти на метр, на складных рыбацких стульчиках с удобными спинками и подлокотниками расположились двое мужчин, вольготно вытянув ноги в толстых ботинках из буйволовой кожи на толстой армейской подошве. Они лениво поглядывали за качающимися на мелкой волне ярко-желтыми поплавками.
Темные, почти до чернильной черноты, волны с тихим шуршанием накатывались на мелководье возле берега, затем как бы нехотя откатывались назад. Осень уже вступила в свои права, поэтому чувствовалась не по-летнему ледяная свежесть, иногда как сквозняком пробегающая вдоль водной глади, отчего на поверхности воды появлялась легкая рябь, создавая иллюзию легкой поклевки. Опытные рыболовы никак на это не реагировали, с удовольствием попивая холодное баночное пиво. Несмотря на плюсовую температуру, примерно около десяти градусов, оба мужчины были одеты в зимние утепленные куртки с меховыми воротниками, а на голове у одного из них была даже шерстяная выношенная шапочка непонятного цвета.
Одежда выдавала в них местных жителей, которые предпочитали потеплее почти круглый год, особо не считаясь ни с летним зноем, ни с трескучими морозами. Один, постарше, можно сказать, старик, с изрезанным глубокими морщинами лицом, худощавый, с выпирающими скулами и подбородком, обветренными до красноты, очевидно, от постоянного пребывания под открытым небом. Второй же – молодой мужчина крепкого телосложения с ухоженными руками и модельной современной стрижкой, тщательно выбритый. Такие разные, но тем не менее чем-то очень похожие друг на друга мужчины явно наслаждались и процессом ловли рыбы, и общением друг с другом, и единением с природой. Серые, глубоко посаженные глаза, выступающие скулы, ямочки на подбородках выдавали в них несомненное родство между собой, а если бы спросить их фамилию, Маккалан, то стало бы абсолютно ясно, что это отец и сын, решившиеся уединиться с природой и самими собой.
Тот, что постарше, Патрик Маккалан, американец ирландского происхождения, бывший морской пехотинец, успевший повоевать во Вьетнаме, бывший заместитель военного атташе в небольшой среднеазиатской стране, бывший крупный чиновник посольства США в Китае, работавший в свое время начальником отдела информации и культуры. Он считался весьма значительной фигурой, имел большое влияние на события, происходящие в этой азиатской стране. Позже оставил работу за границей и стал очень активным деятелем республиканской партии в штате Вашингтон, был в составе законодательного собрания от округа Асотин.
И хотя избиратели округа Вашингтон склонны больше поддерживать кандидатов от демократической партии, тем не менее имел авторитет как у простых избирателей, так и среди сильных мира сего.
Но это все осталось в прошлом. Три года назад, когда буквально за пару месяцев сгорела от рака его любимая жена, он как-то сдулся, резко постарел и в конце концов переехал в этот забытый богом край, подальше от людских глаз и внимания. Кроме того, в то же время развелся его сын, с которым, кстати, сейчас он наслаждался рыбной ловлей. Невестка, забрав с собой двух дочек-погодков, любимых внучек и отраду дедушки, укатила с новым мужем на другой конец страны, чем окончательно подорвала привычный уклад и лишила смысла жизни старого человека.
Разругавшись с ней по телефону, а заодно высказав такие же претензии и сыну, только в гораздо более резкой форме, он окончательно поселился в этой глуши больше года назад, не показывая и носа в лоно цивилизации.
Надо сказать, что этот домик с гектаром земли и ежемесячной рентой ему подарило государство за какие-то заслуги во время работы на территории Китая.
Второй рыбак, тот, что помоложе, и с кем он год назад умудрился разругаться почти окончательно, являлся ему сыном, но был полной противоположностью старому Маккалану. Шон Маккалан, тридцать пять лет, высокого роста, широкоплечий, даже производящий некоторое впечатление грузности, хотя, без сомнения, обманчивое, с виду медлительный и ленивый, но отлично развитый физически и неплохой спортсмен. Породистое волевое лицо, такие же, как у отца, выпирающие скулы и внимательный взгляд серых глаз делали его, несомненно, привлекательным для особ женского пола. Кроме всего прочего, их, конечно, объединял тот факт биографии, что сын, как и отец в свое время, посвятил жизнь служению правительству США.