Предложение провести остаток новогодних каникул на даче у Дениса во мне большого отклика не находит, но Олег не задает вопроса – он просто называет время. Ну, как скажешь… После того, как за отказ прийти к нему он меня выдрал ремнем до кровавых просечек – совсем как за измену – я не рискую спорить. Спина только недавно зажила и стала нормально выглядеть.
Едем на три дня и две ночи, это долго, мы давно там не ночевали. Ни о чем не спрашиваю, вообще стараюсь задавать как можно меньше вопросов. Чувствую себя не очень, после аборта прошло всего ничего, и меня то и дело донимает температура. Но это мелочи. Ванильный секс нас практически не увлекает, а способов доставить друг другу удовольствие в арсенале двух извращенцев всегда достаточно.
– Если я попрошу тебя сварить борща – откажешься? – спрашивает Олег, когда мы заезжаем на рынок. Мороз такой, что из прогретой машины не вышел бы под угрозой пистолета, но продукты нужны.
– С чего бы? Какая сложность в борще?
– Тогда – за мясом?
– А в багажник ты что уносил? В пакете?
– Это фарш куриный.
Ну, хитрец… от моих куриных зраз с начинкой из сливочного масла и чеснока еще никто не отказывался, и Олег, значит, это предусмотрел. Ну, ладно, тоже не великое искусство.
Идем – бежим – в здание рынка, там, правда, не намного теплее. Выбираем кусок мяса с косточкой для борща, потом идем за овощами и сметаной. Вроде бы все.
– Ты алкоголь-то будешь какой-то? – спрашивает Олег уже в машине, когда проезжаем сетевой магазин спиртного.
– Не знаю. Мне нельзя, если по-хорошему… но опять коситься будут – ты не пьешь, и я туда же.
– Может, ликер? Ты его не любишь и много не выпьешь.
– Ну да – а дури и своей полно. Давай ликер, чего уж…
Он паркуется, идет в магазин, возвращается с пакетом – там бутылка «Амаретто» (я думала, что его уже давно не производят и не завозят, примерно с конца девяностых), несколько пачек сигарет – его и моих. А я-то забыла об этом…
Дороги пустые, мороз, праздники – за город едут мало, все, кто хотели, там еще с прошлого года. Въезжаем в поселок, когда уже начало темнеть. Здесь что-то странно мало светящихся окон, но это и к лучшему. Ворота дома Дениса распахнуты настежь, я вижу, как паркуется Историк – отлично, хоть будет, с кем словом нормальным перекинуться. Зимой Денис разбирает теплицу, потому парковочных мест достаточно – хоть на весь участок разъезжайся. А сегодня еще два снегохода на телегах, да у нас в кузове «китайца» квадроцикл и лебедка. Я, правда, была категорически против – у Олега едва зажил перелом, но кто ж меня слушал… Вот возьму и назло ему сяду и поеду, чего никогда не делала.
Денис в накинутом на плечи пуховике запирает ворота – видимо, все уже тут. Выхожу из машины – так и есть. Вижу машину Севера, джип Дениса. Похоже, Лера с Денисом приехала, а не на своей.
Во дворе только Денис, Историк и выбирающаяся из его машины Лена. Макс открыл багажник, выгружает на снег сумки, Денис накидывает на голову капюшон и закуривает. Средний палец на левой руке в гипсе. Ну, а как же… Этот самый палец он мгновенно демонстрирует мне, многозначительно качая головой.
– Даже не начинайте! – предостерегающе говорит Олег и толкает ему в руки мороженую тушку форели. – На веранде кинь, пусть полежит, я потом разделаю.
Денис, сунув сигарету в угол рта, идет в дом. Лена провожает его взглядом:
– Кто это ему палец сломал?
– Мари, – без улыбки говорит Олег.
– Да ну!
– Ну да. И все, закрыли тему.
– Слышь, Мари, не вздумай тут обмен опытом устроить – эти безголовые нас потом переломают всех, – смеется Историк.
– Ой, да как скажете, доцент. Могу и не устраивать.
Я вижу, что у Лены просто физически свербит узнать, как все было, но она опасается задавать вопросы, пока рядом Олег – уж его-то ослушаться в этой компании не решается никто. Я незаметно подмигиваю и киваю в сторону дома – мол, потом. Она заговорщицки улыбается. Я ее давно не видела – Лена похудела, отрастила волосы, очень хорошо выглядит. Интересно, что у нее произошло… Мысль о том, что Историк, например, позвал ее замуж, меня не посещает – я хорошо знаю Макса.
– Мари, возьми, пожалуйста, – Олег протягивает мне свой черный саквояж с девайсами и чуть заметно улыбается. У нас давно ничего не было – с того дня, когда он располосовал меня ремнем в наказание. Ну, значит, сегодня-завтра что-то замутим, отлично.
Берусь за ручку, Олег не выпускает, тянет к себе. Я утыкаюсь лицом ему в грудь, он разворачивает нас так, чтобы Лена и Историк не видели, наклоняется и целует:
– Соскучился…
– И я, господин….
Забираю саквояж, разворачиваюсь к дому – с крыльца спускается Денис, щелчком отправляет сигарету в стоящее рядом ведро:
– Все обжимаетесь?
Пожимаю плечами – ну, ничего нового. Слышу, как за моей спиной Олег произносит:
– Я тебя предупреждаю.
– Что – бить будешь аккуратно, но больно?
– Не сомневаюсь, что ты из кожи вон вывернешься, чтобы это получить. Но постарайся себя сдерживать.
– Как скажешь, босс.
– Ответ неверный.
– Я понял, господин.
Я фыркаю, не сдержавшись – Олег специально стебет его, заставляя произносить вслух эту фразу. Денис ему не нижний, не саб, и звать его «господином» вовсе не обязан, да даже я не обязана. Но Олег просто напоминает Денису его место таким образом. Смешно то, что Денис всякий раз на это ведется. Надеется, что Олег, расслабившись за три дня, выпорет его под предлогом демонстрации какого-нибудь девайса. Но этого не будет – не в этот раз точно, Олег сам мне об этом сказал еще дома, чтобы я не переживала.
– А то мне постоянно кажется, что ты меня к нему ревнуешь.
– Не сомневаюсь, что тебе бы этого хотелось.
– Мне – нет, а вот ему… – ржет Олег.
В доме меня встречает Лера, кивает, здороваясь. Я сразу иду наверх, чтобы оставить в комнате саквояж и свой рюкзак с вещами, потом, сняв пуховик и оставшись в костюме, спускаюсь в кухню. Стол еще пустой, на нем только скатерть. Ира курит у печки, встречает меня не слишком приветливым взглядом. Ой, да расслабься ты, заколебала… Все никак не успокоится, думает, что Север уделяет мне излишнее внимание. Север не идиот, он никогда себе не позволит при Олеге даже посмотреть на меня два раза, а не то что. Но Ира это Ира, у нее свои резоны.
– Макс предложил, пока не совсем стемнело, на поле выехать, – из комнаты выходит Север в толстом свитере и брюках от горнолыжного комбинезона. – Привет, Мари.
– Привет.
Ира опять мечет в меня недовольный взгляд – не по этикету приветствую ее Верхнего. Но меня за это никто не гоняет, у нас с Олегом такое не принято – я могу вести себя на равных с любым Верхним в компании, главное – не язвить и не отпускать колких шуточек.
– Ты с нами поедешь? – продолжает Север, обращаясь только ко мне и словно не замечая Иру и вернувшуюся с улицы Леру.
– Я ж не катаюсь. Поезжайте, я на стол накрою. И девчонок возьмите, если они хотят.
– Ты как тут одна? – возражает Лера.
– А кого бояться? Вы ж все уедете, – шучу, вытаскивая из кармана сигареты. – Нет, серьезно – поезжайте, пока еще что-то видно.
– Фонари возьмем, – решает Север и орет: – Дэн! Дэн, где фонари у тебя?
– На чердаке. Но я не уверен, что они заряжены. Ну, один точно нет.
– Да нам двух и хватит.
Север уходит на веранду, я закуриваю, присев к столу. Ира швыряет мне по столу пепельницу, полную окурков, они ожидаемо разлетаются по скатерти. В глазах у Иры торжество – предвкушает, как сейчас Денис заставит меня их убрать. Но просчитывается.
– Лерка, стол в порядок, быстро! – и Валерия Андреевна, бывшая Верхняя, мухой летит исполнять приказание, пока господин не придумал наказания покруче, чем просто вариант с совком и метелкой.
Я смотрю на Иру, качаю головой:
– Не задолбалась?
– Нет! – с вызовом бросает она.
– Ну, тогда продолжай.
– У тебя точно разрешения не спрошу.
– А зачем? Тебе и без меня не разрешат.
Ира фыркает, как рассерженная кошка, встает и выходит на веранду.
– Лера, я тут ни при чем, – произношу, глядя на сметающую окурки и пепел в совок Леру.
Та только наклоняет голову, быстро орудуя метелкой по скатерти. Что тут, на фиг, вообще происходит? Мы как-то выпали из общения, но, смотрю, здесь даром время не теряли – махровый Д/с, все, как Денис и хотел.
Когда вся компания отчаливает, погрузившись в два джипа с телегами и снегоходами, мы с Олегом остаемся одни.
– Ты чего с ними не поехал?
– Одну тебя тут оставить?
– Только поэтому?
– И поэтому, и просто не хочу, дней много, еще съезжу. Тебе помочь?
– Не надо. Ты бы полежал – весь день на ногах и за рулем еще.
– Я не устал.
– Олег… ну, я ведь не сказала, что устал. Я сказала, что ты ногу перегрузил…
– Мари, тут я Верхний.
– Это при чем?
Он легонько щелкает меня по носу пальцем, но идет на диван, ложится так, чтобы видеть меня, и берет планшет. Я же начинаю накрывать на стол – сегодня, смотрю, решили не заморачиваться и заказали все в ресторане, мне остается только разложить по тарелкам, расставить посуду, найти рюмки и стаканы. Вижу, что Олег задремал, стараюсь двигаться потише. Он ни за что не признается, что устал, или что нога побаливает, но я-то вижу…
После ужина, расслабленные, все собираются у большого камина в комнате – кто на диванах, кто на креслах-мешках. Разумеется, кто-то тащит гитару – ну, а как же… Олег морщится, но берет:
– Чего изволите?
– Давай блатное что-нибудь, – мечтательно заказывает Историк, развалившись на диване. Лена сидит рядом, держит его за руку, и по лицу Макса впервые на моей памяти расползается довольная улыбка.
– Фу, доцент, откуда у вас такие низменные вкусы? – шутит Север.
Олег перебирает струны, пробует пару аккордов, поет что-то из Наговицына, потом Круга. Я закрываю глаза и прислушиваюсь к ноткам в его голосе – они заставляют меня закусить губу, чтобы не плакать. Я люблю, когда он поет, но почему-то это всегда слишком уж эмоционально. Внезапно в перерыве между песнями слышу, как Лера произносит:
– Можно мне? – и открываю глаза.
Все удивленно смотрят на Леру, а она – на Дениса. Тот медленно кивает, и Олег протягивает ей гитару:
– Ну, давай, удиви нас, раз взялась.
Лерка, к всеобщему изумлению, берет инструмент, садится, чуть согнув спину, пробует аккорд, другой – и начинает петь. Я натурально открываю рот – у нее совершенно сумасшедший хрипловатый голос, пробирающий до мурашек. Она поет, конечно, из Арбениной – сперва «Кошку», потом «Цоя», потом внезапно начинает «Грустных людей», и на припеве вдруг подключается Олег. Дуэтом у них выходит так, что мурашки не только у меня – даже Север подался вперед и вслушивается в каждое слово. Я даже дышать боюсь, чтобы не спугнуть свое ощущение. Олег сидит рядом со мной, обняв за плечи одной рукой, и я чувствую вибрации от его тела. Это почти оргазм, божечки…
Лера прихлопывает струны, закончив петь, и вдруг, взглянув на меня, поет «Сливки со льдом». Так, черт… лишнее. Но она, похоже, решила меня добить, потому что поет «Поговори со мной, Ольга» – не самую популярную песню Арбениной, зато часто звучащую у меня в плеере. Ну, и Лера в курсе… вот сука… Олег осторожно сжимает мое плечо, я мотаю головой, а Лера, допев, начинает «Секунду назад», и я слышу в ее голосе слезы. Глаза, похоже, у нее тоже мокрые, она опускает голову к самому грифу гитары, так, чтобы волосы упали на лицо. И вдруг ломается Денис – едва Лера допевает со слезой в голосе «я человек, а не эксперимент, еще живой», он срывается с мешка и отвешивает ей пощечину. Сказать, что все в шоке – вообще не поделиться эмоциями… Между ними мгновенно оказывается Историк:
– Дэн, Дэн, ну, ты чего? Все нормально же… зачем?
Лерка, зажав щеку, смотрит на него – из глаз текут слезы. Денис кривит губы, отодвигает Макса в сторону и, шагнув к Лере, протягивает руку для поцелуя. Меня сейчас вывернет… Лерка же послушно прикасается к ней губами и бормочет:
– Простите, Мастер…
– Гитару верни Олегу.
Лера послушно встает, протягивает гитару, но Денис орет:
– Не так! – и она бухается на колени, протягивает гитару на вытянутых вперед руках:
– Возьмите, сэнсэй…
Олег смотрит на Дениса, качает головой:
– Лечись, – но гитару забирает.
Настроение испорчено у всех – такие концерты мало кому нравятся, даже Север обалдел, а уж он-то по части таких штук Денису фору даст в сто очков. И только Денис, похоже, собой доволен – потягивается:
– Ну что – катанём, пока есть настроение?
– У кого оно есть? – интересуется Олег. Он вообще недоволен происходящим, а сейчас ему еще придется донжонить в экшенах.
– Ну, у тебя, понятно, его нет. Но мы-то на бантик не завязывали, да?
– Мари, если хочешь, иди наверх, – негромко говорит Олег мне на ухо.
– Спасибо.
Я забираю гитару и иду к выходу, стараясь даже не слышать, о чем идет речь в комнате. Однако, когда на пороге оборачиваюсь, тут же вижу, как меня провожает взглядом Денис, мгновенно вскидывающий загипсованный палец, едва я повернулась. Да и пошел ты сам…
Одеваюсь, беру телефон, плеер с наушниками, сигареты и плед, выхожу на балкон и усаживаюсь в кресло. Мороз не ослабевает. Закурив, вставляю наушники и тут же натягиваю перчатки. Музыку делаю погромче, чтобы даже не слышать, что там внизу происходит. А там явно сейчас Лерке достанется – Денис вошел как раз в то состояние, в котором теряет способность соображать, что делает. Олег, конечно, не даст ничего экстремального, но силу удара не отрегулирует.
Сижу и пытаюсь разложить весь сегодняшний день в цепочку. Это никогда не кончится, наверное.
Не можешь прожевать – просто не ешь, это же элементарно. Мало сломанного пальца, надо непременно еще и опущеным побыть. Ну, лови, чего…
Зато я поняла теперь, зачем это все Олегу. У него такой же комплекс Верхнего, как, в принципе, и у всех. Контролируя Дениса, он получает то, чего не позволяю я. Это, правда, дает мне возможность безнаказанно хамить и опускать бывшего в присутствии кого угодно, что тоже не есть норма для нашего сообщества. Будь Дэн немного поумнее, он бы и сам давно сделал так, чтобы я его не кусала прилюдно. Но – нет. Такое впечатление, что он мазохист без дураков, не только физический, но и пси. И это пси ему нужно от меня.
Словесная пикировка за ужином.
– Палец мне сломала, сучка бешеная.
– Ну, так не надо было меня за горло хватать, предупреждала ведь. Радуйся, что это только палец.
Другой бы на этом успокоился, поняв, что я не спущу ни слова в свой адрес – не первый ведь день знакомы. Но нет! У Дениса никогда не хватало мозгов не подставляться.
– Да ты же залетаешь на ать-два, со мной вообще от куни могла залететь.
– Ну, а что тут странного? Никогда ведь не было понятно, что ты брал в рот до того, как ко мне прийти.
И все в этом духе. И чем больше народа это слышит, тем довольнее у него рожа. Эта музыка будет вечной…
Лерку жалко, но это не мои, как известно, проблемы. Я всегда говорила – мне нет дела до баб, если мужики такие, что позволяют себе с ними по-свински обходиться. Это не я такая крутая – это мужики у них дерьмовые и не ценят их совсем. Говорила ведь – не позволяй ему лишнего, не прогибайся, не подчиняйся его требованиям, если они тебе не вкатывают. Но кого учил чужой опыт, правда? Своих шрамов наживем, чего уж. Ну, нажила, на человека не похожа уже – и что? Стала для него более притягательной? Ни фига. Только унижает он ее теперь в разы круче и прилюдно уже.
Легче быть мной – я всегда над тусовкой. Ну, и Олег, конечно. Он разрешает мне ровно то, что считает допустимым. Кроме того, с ним я не позволяю себе такого поведения. Да, я не этикетная, это все знают, но репутацию Верхнего на людях я не пошатну ни за что. Ему, конечно, поровну, но все же.
Удивляюсь, как меня еще до сих пор кто-то из баб подушкой ночью не удушил. С годами мой язык становится все более развязанным, а оскорбления – менее завуалированными, ибо чего напрягаться, все равно понимают только Олег да Макс еще, который просто укатывается всякий раз, когда я кого-то немного опускаю. А я уже и удовольствия не получаю, скорее – по привычке. Бесят глупые, ограниченные, совершенно без интеллекта. Одноклеточные. Я Лерку считала равной себе по мозгам, а она – как все.