Может, у него уже крыша поехала? Это до чего же нужно дойти, чтобы с жуком разговаривать! Как будто жук понимает человеческую речь.
4
Хранилище отдела энтомологии
Даркус отпер дверь и поднялся на чердак.
– Вот, Бакстер, это моя комната, – сказал он, включая свет. Потом показал фотографию на стене: – Это мой папа. Он тебе понравится. Папа всегда говорит, что нельзя давить жуков и других насекомых. Говорит, нельзя отнимать жизнь даже у самого маленького существа. Не разрешает даже убивать слизняков у нас в саду.
Жук приподнял надкрылья и тут же опять сложил. Почему-то насекомое разволновалось. Даркус на всякий случай отошёл назад: вдруг жука пугает громадное изображение человеческого лица?
Он кивнул на гамак:
– Здесь я сплю. А больше и показывать нечего. Тесновато, но всё-таки лучше, чем жить в чьей-то штанине.
Даркус сел на пол, посадил жука на стол, сделанный из коробок, и принялся его рассматривать. Жук местами был довольно волосатый, а бронированным брюшком напоминал краба. Передние лапки сгибались в коленках, а задние, потолще, были почти совсем прямые.
Жук терпеливо, не мигая, ждал, пока закончится осмотр.
Даркус никогда не боялся насекомых, но ему и в голову не приходило, что их можно приручить. Позволит ли дядя Макс оставить жука у себя? Даркусу нравилось, когда жук сидел у него на плече.
Он посадил жука на ладонь.
– Пошли на кухню, поищем, чем тебя кормить!
– Привет, я вернулся! – донёсся снизу голос дяди Макса.
– Я в кухне! – крикнул Даркус и схватил со стола Бакстера.
– Хорошие новости! – объявил дядя Макс ещё с порога. – Я договорился: нас пустят в музей… Что это у тебя?
– Жук, – ответил Даркус. – Классный, правда?
Дядя Макс перевёл взгляд с племянника на жука и обратно.
– Откуда он у тебя?
– На улице нашёл. Он сам мне на ладонь сел. – Даркус отдёрнул руку с жуком, растерявшись от строгого голоса дяди. – Я хотел его отпустить, а он не улетает. По-моему, он ко мне привязался.
– Нашёл его здесь, на нашей улице? – Дядя Макс, кажется, слегка успокоился.
– Ага, он там ползал.
Даркус уставился в пол. Ему было совестно, что он рассказал не всю правду.
– Очень странно… – рассеянно проговорил дядя Макс, как будто его тревожила какая-то мысль.
– А что ты про музей сказал? – спросил Даркус, чтобы его отвлечь.
– Ах да! – Дядя Макс поднял кверху палец. – Завтра, мой мальчик, мы с тобой посетим то треклятое хранилище.
– Правда? – У Даркуса сильней забилось сердце. – А как же школа?
– Ну её! – отмахнулся дядя Макс. – Барти важнее.
– Конечно важнее, – кивнул Даркус.
Дядя Макс прищурился, глядя на насекомое в руке Даркуса:
– Интересно, чей это жук?..
– Может, ничей?
– Вряд ли, мой мальчик. Чтобы жук-носорог…
– Жук-носорог? – Даркус бережно посадил жука на стол.
– Так эти красавцы называются. – Дядя Макс наклонился посмотреть поближе. – Признаю, великолепный экземпляр! И это точно самец. У самок нет рога на носу. Так вот, в Англии они не водятся. Скорее всего, он родом с Амазонки или откуда-нибудь с Востока. В зоомагазине такой наверняка стоит весьма прилично. Да и не уверен, что ими разрешено торговать…
– Можно, я его себе оставлю? – взмолился Даркус.
– А если его будут искать?
– Ну пожалуйста!
– Если кто-нибудь явится и скажет, что у него пропал жук-носорог, ты его отдашь.
– Конечно, отдам, честное слово! – Даркус с надеждой затаил дыхание.
– Ну, если так…
– Пожалуйста!
Дядя Макс молчал так долго, что Даркус чуть не лопнул от нетерпения.
– Пускай пока остаётся.
Увидев счастливую улыбку Даркуса, дядя Макс перестал хмуриться.
– Наверное, неплохо, если тебе будет с кем поиграть, пока я в университете. – Дядя Макс вздохнул. – Ты ему имя придумал уже?
Даркус кивнул:
– Бакстер, в честь супа.
– Мне нравится, – одобрил дядя Макс. – Хорошее имя для жука.
– У меня никогда ещё не было собственной зверюшки. – Счастливый Даркус глаз не сводил с Бакстера. – Спасибо!
– Не за что, мой мальчик. Ну как я могу сказать «нет», когда знаю, что Барти сказал бы «да»!
– Сказал бы? – удивился Даркус.
– Конечно! Такой прекрасный гексапод – он был бы просто в восторге!
Даркус нахмурился. Его папа много значения придавал экологии, вторичной переработке отходов и охране окружающей среды. Он экономил электроэнергию, весной наблюдал за птицами и выращивал овощи для собственного употребления. Часто рассказывал Даркусу, какие пауки полезные, но вот о жуках не говорил ни разу.
– Это как?
– А, извини! «Гексапод» значит «шестиногое».
– Нет, я про то, что папа был бы в восторге от Бакстера.
– Ещё бы, он ведь помешан на жуках. – Дядю Макса явно озадачило удивление Даркуса. – А Бакстер, как я уже говорил, великолепный экземпляр. Естественно, Барти пришёл бы в восхищение… – Дядя растерянно умолк.
– Папа помешан на жуках? – Даркус со странным чувством наблюдал, как до дяди Макса постепенно доходит, что племянник ничего об этом не знал.
– Разве он тебя не брал с собой на жучиную охоту? – неуверенно спросил дядя Макс.
– Не-а. – Даркус вообще не мог припомнить, чтобы папа хоть раз говорил с ним о насекомых. – Он только всегда повторяет, что нельзя убивать пауков.
– Хм, ну что ж… Много времени прошло. Мы тогда были детьми. Наверное, он перерос своё увлечение, – смущённо промямлил дядя Макс. – А пауков убивать нельзя, это он правду говорит.
Даркус вдруг сообразил, что нечаянно наткнулся на какой-то секрет. Он не знал, что сказать. Почему папа скрывал, что ему нравятся жуки? Было обидно, что у папы есть от него тайна.
Дядя Макс встал из-за стола и молча вышел. Даркус глубоко вздохнул, смаргивая слёзы. Такой хороший был день: он подружился с Вирджинией и Бертольдом, потом нашёл Бакстера… А теперь снова стало ужасно тоскливо.
Тут вернулся дядя Макс. В руках у него была потрёпанная старая книга. На красной обложке – тиснёное изображение золотого жука-оленя.
– Тебе это понадобится, чтобы правильно ухаживать за Бакстером.
Даркус раскрыл книгу, едва не рассыпающуюся на отдельные странички. На титульном листе значилось: «Справочник коллекционера жуков», а в правом верхнем углу детским почерком было написано: «Бартоломью Катл, 9 лет».
Даркус перелистал страницы. В книге были описаны различные виды жуков. Специальные листочки прозрачной бумаги прикрывали цветные иллюстрации. Даркус отыскал картинку с жуком-носорогом.
– Значит, папа любит жуков?
Дядя Макс кивнул:
– С детства от них без ума.
Даркус посмотрел на смирно сидящего на столе жука.
– Мне они тоже нравятся.
– Барти по ним специализировался. Одно время работал в этой области.
– Можно работать специалистом по жукам? – изумился Даркус.
Дядя Макс со смехом кивнул.
– Вот чем я буду заниматься, когда вырасту! – объявил Даркус, прижимая книгу к груди.
Дядя Макс потрепал его по коротко стриженной макушке.
– Хоть с виду ты и похож на маму, характером весь в Барти!
– Только я не понимаю, почему он мне не рассказал?
– Кто знает, мой мальчик… Всё это было очень давно, ещё до твоего рождения. Вот найдём папу – сам у него и спросишь. – Дядя Макс вытащил из шкафчика под раковиной аквариум. – Я в детстве обожал водяных черепах. У меня их было две – Говард и Картер. Очаровательные ребята, а это был их дом. – Дядя поставил аквариум на стол и поскрёб стенку, покрытую слоем засохших водорослей. – Немножко почистить – и получится отличное жильё для жука.
– Для Бакстера?
– Ну да, – улыбнулся дядя Макс.
Даркус бережно положил на дно красную книжку и обеими руками прижал аквариум к груди.
– Спасибо! Сейчас мы его помоем, да, Бакстер?
– Осторожней, он тяжёлый!
– Я не уроню. – Даркус двинулся к двери. – Бакстер, пошли!
Крылышки Бакстера завращались, словно лопасти вертолётного винта. Жук взлетел со стола и приземлился точно на плечо Даркуса.
Дядя Макс так и застыл с открытым ртом.
– Боже праведный!
– Удивительно, правда?! – крикнул Даркус из коридора. – Непонятно, как он летает, – с виду такой тяжёлый!
Дверь закрылась. Дядя Макс остался стоять посреди кухни, совершенно ошеломлённый. Он провёл по лицу рукой и в растерянности опустился на стул.
Он всего раз в жизни видел, чтобы жук откликался на команду человека. Было это много лет назад, в лаборатории Бартоломью, и дядя Макс очень старался забыть об увиденном.
«Должно быть, показалось», – подумал он. Всё из-за этих разговоров о давних увлечениях брата. Когда-то Барти пообещал жене, что больше не вернётся к работе над отвратительным проектом «Фабр».
Но Эсме умерла. Что, если Барти всё-таки вернулся к тем давним исследованиям? Связано ли это с его внезапным исчезновением?
Дядя Макс уставился в потолок. Бессмыслица какая-то… Если жук Даркуса связан с проектом «Фабр», как он оказался на их улице? Да и проект уже десять лет как закрыли. Профессор Эплъярд вообще ушёл на пенсию!
Померещилось, и всё тут. Жук не мог понимать речь Даркуса. Он просто полетел за мальчиком, когда тот вышел из комнаты.
Но и это тоже весьма необычное поведение для насекомого.
На следующее утро Даркус, натянув джинсы и зелёный свитер, забрался в машину рядом с дядей. Школьный рюкзак он аккуратно поставил себе в ноги.
– Машинка у меня барахлит немного… – вздохнул дядя Макс, в четвёртый раз поворачивая ключ в замке зажигания. – Зато, когда прочихается, полетит не хуже «феррари»!
С пятой попытки мотор завёлся, и «Рено-4» мятно-зелёного цвета скакнул вперёд, словно заяц.
– Опля! Забыл про ручник! – Дядя Макс отпустил ручной тормоз и нажал на газ.
Машина, набирая скорость, выехала на дорогу.
– Я уговорил Эдди, он пропустит нас в хранилище, – сообщил дядя, проверяя, свободна ли дорога, прежде чем выехать на перекрёсток.
С охранником Эдди Даркус был знаком – видел его, когда приходил в музей на каникулах. Тот всегда улыбался Даркусу и угощал его конфетами. Эдди дежурил в тот день, когда папа исчез.
– Маргарет нас встретит и отопрёт дверь в то отделение хранилища, откуда пропал Барти, – объяснил дядя Макс. – Помнишь Маргарет?
Даркус кивнул. Маргарет была папина секретарша, пышногрудая и всегда сильно надушенная.
– Очаровательная девушка! – усмехнулся дядя Макс. – Неровно ко мне дышала, когда я был помоложе.
– Бр-р! – сморщился Даркус.
– Нам нужно вести себя потише, – продолжал дядя, будто не слышал племянника. – Директор музея, мистер Лэнгли, не очень-то хотел нас пускать.
– Значит, мы тайком проберёмся?
– Скажем так: это неофициальный визит, – ответил дядя Макс. – Но ты не беспокойся: нам, археологам, привычно лезть без спросу в разные интересные места. Смею надеяться, я здорово наловчился.
– А почему мистер Лэнгли не хотел нас пускать?
– Сам не пойму. – Дядя Макс нахмурился. – Бубнил, что, мол, полиция уже провела тщательный обыск, а хранилище – закрытая территория. Честно говоря, я перестал слушать, как только понял, что он откажет. Зато Эдди и Маргарет оказались намного доброжелательней.
Они оставили машину за углом и вошли в музей через главный вход, как обычные посетители. Эдди ждал возле кафе на первом этаже, у двери с надписью: «Вход запрещён».
Дядя Макс пожал ему руку:
– День добрый, Эдвард, как поживаете?
– Хорошо, спасибо, профессор. – Эдди с улыбкой потрепал Даркуса по голове. – Что у тебя с волосами, сынок? Подрался с газонокосилкой?
– Привет, Эдди! Вроде того, ага. – Даркус смущённо улыбнулся.
– Ты прямо как ёж. – Эдди вытащил из кармана пакетик с карамельками и протянул одну Даркусу.
– Спасибо. – Даркус взял конфету. – В смысле за то, что позволили нам пройти в хранилище.
– Не за что, сынок. – Эдди покачал головой. – Чудны́е дела творятся! Я рад помочь.
Он провёл их за дверь с запрещающей надписью и вниз по лестнице. Там их встретила секретарша Бартоломью Катла – Маргарет Дингл.
Дядя Макс приподнял пробковый шлем:
– Спасибо за помощь, Мегги!
– Ну что ты, Макс! Ты же знаешь, я для Барти что угодно сделаю. – Раскрасневшись, она ухватила Даркуса за плечо. – Молодой человек, вы, конечно, уже слишком взрослый для обнимашек, но это меня не остановит! – Она чуть не задушила его, прижав к своей сиреневой кофте, а потом взяла двумя пальцами за подбородок. – Дай хоть посмотреть на тебя! Ты как?
– Да ничего. – Даркус осторожно высвободился из её объятий. – Дядя Макс меня пока к себе взял.
– Макс, ребёнок у тебя нормально питается? Так похудел… И что у него с волосами?
– Он всегда был худой! – хмыкнул дядя Макс. – Хватит причитать, давайте-ка лучше посмотрим помещение, откуда волшебным образом исчез мой братец.
– Бартоломью был вот в этой комнате.
Маргарет вытащила из сумочки связку ключей и подошла к серой металлической двери – третьей в ряду из шести точно таких же.
– Хранилище закрыто для посетителей? – спросил дядя Макс.
– Мы сюда пускаем только специалистов для исследований и только по специальному разрешению директора. Иногда часть коллекции отправляем на выставку для широкой публики. Всё сразу показать невозможно: слишком много экспонатов.
Над дверью была прибита дощечка с надписью золотыми буквами: «Коллекция отряда Coleoptera. Спонсор Л. Каттэр».
Дядя Макс страшно побледнел.
– Это, случаем, не Лукреция Каттэр?
– Угу, – кивнула Маргарет, отпирая дверь. – Она много денег жертвует на музей, и особенно на этот отдел. Наша коллекция – самая обширная в мире, и содержание её обходится недёшево.
Даркус впервые в жизни слышал про Лукрецию Каттэр, но, судя по дядиному выражению лица, человеком она была не слишком приятным.
– А что значит «ко-ле-оп-те-ра»? – спросил Даркус, выговорив по слогам незнакомое слово.
– По-латыни это значит «жёсткокрылые», – ответил дядя Макс. – Так называют жуков, потому что у них две пары крыльев, понимаешь? Верхние, защитные надкрылья, или элитра, и тонкие, прозрачные, которые используются для полёта.
Даркус вспомнил, как Бакстер нападал на клонов и как удивительно широко развернулись его прозрачные янтарного цвета крылышки. Не догадаешься, что под надкрыльями прячется такая красота. Под элитрой. Даркусу нравилось повторять новое слово: оно звучало как только что раскрытая тайна.
– Погодите… Жуки? – спохватился Даркус. – Папа исчез из комнаты, полной жуков?!
Дядя Макс изогнул бровь:
– Именно так, мой мальчик.
Маргарет открыла дверь. Даркус первым перешагнул порог. Ему не терпелось увидеть комнату, откуда пять недель назад пропал его папа.
Всю середину пустой комнаты занимал огромный деревянный стол. На столе стоял внушительный с виду микроскоп, и больше ничего. Вдоль стен от пола до потолка стояли шкафчики для экспонатов – сотни крохотных выдвижных ящиков с медными ручками. Кроме той двери, через которую вошёл Даркус, другого выхода из помещения не было. И мебели никакой не было, кроме стола и шкафчиков. Надежда найти не замеченные полицией улики быстро угасла – стоило только осмотреться по сторонам.
Сердце Даркуса сжалось от разочарования.
Он услышал, как за дверью Маргарет шепчется с дядей Максом.
– Ах, Макс, уже собираются дать объявление, что музею нужен новый замдиректора по науке…
– Вот оно как? – Дядя сердито закашлялся. – Ну и опозорятся же они, когда мы найдём Барти! – Он понизил голос. – При мальчике ничего не говори. Незачем его расстраивать.
Даркус напрягся. Опять с ним как с ребёнком!
Обидевшись, он мрачно подёргал ручку первого попавшегося ящика. Досада сменилась восторженным изумлением: в ящике под стеклом оказались жуки-олени, ровными рядами приколотые к листу бумаги. Возле каждого была аккуратно надписанная красная этикетка. Накануне вечером Даркус прочёл папину книгу о жуках от корки до корки, но жука-оленя он узнал бы и так, по жвалам, похожим на ветвистые рога.
Даркус выдвинул ещё один ящик, потом ещё и ещё. В каждом были жуки. Он снова осмотрелся. Если во всех этих ящиках по сотне жуков разных видов… Он начал подсчитывать и сбился.
– Их тут тысячи! – прошептал Даркус.
Он сбросил со спины рюкзак и вытащил банку от варенья с дырочками в крышке. Дядя Макс запретил носить Бакстера на плече за пределами дома, чтобы не пугать прохожих. Даркус заныл, что хочет брать Бакстера на прогулку, и тогда дядя Макс в виде компромисса позволил взять банку из кухонного шкафа. Пока Даркус её мыл, дядя отвёрткой и молотком пробил в крышке дырки.