– Тот, кого я ищу, домогается несовершеннолетнюю.
Алисия перестала водить пальчиком по телефону.
– Она тоже была одной из посетительниц.
– Посмотрите на бар, – сказал Расселл. Около барной стойки в другом конце зала толпились клиенты с наличными и кредитками в руках. – Несовершеннолетние девочки мне кассу не делают, детектив.
– По-вашему, мужчины сюда приходят музыку послушать?
Его улыбка вспыхнула и сползла с лица. Он пристально посмотрел на меня, потом взял мой нетронутый коктейль и вылил его в ведерко со льдом.
– Алисия, похоже, наш друг снова хочет выпить.
Девушка встала, сразу поняв намек.
Расселл вытянул шею, глядя ей вслед. За ушами у него виднелись следы круговых подтяжек. Из-за этого казалось, что он в маске, которая потихоньку сползает. Алисия о чем-то разговаривала с охранником в баре.
– Не пяльтесь, детектив. – Расселл наклонился ко мне. – Я тут одну девчонку вчера подвозил. Ползала передо мной на коленях. Руки все зацеловала, прямо обсосала. Я думал, пальцы вывихнет. А я ей сказал, получишь больше, если согласишься…
– На что?
– Прийти в наш клуб. Все анонимно. Лучшее заведение, у меня нет конкурентов. И вообще, в городе, где за каждой вывеской «клуб» скрывается притон или что похуже, откровенности никто не требует.
– А вы, значит, откровенничаете?
– Мужчинам подавай девчонок помоложе. А девчонкам – мужчин побогаче. Но вас такой расклад, я вижу, не устраивает. Жертв ищете? Их тут нет, приятель. Каждый получает, что хочет и когда хочет. Подавай ему имя парня, который тут был на прошлой неделе. – Он рассмеялся. – Посмотрите правде в глаза и катитесь отсюда.
Настала моя очередь улыбаться. Я встал, радуясь тому, что мне открылось истинное лицо хозяина заведения.
– Вы мне очень помогли, мистер Расселл. Благодарю вас.
Вернулась Алисия с коктейлем.
– Вот, пожалуйста, – предложил Расселл. – Получите удовольствие за мой счет.
Я взял бокал и опрокинул его содержимое на голову Расселлу.
– Все как вы просили. – Я вручил пустой бокал ошалевшей девушке.
Охранник обхватил меня локтем за шею и потащил к выходу.
Сатти хохотал как сумасшедший.
– Я же тебе говорил. Собака не поймет, что перед ней дерьмо, пока ее носом в него не ткнешь.
Мы направились к машине через дорогу.
– Эй! – крикнул кто-то сзади.
Я обернулся. К нам шла Алисия.
– Коллекционируешь ты этих девиц, что ли? – зевнул Сатти. – Ладно, буду у себя в офисе.
Я пошел навстречу Алисии:
– Ты меня звала?
– А кого еще? Думаете, можно просто так заявиться и испортить людям жизнь?
– Кроме парика, я ничего не испортил. Есть что сказать по делу?
Она посмотрела на меня через свои непроницаемые линзы:
– Да, кое-что.
– Рассказывай. – Я проводил ее обратно на тротуар. – Тебе лет сколько?
– Восемнадцать, – неохотно проговорила Алисия, думая, что я сомневаюсь, можно ли ей уже алкоголь.
– Я сегодня разговаривал с твоей ровесницей, которая на прошлой неделе напоролась здесь на ублюдка. Мне нужно имя, чтобы его приструнить. Твой дружок считает, что я прошу слишком много. А ты?
– Смотря кто этот ублюдок.
– Олли или Оливер.
Она не сдвинулась с места.
– Слушай, если знаешь, о ком я говорю, помоги, пожалуйста. Мне нужна фамилия или любая другая информация. – Я шагнул к ней, пропуская посетителей, направлявшихся в клуб.
Алисия сложила руки на груди и тихо произнесла:
– Картрайт.
– Оливер Картрайт?
Она едва заметно кивнула.
– А где живет, не подскажешь?
– Башню Империал-Пойнт знаете?
– В Киз?
Она кивнула:
– Квартира десять-три.
– Расскажи о нем.
Но она уже отвернулась и пошагала обратно в клуб, обхватив себя руками за плечи.
– Ты знала, – сказал я ей в спину.
Она остановилась.
– Как только я сказал про домогательства, ты сразу поняла, о ком я.
Она полуобернулась:
– Мы с Олли были неподходящей парой. Оба любим доминировать.
– Подвезти тебя куда-нибудь?
– Куда, например?
– Домой.
Алисия улыбнулась. Сначала едва уловимо, потом широко. Провела тыльной стороной ладони по губам, будто пытаясь стереть улыбку. На запястье осталась ярко-розовая полоса помады.
– А мне не надо никуда ехать.
Я не ответил, и она вновь рассмеялась:
– Гай Расселл – мой отец.
6
От вокзала Пиккадилли до Киз двадцать минут езды, минуя центр. В это время суток на дорогах было пусто.
– Зачем нам туда? – недоумевал Сатти.
– Вряд ли тебе будет интересно.
– Да делай что хочешь. – Сатти отвернулся к окну. – Меня, главное, не впутывай.
– Во что? В работу?
– Да во что угодно, – отмахнулся он. – Снова твои чертовы девчонки. Прошлого года мало?
– Ты – мастер закрывать глаза на дело, Сатти. На все дела.
Он одарил меня тем еще взглядом, но промолчал.
Остаток пути мы проделали в тишине.
В Киз приехали к половине первого ночи. Раньше на этом оживленном участке Манчестерского канала располагались доки. Когда производство переместили за границу, они постепенно пришли в упадок. В восьмидесятых до района добралось новое поколение городских застройщиков. После полумиллиардных вложений в строительство на месте порта возникли ультрасовременные высотки с зеркальными фасадами. Единообразные конструкции из стали и светоотражающих панелей казались огромными осколками стекла, воткнутыми в землю под невероятными углами. Архитектура района и материальное положение здешних жителей резко контрастировали с обветшалым жилым фондом города.
Я вышел из машины и направился к входу в здание. Сатти тут же занялся протиранием руля.
Башня Империал-Пойнт стала первой и самой высокой здешней постройкой. Это было разноуровневое здание асимметричной формы. Этакое визуальное воплощение обваливающегося рынка ценных бумаг. В отличие от Оуэнс-парка, затихшие улицы и здания Киз не пробудили во мне никаких воспоминаний. В этот район меня вызывали только по поводу семейных ссор. То ли стены тут были особо тонкие, то ли люди особо несчастные.
Я позвонил в домофон и представился консьержу, скособочившемуся за стойкой. Похоже, я его разбудил.
– Я вас провожу наверх… – Он оправил на себе рубашку.
– Спасибо, я найду, – ответил я на пути к лифту.
Я вышел на десятом этаже и ступил на качественное, как в дорогих гостиницах, ковровое покрытие. Над головой гудели кондиционеры. Стены на ощупь были ледяными. Светильники с сенсорными датчиками загорались и снова гасли. Замершие коридоры казались одинаковыми. Я дважды прошел по кругу, прежде чем нашел квартиру 1003. В дверной глазок кто-то смотрел. Не успел я постучать, как дверь приоткрылась на цепочке, и в щель выглянул хозяин квартиры.
– Олли Картрайт?
– А вы кто? – Он оглядел меня.
– Детектив-констебль Эйдан Уэйтс.
– Уже глубокая ночь, детектив. Что вам нужно?
– Может, поговорим в квартире?
Хозяин посмотрел на меня. Я – на него.
Он закрыл дверь, убрал цепочку. Снова открыл дверь и процедил сквозь зубы:
– Проходите.
Среди мужских пиджаков с подплечниками на вешалке выделялась поношенная женская джинсовка. Я прошел в бежево-серую гостиную. Мебель выглядела новехонькой; на дальней стене красовался телевизор размером больше входной двери. Под ним стоял дорожный чемоданчик с жестким корпусом. Я сел. От кондиционера веяло прохладой. В уголках стеклянного журнального столика виднелись остатки какого-то порошка.
Так-так, кто-то решил расслабиться.
Картрайт в халате с монограммой стоял у двери и наблюдал за мной. Пытался выглядеть сурово. Крупный мужчина лет тридцати пяти – сорока, как и говорила Софи. Редеющие волосы, обвисшие щеки, красное от выпивки лицо. Мне стало досадно оттого, что девушка, с которой я совсем недавно разговаривал, провела с таким ночь. Захотелось выместить на нем злость.
– Садитесь, – сказал я.
Картрайт пересек комнату, шаркая тапочками.
Я закрыл глаза. Открыл.
Картрайт грузно опустился в кресло напротив.
– Так в чем дело?
– Это вас нужно спросить.
Он раздраженно поглядел на меня.
– Ладно, я подожду, – сказал я. В кармане завибрировал телефон. Я не стал его доставать. – Расскажите о себе.
– Что именно?
– Полное имя, место работы…
– Вы что, телевизор не смотрите?
– Что вас больше нервирует: что я вас разбудил или что не знаю, кто вы такой?
– Сперва докажите, что вы полицейский, – хмыкнул Картрайт.
Я протянул ему удостоверение. Он внимательно его изучил, стараясь запомнить имя. Вернул. Потом посмотрел на меня с притворно-обходительной улыбочкой. Где-то я ее уже видел.
– Меня зовут Оливер Картрайт. Я ведущий на «LOLitics», – произнес он с вопросительной интонацией.
Название ассоциировалось у меня со злобной политической сатирой правого толка. А ведущий – с этакой говорящей головой, при появлении которой на телеэкране сразу переключаешь канал.
– Полюбопытствую, что за передача. Чемодан зачем? Уезжаете?
– В Дубай во вторник.
– По работе?
– В отпуск…
– Вы холостяк?
– Да; послушайте, это похоже на вмешательство в частную жизнь.
– Вмешательство в частную жизнь. Как раз об этом и пойдет разговор.
Он собрался что-то ответить, но передумал.
– А как насчет социальной жизни, Олли? Куда выпить ходите?
– Туда, где продают выпивку. А что не так?
– В «Инкогнито» бываете?
Он нервно откинулся на спинку кресла.
– Может, вы и зарабатываете на жизнь ложью, но лгать полицейскому – значит нарушать закон.
Картрайт скривился, будто проверяя языком, не застряла ли в зубах пища.
– Я не лгу, детектив.
– Вы знаете, почему я здесь. У вас в прихожей висит женская куртка. Вряд ли она на вас налезет…
– А, классика жанра. – Картрайт посмотрел на меня из-под полуопущенных век. – Перепихнулась разок, а через неделю заявляет, что ее изнасиловали.
– Почему вы так решили?
– Эти девицы как из инкубатора, вечно им все неладно. Головой не думают, а на следующий день жалеют о содеянном. Она была весьма не против, если вы об этом.
– Это еще надо доказать, – сказал я. – Мы серьезно относимся к подобным делам…
Картрайт снисходительно улыбнулся, будто это он меня допрашивает, а не я его.
– Вообще-то, доказать я как раз могу. – Пожав плечами, он выудил телефон из кармана халата и начал что-то в нем искать. Я даже удивился. Неужели он настолько глуп, что покажет мне видео? Найдя нужный файл, он улыбнулся и протянул мне телефон. На остановленном кадре была Софи. Я запустил видео, и комнату наполнили вздохи. На кровати лежала девушка, Олли навис над ней. С непередаваемым выражением лица. Он не верил своей удаче.
– Выглядит очень довольной, правда? – Он плотоядно усмехнулся.
Мне хотелось сбить ухмылочку с его лица. Я остановил видео, удалил его, открыл «Корзину» и стер все, что там было. Олли попытался выхватить у меня телефон, но я успел отдернуть руку.
– Копии есть?
– Нет, вы…
– Сядьте, Олли.
– Что?
– Сядьте.
Он, поколебавшись, сел.
– Итак, главная новость на сегодня…
Картрайт со скучающим видом закатил глаза.
– Я не верю, что нет копий.
– А мне плевать, во что вы верите. – Он разжал сложенные на груди руки.
Я пристально посмотрел на него, потом провел пальцем по столешнице и показал ему следы белого порошка.
– Будете утверждать, что это перхоть?
Он покраснел.
– Не верю, что нет копий, – повторил я.
В кармане снова завибрировал телефон.
– Давайте поглядим на компьютере. Удалим копии, и вы меня больше не увидите. – Я снова посмотрел на него. – А Софи больше не увидит вас. Договорились?
– Да, – ответил Картрайт, не отводя взгляда.
Он провел меня в кабинет, открыл файлы на компьютере. Среди всевозможных видео не обнаружилось ни одного с прошлой недели. Мой телефон снова завибрировал. Я бросил взгляд на экран. Сатти. Пришлось извиниться и уйти в соседнюю комнату.
– Ты что, переехать в этот чертов дом решил?
– Буду через пять…
– Работа наклюнулась. Даю минуту, или ножками потопаешь. – Сатти повесил трубку, а я вернулся в кабинет.
Картрайт посмотрел на меня:
– Я же говорил, нет копий.
Я ему не верил, но в его голосе слышался непритворный страх.
– Ладно. Но если врете, то следующее порновидео придется снимать уже в тюрьме. – Я направился к двери, в коридоре взял куртку Софи. – Это я забираю.
– Невелика потеря.
– Легко отделались, Олли. Всего хорошего.
С гулко бьющимся сердцем я вышел на улицу. Сатти стоял, прислонившись к машине, и пытался набрать эсэмэску костяшкой указательного пальца.
– Ну, наконец-то, – сказал он, заметив меня.
– Что случилось?
– Незаконное проникновение. «Палас-отель».
Я сел в машину, завел мотор. Руль снова был скользким от антисептика.
– А что, патрульные не могут поехать на вызов?
– Их работа денег стоит, – сказал Сатти. Потом кивнул на женскую джинсовку, которую я бросил на заднее сиденье. – Даже знать не хочу, что это.
7
«Палас-отель» – огромное викторианское здание красного кирпича на углу Оксфорд-роуд и Уитворт-стрит, напротив пабов «Гранд-Централ» и «Жаждущий ученый»; а за углом неподалеку – ресторан «Черный пес». Часовая башня отеля вздымается на двести футов ввысь, выделяясь на фоне городского пейзажа. Давным-давно бывали ночи, когда я напивался так, что не понимал, где нахожусь, и башня служила мне маяком. В то недоброе старое время я даже раз или два ночевал в этом отеле – с девушкой, которую только что подцепил, или просто потому, что было слишком поздно ехать домой. Было жаль, когда отель закрыли. Ремонт предполагал изменения, а «Палаc-отель» был архитектурным памятником, раритетом, который должен оставаться неизменным. Его двери закрылись довольно давно, и в прессе не сообщалось ничего о том, откроются ли они вновь. Даже часы, на которые я всегда полагался, теперь показывали неправильное время.
Час ночи.
Вход представлял собой внушительную беломраморную арку в контрастной стене красного кирпича. На улице нас ждала молодая женщина. Я сначала не понял, почему у нее изо рта выходит парок, но потом заметил синий огонек электронной сигареты. Элегантный наряд и уверенная поза женщины выглядели свежо на фоне ночного города, разомлевшего от зноя. Она смотрела куда-то перед собой, выдыхала искусственный дым и не сразу нас заметила.
– Полиция? – спросила она, убирая сигарету в сумочку.
– Детектив-констебль Уэйтс и детектив-инспектор Сатклифф.
– Мы слышали, у вас непрошеный гость, миссис… – заговорил Сатти.
– Мисс, – поправила она.
– Ладно, из уважения к политкорректности выразимся нейтрально… – улыбнулся Сатти. – Госпожа…
– Аниса Хан.
– Какое вы имеете отношение к «Палас-отелю», госпожа Хан?
– Я работаю в адвокатской конторе Энтони Блика. Мы ведем переговоры о продаже отеля.
– Не знал, что он продается, – заметил Сатти. – А то сделал бы вам выгодное предложение…
Она едва заметно улыбнулась – будто тень на лицо набежала.
– Не вышло бы, инспектор. Официально отель закрыт на ремонт, настоящая причина не афишируется.
– И какова она?
– Супруги-владельцы со скандалом разводятся и делят имущество.
– Отель пустует?
– По идее, да. – Она пожала плечами. – Пойдемте узнаем, что случилось.
Свет исходил только от стойки администратора в дальнем конце огромного вестибюля. В это впечатляющих размеров помещение почему-то не проникала уличная жара. Многие элементы декора сохранились со времен постройки отеля в начале девятнадцатого века. Когда-то в нем располагалась старейшая страховая компания, а само здание отличалось изысканностью стиля, не присущей современной архитектуре. Уходящий ввысь купол потолка с цветными витражами. Полы из гладкого блестящего мрамора, по периметру зала – огромные колонны. В мире тесных помещений и запруженных людьми улиц огромное пустое пространство даже в час ночи казалось чем-то невероятным.
– Сигнализация сработала около часа назад. – Аниса говорила тихо, но голос ее отдавался эхом где-то под сводами. – Ее никто не выключил, и тогда позвонили мне.
– В таком большом здании что-нибудь могло случайно упасть…
– У нас есть ночной сторож, Али. Я до него не дозвонилась.