Не смерть, но жизнь – несчастье для людей. При рождении ангелы жестокие вколачивают грубыми гвоздями наши робкие и нежные души в неказистую плоть тел, обрекая души на стеснения, страдания и соблазны. Души ропщут и стонут – и потом всю жизнь влачат свое жалкое существование в нашей порочной и неверной плоти. Лишь смерть приносит освобождение от мук. Смерть – это освобождение и избавление!
Горько я ошибался бы, если бы оказалось, что вы честны и храбры только в бою и в жизни. Мужайтесь! И не бойтесь смерти – она и есть смысл нашей жизни!
И подумайте, чего мы избежим, умерев: позора, плена, рабства – нашего и наших жен и детей. Нет, лучше смерть со славой и в свободе, ради свободы! Пока эти руки свободны, они еще сослужат нам прекрасную службу! Умрем, не познав рабства! Умрем с нашими женами и детьми, утешаясь тем, что это – легкая и возвышенная смерть, а не унизительные истязания врагов наших! Так повелевает Закон, того требует и о том нас молят наши родные, беспомощные и беззащитные теперь. Римляне лелеют сладкую надежду взять нас в плен и глумиться над нами и нашими женами – мы заставим их ужаснуться нашей смерти и изумиться нашему героизму!
ШЕСТОЙ ВОИН (решительно): Довольно! У нас осталось мало времени, а римляне с рассветом будут здесь!
ЭЛЕАЗАР: Итак, сносите на площадь все припасы и запасы, вот сюда. Тащите и все сокровища – мы устроим из них прощальный костер.
Войдем в свои дома и пронзим мечами тела любимых наших, отпуская их души на волю, к Господу и вечному блаженству.
Потом десятские соберут своих воинов, и будем метать жребий – девять черных и один белый камень. Мы станем подлинными братьями по крови: на кого падет белый камень, тот должен убить девять своих товарищей. Оставшаяся сотня собирается здесь.
И мы вновь разобъемся на десятки. И вновь будем метать жребий. И вытащивший белый камень, зарежет девять своих товарищей. И оставшиеся десять опять будут метать – и на кого придется белый камень, прикончит остальных и заколется сам. Ему будет трудней всех оправдаться перед Господом: на нем больше всех убийств своих соплеменников и братьев, на нем – непрощаемый и несмываемый позор самоубийцы. Избави вас от этой участи, но одному из нас надо быть им.
Воины расходятся под звуки грозного марша.
СЦЕНА 6. Резня
Один из воинов в своем семействе: здесь жена, его мать и две дочери.
ЖЕНА ВОИНА: Я знаю, что решил военный совет. Мы готовы. Мы оделись в чистые одежды, чтобы запятнать их нашей чистой кровью. Мы уже помолились Богу – и Он сказал сердцам нашим: «Правильно!». Не бойся, и пусть не дрогнет твоя рука.
ВОИН: Никогда не думал, что когда-нибудь мне придется выбирать между вами и Господом.
МАТЬ ВОИНА: Тут нет выбора – Господь с нами, и Он примет нас с радостью с твоих рук на свои. Мы упадем в Его объятья – и ты придешь к нам, и мы вновь будем вместе – теперь уже навсегда. А сейчас (становится на колени) прости нас за все неправедные слова, поступки и мысли (жена и дочери также встают на колени). Прости нас ты и Ты, Всевышний.
Воин встает на колени перед ними и шепчет вместе с ними молитвы, затем встает и начинается ужасная кровавая резня, в хладнокровном исступлении, под вихревую мелодию и в кровавых сполохах мечущегося света.
СЦЕНА 7. Прощание Элеазара и Марии
На сцену выходят последние люди Масады. Среди них – Элеазар и Мария.
ПЕРВЫЙ ВОИН: Ну, вот, и все. Остался лишь этот, последний акт.
ВТОРОЙ ВОИН: Они не пролили ни одной слезы.
ТРЕТИЙ ВОИН: И ни единого вздоха. В глазах моей матери я видел ее и свою смерть.
ЧЕТВЕРТЫЙ ВОИН: Мой товарищ, с которым я перенес столько испытаний в боях и походах, помогал мне заколоть его, сжимая рукоять меча. Он очень сожалел, что грех убийства пал на меня, а не на него.
ПЯТЫЙ ВОИН: Я весь в крови, теперь уже неважно чьей. И нет мне покоя, пока не смешаю свою кровь с кровью убитых мною.
ЭЛЕАЗАР: Я проклят больше всех – на мне запрет о пролитии крови даже птиц и животных. И нет мне оправдания. И ад настал для меня уже при жизни – сколько ж мук мне предстоит в разворачивающейся передо мной бесконечности?.. Ну, что ж. Бросаем жребий в последний раз.
Все по очереди достают камни из кувшина. У всех – черные, и каждый с облегчением вздыхает: он больше не убийца. Последним достает белый камень Элеазар.
ЭЛЕАЗАР: О, горе мне! Не будем медлить – я не вынесу этого испытания. Молитесь и прощайтесь с жизнью.
Элеазар поочередно закалывает своих товарищей, стоящих на коленях с раскрытой для удара грудью. Остается только Мария.
ЭЛЕАЗАР: Ну, вот. Осталась только ты. Дай мне передохнуть.
Он садится невдалеке от Марии, спиной к ней, чтобы не видеть свою последнюю жертву. Она с нежностью и любовью смотрит на него.
ЭЛЕАЗАР (задумчиво): Не понимаю, почему мы потерпели поражение?
МАРИЯ: Когда огонь охватил стенобитную машину, я в восхищении тобой и предвкушении нашей победы неосторожно коснулась кончиком пальца твоего плаща, у самой земли.
ЭЛЕАЗАР: Ах, вот оно что… Я не виню тебя. Твоей рукой водила Его великая и мощная рука. Господь решил судьбу мою, судьбу Масады, Иудеи, мира. Ты не кляни себя… Мария…
МАРИЯ: Что?
ЭЛЕАЗАР: Ты знаешь – я в крови по кончики волос. На мне смертей – что бесов в одержимом. Я больше не могу… И я… люблю тебя… хоть это и некстати… Я не смогу убить, любимая, тебя, коснуться не смогу – на мне смрад смерти, тяжкий и зловонный… Но поклянись: как только я умру – и ты пойдешь за мной, и ты тотчас опустишь свой меч в глубины сердца. Поклянись!
МАРИЯ: Клянусь!
ЭЛЕАЗАР: Прощай! Навеки! Навсегда!
Элеазар выхватывает меч и пронзает себя. Мария рыдает, затем впадает в глубокое оцепенение.
СЦЕНА 8. Римляне в Масаде
Раннее утро. В пролом врываются римские легионеры. Они быстро затихают, не встречая ни криков, ни врагов, ни мольб о пощаде. Они цепенеют от зловещей тишины.
ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР: Где все? Откуда эта страшная тишина?
ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР: Какой смрад!
ТРЕТИЙ ЛЕГИОНЕР: Ищите их – они попрятались, как трусы.
ЧЕТВЕРТЫЙ ЛЕГИОНЕР: Найдем – и передавим их, как скорпионов. Жалкие людишки.
ПЯТЫЙ ЛЕГИОНЕР: А это что за трупы? Кто здесь устроил эту жуткую резню? И эти груды хлеба, корзин с оливами, и амфоры с вином… Я полагаю, нас встречают угощеньем…
СЦЕНА 9. Последний защитник Масады
Из глубины, охваченной огнем и дымом, выходит Мария. Она срывает с головы покров, и изумленные воины видят, что перед ними – женщина.
МАРИЯ: Не ищите – там никого нет, хотя еще вчера вечером здесь была тысяча воинов и еще полторы тысячи других людей. Они все погибли. Эти груды еды – свидетельство того, что их поступок – не жест отчаяния. Эта куча пепла – остатки сокровищ, что хранились здесь со времен царя Ирода. Сначала они убили своих жен, матерей и детей, чтобы те не достались вам на поругание. Потом десятские метали жребий, и один из десяти зарезал девятерых своих товарищей. Оставшаяся сотня разбилась на десятки – и все повторилось вновь.
ВОЗГЛАСЫ И РОПОТ СРЕДИ РИМЛЯН: Они – сумасшедшие! Это – страна сумасшедших! Она бредит!
МАРИЯ: И эти трупы – мой бред? Мы не сумасшедшие! Мы – свободные иудеи и готовы умереть за свою свободу!.. Нас осталось десять человек. От тысячи воинов. И мы вновь бросили жребий… И белый камень выпал на Элеазара.
ОДИН ИЗ ЛЕГИОНЕРОВ: Кто он?
МАРИЯ: Наш вождь и мой возлюбленный! Он муж мой перед Богом! Ради него я опозорила себя мужской одеждой! Ради него встала в ряды защитников Масады! Ради него я стою теперь перед вами!
ДРУГОЙ ЛЕГИОНЕР: Но почему он не убил тебя?
МАРИЯ: Не смог… Он так любил меня, но он не смог коснуться меня. Он – ессей из Кумрана. Ему запрещено касаться женщин. Запрет сильнее смерти… И он не смог… Он заколол себя, умоляя меня сделать то же самое.
ТРЕТИЙ ЛЕГИОНЕР: Так отчего ж ты не последовала за ним?
МАРИЯ: Я написала его имя на белом камне и надежно спрятала кувшин с жребиями. Я осталась жива, чтобы поведать вам, что случилось на самом деле, а не в вашем воображении. Будь у меня сила Самсона или пояс джихадки, я бы уничтожила вас всех, но у меня ничего нет, кроме чести, свободы, а еще безмерной вины перед моим народом и господином, а еще вот этого.
Мария выхватывает короткий меч.
МАРИЯ: И вашей добычей я не буду. Я – последний защитник Масады!
Она пронзает себя и падает наземь. Звучит очень печальная мелодия. Медленно гаснет свет, а с ним начинает утихать и мелодия, и наступает полная темнота и тишина.
Эпилог
В этой темноте после небольшой паузы начинают раздаваться тихие и осторожные удары. Медленно прибавляется свет. Три фигуры медленно обстукивают поверхность археологическими молотками: израильские археологи производят раскопки на месте руин крепости Масада.
МОЛОДОЙ АРХЕОЛОГ (так похожий на Элеазара): Смотрите-ка, что я нашел! (Все приближаются к нему. У него в руках – старинный сосуд.) Внутри что-то есть…
СТАРЫЙ АРХЕОЛОГ (похож на Аарона, старейшину кумранской общины, расстилает тряпицу): Высыпай сюда (расстилает тряпицу), только осторожно.
ЖЕНЩИНА-АРХЕОЛОГ (она похожа на Марию, разочарованно): Какие-то черепки.
СТАРЫЙ АРХЕОЛОГ: Это не черепки. Обычно такие сосуды использовались при голосовании остракизма, их называли остраки. Еще их использовали в Иудее, если верить Иосифу Флавию, при бросании жребия. (Пересчитывает.) Девять черных и один белый. (Берет белый в руки, находит на нем надпись, читает): «Элеазар бен Иаир».
Шепот сквозь шторм
по мотивам мюзикла А. Вознесенского и Н. Рыбникова «Юнона и Авось»
Действующие лица
Алексей Ростовцев, князь, личный посланник Императора Российского Александра I
Александр I, Император Российский
Министр иностранных дел
Английский советник
Морской министр
Губернатор Верхней и Нижней Калифорнии Хосе Джоакин Арийяга
Карина, дочь губернатора Верхней и Нижней Калифорнии Хосе Джоакина Арийяги
Лизабет, дочь английского советника
Мичман
Ветеран
Надзиратель
Русские офицеры
Мексиканские офицеры
Русские матросы
Писарь
1810 год, 5 сентября
Кабинет Александра I в Зимнем Дворце. Царь выслушивает доклад министра иностранных дел. Разговор идет на французском языке.
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: Ваше величество, в Европе опять неспокойно. Поляки спят и видят выход из-под Вашего августейшего попечения, чтоб предаться разгулу вольницы и своих старинных безобразий. Они ждут воли от Вашего брата – императора Наполеона.
АЛЕКСАНДР I: Прошу Вас, не напоминайте нам более никогда об этом унизительном братании с корсиканцем в Тильзите.
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: Эта неприятная процедура принесла нам Финляндию.
АЛЕКСАНДР I: Но заставляет нас объявить экономическую блокаду Англии, а это так некстати: Георг III обещал нам прислать пару арабских скакунов и настоящий вирджинский табак. Нам не хочется ссориться с Англией.
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: Таковы условия передачи Финляндии.
АЛЕКСАНДР I: С которой и шведы не знали, что делать. У нас и так вся держава – пустопорожние земли, как в Америке.
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: Кстати, Ваше величество. Европейская карта – неверная талия. Не век нам продвигаться на запад – могут и потеснить. Нам нужна верная восточная карта.
АЛЕКСАНДР I: Что ты имеешь в виду?
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: На восток российская империя продвигается гораздо успешнее, чем на запад. (Подходит к карте Российской империи.) Мы уже достигли азиатского берега Тихого океана, наши казаки и купцы обосновываются в Новом Свете. Они верой-правдой служат Вашему величеству, несут нехристям истинное православие, морской промысел ведут.
АЛЕКСАНДР I: Что нам с того промысла?
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: Да, по совести, ничего пока: колонка бьют, а мех китайцам продают, чтоб те свои иероглифические письмена рисовали. Грамота у них такая странная – кисточками, а не перьями. Но, Бог даст, и на пользу Российской экономии поусердствуют – придумать бы только что. Русская Америка – вот наше возможное будущее! Если мы захватим не только Китай и Японию (а это – дело ближайших лет), если мы обоснуемся на другом берегу – полмира окажется под Вашей просвещенной опекой. Православие победит среди желтой и красной расы – и благодарные народы Великого океана будут верно служить Вашему величеству и короне Российской!
АЛЕКСАНДР I: Заманчиво, право. Но, как это говорят в народе? – «За морем теплушка полушка, да рупь перевоз». Хватит ли рук? И так до Хабаровска фельдъегерская почта идет по полгода. А тут – Америка! Годами будут идти депеши! Мы узнаем о событиях на Камчатке и в Русской Америке через два года после их свершения! Я управляю реальной страной или ее вчерашней тенью?
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: Смотрите дальше, Ваше величество, дальше сегодняшнего времени! Колумб всю жизнь потратил на поиски Индии и так и не дошел до нее – мы же теперь регулярно получаем чай и пряности из Индии. Каждые два месяца английские клипперы доставляют прямо в Санкт-Петербург ко двору Вашего величества превосходный калькутский чай.
АЛЕКСАНДР I: И я должен блокировать это? Ради корсиканского выскочки?
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: Ваше величество! Россию ждет великое будущее и оно – на востоке.
АЛЕКСАНДР I: Чем меньше мы понимаем в настоящем, тем более мы ориентируемся на прошлое и заботимся о будущем. Хорошо, пришлите мне прожект морской экспедиции в Америку.
Особняк английского посланника глубокой ночью. По каменным уступам, как по вантам, ловко взбирается морской офицер на второй этаж, в распахнутое окно спальни дочери английского посланника. Свидание практически без предисловий переходит в раздевание.
ЛИЗАБЕТ: Алекс, скажи! Ты женишься на мне?
РОСТОВЦЕВ: Женюсь, Лизанька, женюсь. Кто придумал эти шпильки и зачем их так много?
ЛИЗАБЕТ: Алекс, как я хочу, чтобы наша любовь перестала быть опасной игрой!
РОСТОВЦЕВ: Извини, я, кажется, что-то порвал. Какая игра? Ну, конечно, женюсь, но не сейчас же? Дай хоть сапоги снять.
Далее идет бурная постельная сцена.
Игра в вист в клубе Аничкова Дворца в Санкт-Петербурге. Министр иностранных дел играет в паре с морским министром против пары, составленной из английского посланника и фаворита Сперанского. Разговор также идет по-французски.
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: Положительно мне не идет карта. Опять пас. Я знаю, Ваше превосходительство, Вас весьма беспокоят два обстоятельства: наглые требования Парижа к Санкт-Петербургу относительно Английской короны и не менее наглое поведение князя Алексея Ростовцева относительно Вашей дочери.
АНГЛИЙСКИЙ СОВЕТНИК: Малая пика. Вы как всегда правы, проницательны и догадливы.
МОРСКОЙ МИНИСТР: Контра. Князь – прекрасный офицер и украшение нашего флота. А что касается его похождений – знаете ли, ему уже за тридцать, дважды вдовец, пора и, в самом деле, остепеняться.
СПЕРАНСКИЙ: Поддержим владычицу морей старшей червой.
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: Пас.
АНГЛИЙСКИЙ СОВЕТНИК: Пас.
МОРСКОЙ МИНИСТР: Увы, пас. Ходите.
Партия продолжается до полного розыгрыша, сопровождаемая малознач ащими фразами. После партии и расчета министр иностранных дел и английский посланник удаляются в курительную комнату для уединенного разговора.
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: Сэр, сегодня я имел доклад у императора и сделал все от меня зависящее для отвлечения внимания государя от европейского театра. Я думаю, что наши интересы здесь полностью совпадают.
АНГЛИЙСКИЙ СОВЕТНИК: Мне нелегко предположить суть Ваших интересов, Ваше сиятельство, но Ваше блюдение интересов моего государя Георга Ш несомненно.
МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ: Сэр, Вы знаете, как я ценю и уважаю Ваше семейство и особенно, Вашу дочь Лизабет. Я буду польщен, если она обратит на меня внимание и, как знать, не сбудется ли мое давнее и заветное желание стать Вашим зятем.
АНГЛИЙСКИЙ СОВЕТНИК: Поверьте, Ваше сиятельство, мне самому тягостны отношения моей дочери с человеком, репутация которого в свете просто скандальна. Нет дамы, не пострадавшей от этого жеребца.