Профессор было уж совсем погрузился мыслями в прошлое, но от воспоминаний его отвлекла вышедшая на порог дома Милена. Мужчины в лодке её не видели, и она не знала, что Иннокентий Аристархович на неё смотрит. Девушка с полминуты, сложив руки на груди, понаблюдала за интенсивным усвоением урока гребли, одобрительно тряхнула своим каре и вернулась в дом.
Иннокентий Аристархович повторил одобрительный кивок, мысленно согласившись с тем, что в мальчике что-то есть, и тоже вернулся в комнату.
Поскольку все встали, завтрак наметили на половину восьмого. С погодой опять повезло, поэтому завтракали всё так же на берегу. И Коля, и Пётр Робертович явились к столу последними, однако точно ко времени. Оба были возбуждённые, только вот Коля своего состояния скрыть почти не мог. Однако, вежливо пожелав всем доброго утра, он затем почти всё время молчал, лишь на еду набросился прямо-таки остервенело!
Остальные беседовали вполне оживлённо. В основном обсуждали вчерашнюю встречу Иннокентия Аристарховича с предпринимателями, которую тот пересказал немногословно, но красочно. Милена и Ли Сы отпустили несколько иронических замечаний как о манере поведения обоих бизнес-партнеров (они встречались прежде при разных обстоятельствах), так и, уже вполне серьёзно, поговорили о коммерческом интересе к пока что секретным разработкам.
Неожиданно в разговор вступил Пётр Робертович. Как всегда, по делу и лаконично:
– А в чём, думаете, интерес этих людей?
Иннокентий Аристархович посмотрел на него, хитро прищурившись сквозь очки.
– А очевиден! – выпалил Ли Сы. – Всё как обычно, не раз такое бывало. Финансирование разработки в обмен на право использовать технологию. Как любой новый продукт – кто первый выходит на рынок, тот снимает сливки. Ещё и эксклюзивные права попросят!
– А я думаю, – заговорила Милена, застыв с ложкой варенья, – что их может интересовать какая-то часть… Какое-то конкретное применение технологии. Например… не знаю.
– Например, управление военными комплексами, – помог ей Иннокентий Аристархович. – Чтобы получить заказ от Министерства обороны и выступить единственным поставщиком?
– Вряд ли, – тут же вставил Ли Сы. – Всем известны особые отношения нашего НИИ с военными. Иннокентий Аристархович не допустит, чтобы разработки, которые могут быть использованы для обороны, вышли из-под контроля.
Коля поднял было голову, чтобы поинтересоваться чем-то, наверное, упомянутыми особыми отношениями, но ничего не спросил и вернулся к тарелке. Сегодня Фёдор Пекинович приготовил гречневую кашу с кедровыми орешками, и Коля уже почти расправился с третьей порцией.
– Он о Войне спрашивал, – вдруг серьёзно сказал Пётр Робертович, кивнув на Колю.
– Думаю, – тихо сказал профессор, внимательно разглядывая круассан, который он старательно обмазывал вареньем, – если действительно они имеют в виду что-то определённое, то это ментальное управление банковскими счетами.
Милена вдруг поставила чашку кофе на стол и откинулась в плетёном кресле, которое тут же отреагировало, услужливо подстраивая спинку под новую позу. Она прищурила глаза, задумавшись, и Иннокентий Аристархович, уловив ее состояние, едва заметно кивнул.
– Коля! – вдруг весело воскликнул он, – а не прогуляться ли нам вдоль берега по недавно заложенной, но уже прочно вошедшей в обиход традиции?
Милена наклонилась к Колиному уху.
– «Отчего ж, милый профессор! – просуфлировала она одними губами, но все, конечно, слышали. – Однако, ежели опять сюрприз в рукаве припасли, как вчера, тогда уж увольте, отнюдь!»
Все рассмеялись, а Коля, как умел, церемонно кивнул девушке и вдруг выдал:
– Ну что ж, веди, сюрпризов кладезь! Очередной раз приложи меня лопатками наземь!
Первым зааплодировал дедушка Кеша, и тут же к нему присоединились остальные. А профессор сквозь смех тихо-тихо добавил:
– Солнце русской поэзии, б…дь!
– Если совсем коротко, то к две тысячи двадцать пятому году китайская популяция сибирских городов и деревень составляла уже почти половину населения. Китайцы стали заявлять о своих правах, усилились политические требования. Дошло до массовых акций, похоже, подогреваемых из Китая, а, может, и из США вместе с Европой. Тогда они ещё выступали единым фронтом, хотя раскол западного общества наметился гораздо ранее… Коля, ты кофе пить будешь? Или водную цель себе подыскиваешь?
Они опять шли вдоль берега, опять держали стаканчики с неостывающим кофе. В этот раз Коля… нет, он не был спокоен, и эмоции всё ещё бушевали. Но было видно, что он старается взять себя в руки… И что, наконец, приходит полностью осознанное: «Это случилось. В реальности. Со мной».
– Наземная у меня цель, – буркнул Коля. – Только отойди подальше, чтобы не в упор метать.
– У-у-у… – задумчиво протянул дедушка Кеша. – Петька тебя так шутить научил? А быстро схватываешь, вьюнош!
Коля сделал глоток кофе, надо сказать, с наслаждением, и злобно зыркнул на профессора.
– Ты, дедушка Кеша, не отвлекайся от своей политинформации. Так что там с китаёзами?
Профессор кивнул и продолжил:
– Так вот, китайское население сибирских городов начало заявлять политические требования. Точнее, ещё раньше в местных и региональных законодательных органах стало появляться всё больше китайцев и солидарных с ними традиционных представителей местного населения разных национальностей. Потом дошел черед до уровня региональных министров, судей… Китайцы и их лоббисты стали проникать во все сферы власти и уже начали выходить на федеральный уровень. Надо сказать, тогдашний Президент, ориентируясь на своего кумира Путина… Путина ты застал, да? Ну, конечно, застал! Правда, не во всей красе, но представление имеешь. Так вот, тогдашний Президент совершил действие, но не решительное и сильное, как он думал, а просто резкое – он ограничил политические права китайцев. Просто так, по национальному признаку, без учёта гражданства. Тут же китайцы возопили о нарушении прав. Страсти разжег перманентный скандал в СМИ, а потом напряжение вылилось в массовые акции. Президент, с одной из цитат из своего кумира на устах, правда, вырванной из контекста, жёстко разогнал одну демонстрацию, ещё жёстче пресёк другую, а потом случилась просто резня. Видимо, спровоцированная, скорее всего, европейцами. По крайней мере, на тот момент это была рабочая версия. Американцы к тому времени утратили свою мощь, а вот разогревать толпу для влияния на власть, европейцы у них успели научиться. К сожалению, уроков было преподано множество… Ну, и то ли задействовали Китай, то ли вместе всё организовали…
Дедушка Кеша покачал в своем стаканчике дымящийся кофе и после паузы снова заговорил:
– Понятно, что Китай отреагировал. Конечно, они были наготове, а вот наше руководство до последнего момента не верило. Китай ввёл в Россию войска для защиты своих соотечественников. И началась Война, самая жестокая за всю историю. К тому моменту технические средства для ведения боевых действий были развиты уже чрезвычайно, однако, основной боевой силой всё равно оставался человек. Да оно и нынче так… И, наверное, всегда так будет. Потери Китая с самого начала были огромны, да и с нашей стороны, хотя и меньше, всё равно в итоге исчислились тридцатью восемью миллионами… Так вот, противник быстро продвинулся на нашу территорию, захватив практически весь юг страны до Урала и большую часть Сибири. Это ещё Япония не вмешалась, хотя, то и их и уберегло в итоге…
– Ядерные бомбы сбрасывали? – не удержавшись, перебил Коля.
Профессор отрицательно покачал головой.
– Маломощное ядерное оружие использовали как тактическое, а так – нет. Война велась за территорию, а Китаю не хотелось заражать захватываемые земли. Наши же… Наверное, просто не успели. Вообще, всё это продолжалось два месяца, даже меньше… Так вот, когда развязалась эта бойня за Уралом и когда мы уже было перешли в контрнаступление, НАТО, которое к тому моменту существовало уже лишь на бумаге, вдруг объединилось и начало войну против России с Запада. И арабы напряглись, размышляя, то ли вмешаться, то ли подождать.
– Так это как?! – воскликнул Коля, разгорячённый рассказом, – так это ж!!!…
– Да, друг мой, – спокойно кивнул профессор. – Мы тогда думали, что это конец.
– А я, то есть он… – Коля запнулся, в волнении уставившись на профессора.
Но раньше, чем Коля успел сформулировать вопрос, дедушка Кеша ответил:
– Ты, тот, который остался… Вы уехали. То есть, ты увёз семью…
– В деревню к Анькиной бабке?
– Да, – кивнул профессор. – А потом ты вернулся в Москву и пришёл в военкомат.
– Я?!
Это было очень не похоже… на него, на Колю. На того Кольку Афанасьева, который остался там… и который существовал здесь до сегодняшнего утра. Вернуться, чтобы пойти на фронт? Бросить семью… Ладно, вылезти из безопасного места, чтобы пойти на войну?
– Ты изменился, Коля, – мягко сказал дедушка Кеша и похлопал его по плечу. – Ещё тогда. После встречи с тобой вторым, который написал письмо. Удивительная штука получилась, да?
– Ладно, дедушка Кеша, – Коля смущенно нахмурился, – что там дальше-то с Войной?
Профессор пожал плечами, мол, дальше, так дальше.
– А дальше Китай остановил наступление на Россию и перешел на нашу сторону в войне с Европой. И всё закончилось. С тех пор, если посмотришь на карту России, вся Западная Сибирь заштрихованная. Она с тех пор находится под общей юрисдикцией с Китаем.
– Чё? – Коля реально опешил.
– Ну, вот так заморозили конфликт. Надо сказать, с тех пор обе стороны ведут себя предельно этично, прямо-таки по ван Зайчику… ой, прости, ты же не читал… В общем, мир изрядно перекроился с «нулевых».
Какое-то время шли молча.
Вот как странно… Коля теперь знал о Войне, но только со слов. В боях участвовал тот, другой. Тот рядовой Николай Афанасьев пошёл на фронт…
– Дедушка Кеша, а я… – Коля замялся, не смог сразу сказать.
– Нет, – профессор по-доброму усмехнулся и покачал головой, – нет. Ты не погиб. Правда, и героем не стал. Провёл несколько месяцев в танковой части, в ремонтном взводе. А потом вернулся домой и забрал семью. Всех трёх своих… Коля!
А тот остановился и зажмурился. На ресницах блестели слёзы.
– Я сейчас… – проговорил он и всхлипнул. – Сейчас… Ты говори, что там дальше…
Дедушка Кеша взял Колю за локоть и, увлекая неспешно вперед, продолжил рассказ:
– Прямо перед тем, как вмешалась Европа, а ситуация тогда казалась совсем критической, и все уже были готовы к ядерной войне, мы, наконец, закончили разработку орбитальной залповой системы «Прометей». Бить эта штука могла хоть из-за Луны. Мы тогда первые такую сделали…
– Дай угадаю, – вдруг сказал Коля. – Хиросима и Нагасаки?
– Да, только Париж.
Коля оцепенел.
– Да, Коля. Первая в истории орбитальная бомбардировка. Хорошо хоть хватило ума и этики французов предупредить, чтобы население эвакуировали.
– В смысле? Мы их предупредили, что будем бомбить?
– Да, предупредили. Настолько были уверены, что никакие ПВО их не защитят. Так и случилось.
– А чего китайцев сперва не разбомбили?
– А вот как только монтаж и настройку «Громовержца» закончили, так и ударили. Сразу же. Это случилось на третий день после вторжения сил НАТО. И на второй после объявления Китаем о прекращении боевых действий в Сибири и создании военного блока с Россией. И это был предпоследний день Войны. Следующим вечером в Тегеране был подписан мирный договор. Потом ещё согласовывали контрибуцию… Но это так уже, без фанатизма. Хотя, китайцы тогда всё-таки успели приобрести контроль над интересными активами. Опять-таки, по-китайски: получив контроль, но не вмешиваясь в суть.
– А потом? – нетерпеливо спросил Коля, невоспитанно дергая дедушку Кешу за рукав.
– Ой, Коля, – тот отмахнулся, – да много чего потом. Мы с Китаем начали такую дружбу-любовь, что до сих пор взаимные чувства порою пересиливают здравый смысл, особенно с нашей стороны. Оттуда же и мода на китайские имена. Блок НАТО окончательно распался. Но Европа в последнее время опять набрала силу, а с другой стороны, воспоминания о Войне потеряли остроту, так что с ней всё более или менее пока спокойненько… Вот только на месте Эйфелевой башни так и осталась воронка.
* * *
Ник вертелся под ногами и тявкал. Коля, как мог, постарался обрызгать щенка, но руки уже почти высохли, так что особо было нечем.
А щеночек-то вытянулся, лапами потяжелел. Вроде как неделю назад всего тут появился, в один день с тёзкой из прошлого, а уже пусть немножко, но всё-таки подрос. Да и сам Коля, пусть немножко, но всё же. Уже третий день он вставал в шесть утра, чтобы сделать зарядку вместе с Петром Робертовичем. Ну, то есть, зарядку – это слабо сказано. Двадцать минут на разогрев, а потом час жёсткой функциональной тренировки! Затем десять минут плавания для расслабления мышц и потом ещё двадцатиминутный урок гребли. В восемь завтрак, а после получасовая прогулка вдоль реки. Вчера, например, с Ли Сы выгуливались. А неплохой парень, надо сказать, хоть и зануда. В отличие от Милены, которая разбиралась реально во многом, Ли Сы был повёрнут только на науке. Но когда он говорил о мозгах, хотелось слушать и слушать! О мозгах говорил он ярко, интересно, увлечённо и просто!
Опять же, в отличие от Милены, москвички из богатой семьи, Ли Сы происходил из какой-то сибирской деревни, но вот сумел выбраться, получить отличное образование, выбиться в люди. Да ещё и попасть в ближний круг самого Иннокентия Аристарховича Филатова.
В общем, парень был такой общительный, хотя тем для общения оказалось немного. Коля так и не смог его заинтересовать ни разговорами о прошлом, о начале века, ни о тачках… А потом… Хотя, не потом, скорее, это произошло вечером того дня, когда дедушка Кеша передал ему письмо от того, «разбуженного» в две тысячи пятнадцатом. Так вот, Коля вдруг понял, что с ним самим говорить не о чем. Так-то всегда, вроде, было о чём потрепаться и дома с Анькой, и на работе с мужиками, а уж с девками всякими он себе вообще соловьём казался. А тут – раз! И нечем собеседника увлечь. Не то чтобы Колю это напрягало… хотя, нет, всё-таки напрягало. В первую очередь, конечно, Милена. От неё реально начинало сносить голову. А он… он ей уже рассказал всё, что мог и что знал. Нет, они так же гуляли, ещё раз съездили в Москву позавчера, вроде как всегда находилось, о чём поговорить. Но как раз позавчера Коля как-то вдруг уловил, что и в прогулке, и в беседе, да вообще во всём тон задаёт Милена. Ненавязчиво, как будто всё само собой. Но Коля задумался. И стало… Раньше бы стало обидно, а сейчас – неловко.
Да, сильно за неделю – не сказать, конечно, что Коля изменился, но мозги реально развернулись. Да, прав был тот, из две тысячи пятнадцатого. Во всём прав. Кроме сигарет, конечно. Если две-три в день, это более или менее ничего, физкультуре не мешает. А на ночь на веранде затянуться со стаканчиком пивасика, это в охоточку. А ещё под Пушкина (пока это была единственная Колина книга здесь, но он как-то даже увлёкся) – засыпалось вообще отлично. Уже касаясь головой подушки, вспоминал Аньку с Машкой и, неожиданно для себя, Василису, которую видел только на фотке, но сразу полюбил. А потом отключался, чтобы проснуться по будильнику в шесть и в половине седьмого уже быть на улице для физкультуры.
Вчера, кстати, ливень шел утром, но этому жизнерадостному старикану-физкультурнику всё пофиг. Реально железный человек! Коля было помямлил, что под дождём как бы не сильно полезно может оказаться, надо дождаться врачей и посоветоваться, а то мало ли что. Но Пётр Робертович заявил, что даже если Коля сдохнет, то у дедушки Кеши полный шкаф запасных Коль, поэтому будем тренироваться и искать предел выживаемости в плохих погодных условиях. А грозы в начале мая, мол, вообще приводят Кешку (так и сказал – Кешку) в благостное расположение духа, поэтому, если что, может, Колю не сразу в реку выбросят, а попробуют подлечить. Мозги-то уж точно.