Но последствия физкультуры под дождем оказались самые здоровые. Во время прогулки с Ли Сы мышцы приятно болели, история о строении таламуса (это такая хрень в мозгах, которая распределяет информацию от органов чувств к коре), казалась очень увлекательной.
– Ли Сы, – вдруг перебил Коля, – а у тебя девушка есть?
Ли Сы улыбнулся грустно, как Пьеро из кино про Буратину.
– Я ухаживаю за одной девушкой, – сказал он смущённо, – но пока без взаимности. Он принимает ухаживания, но дистанция между нами велика и никак не сокращается.
Всё понятно. Хотя, не всё понятно. По нынешним меркам, как Коля уже успел разобраться, если у мужчины есть работа, любая, он уже жених хоть куда. А у Ли Сы не просто работа, и не любая, а очень крутая, и по логике за ним должен быть шлейф из девок. Но вот этой чувырле, которая «принимает ухаживания» с дистанции, наверное, какой-то супер-пупер мега-мачо нужен, а не этот худой задрипыш. Высокий, правда, но они тут все какие-то высокие, вся Москва. Но чувырла – дура, Коле она не понравилась. Ли Сы, правда, показал фотку (теперешние фотки – это когда прямо в воздухе появляется качественное «три дэ»), ну так, ничего… Странно, что Ли Сы на Милену не запал, она ж совсем рядом… Хотя, конечно, хрен там разберёшь, кто на кого и почему западает.
Да и сама Милена… за ней-то уж точно очередь такая… Специфическая очередь, качественная. Ну, обыкновенные же мужики понимают, что такая девушка им не светит. Фигура, внешность, лёгкий характер, юмор, интеллект – идеал! Да ещё из богатой семьи, да ещё и кандидат наук с крутой работой. Вообще нереально. Короче, девяносто девять процентов мужиков на Земле – сразу без шансов. По определению. Даже просто познакомиться. А вот смотри-ка – всё равно ни с кем не встречается. А Коля… С каждым днём он всё больше осознает, что его шансы стремятся к нулю, но каждый день, особенно с началом физкультурных занятий, у него появляется всё больше решимости. Она рядом, и у него… Вдруг вспомнилось из дурацкой комедии: «У меня есть шанс?» «Один на миллион». «Ура!!! У меня есть шанс!!!».
– А как ты за ней ухаживаешь? – серьёзно спросил Коля.
Ли Сы немного нахмурился, как будто не понял вопроса.
– Ну как… Как все. Мы живём рядом, поэтому я после работы ей иногда цветы приношу.
– Она хоть чаю приглашает тебя войти выпить?
– Не-ет, – Ли Сы улыбнулся, – я ей букеты просто в корзине у входа оставляю. Но иногда мы ужинаем в ресторане. Ой, а однажды в театр ходили! Ей, правда, не очень понравилось… Вроде… Я ещё пригласил её танцами вместе заниматься…
– Ты! – вдруг воскликнул Коля, резко развернувшись и чуть не облив собеседника кофе (ну, традиция такая – чуть не обливать). – Ты! Занимаешься! Танцами!
– Да, – немного испуганно и окончательно смутившись, кивнул Ли Сы. – Нет, я ещё фехтованием…
– Короче, Склифасовский. Научишь меня танцевать? Только чтоб Миленка не знала. ОЧЕНЬ НАДО!!!
Ли Сы обрадовался и согласился.
– И ты это, – продолжил Коля, по-отечески положив руку Ли Сы на плечо, хотя несуразно получилось, Ли Сы повыше был, – пусть Робертович тебя рукопашке научит.
– Прости?
– Рукопашному бою.
– Это ещё зачем? – Ли Сы немного даже отшатнулся.
– Я это недавно просёк, – продолжил Коля. – Ну, тут времени-то подумать дофига. Вспоминал, какие люди к нам на сервис приезжали… Удивительно даже, сколько всего просто так в голове отложилось… Так вот, был один рукопашник, экс-какой-то там чемпион, а сейчас… ох… а тогда – инструктор по рукопашному бою. Так у него во взгляде такой металл был, что до костей пробирало. Уверенность в себе такая мужская. То, что девк… девушки любят. Я это с Робертовичем перетёр, он идею одобрил, мне сказал, через пару месяцев начнём учиться, когда тело в порядок приведём физкультурой. Так что ты, это… короче, велкам! Присоединяйся! А чё? Помесим рожи друг другу, и на танцы!
После обеда Милена и Ли Сы уехали в Москву в свой НИИ, обещали вернуться к вечеру, если сложится. Вернуться, кстати, сложилось, только Милене потом пришлось опять улететь. Ещё перед отъездом, сразу после обеда, Ли Сы предложил Коле посмотреть виртуальную экскурсию по Германии. С какого перепугу он про Германию вспомнил, до Коли дошло лишь следующим утром, а поначалу такой заход показался более чем странным. Ну, хотя, взялись повышать культурный уровень автослесаря из дремучих «нулевых», ну так давайте, мы не против. Спасибо ещё, что в такой ненавязчивой форме.
Вообще-то кино Коле давали смотреть раз в день, а то и два раза, только всё это были боевики и прочее развлекалово. Правда, надо сказать, развлекалово качественное. Да ещё и на третьем пси-уровне, вообще крышеснос! Короче, включили кино про Германию. Так, на полчасика. Сказали, если понравится, ещё такое будут включать. А нормально так оказалось, интересненько. Главное, как будто сам побывал! Реальность – полное погружение. Коля шагал по улицам Кёльна, погулял в Линце, а в Висбадене даже искупался в бассейне на крыше дома, причём зимой – ты плаваешь, над поверхностью воды поднимается пар, а под тобой старый немецкий город. А потом было казино. Там ещё сцену такую показали – русская тётка вошла в азарт и спустила кучу денег! Причём, антураж такой сделали, века девятнадцатого, наверное. Коля аж распереживался за эту тётку, вроде даже орать на неё пытался, мол, хватит, дура, остановись. А в конце показали табличку в этом казино. Там на немецком языке было написано, что здесь, прямо в этом самом месте, русский писатель Фёдор Михайлович Достоевский проиграл все свои деньги, и чтобы расплатиться с кредиторами, написал роман «Игрок».
К вечеру пошёл дождь. Основательный, тяжёлый, надолго. Коля отправился вниз, стрельнуть что-нибудь перекусить у Пекиныча, и столкнулся на лестнице с Петром Робертовичем.
– Николай, – сказал Петр Робертович серьёзно, перегородив Коле дорогу, – я одно место знаю, там цветы полевые. Километра три с половиной отсюда. Если бегом, до ужина успеем. Ну как, нужен букетик?
Коля посмотрел в окно на дождь, хлеставший по реке, по траве и по окнам, и хлопнул Петра Робертовича по плечу.
– Отличная идея! Кто вы были по званию?
– Был? – Пётр Робертович расплылся в улыбке. – Полковник Шереметьев, позывной «Бриз»! – Петр Робертович выпрямился и щелкнул каблуками. Вроде в кроссовках был, а так залихватски получилось, красота! – Через десять минут у выхода в спортивном обмундировании, курсант!
И исчез. Просто как в воздухе растворился.
Ну, и побежали.
Одежда не пропускала воду, но майка и штаны были свободные, и влага проникала повсюду и отовсюду, и уже через пять минут Коля стал весь мокрый. Однако полковник с самого начала задал такой темп, что холодная вода оказалась скорее благом. Небо нависало тучами и, несмотря на дневное время, было темно, как в сумерки. Вдали, где-то у Москвы, сверкали молнии, а потом небо грохотало – громко, раскатисто. И какие бы ни развились сейчас технологии, какие бы ни изобрели материалы для спортивной одежды, – бежать было тяжело, мокро и скользко. По молодой траве, в которой подчас не видно ямок, кочек и упавших веток. Так было всегда, и сто лет назад, и тысячу. Так бегали в детстве под дождём… Только вот сейчас мама не выглянет в окошко, чтобы крикнуть: «Коля, немедленно домой!». Нет, сейчас нужно просто бежать. Быстро, чтобы не отстать, и размеренно, чтобы не сбилось дыхание. Так, как учил полковник на тренировках. И в этот момент вдруг показалось, что нет ничего – ни прошлого, ни будущего. Только он и полковник, и чёрное небо, и ливень… И где-то впереди цветы для любимой.
«Бриз» остановился неожиданно, и Коля чуть было не влетел ему в спину. Вот теперь дыхание сбилось, из горла пошёл хрип, и Коля повалился на траву. И мир в этот момент стал простым и понятным. Вот он, Коля, вот полковник, вот три жиденьких кустика со съёжившимися от дождя белыми бутончиками, вот дождь. И совсем рядом, в трёх с небольшим километрах, любимая девушка, близкая и почти родная. И ещё несколько очень близких людей. И где-то почти в ста годах позади другой Коля, совсем другой, со своей семьёй, своими радостями и печалями, и со своими близкими людьми. Осознанно или неосознанно, но по-настоящему близкими и родными. И этот, нынешний, Коля всегда будет по ним скучать и всегда будет помнить их… Их глаза и голоса, интонации и жесты, слова и то, что между слов, их запахи и прикосновения, и их общие радости и печали. И в его сердце всегда будет уголочек, в котором все они остались с ним. Насовсем. И ещё тот, который написал: «Я никогда так сильно не хотел ЖИТЬ!». А сейчас есть он, нынешний, настоящий. В другом времени, в другом мире. И теперь это его время, его мир и его жизнь. Теперь это и есть настоящее. А будущее… оно совсем неизвестное, неопределённое. Только в этот раз Коля точно постарается, чтобы это будущее было светлым, интересным и ярким – для его близких и для него самого. Именно в такой последовательности.
– Тебе будильник на сколько завести? – полковник рявкнул прямо в ухо, и Коля подскочил от неожиданности.
– Полковник, – всё ещё тяжело дыша, произнес он, – знаете, почему люди вздрагивают?
– Трусы, потому и вздрагивают! Мне цветы только сорвать за тебя или подарить тоже?
Коля сделал несколько шагов вперёд и, прежде, чем надломить мокрые стебли, провёл ладонью по съёжившимся белым бутончикам.
Казалось, обратно бежать будет легко. Пусть опять по мокрой скользкой траве, под чёрным небом, сквозь тяжёлый ливень. Но мир теперь такой ясный, и всё понятно, и на душе так светло! Но бежать было тяжело. Коля ещё больше скользил и спотыкался, раз упал и больно ударился плечом. Дыхание превратилось в сбивчивое сипение, а потом просто в надрывный скулёж. Но он топал, прижимая к груди под майкой несколько весенних цветов. Переставлять ноги было тяжело, потом ещё тяжелее, а потом совсем невозможно. Но привалов полковник не делал.
Милену Коля заметил метров с двухсот. Она стояла у порога в плаще, перехваченном в талии изящным ремешком, на каблучках, под зонтом. Рядом с домом покачивался её паластрум.
Коля перешёл на шаг, но даже идти было тяжко. Когда дотащился до дома, полковник хлопнул его по плечу и быстро вошёл внутрь. Коля остановился рядом с Миленой, совсем близко. На каблуках она была чуть выше него, но смотрела из-под ресниц, как будто снизу вверх. И улыбалась, как всегда, мило и почему-то немного застенчиво. А Коля так и стоял, прижав руки к груди. Девушка первая прервала паузу:
– Я тебя ждала… – она немного запнулась, а Коля замер, как будто боясь вымолвить слово. – Мне нужно уехать… Ненадолго, на несколько дней… – Она опять помолчала, а потом добавила: – Это по работе.
– А я… – просипел Коля. – Вот…
Он неловко задрал майку и осторожно отлепил от мокрого тела цветы. А потом одной рукой взял зонтик девушки, нечаянно коснувшись рукой её плеча. Милена осторожно взяла цветы в руки, попробовала понюхать, и на её носу смешно заблестели несколько капель.
– Спасибо, – прошептала она, чмокнула Колю в щёку и запрыгнула с свой паластрум, услужливо распахнувший дверцу, как только она приблизилась.
Милена уехала, Коля остался, и вернулась реальность – чёрное небо, тяжёлый ливень, сбившееся дыхание, а с ними ещё и опасение простудиться и заболеть. Коля закрыл зонт и пошёл домой.
* * *
Июнь выдался тёплым и солнечным. Иногда что-то моросило, но лишь несколько раз ставшие традиционными завтраки на берегу пришлось переносить в дом из-за непогоды. Только профессор иногда поднывал, мол, скучает по майским грозам, а их в этом году не случилось в том количестве, которое позволило бы ими насладиться без ощущения недосказанности.
Колина жизнь на даче вызывала у него то же чувство недосказанности. Все устаканилось, хотя было понятно, что на время, только никто не знал, как надолго.
В шесть утра подъем, с шести тридцати до семи физкультура с Петром Робертовичем, через полчаса завтрак и потом прогулка вдоль реки за увлекательной и познавательной беседой, потом чтение или научно-популярный фильм. В одиннадцать опять физкультура, только на этот раз жёсткая функциональная тренировка. Потом обед, потом опять чтение и кино, потом час рукопашного боя, ну, и ужин-беседы-прогулки-сон.
Читал Коля много и разное. Ещё в тот вечер, когда подарил Милене собранный для неё букет, он в комнате обнаружил книгу «Игрок». Ну, и как-то пришлось в охоточку после того фильма про Висбаден, и зачитался тогда до утра, ну вот так как-то и втянулся. Подсовывали ему книги разные, но пока времени не нашлось ни на что, кроме русских писателей «Золотого века». За месяц перечитал многих. Кроме Толстого. Ну, не шёл Лев Николаевич, и всё тут! Да ну и ладно, из без него было чем увлечься. И ведь реально увлёкся!
А вот фильмы смотрел все, какие рекомендовали. От сериала «Эволюция» о теории Дарвина до всяких там про Вселенную или про элементарные частицы. Особенно увлекательно было про теорию относительности, квантовую механику и потом про теорию суперструн, которую сначала доказали, потом опровергли, потом придумали новую, а название оставили старое, потому что суперструны, как выяснилось, всё-таки были, но совсем не такие, как о них думали сто лет назад.
Кстати, об элементарных частицах. В середине века, наконец, человечеству удалось обуздать многие «фишки» квантовой физики, в том числе «запутанные» частицы. Это такие частицы, которые ведут себя одинаково или связанно на любом расстоянии. То есть, например, есть два «запутанных» фотона. Меняешь спин (кто не знает, потом, сейчас долго объяснять) одного, тут же меняется спин второго, на каком бы расстоянии они ни находились. Почему так происходит, Коля так и не понял, но это непонимание не отменяло факта – это реально работало. Связь, в которой применялась эта технология, была мгновенной вне зависимости от расстояний, даже быстрее скорости света (а, как Коля выяснил только сейчас, даже от Солнца до Земли свет идёт восемь минут, хотя, наверное, в школе это проходили). И прослушать переговоры между такими устройствами было невозможно в принципе, потому что никакой сигнал между ними не передавался. Устройства связи на «запутанных» частицах были очень дорогие. Простая рация на таких частицах, «запка», стоила как три элитных пинга.
Так вот, у дедушки Кеши был флекс на такой штуке (как планшет, только тонкий и гибкий, будто лист плотной бумаги, и ещё он мог выводить изображение, как телек). В Сеть Коле доступ не давали по понятным причинам: чтобы не привлекать внимание вновь появившимся потоком запросов с дачи. Жизнь профессора и так была предметом пристального внимания всех спецслужб мира. Но дедушка Кеша выдал Коле зап-флекс, у себя в НИИ скачивал то, что Коля просил, и быстро скидывал ему.
Вот ещё что. Когда Милена отлучалась, Ли Сы учил Колю танцам, Пётр Аркадьевич – управляться с лодкой, а потом с яхтой, а Пекиныч – готовить.
Зато когда она была дома!.. Они гуляли, говорили обо всём, вместе смотрели фильмы, обсуждали книги, пили кофе на берегу. Милена взахлёб рассказывала об устройстве мозга, а Коля – о пневмоподвеске! Иногда он, прокручивая день, не мог досконально вспомнить, чем они занимались, о чём беседовали, но ощущение праздника было ярким и полным! Хотя и с пресловутым чувством недосказанности.
Ясно же, что Милена по меркам нынешнего мира – звезда! Молодая, безумно красивая, из богатой семьи, при этом умная, с прекрасной работой, очень высокооплачиваемой, рядом с самим
Примечания
1
Скамья в лодке