– Здесь колониальные силы Европейского Союза! У вас тридцать секунд, чтобы выйти без оружия перед зданием! – крикнул лежащий в грязи за освещенной зоной Макнамара. – Каждый выстрел, взрыв или любое действие такого рода будет расценено как акт агрессии! В таком случае мы атакуем и не сможем гарантировать жизнь гражданских на вашей базе! Двадцать секунд!
Жизнь лагеря замерла. Высокий полный мужчина в голубом рабочем комбинезоне замер за едой, с пластиковой ложкой, не донесенной ко рту. Женщина лет пятидесяти с решительными чертами лица быстрым движением задвинула за себя десятилетнего мальчика. Несколько человек отступили, словно бы эти несколько шагов что-то меняли.
Вежбовский сжал руки на автомате. Они только что потеряли весь эффект неожиданности, и если те класть хотели на гражданские жертвы, то вот-вот начнется неплохая заруба. Примерно в метре от него лежал Шкаф с пулеметом, опертым на рюкзак. Ствол оружия смотрел в сторону входа в бункер, прекрасно видного в свете ламп, расставленных для использования гражданских.
С другой стороны от Марчина был Джеки, который дышал быстро и неровно. Маскировочный платок сполз у него на шею, и Вежбовский видел, как рядовой раз за разом нервно облизывает губы.
– Спокойно, мы выходим! Не стреляйте! – услышали они крики изнутри приземистого здания.
А через миг оттуда вышла пятерка американцев.
Вел их совершенно лысый лейтенант лет сорока. На бледном лице, означенном сеткой мелких шрамов, были хорошо видны глаза – словно выбитые довольно грубым долотом. Он не носил ни шлема, ни тактических очков, ни брони. Единственным фрагментом его экипировки были наушники и ларингофон комплекта связи.
Остальные шли в нескольких шагах от командира.
– Первое, выдвигаемся. Жанейро, будь наготове.
Прикрываемое людьми Ниеми и Санчеса первое отделение осторожно вошло в круг света на американской базе. Вежбовский, идущий в строю справа, чувствовал на себе взгляд десятка пар глаз. Подсознательно он ожидал ловушки, того, что через миг янки потянутся к скрытому оружию или что даст очередь укрытый где-то стационарный пулемет. Остальные, кажется, чувствовали себя так же, потому что все внимательно осматривались и осторожно делали очередные шаги. Ствол автомата Торна был направлен точно в грудь американского офицера, который, однако, не обращал на это никакого внимания.
– Лейтенант Хэддок, Колониальный Корпус Соединенных Штатов. Командир D-2–0, – сказал тот чуть хриплым голосом.
– Лейтенант Картрайт, Европейские Колониальные Силы, Восьмая дивизия. – Картрайт сделала шаг вперед.
Хэддок отдал ей честь.
– Я так понимаю, это вам я должен передать базу?
– Ситуацию и правда очень усложнило бы прямое столкновение. Я оценила вашу заботу о гражданских. – Женщина сдвинула очки на шлем и со значением посмотрела на палатки. – Сколько тут у вас людей?
– Военного персонала – только эти четверо. И восемнадцать гражданских. Полагаю, они получат охрану.
– Естественно. Жанейро, внутрь. Сержант, с ним, прошу. – Картрайт кивнула СиДжею.
Техник вместе с прикрывающим его Макнамарой бегом бросился к зданию. Картрайт провела их взглядом.
– Формальности, сами понимаете.
Хэддок кисло улыбнулся.
Уже через минуту база принадлежала им.
Она была небольшой: большую часть бункера занимало коммуникационное помещение. Обычно выполняющее роль сердца передающей станции, сейчас оно было холодным склепом, наполненным мертвым оборудованием и темными экранами. Как и можно было предположить, люди Хэддока сделали все, что могли, прежде чем сложить оружие.
СиДжей, Кудлатый и Исакссон сразу же подключили свои консоли, пытаясь реанимировать главную систему, и из помещения главным образом доносились их замечания, переплетенные с бранью.
Несколько помещений, представлявших собой остальную часть базы, были полны постелями, термоодеялами, сохнущей одеждой и личными вещами пополам с военным оборудованием – как минимум десятка разных людей. Несмотря на тот факт, что все американцы находились снаружи, здание казалось забитым до отказа.
Лейтенанта Хэддока и его людей Картрайт забрала внутрь, едва только первое отделение проверило здание. Вежбовскому было безумно любопытно, и он даже немного завидовал Шкафу и Торну, которых лейтенант взяла как охранников.
Но потом его поглотили другие дела.
В то время как второе отделение оставалось вне освещенной зоны американской базы, третье пришло на помощь в наведении порядка среди беженцев. На командующего им Санчесом при отсутствии Макнамары оказалось возложено задание по организации базы. Высокий испанец с внешностью бандита взялся за задание с тщательностью, вызывающей удивление. За несколько минут был составлен список всех гражданских, а Киса и Рикардо занялись составлением списка необходимых лекарств. Сержант назначил и связного со стороны американцев – им стал некий Майн, высокий мужчина, лет шестидесяти, худой словно щепка и выглядящий как проповедник.
Люди, хотя все еще недоверчивые, по крайней мере, уже перестали казаться ожидающими немедленного расстрела.
Хоть что-то.
Вежбовский, естественно, знал, что после Дня необходимость соблюдать конвенции снизилась и реальности войны вошли в противоречия с высокими идеалами цивилизованного конфликта. Но он всегда полагал, что офицеры помнят о правилах, и теперь радовался, что – по крайней мере, в случае с Картрайт – это оказалось верным.
Он улыбнулся при виде Рикардо, объясняющего какому-то десятилетнему пацану необходимость принять укрепляющий спрей. Невысокий санитар бурно жестикулировал, размахивая дозатором во все стороны. У соседней палатки Киса вела разговор с темнокожей беременной американкой. Одновременно девушка быстро проверяла содержимое аптечки, даже не глядя на медикаменты. Поляку было даже интересно, какое средство для беременной можно найти в военном медицинском пакете.
Рядом с Марчином Ковбой скручивал сигарету. Когда увидел, что рядовой смотрит на него, протянул мешочек с табаком в его сторону и вопросительно приподнял брови.
– Спасибо, нет. – Вежбовский отрицательно качнул рукой.
– Как хочешь, – пожал тот плечами и ловко закончил сворачивать самокрутку.
Марчин снова почувствовал влагу в обуви – понял вдруг, что не обращал на это внимания в последние несколько минут. Это был явный знак, что адреналиновый приход заканчивается.
Первая битва на Нью-Квебеке прошла на удивление хорошо.
* * *
Двадцатью минутами позже его подозвал Санчес. Командир третьего отделения как раз разговаривал с представителем гражданских (Майн, так он, кажется, назвался, напомнил себе Марчин). Поляк подошел к сержанту, бредя в глубокой, по щиколотки, воде, стоящей над вязкой грязью.
– Хорошо, Вежбовский, что ты на месте. Господин Майн, – сержант указал на своего собеседника, – говорит, что внутри базы находятся сердечные лекарства госпожи… э-э… Кэрант?
– Кэннаранте, Жозефина Кэннаранте, – поправил гражданский, чуть кривясь. Указал на примерно тридцатилетнюю, вполне симпатичную темнокожую женщину, которая присела на складной стул. Укутанная в армейский плащ, она вытягивала руки к переносному обогревателю. Внимательно следила за говорящими, но едва только Вежбовский глянул в ее сторону, отвела взгляд. – Синдром Ингерсолла, ей нужны ее лекарства каждые шесть часов.
– Да, Кэннаранте. – Санчес улыбнулся. – Они не могут входить в здание, а потому туда сходишь ты и принесешь ее барсетку.
– Слушаюсь, – кивнул Марчин.
– Это синяя сумочка из сельвы, примерно такого размера. – Майн очертил руками в воздухе прямоугольник размером с датапад. – Она в жилом помещении номер два, на постели справа от входа.
– Синяя, в помещении два, справа. Без проблем, – повторил Вежбовский.
Гражданский кивнул.
– Ну так вперед, Верба, давай. – Командир похлопал Марчина по плечу.
– Слушаюсь. – Поляк еще раз взглянул в сторону Жозефины Кэннаранте, но американка смотрела в грязь под ногами. Пару мгновений солдату хотелось подойти к ней и сказать, что ей не стоит бояться, что они не враги, что сражаются только с армией, а согласно законам войны гражданские – святое. Он уже почти шагнул, но потом передумал. С чего бы ей ему верить? Ведь это из-за их вторжения ей приходилось сидеть теперь на болоте на раскладном стульчике, а получит ли она свои лекарства, полностью зависело от доброй воли захватчиков из Сорокового полка.
Он тихонько вздохнул и направился к бункеру базы.
Первым, кого он встретил внутри, был Шкаф, небрежно опершийся о стену рядом со входом в помещение связи.
– Что у вас? – спросил Марчин. – Лейтенант продолжает допрос?
Шкаф мотнул головой на прикрытую дверь.
– Уже все, – чуть скривился. – Естественно, мы из них ничего не вытянули. Наши умелые инфожокеи, кажется, тоже только эхо и поймали, потому мы, скорее, в… Ну в болоте. Картрайт сейчас докладывает штабу в Юно, сержант с ней.
Вежбовский после короткой схватки с любопытством, которая закончилась сокрушительным поражением, подошел к двери и встал рядом со Шкафом.
– …Увы, я не могу подтвердить, какую именно информацию передала эта база, – услышал он голос Картрайт, доносящийся из помещения связи. – Логи были частично уничтожены, и мы не сумеем на месте их восстановить. Так точно, пересылаю. Понимаю. Понимаю. Жду приказов, Бритва Два, отбой.
За дверью на короткий миг установилась тишина, прерываемая только стуком ногтей о поверхность какого-то из пультов. Наконец лейтенант заговорила снова:
– Посмотрите, сумеем ли мы узнать, что де-факто было переслано. Сейчас это очень важная информация.
– Центральный буфер вычищен, это задание на несколько дней для кого-то с оборудованием получше… – начал Кудлатый.
– У вас не больше полутора часов. Через два с половиной это место не будет прикрыто спецами по электронной борьбе… Даже ребенок сумеет переслать что-то на орбиту. Мы должны знать. Жду, что вы сделаете, что будет в ваших силах, – отрезала Картрайт. – Докладывайте о результатах.
В коридоре Вежбовский и Шкаф обменялись взглядами. Пулеметчик пожал плечами.
Секундой позже они услышали шаги внутри помещения. Уверенные, быстрые, почти маршевые. Картрайт было легко отличить от неровной и словно заплетающейся походки СиДжея и от легких, напоминающих бег трусцой шагов Исакссон или расхлябанных – Кудлатого. Лейтенант направлялась в их сторону.
Вежбовский поспешно отступил. В конце концов, ему нужно было найти лекарства.
* * *
В следующие полчаса почти ничего не произошло. Третье отделение – кроме Кудлатого, все еще работающего с американским оборудованием, – сменило второе на внешней охране. Лейтенант ни на минуту не выходила из здания, зато освободила Макнамару, который принял командование лагерем.
Сидя на раскладном стуле, с армейской рацией на коленях, Марчин поигрывал своей колодой. Быстро перетасовал – так, чтобы не позволить себе запомнить расклад, – и открыл первую из карт. Рыжий король червей смотрел на него с аверса пластикового прямоугольника. Под светом здешнего солнца он выглядел совершенно как Макнамара. Только борода другая. Марчин представил себе рослого сержанта в золотой короне и с державой в руке. Если еще добавить акцент… Он тихонько захихикал. Но черви могли оказаться неплохим гаданием на будущее. Он спрятал карты в карман и занялся едой. В первом пакете отказала система подогрева, потому пришлось довольствоваться холодным, но он не принял это близко к сердцу. Куда больше его интересовало окружение. Хотя фонари помогали, видимость все равно не превышала тридцати, может, сорока метров. Туман, который тут всюду царил, редел внутри обозначенного прожекторами лагеря, чтобы сразу за ним продемонстрировать свое всевластье.
Вежбовский прожевал очередной кусок холодной порции, продолжая всматриваться в болото. Хотя рапорты ничего не говорили об опасности – кроме опасности утонуть, да и путь к американской базе вряд ли можно было считать серьезным приключением, он ужасно радовался, что это не его отделение должно сидеть на внешних постах.
Естественно, большая часть радости проистекала из факта, что он сидел здесь и ел холодный гуляш, а не лежал в грязи. Но дело было не только в этом.
– Мы, на Болоте, говорим, что не стоит долго смотреть в туман. – Он даже вздрогнул от женского голоса. Американка подошла к нему почти бесшумно. Это та, которой он принес лекарство, вспомнил он. Как там ее?..
Жозефина. Жозефина Кэннаранте. Темнокожая женщина была одета в синий сплошной комбинезон и тяжелые рабочие ботинки.
Должно быть, эвакуация застала ее на работе, пронеслось в голове солдата. Глупая мысль. Сейчас война, но ведь они ничего не делали гражданским… Но уже самим приземлением выгнали их в болото, из домов, в палатки.
– Как вы себя чувствуете? – Вежбовский, переборов секундный приступ угрызений совести, машинально привстал со стула. – Может, сядете?
– Все нормально, – кивнула она. – Спасибо за помощь с кардиастинолом.
– Никаких проблем. – Поляк отступил на шаг. – Может…
– Я не умираю, солдат. А тебе советую послушать ту, которая живет здесь уже годы. – Она взглянула за периметр, в молочную завесу тумана.
– Это какой-то обычай?..
– Нет. Практика. Поймешь, если останешься тут дольше. – Вдруг она сделала шаг вперед и положила ему руку на плечо. Ему показалось, что он почувствовал тепло ее ладони сквозь CSS-плащ, тактический жилет и мундир. Резко вздохнул и на миг подумал даже, не поднять ли оружие, но потом отказался от этой мысли. – Это место… не дало себя приручить.
В темных глазах женщины он заметил легкий серебристый проблеск и поймал себя на том, что не может отвести от нее взгляд.
– Я… – пробормотал.
Женщина приподняла уголки губ в легкой улыбке – она была красивой, отчего же он раньше этого не заметил? – а потом молча развернулась и отошла в сторону палаток. Вежбовский заморгал. Оглянулся через плечо на клубящийся за периметром туман.
На его плече с плаща CSS медленно исчезал след ладони колонистки.
* * *
– Ну и Картрайт была суперзла. На командование. – СиДжей осмотрелся, чтобы убедиться, какой эффект произвели его слова. Рядом с ним Кудлатый энергично кивал. Вся троица техников, приставленная к взлому защиты логов базы, стояла, окруженная остальными солдатами. – Сперва сказала, что, по ее мнению, в этих действиях нет необходимости и что она рекомендует подумать над другими возможностями, потом – что не видит смысла, сечете, сука, не видит смысла в таких действиях, чтобы рисковать взводом во имя не пойми чего.
Собравшиеся вокруг радиооператоров солдаты переглянулись.
– Но – каких действий? – спросил наконец Джеки.
СиДжей развел руками.
– Как раз тогда она выгнала нас нахрен наружу, потому… Не знаю.
– В любом случае кажется, что мы еще не сделали тут все, что нужно, – добавила Исакссон.
– Вы нашли что-то в тех логах? – заинтересовался Торн.
– Пару вещей. – Женщина пожала плечами. – Естественно, рапорт о нападении, но не думаю, чтобы это оказалось такой уж неожиданностью, янки наверняка и так бы узнали… По крайней мере, ничего о наших силах. Несколько их рапортов прослушки… Ничего, что выглядело бы чем-то страшным, за чем они могли бы нас посылать.
– Или ничего, что бросилось бы вам в глаза.
– Или так, но, знаешь, проблема или их, или наша, – ответила Исакссон. – Если их – то они не обязаны докладывать о таком, если наша – то мы об этом и так знаем.
– Разве что это какой-то секретный проект американцев, и благодаря этим логам командование получило сведения, где он находится, и хочет нас туда послать? – спросил Джеки.